Ядерная триада. Альтернативы прошлого

В начале 1960-х гг. в эволюционной борьбе выкристаллизовались три основных средства ядерного сдерживания: сухопутные МБР для наиболее массированных, мощных и точных ударов, БРПЛ как наиболее живучее средство нанесения гарантированных контрценностных ударов и дальние бомбардировщики, преимущественно с крылатыми ракетами, как наиболее гибкое средство.

Облик триады, сформированный в начале 1960-х гг., показался людям, принимающим решения и выделяющим бюджеты, оптимальным и дальнейшее ее развитие было достаточно консервативно, экзотика оставалась, как правило, на бумаге.

Когда речь идет о стратегических ядерных вооружениях, то это тесно сплетается не только с военной стратегией, но и с глобальной политикой и формирующейся картиной мира. Вряд ли кто-то сможет оспорить то, что мирно спящие на складах и в ракетных шахтах ядерные заряды влияли на принимаемые руководителями США и СССР решения никак не меньше, чем соратники по партии, опросы общественного мнения или мнения зарубежных лидеров. Каким бы был сегодня наш мир, если бы стратегические ядерные вооружения развивались иначе?

Сейчас мы подходим к окончанию периода «застоя» ядерной триады, сдерживаемой долгое время консерватизмом заказчиков и соображениями контроля над вооружениями и нежелания ядерной гонки.

Недавно договору СНВ-1 исполнились юбилейные 30 лет. Он стал началом целой серии соглашений СНВ-1 — СНВ-2 — СНП — СНВ-3[1]. Вместе с крупным для договора по контролю над вооружениями сроком жизни этого режима дата примечательна и по другой причине — привычная триада стратегических ядерных сил, родившаяся в начале 1960-х годов, прожила в условиях ДСНВ примерно половину своего существования. Это повод кратко взглянуть на то, как мы пришли к ней и что ждет в будущем. В первой части рассказа продемонстрируем, что сложившаяся реальность не была предначертанной, и облик стратегического сдерживания мог быть другим. Это актуально в наши дни, когда ситуация вновь меняется.

ВВС США
Ракетоносец B-52H "Stratofortress" с четырьмя авиационными баллистическими ракетами GAM-87 "Skybolt"

Доисторическая эпоха

Три столпа современной стратегической ядерной триады — стратегические бомбардировщики-ракетоносцы (вооруженные в первую очередь крылатыми ракетами большой дальности — КРБД), межконтинентальные баллистические ракеты наземного базирования (МБР, в защищенных шахтах — ШПУ или на подвижных грунтовых комплексах — ПГРК) и баллистические ракеты на атомных подводных лодках (БРПЛ на ПЛАРБ) кажутся сейчас совершенно естественным развитием инженерной мысли. Той или иной частью «комплекта» обладают все ядерные державы. Ядерные сверхдержавы — Россия, США и Китай — всем набором (в США без ПГРК), державы поскромнее — частью: например, Великобритания — только ПЛАРБ, а Индия — сухопутными ракетами, в основном средней дальности[2], и ПЛАРБ. Все в той или иной степени подражают «канону», заданному в гонке ядерных вооружений США и СССР. Доходит до комичного — северные корейцы заявляют о серьезности своих успехов американцам, называя свою первую БРПЛ в честь первой американской[3].

Но так не сложилось сразу. Конечно, первым выбором в качестве средства доставки ядерного заряда бомбардировщики стали естественным образом — самые первые устройства были таких габаритов и массы, что казалось просто невероятным, что их можно будет вскоре поместить в габариты, например, крупнокалиберного снаряда. Кроме того, только тяжелый самолет долгое время обладал многотысячкилометровой дальностью, а в противостоянии США и СССР оппонентам нужна была только такая.

ВВС США
Крылатая ракета AGM-28 "Hound Dog" под крылом бомбардировщика B-52

Однако дальнейшее развитие уже было не столь очевидно. В авиации, в качестве средства прорыва ПВО не сразу однозначно остановились на крылатых ракетах. В ВВС США долго прослужившая крылатая ракета AGM-28 «Hound dog» принималась на вооружение как временный эрзац, а надежды связывались с малогабаритными авиационными баллистическими ракетами. Такой должна была стать GAM-87 «Skybolt» — бомбардировщик B-52 с этими ракетами[4] получил бы способность быстро поражать четыре цели на расстоянии почти 2 000 км. В СССР в то же время велось проектирование авиационной версии БРПЛ Р-13, однако в отличие от американских работ, дошедших до летных испытаний, советские остановились на бумажной стадии[5]. Зато аналог «Hound dog» — крылатая ракета Х-20М вкупе со стратегическим бомбардировщиком Ту-95К начала поступать на вооружение в том же 1959 году, что и заокеанская система.

