Почему война с США маловероятна?
Вход
Авторизуйтесь, если вы уже зарегистрированы
(Нет голосов) |
(0 голосов) |
К.полит.н., зав. Сектором международных военно-экономических проблем ЦКЕМИ НИУ ВШЭ
Опубликованная на сайте РСМД статья «Возможна ли война с Америкой?» привлекла большое внимание и вызвала интересную дискуссию. Основная идея этой статьи: между США и Россией нарастают серьезные противоречия, которые в ближайшем будущем могут привести к прямому вооруженному столкновению. Было бы крайне наивно заявлять, что прямой вооруженный конфликт между Россией и США невозможен, но его вероятность не выше, чем в годы холодной войны.
Опубликованная на сайте РСМД статья «Возможна ли война с Америкой?» привлекла большое внимание и вызвала интересную дискуссию. Основная идея этой статьи: между США и Россией нарастают серьезные противоречия, которые в ближайшем будущем могут привести к прямому вооруженному столкновению.
Статья получилась весьма любопытной и подняла на поверхность целый ряд проблем в российско-американских отношениях, которые в последнее время во многом замалчивались. Однако ключевая идея автора представляется более чем спорной. Было бы крайне наивно заявлять, что прямой вооруженный конфликт между Россией и США невозможен, но его вероятность не выше, чем в годы холодной войны.
Экстраполяция истории
В истории отношений США и СССР (а затем и России) были ситуации, когда вероятность реального вооруженного столкновения была весьма высока. Хрестоматийные примеры – Карибский кризис 1962 г., первый и особенно второй Берлинский кризисы (1948–1949 гг. и 1961 г. соответственно), кризис вокруг «евроракет» (1983 г.), операция США в Югославии (1999 г.).
В случае «управляемой» эскалации и при исключении угрозы перерастания конфликта в ядерное противостояние возможность ограниченного вооруженного столкновения Соединенных Штатов и России возрастает.
Целые периоды российско-американских отношений характеризовались острой взаимной конфронтацией и фактическим балансированием на грани войны. Наиболее угрожающей была ситуация в 1950-х и в первую половину 1980-х годов. Авантюристическая доктрина «массированного возмездия» администрации Дуайта Эйзенхауэра, обнародованная в 1954 г. госсекретарем Джоном Даллесом, и связанная с ней концепция вертикальной эскалации конфликта НАТО предполагали скатывание к тотальной войне с применением ядерного оружия в ответ на любую попытку СССР нанести ущерб безопасности США и НАТО. Низкий порог конфликта и угроза превентивного удара со стороны Соединенных Штатов должны были сдерживать «экспансию» СССР. Но Советский Союз не собирался поддаваться на силовой шантаж американцев. Тем не менее реального конфликта не произошло.
В первой половине 1980-х годов президентом США стал бывший актер и телеведущий Рональд Рейган. Можно согласиться с тем, что Р. Рейган был одним из самых выдающихся американских президентов и внес огромный вклад в дело «победы» США в холодной войне, но его методы и провозглашенная доктрина «наступательного глобализма» были не менее авантюристичны и рискованны, чем политика Д. Эйзенхауэра. Навязывание противостояния Советскому Союзу во всех точках земного шара реализовывалось максимально жестко и прямолинейно. И руководство США, и стареющее советское руководство не стеснялись в методах и средствах и зачастую «играли на грани фола». Р. Рейган позволял себе шутки о том, что США «начнут бомбардировку через пять минут», а советский истребитель Су-15 без особых сомнений сбивал корейский пассажирский лайнер. Но и этот долгий период противостояния не привел к прямому вооруженному столкновению.
Взаимное непонимание, агрессия и нежелание уступать приводили к таким тупиковым ситуациям, как срыв Парижской конференции на высшем уровне в 1960 г., провал советско-американской встречи в Вене в 1961 г., «пробуксовка» переговоров Москвы и Вашингтона по ракетам средней и меньшей дальности в Европе. Сейчас сценарии, подобные тем, что показаны в кинолентах «На следующий день» Николаса Мейера (1983 г.) и «Все страхи мира» по роману Тома Клэнси (2002 г.), представляются крайне маловероятными и фантастичными, но в период острой биполярной конфронтации они находились в реальной повестке дня. Тем не менее конфликта так и не случилось.
