На протяжении двух десятилетий из всех прибалтийских государств именно с Латвией у России были наиболее напряженные отношения. Но как оказалось, они не утратили динамизм и способность эволюционировать в сторону взаимовыгодного диалога.
4 октября 2011 г. отмечалось двадцатилетие установления дипломатических отношений между Российской Федерацией и Латвийской Республикой. Прошедшие годы были непростыми для двустороннего диалога, причем из всех прибалтийских государств именно с Латвией у России на протяжении 1990–2000-х годов были наиболее напряженные отношения. Однако, по словам нового министра иностранных дел Латвии Э. Ринкевича, сегодня они лучше, чем когда-либо.
Неоправдавшиеся ожидания
Выход из состава СССР для Латвии был связан с традиционными для всех стран Балтии надеждами:
1) стать полноценной и равноправной частью западного сообщества (реализовать ставший столь популярным в Прибалтике в конце 1980-х – начале 1990-х годов лозунг «Назад в Европу!»);
2) присоединиться к основным евроатлантическим интеграционным структурам;
3) реформировать экономическую систему таким образом, чтобы создать для населения жизненные условия, сопоставимые по качественным характеристикам со скандинавскими.
Задача присоединения к европейским интеграционным структурам была решена в 2004 г. со вступлением в НАТО и ЕС. Латвии удалось стать полноценной и равноправной частью западного сообщества по формально-юридическим признакам (если, конечно, не учитывать передачу части ее суверенитета Вашингтону и Брюсселю в процессе присоединения к этим структурам). Однако в условиях мирового финансово-экономического кризиса, достигшего Латвии в 2008 г., когда, по словам депутата Сейма Латвийской Республики Н. Кабанова, «из так называемого “Балтийского тигра” мы превратились в больного котенка», равноправность латвийского участия в международных и наднациональных структурах была поставлена под сомнение. В 2008 г. латвийское руководство договорилось с ЕС, международными организациями (МВФ, ЕБРР, Всемирный банк) и странами-донорами (Швеция, Дания, Норвегия, Финляндия, Чехия, Польша, Эстония) о предоставлении ей кредита в 7,5 млрд долл. в обмен на обязательства провести структурные реформы за счет увеличения налоговой нагрузки на население и сокращения социальных расходов, а также допустить международных экспертов к участию в процессе принятия и утверждения бюджета. В связи с этим третья цель представляется недостижимой в ближайшей исторической перспективе: сокращение численности населения Латвии за 2000-е годы минимум на 300–400 тыс. человек доказывает это не менее наглядно, чем любые экономические показатели.
Латвийское общество болезненно воспринимает необходимость в связи со вступлением и членством страны в ЕС инкорпорировать в национальную законодательную систему тысячи общеевропейских законодательных актов, которые были приняты далеко за границами государства без каких-либо консультаций (по словам лидера Латвийской партии евроскептиков Н. Гростиньша, на 2006 г. их насчитывалось около 23 тыс.). Во-первых, создается ощущение, что Латвия из «советской империи» очутилась в «европейской империи». Во-вторых, в процессе подготовки и реализации принятых в Брюсселе решений представителям Латвии (как и других малых стран, принятых в ЕС в последние две волны расширения) тяжело отстаивать интересы своей страны из-за банальной нехватки дипломатических представителей, в должной мере владеющих основными языками ЕС.
Россия и Латвия: трудный путь к диалогу
Эйфория первого десятилетия независимости не могла не сказаться на отношениях с Россией, которые во многом развивались под знаком иррациональности. Действительно, с позиции здравого смысла невозможно объяснить разрушение почти всей промышленности Латвии как символа советского прошлого, создание института негражданства (неграждане ущемлены в правах по сравнению с гражданами примерно по 70–80 позициям), выбор конфронтационной парадигмы внешней политики в отношениях с Россией. Более того, если подходить с позиции нынешнего политического истеблишмента Латвии, само решение о выходе из состава СССР является, по меткой характеристике российского социолога Р. Симоняна, не более чем «политическим курьезом», поскольку было принято Верховным Советом, т. е. «органом “оккупационного режима”». Ведь именно как «оккупацию» продолжают до сих пор оценивать социалистическое прошлое своей страны многие представители политического класса в Латвии.
Политические интересы правоконсервативной латвийской элиты, пришедшей в начале 1990-х годов к власти и сохраняющей ее в своих руках, требовали создания того, что в социологии принято называть мифом, т. е. некоего идеологического конструкта обязательно с глубокой исторической основой. Таким конструктом стала так называемая оккупационная доктрина, которая служит своеобразным стержнем в процессе принятия политических решений и оправданием любых действий руководства, в первую очередь, его неудач. Заложниками этих политических игр стали сотни тысяч русских и русскоязычных, десятки лет живших на территории современной Латвии (причем многие из них поддержали создание независимого государства в 1990–1991 гг.). Проблема не решена до сих пор (на 1 января 2011 г. количество неграждан составляло 325845 человек), хотя и утратила прежнюю остроту после того, как в 2007 г. неграждане получили возможность выезжать на работу в страны ЕС, а в 2008 г. – без виз въезжать на территорию России.