Флот США также далеко не сразу пришел к подводным лодкам как к единственному стратегическому оружию. Сначала средством нанесения ядерных ударов на стратегическую глубину виделись авианосцы. Для этого просто требовалось обеспечить базирование на них самолетов с требуемой дальностью и боевой нагрузкой. Первоначально в качестве эрзаца планировалось использовать на палубах наиболее крупных авианосцев сухопутные патрульные самолеты P2V «Neptune», оснащенные стартовыми пороховыми ускорителями — самолеты обладали огромной дальностью, но затрудняли палубные операции (так как не могли быть убраны в ангар) и не могли сесть обратно на авианосец. Очевидно, флот ностальгировал по успеху «Рейда Дулиттла» 1942 года, когда сухопутные бомбардировщики B-25, взлетев с палубы авианосца, нанесли удар по Японии и приземлились в Китае и на советском Дальнем Востоке. Первая специальная тяжелая ударная эскадрилья приступила к тренировкам с палубы в 1949 году, а в 1951 состоялось оперативное развертывание с бомбами[6]. Был специально создан обладавший куда меньшей дальностью поршневой бомбардировщик AJ «Savage», который был более-менее пригоден к эксплуатации и «тянул» на себе задачу нанесения ядерных ударов флотом в первой половине 1950-х годов.

ВВС США
Патрульный самолёт P2V-3C "Neptune" взлетает с палубы авианосца CVB-42 "Franklin D. Roosevelt" с помощью пороховых ускорителей. 1951 г.

Разумеется, все это было временной мерой — настоящим «стратегическим авианосцем» должен был стать тип «United States». Огромные, размером почти с современный «Нимиц», со свободной от надстройки палубой, носители тяжелых бомбардировщиков должны были стать достойным ответом ВМС США на строящиеся армады дальних бомбардировщиков ВВС. Однако последним удалось эффективно «разбомбить» суперавианосцы в коридорах Пентагона и Белого дома — вскоре после закладки в 1949 г. первого из пяти кораблей программа была закрыта. Впрочем, благодаря развитию реактивной авиации, флоту удалось во второй половине 1950-х годов создать эффективные палубные бомбардировщики, пригодные для эксплуатации на имевшихся авианосцах, и такие самолеты как A3D «Skywarrior» и A-5 «Vigilante» на короткий срок стали вполне отвечавшим требованиям времени носителями ядерного оружия.

Были у флота и более «креативные» идеи. Например, в 1949 г. родился концепт «Seaplane Striking Force» — флотилии гидросамолетов — дальних бомбардировщиков, которые должны были вместо аэродромов подскока заправляться в море с кораблей снабжения или более крупных гидросамолетов[7]. В 1959 г. успели начать серийное производство P6M «SeaMaster», но незадолго до готовности к принятию на вооружение программа подпала под бюджетные сокращения. В СССР примерно в то же время был выпущен небольшой серией меньший по размерам реактивный гидросамолет Бе-10; на его базе разрабатывалась вооруженная крылатой ракетой К-12 с ядерной боевой частью модификация Бе-10Н, концепт применения которой был схож с американским, за исключением дополнительного интереса к поражению авианосных группировок противника. К советскому флотскому «креативу» можно отнести проект сверхтяжелой торпеды Т-15, которая изначально должна была стать главным вооружением первых советских атомных субмарин проекта 627. Вопреки сформированному благодаря воспоминаниям Сахарова мифу, от ее создания отказались не из-за гуманизма советских военных моряков, якобы отказавшихся от оружия для массового уничтожения, а из-за крайней непрактичности проекта — в те годы те же «гуманные» адмиралы почему-то добивались скорейшего вооружения флота ракетами с ядерными зарядами.

National Archives
Авианосец CVA-58 "United States". Классическая реконструкция внешнего вида. 1948 г.

Кроме того, история была близка к рождению ракетных линкоров и крейсеров стратегического назначения. США совершенно серьезно рассматривали оснащение кораблей времен Второй мировой баллистическими ракетами (например, семейства «Jupiter»). Ракетный атомный крейсер «Long Beach» строился в конце 1950-х годов с местом для размещения сначала крылатых ракет большой дальности семейства «Regulus», а потом четырех пусковых шахт для ракет «Polaris» (в итоге, после сдачи там разместили дополнительные зенитные средства). В начале 60-х годов существовала программа создания «общих» морских ядерных сил НАТО из надводных кораблей с теми же ракетами «Polaris»: предполагалось создать ракетные корабли на основе транспортов и они должны были не отличаться издалека от гражданских судов. Физическим воплощением этой программы стало оснащение итальянского легкого крейсера «Giuseppe Garibaldi» четырьмя пусковыми шахтами. Хотя были проведены испытания, боевых ракет итальянцы не получили, как и не были построены «транспортные ракетоносцы» — программа MLF была закрыта по политическим причинам (позиция голлисткой Франции, ухудшение отношения к ЯО после Карибского кризиса, переход великих держав к политике нераспространения). В СССР так же существовали программы вооружения надводных кораблей баллистическим ракетами, наиболее близкой к MLF можно считать проекты надводных кораблей 909 и 1111, замаскированных соответственно под транспортные и гидрографические суда[8]. Предлагалось вооружить их восемью ракетами УР-100М или Р-29. Проработка проектов велась в 1963–1965 годах, в случае их реализации страна могла получить корабли, вероятно, примерно одновременно с массовым вступлением в строй ПЛАРБ проекта 667А, при этом они были бы явно дешевле и проще в эксплуатации, чем атомные субмарины и могли бы поражать цели на территории США из омывающих СССР защищённых морей — возможность которую подлодки получили только к середине 1970-х годов.