День сегодняшний
Едва ли не главный фактор, определяющий пренебрежительно низкую вероятность вооруженного столкновения России и США, – отсутствие реальных политических целей подобного конфликта.
Исторические примеры обычно помогают понять ситуацию в настоящем и ее развитие в будущем. Но подобные аналогии не всегда справедливы. Можно ли применять опыт холодной войны к настоящему? Может ли он служить свидетельством крайне низкой вероятности военного конфликта между США и Россией? Возможно, в периоды острого противостояния именно угроза скатывания к ядерной войне и неконтролируемая эскалация играли роль сдерживающего фактора? В самом деле, в случае «управляемой» эскалации и при исключении угрозы перерастания конфликта в ядерное противостояние возможность ограниченного вооруженного столкновения Соединенных Штатов и России возрастает. Гипотетически можно признать возможность локального вооруженного столкновения двух ядерных держав, при котором руководство обоих государств сознательно ограничивает эскалацию конфликта. Исключив возможность перерастания конфликта в тотальный «ядерный апокалипсис», мы приходим к выводу о возможности начала вооруженного столкновения между Россией и США. Возникает вопрос: является ли вероятность достаточно высокой для того, чтобы быть включенной в актуальную повестку дня? И здесь можно сделать следующий вывод: сочетание потенциальных выгод и рисков подобного столкновения делает вероятность конфликта пренебрежительно малой.
И в Вашингтоне, и в Москве значительное
число лиц, принимающих политические
решения, являются прагматиками.
Едва ли не главная причина этого заключается в том, что и в Вашингтоне, и в Москве значительное число лиц, принимающих политические решения, являются прагматиками. Многие, сами того не осознавая, принадлежат к последовательным сторонникам «реальной политики».
Даже ставший объектом насмешек Джордж Буш-младший, «бушизмы» которого приобрели популярность среди его противников, был на самом деле прагматичным и здравомыслящим политическим деятелем. Провозглашенная им доктрина превентивных военных операций привела к двум сравнительно крупным региональным конфликтам, но когда встал вопрос о ядерной программе теократического Ирана, отличавшегося ярым антиамериканизмом и антисемитизмом, позиция администрации Дж. Буша-младшего оказалась максимально взвешенной. Антироссийская риторика, к которой прибегал, в частности, кандидат от Республиканской партии Митт Ромни в ходе предвыборной кампании 2012 г., вряд ли станет основой для внешней политики США в обозримом будущем.
Конфликт ради чего?
Проблема поиска адекватного ответа на «китайский вопрос» будет оставаться наиболее нетривиальной задачей Вашингтона на международной арене.
Едва ли не главный фактор, определяющий пренебрежительно низкую вероятность вооруженного столкновения России и США, – отсутствие реальных политических целей подобного конфликта. Спор вокруг Арктики, российско-японские противоречия, гипотетические территориальные споры между Соединенными Штатами и Россией в Тихом океане находятся в самом конце списка приоритетов политики обеих держав, тогда как на первом месте – внутренние вопросы экономики и политической стабильности.
Реальные экономические связи России и США незначительны, но 48,4% российского экспорта и 43,4% импорта приходится на страны Европейского союза. Для большинства из них США – ключевой военно-политический союзник, и вступление с ним в открытое противостояние граничит с политическим и экономическим самоубийством. Соединенные Штаты, для которых как никогда актуальными стали задачи сокращения государственного долга и решения целого ряда внутренних проблем социального характера, также не демонстрируют реального стремления применять оружие против какой-либо ядерной державы без крайней на то необходимости.
Эсминец USS McFaul в порту Батуми,
24 августа 2008 г.
