Россия–США: к новой модели взаимозависимости?

Методом проб и ошибок Россия и США подошли к возможности выстраивания взаимовыгодных отношений. Несмотря на глубину различий, стороны нуждаются друг в друге. В новой модели взаимозависимости углубление экономических отношений служит залогом продолжения трудно идущего диалога по вопросам безопасности. Условиями развития новой взаимозависимости являются рост экономики России, готовность российского руководства воздерживаться от конфронтационных действий и усилия по улучшению образа России за рубежом.

Методом проб и ошибок Россия и США подошли к возможности выстраивания взаимовыгодных отношений. Несмотря на глубину различий, стороны нуждаются друг в друге. В новой модели взаимозависимости углубление экономических отношений служит залогом продолжения трудно идущего диалога по вопросам безопасности. Условиями развития новой взаимозависимости являются рост экономики России, готовность российского руководства воздерживаться от конфронтационных действий и усилия по улучшению образа России за рубежом.

Иллюзии и разочарования 1990-х

После распада СССР Россия попыталась выстроить с США и другими западными странами отношения стратегического партнерства с последующей интеграцией в структуры западного мира. Стратегия интеграции предполагала радикальное экономическое и политическое реформирование и обретение полноценного членства в международных организациях (НАТО, Евросоюз, МВФ и др.). Новое российское руководство надеялось, что Соединенные Штаты как лидер западной цивилизации сделают все возможное для практического осуществления стратегии интеграции.

Но интеграции не суждено было реализоваться в силу различного понимания политическими классами России и США их интересов в мире. В то время как Кремль руководствовался благопожеланиями прерванного большевиками «возвращения» в мэйнстрим западной цивилизации, Вашингтон интересовало, главным образом, оформление своего экономического, политического и ядерного превосходства в мире. Ожидавшейся Россией масштабной экономической помощи не последовало, а решение о расширении НАТО к российским границам лишь укрепило понимание иллюзорности первоначальных расчетов на интеграцию.

К началу 1994 г., когда было принято решение о расширении западного альянса без участия России, в российском политическом классе укрепились традиционные великодержавные настроения. В коалицию во главе с руководителем Службы внешней разведки Евгением Примаковым вошли представители военно-промышленного комплекса и силового лобби, готовые отстаивать позиции России в мире перед лицом экспансии США. Новая внешняя политика строилась исходя из риторики «многовекторного» и «равноправного» сотрудничества в мире, преследующего цели приближения «многополярного» мира. Предполагались также «реинтеграция» постсоветского пространства и развитие отношений с Китаем и Индией в целях сдерживания США.

Увы, и эта политика не могла увенчаться успехом. Находящаяся в состоянии полураспада страна оказалась неспособной к проведению великодержавной политики. Неконтролируемый рост преступности, коррупции и бедности не позволял сосредоточиться на решении поставленных международных задач. Россия потеряла шестую часть своей территории, половину валового национального продукта, значительная часть экономики находилась под контролем олигархов.

От сотрудничества к наступательности в 2000-е

Фото: Министерство обороны США
Встреча Министра иностранных дел
Е. Примакова с Министром обороны США
Вильямом С. Коэном, март 1997 г.

Приход к власти Владимира Путина ознаменовался сменой риторики «многополярности». Путин сделал упор на поиск сфер сотрудничества с США, одним из первых поддержав американцев в борьбе с терроризмом после 11 сентября 2001 г. Российский президент надеялся, что американские партнеры откажутся от идеи мирового превосходства в пользу сотрудничества с Россией и другими странами на паритетных основаниях. Однако денонсация Договора по ПРО, активизация односторонних усилий по ядерной модернизации, вторжение в Ирак и усиление попыток взять под контроль энергетические потоки Евразии свидетельствовали о дальнейшем росте глобальных амбиций США.

Осознав происходящее, Россия перешла к политике наступательности, действуя по ряду направлений совместно со странами Западной Европы, а также Азии и Латинской Америки. Российский внешнеполитический курс вновь обрел глобальное измерение, которое подкреплялось возросшими экономическими возможностями страны. Вскоре после поддержанных США «цветных революций» в Грузии и Украине Россия подвергла резкой критике вашингтонскую стратегию глобальной смены режимов. Кульминацией этой критики стала речь президента Путина в Мюнхене в феврале 2007 г. При этом Россия заявила о введении моратория на выполнение условий Договора об обычных вооруженных силах в Европе, предприняла ряд шагов по укреплению своей энергетической независимости и оказанию влияния на страны Евразии в целях укрепления внутриполитической и региональной стабильности.

Наступательный курс России зашел в тупик в результате потрясшего страну глобального финансового кризиса, а также исчерпавшей себя политики энергетического или военного диктата по отношению к ряду стран бывшего СССР. Конфликт с Грузией показал, что российское руководство готово к жесткости в отстаивании своих интересов в сфере безопасности, но одновременно принес с собой и немалые репутационные издержки. Вопрос о том, как далеко готова зайти Россия в противостоянии c США, задавался многими в Евразии, Европе и за их пределами.

Курс на модернизацию и его пределы

Фото: Встреча В. Путина и Дж. Буша
в Словении, 2001 г.