Кроме вооружения надводных кораблей необходимо отметить проработку и в США и в СССР идей создания погруженных долговременно живущих платформ с баллистическими ракетами или донных пусковых установок. Однако на раннем этапе от реализации этой идеи удерживала недостаточная дальность БРПЛ[9] и понятные сложности создания в 1950–1960-х годах дистанционно управляемой беспилотной сверхнадежной ракетной системы. Далее же интерес спал и для взаимного спокойствия в феврале 1971 г. был подписан договор по морскому дну[10], по которому было запрещено размещение подобных систем за пределами территориальных вод.

ВМС США
Гидросамолет-бомбардировщик P6M "SeaMaster"

До этого и далее мы будем говорить о «творчестве» флота и авиации, которые в США и СССР были главными эксплуатантами стратегического ядерного оружия (в СССР был так же создан отдельный род войск — РВСН). Кратко нужно упомянуть, что Армия (в значении вида войск) была оттеснена в обеих странах от решения стратегических задач и получала в изобилии только тактическое ядерное оружие. Однако нельзя не вспомнить о впечатляющем по своему размаху проекте «Ледяной червь», в рамках которого Армия США начала в 1959 г. строительство подземной (точнее подледниковой) базы в Гренландии. При этом с правительством Дании только в общих чертах согласовали разрешение строить на территории принадлежащего Копенгагену острова неких военных баз для «защиты НАТО» и не поставили в известность о планах разместить там 600 баллистических ракет средней дальности «Iceman»[11] с дальностью около 5300 км. Огромный «Лагерь Столетия» должен был по площади втрое превышать саму Данию, отапливаться ядерным реактором, который успели разместить и запустить, и иметь гарнизон из 11 тыс. человек. На время строительства база общественности подавалась как «исследовательский комплекс». Все было затеяно ради того, чтобы Армия США могла получить собственное стратегическое средство ядерного сдерживания — по разделению компетенций с ВВС они не имели права на МБР и таким экзотичным способом хотели получить надежное и политически удобное средство «доставать» большую часть территории СССР. Для усиления политических позиций Армия рассматривала возможность сделать базу «общесоюзной». В итоге помешала природа — выяснилось, что гренландский ледник постоянно движется и долговременные туннели построить в нем невозможно. Строительство было прекращено в 1963 г., реактор вывезен, а отправленная через несколько лет экспедиция подтвердила, что секрет «Проекта Ледяной червь» погребен под толщей льда. Общественности суть программы стала известна только через десятилетия, когда пришло время рассекречивания документации.

Youtube "Camp Century" Restored Classified Film
Тунель "Базы столетия" в ходе строительства

Первая попытка крылатых ракет

На заре автомобилестроения электрические авто какое-то время вполне серьезно конкурировали с бензиновыми. Точно так же на раннем этапе военного ракетостроения крылатые ракеты боролись с баллистическими на равных в одних и тех же нишах. И если с полезностью крылатых ракет в стратегической авиации все понятно, то возможно станет сюрпризом то, что корабли впервые отправлялись на боевое патрулирование именно с крылатыми ядерными ракетами, предназначенными для поражения наземных целей, а на суше межконтинентальная крылатая ракета встала на боевое дежурство примерно одновременно с баллистическими.

На американском флоте начало ракетно-ядерной эры связано с крылатой ракетой SSM-N-8 «Regulus». Инженерам фирмы «Воут» удалось создать не хватавшее звезд с неба по характеристикам (фактически, беспилотный дозвуковой реактивный самолет с дальностью до 960 км), но универсальное и достаточно простое и надежное средство доставки ядерного, а впоследствии и термоядерного (мощностью до 2 мегатонн) заряда. Готовой к применению с надводных кораблей ее признали в 1955 г., и в декабре того же года состоялось первое боевое патрулирование корабля с ядерными ракетами на борту — авианосца CVA-19 «Hancock» у берегов Китая, где проходило очередное обострение отношений с Тайванем[12]. В общей сложности для использования «Regulus» были оборудованы и участвовали в патрулированиях четыре тяжелых крейсера, десять авианосцев и пять подводных лодок (на дежурстве с 1956 г.), включая атомную, которая участвовала в походах с ракетами с марта 1960 г. и таким образом стала первой атомной ракетной субмариной на службе.