Что касается возможности втягивания России в локальную войну с третьей стороной, чреватую перерастанием в российско-американский конфликт, то и здесь исторические примеры и анализ поведения Москвы и Вашингтона говорят в пользу крайне низкой вероятности такого сценария. Стоит напомнить, что во время «пятидневной войны» Москва и Вашингтон были настроены в отношении друг друга резко негативно. Против России была развязана крупномасштабная информационная кампания, в Черное море вошли корабли стран НАТО. Но США не оказали Грузии никакой сколько-нибудь значительной помощи. Россия, со своей стороны, осознанно ограничила масштаб операции и не стала прибегать к столь любимой Вашингтоном политике «смены режимов».
В США осознают, что «демонстрация силы» в Черном море имела ограниченные цели. Некоторые американские наблюдатели, говоря об эсминце USS MacFaul, самом мощном из находившихся в августе – сентябре 2008 г. в Черном море кораблей НАТО, отмечали: «Американский флот в Черном море, угрожая коммуникациям России, может быть надежным средством сдерживания. Вместе с тем, хотя это был боевой корабль, это был всего лишь эсминец – это был жест, но не прямая угроза».
Текущая военная стратегия США предполагает отказ от проведения крупных наземных операций в ближайшем будущем.
В среднесрочной перспективе основное внимание военно-политической стратегии США будет приковано к Китаю. Проблема поиска адекватного ответа на «китайский вопрос» будет оставаться наиболее нетривиальной задачей Вашингтона на международной арене. Тесные американо-китайские экономические связи, с одной стороны, и угроза разрастания глобального соперничества Китая и США, с другой, отвлекают на себя значительную часть внимания американского руководства. И это не ограничивается доктриной переориентации на Азиатско-Тихоокеанский регион. Перед Вашингтоном стоит очевидная проблема противодействия китайскому влиянию в Африке и Латинской Америке. К экономическим, дипломатическим и политическим вызовам со стороны Китая добавляется рост его военной мощи и военно-политических амбиций в АТР.
Соединенным Штатам еще только предстоит полностью восстановиться после операций в Афганистане и Ираке. Нельзя недооценивать и усталость американского населения от войны. В то же время Америке необходимо адекватно отреагировать на рост военного потенциала Китая. Не случайно текущая военная стратегия США предполагает отказ от проведения крупных наземных операций в ближайшем будущем. ВС США будут ориентироваться на экспедиционные операции преимущественно низкой интенсивности и параллельно обеспечивать потенциал конвенционального сдерживания в отношении Китая.
У российской внешней политики также есть приоритетные направления, которые плохо согласуются с началом конфронтации с США. В качестве примера можно привести сотрудничество в сфере экономики и безопасности с государствами на постсоветском пространстве и Китаем.
Наконец, у России и США есть масса актуальных вопросов глобального характера, по которым они должны стремиться к сотрудничеству, а не к соперничеству. Среди наиболее очевидных можно выделить нераспространение ядерного оружия, включая «корейский» и «иранский» вопросы, борьбу с международным терроризмом, обеспечение региональной безопасности и стабильности в Центральной Азии и Афганистане. Настало время отбросить враждебную риторику, отказаться от идеологического противостояния в стиле ответа «Законом Димы Яковлева» на «Закон Магнитского» и начать реальное прагматическое сотрудничество по актуальным вопросам международной безопасности, которые далеко не исчерпываются контролем над вооружениями.
Конфликт «по неосторожности»?
Один из вероятных сценариев начала конфликта – несанкционированное или случайное применение вооруженных сил Россией или США друг против друга. Эта угроза, как и большинство других, не нова – обе страны были вынуждены считаться с ней на протяжении десятилетий. Последствия подобной несанкционированной или «случайной» агрессии в годы холодной войны были бы столь велики, что для минимизации данной угрозы потребовалось формирование сложной системы внутреннего контроля и взаимных переговоров.
Частным примером такой системы является Соглашение между правительством СССР и правительством США о предотвращении инцидентов в открытом море и в воздушном пространстве над ним 1972 г., которое действует и сегодня. Инциденты на море, особенно в подводной сфере, крайне опасны с точки зрения эскалации напряженности в российско-американских отношениях. Но даже события, подобные произошедшему 12 февраля 1988 г. в Черном море (советские корабли совершили навал на американские корабли с целью вытеснения их из территориальных вод СССР), не привели к военному столкновению двух государств.