К весне 2009 г. Россия во внешней политике вернулась к поиску путей налаживания сотрудничества с США. Важнейшими приоритетами внутри страны президент Дмитрий Медведев провозгласил технологическую и политическую модернизацию. В результате смены президентов перед двумя странами открылись новые возможности для выстраивания взаимовыгодного партнерства. Ответом на заявленную президентом Бараком Обамой «перезагрузку» стал внешнеполитический курс Медведева на формирование «союзов модернизации» российской экономики. Америке с ее огромным инвестиционно-технологическим потенциалом в этой политике отводилась одна из первых ролей.

Новое сотрудничество с США способствовало смягчению позиции американцев по ПРО, отказу от жесткой риторики смены режимов и расширения НАТО, а также подписанию нового рамочного договора об ограничении ядерных вооружений. На смену критике «антидемократической» политики в России пришло создание совместной с Белым домом правительственной комиссии по решению конкретных вопросов, включая вопросы развития гражданского общества. Повестка российско-американских отношений распространилась на темы экономического сотрудничества (вступление России в ВТО, развитие энергетического диалога, инвестиции и высокие технологии).

Однако у модернизационного курса вскоре обнаружились и свои пределы. Российскому руководству по-прежнему неясны намерения США по ПРО в Европе. Позиция американцев относительно расширения НАТО смягчилась, однако серьезных подвижек не наблюдается. Вашингтон не намерен рассматривать возможные альтернативы натоцентричной системе безопасности в Европе и более чем прохладно отнесся к предложениям России о подписании нового договора об общеевропейской безопасности. Заявления и визиты американских чиновников недвусмысленно свидетельствуют о поддержке возможных намерений Грузии и Украины вступить в НАТО. Возникли и усилились новые разногласия по Ближнему Востоку, особенно в связи с событиями в Ливии и Сирии. В предвыборном контексте вновь усилилась публичная критика Соединенными Штатами «антидемократической» политики Москвы. В июне 2012 г. Сенат США принял новый «правозащитный» законопроект Магницкого, позволяющий вводить санкции против российских граждан.

В целом, как и ранее, позицию США отличает односторонний прагматизм. От России добиваются конкретных уступок по Ирану, Ливии, Сирии, сокращению ядерных вооружений, а также помощи в связи с проведением военной операции в Афганистане, но не желают вести дело к формированию стратегического союза с Москвой. Несмотря на усилия Медведева по формированию нового имиджа «прозападной» России, она по-прежнему воспринимается на Западе с подозрением и не рассматривается в качестве серьезного кандидата на стратегическое сближение. Ценностно-либеральный подход нынешнего Белого дома допускает возможность ведения диалога с «авторитарным» Кремлем, но не предполагает углубление отношений с Россией.

К новой взаимозависимости

Методом проб и ошибок Россия постепенно подошла к возможности выстраивания взаимовыгодных отношений с США. Очевидно, что обе страны нуждаются друг в друге. Америке необходима поддержка российского руководства в вопросах стабилизации Афганистана и Ближнего Востока и нераспространения ядерного оружия. Россия же, проводящая курс модернизации экономики, продолжает зависеть от инвестиционно-технологического потенциала американского бизнеса. Недавние крупные сделки с компанией «ExxonMobil» по освоению континентального шельфа Арктики свидетельствуют как о растущем интересе Кремля к развитию экономических отношений с США, так и об их огромном потенциале. Встреча Путина и Обамы в Лос-Кабосе в июне 2012 г. также свидетельствовала о понимании сторонами важности взаимодействия по интересующим их вопросам. Стороны воздержались от резкой критики в адрес друг друга. В частности, Путин отказался от традиционной критики американских планов по развертыванию ПРО. Несколько дней спустя российский президент приветствовал на международном экономическом форуме в Санкт-Петербурге американский бизнес и возможность привлечения новых западных инвестиций в российскую экономику. Так постепенно складывается новая модель взаимозависимости, в которой углубление экономических отношений служит залогом продолжения трудно идущего диалога по вопросам безопасности.

Формирование и углубление взаимозависимости двух стран вполне может способствовать стабильности и предсказуемости их отношений. Конечно, при этом не должно быть иллюзий относительно возможности стратегического партнерства с Америкой. В силу особенностей своей истории, менталитета и положения в мире США не могут стать стратегическим партнером России ни сегодня, ни в обозримом будущем. Поэтому попытки стать «главным другом» Америки не только бесперспективны, но и опасны. У России собственный путь и интересы, отличающиеся от интересов как Запада, так и Азии и мусульманского Востока.

Невозможно сказать, переживет ли складывающаяся модель взаимозависимости президентство Обамы, тем более что пока неясны итоги президентской гонки в США. Но вполне возможно сформулировать условия существования модели российско-американской взаимозависимости. К ним, прежде всего, относится дальнейший рост экономики России, способный привлекать новые инвестиции. Немаловажной является и готовность российского руководства воздерживаться от симметрично-жесткой реакции на шаги, подобные акту Магницкого. Заявления представителей российского политического класса о пагубности сближения с незаслуживающей доверия Америкой будут лишь укреплять противников взаимозависимости в США. Наконец, необходимы усилия по улучшению образа России за рубежом. Без разработки политики российского присутствия в глобальном медийном пространстве Россия еще долго будет восприниматься как страна, погрязшая в коррупции и надорванная внешнеполитическими амбициями, а не как растущая и готовая к сотрудничеству держава. В век новых средств массовой коммуникации и «мягкой силы» глобальная пропаганда образа России как ответственного за процветание своих граждан и мирное разрешение международных конфликтов государства – непременное условие сохранения влияния в мире.