Однако под воздействием мирового финансово-экономического кризиса население Латвии стало прагматичнее относиться к внешней политике: возможность поддержания личного благосостояния теперь заботит латышей больше, чем следование не всегда убедительным идеологическим догмам. Тем не менее, согласно опросам, 62 % экономически активного населения Латвии (это примерно соответствует количеству проживающих в стране этнических латышей – 59,5 %) не поддерживают придание русскому языку статуса второго государственного, из них 49 % – «полностью», а 13 % – «скорее всего». В то же время они видят необходимость более тесных контактов с восточным соседом: 64 % вслед за недавно избранным президентом А. Берзиньшем поддерживают введение безвизового режима между ЕС и Россией (37 % – «полностью», 27 % – «скорее всего»).
Впрочем, сложившийся за полтора десятилетия негативный образ латвийской политики с трудом трансформируется в российском массовом сознании. Об этом свидетельствуют результаты опросов, ежегодно проводимых «Левада-центром», в рамках которых респондентам предлагается назвать пять стран, наиболее недружественно, враждебно настроенных по отношению к России. На протяжении последних шести лет Латвия постоянно присутствует в этом списке, хотя и переместилась с первого места на третье. В 2005 г. в него ее включали 49 % респондентов (N=1600), в 2006 г. – 46 %, в 2007 г. – 36 %, в 2009 г. – 35 %, в 2010 г. – 36 %, в 2011 г. – 35 %.
Вместе с тем официальные российско-латвийские отношения по сравнению с российско-литовскими и российско-эстонскими оказались наиболее динамичными и способными эволюционировать в сторону взаимовыгодного диалога. Определенное потепление наметилось после вступления в силу в 2007 г. Договора о российско-латвийской государственной границе. И хотя двусторонний диалог по-прежнему отягощали дебаты по историческим и политическим вопросам, в декабре 2010 г. состоялся официальный визит президента В. Затлерса в Россию, в ходе которого были подписаны девять двусторонних соглашений. Тем самым была открыта новая страница в истории отношений России и Латвии: после двадцати лет «холодного мира» стороны увидели возможности для построения полноценных отношений, а кризисные явления в мировой экономике послужили катализатором их сближения.
Есть ли перспективы?
В условиях глобализации геоэкономическое положение государства становится одним из важнейших факторов социально-экономического развития. Латвия, как и две другие прибалтийские страны, в географическом плане занимает весьма выгодное положение на карте Европы. Причем если в период первой независимости (в межвоенное время) оно оценивалось западными странами в основном в военно-стратегических категориях, то в наши дни больше внимания уделяется возможности государства встраиваться в международные и трансконтинентальные логистические системы. Тем не менее не следует забывать о неучастии Латвии в ДОВСЕ и ее членстве в НАТО, которое, как заметил нынешний глава латвийского МИД Э. Ринкевич, наряду с членством в ЕС, в отношениях с Россией должно «предоставить возможности и создать основу для поиска решений проблем двусторонних отношений».
Действительно, интерес к транспортно-логистическому сектору экономики Латвии демонстрируют многие государства, располагающиеся в разных частях земного шара. Так, до 80 % всего белорусского морского экспорта идет через латвийскую территорию. Именно из Латвии начинает свой путь контейнерный поезд «Балтика-Транзит», основную часть транспортируемых грузов которого составляют контейнеры НАТО, перевозимые в Афганистан из США (43 % – в 2009 г., 55 % – в 2010 г.).
К Латвии проявляют интерес и восточноазиатские экономические гиганты, особенно Китай, позиционирующий себя в качестве глобального игрока. Последнее, впрочем, хотя и звучит оптимистично для латвийских бизнесменов и политиков, однако само по себе нереализуемо без укрепления деловых дружественных контактов и создания благоприятной атмосферы двустороннего сотрудничества с восточным соседом. В рамках состоявшегося в Риге 17–18 октября 2011 г. заседания бизнес-форума «Стратегическое партнерство 1520: Балтийский регион» на тему «Контейнерные грузы – будущее мультимодальных перевозок через Балтийский регион» председатель правления «LDz Cargo» Гунтис Мачс справедливо заметил: «Китайское направление можно развивать только вместе с коллегами из России и Средней Азии. Нужны громадные инвестиции, и этот проект ждет своего развития».
Вероятнее всего, экономическая составляющая российско-латвийских отношений, развивавшаяся на протяжении последних лет вопреки трудностям политического характера, является на данный момент наиболее перспективной сферой приложения усилий двух стран. Впрочем, вряд ли только прагматизм в отношениях способен разрешить противоречия, касающиеся как самой исторической памяти, так и ее проецирования на реализуемый латвийским государством внутри- и внешнеполитический курс. Нужны политическая воля и здравый смысл, остальное, как представляется, вполне могут сделать объективные законы развития мировой экономики.