Российские десантники в Косово, аэропорт
«Слатина», июнь, 1999
За прошедшие десятилетия технические, регламентные, дипломатические и иные механизмы предотвращения случайного начала конфликта между Россией и США были хорошо отработаны, и сейчас нет никаких объективных свидетельств снижения их надежности. Одна из основных угроз исходит от «человеческого фактора», и делать здесь какие-либо категорические заявления не приходится. Но не стоит забывать о том, что в свое время именно «человеческий фактор» в лице советского офицера Станислава Петрова, сумевшего 26 сентября 1983 г. распознать ложное срабатывание системы предупреждения о ракетном нападении, не спровоцировал, а, наоборот, предотвратил ядерную войну. Да и широко известный марш-бросок российских десантников на косовский аэропорт «Слатина» в июне 1999 г., благодаря адекватным действиям большинства военных и политиков с обеих сторон, не привел даже к локальному вооруженному столкновению между Россией и НАТО.
Неопределенность столкновения
За прошедшие десятилетия технические, регламентные, дипломатические и иные механизмы предотвращения случайного начала конфликта между Россией и США были хорошо отработаны, и сейчас нет никаких объективных свидетельств снижения их надежности.
Россия – одно из немногих государств, обладающих вооруженными силами, которые способны достаточно эффективно противодействовать американским войскам. И речь здесь идет даже не о стратегических ядерных силах, а об обычных вооружениях: российские истребители и дальняя авиация, подводные лодки, системы ПВО практически не уступают, а в чем-то и превосходят американские аналоги. Более того, ВС России обладают крайне важной характеристикой – сбалансированностью и системностью. Отдельные элементы российского военного потенциала дополняют и поддерживают друг друга, обеспечивая эффект синергии.
Российские ВС постепенно восстанавливаются после тяжелых для них 1990-х и первой половины 2000-х годов. Количество проблем и угроз боеспособности ВС России остается значительным, и решение многих из них находится под вопросом. Сохраняется и огромный разрыв в уровне военных расходов России и Соединенных Штатов: по данным Стокгольмского института исследования проблем мира (SIPRI), в 2012 г. общие военные расходы США составили 682 млрд долл., тогда как России – около 91 млрд долл. Вместе с тем не стоит забывать, что и американские ВС сталкиваются с множеством нерешенных проблем. Ключевыми факторами, ограничивающими возможность ведения американцами крупных региональных войн, являются секвестр военных расходов и огромное бремя по поддержанию глобального внешнего военного присутствия. Рассредоточенность американского военного потенциала позволяет крупным региональным державам достигать локального превосходства над ВС США и одерживать верх в военных столкновениях.
Немаловажно и то, что столкновение современных, хорошо подготовленных и вооруженных армий сегодня является «черным ящиком». Результаты подобного столкновения можно определить лишь с помощью методов моделирования и анализа. В отсутствие реального опыта и возможности оценить влияние «человеческого фактора» и фактора случайности предсказать исход столкновения вооруженных сил США и России с высокой долей реалистичности не представляется возможным. Риск тяжелых потерь со стороны Соединенных Штатов слишком велик. Сам факт поражения американских систем вооружений и военной техники в открытом бою (будь то эсминец, истребитель или подводная лодка) способен нанести сильнейший удар по национальной безопасности США и спровоцировать рост оптимизма у других потенциальных противников Америки, особенно у тех, кто закупает российское вооружение.
Возможна ли война России и США? В том неопределенном процессе, который представляют собой международные отношения, ответ очевиден. Да, война теоретически возможна. Но логика и рациональные соображения, лежащие в основе американо-российских отношений, национальные интересы и большой опыт мирного сосуществования говорят о том, что вероятность войны пренебрежительно низка. Является ли возможность конструктивного сотрудничества Москвы и Вашингтона по широкому спектру вопросов международной безопасности столь же пренебрежительно низкой – покажет время.
(Нет голосов) |
(0 голосов) |