ВМС США
Пуск крылатой ракеты "Regulus" с авианосца CVA-19 "Hancock"

В СССР перекос в пользу крылатых ракет на флоте в ранний период был еще более значителен. Хотя бо́льший след в популярной военно-технической истории оставили лодки с баллистическими ракетами (не всегда по хорошим поводам — трагическая история лодки К-19, например, столь известна, что привела к созданию одноименного голливудского фильма с Х. Фордом в главной роли), не они были основой морских ядерных сил до середины 1960-х годов. В конструкторском бюро В.Н. Челомея удалось создать достаточно удачную крылатую ракету П-5, предназначенную для поражения крупных наземных целей. Она обладала меньшей дальностью, чем американский аналог (до 600–650 км), но летела по заданным координатам на автопилоте[13] и имела бо́льшую скорость полета. Значительно уступала она только в мощности ядерного заряда — сначала 200, впоследствии 650 килотонн. Для оснащения этими ракетами было модернизировано из старых (проекты 644 и 665) 12 лодок и построено новых (проекты 651 и 659) еще 21. Эти лодки передавались флоту начиная с 1960 г., а с 1963 г. начали поступать параллельно с ними первые атомные носители крылатых ракет проекта 675 (29 лодок).

Если сравнить советские подлодки с крылатыми ракетами с баллистическими современниками, то сравнение получится не в пользу последних — кроме самых первых лодок проекта 644 носители крылатых ракет имели боекомплект 4–6 ракет (675 даже 8), в то время как их одногодки проекта 629 (построено 23 единицы) вооружались только тремя баллистическими ракетами Р-13 той же дальности, что и П-5. Разумеется, баллистическую ракету в то время было сбить практически невозможно, но и скоростные низколетящие цели были трудными, особенно в случае удачной неожиданной атаки. Последнее было обязательным пунктом, так как и те, и те имели только надводный старт, модернизация проекта 629 под БРПЛ Р-21 с подводным стартом началась только в середине 1960-х гг. Более мощные ПЛАРБ (проекта 667А), близкие к американским аналогам, начали поступать только в конце 1960-х гг. До этого основным, просто по количеству потенциально доставляемых зарядов, морским компонентом ядерного сдерживания СССР были подлодки с крылатыми ракетами.

bastion-karpenko.ru
Пуск крылатых ракет П-5 лодкой проекта 659

На суше в 1950-х гг. крылатые ракеты так же развивались параллельно с баллистическими, в первую очередь в тактической нише. С 1954 г. США начали размещение крылатых ракет TM-61 «Matador» в ФРГ, с 1958 г. — на Дальнем Востоке (в Южной Корее и на Тайване)[14]. Хотя они обладали неплохой дальностью (более 1 000 км), их возможности по поражению целей в удалении от линии фронта были ограничены необходимостью радиоуправления в полете, как у «Regulus». Этот недостаток был устранен на следующей сухопутной крылатой ракете ВВС США — TM-76 «Mace», которая оснащалась либо инерциальной системой навигации, либо системой ATRAN, использующей сличение картинки бортового радара с картами местности. Несмотря на крайне примитивный аналоговый метод работы, ее можно назвать прямым предком систем навигации используемых и поныне. В отличие от «Matador», который развертывался преимущественно в защищенных пусковых и требовал в составе полевой батареи 28 различных машин, «Mace» был уже довольно мобильным комплексом, мог запускаться со специализированных транспортно-пусковых машин «Teracruzer» и требовал кроме нее только еще одну машину[15]. С 1959 г. новые ракеты начали разворачивать в ФРГ и Южной Корее, с 1961 г. — на Окинаве. Дальность пуска возросла до 2 400 км (у версии с инерциальным наведением по высотному профилю, при низковысотном полете дальность до 850 км). В 2015 г. широкое обсуждение вызвала новость, о том, что в ходе Карибского кризиса американские ракетчики получили ошибочную команду о пуске — речь шла именно об окинавских ракетах[16].

В те же дни, но уже зеркально, на острове у Американского континента, готовились к применению и советские сухопутные крылатые ракеты — наряду с баллистическими ракетами средней дальности и бомбами на Кубу в ходе операции «Анадырь» были доставлены сухопутные крылатые ракеты ФКР-1. В отличие, например, от всех баллистических ракет средней дальности Р-14 и большей части меньших Р-12, они были собраны, и ядерные заряды к ним были в наличии. Впрочем, их дальности в 125 км не хватило бы для удара по американской территории, и они могли быть использованы только для уничтожения военной базы в Гуантанамо и для ударов по плацдармам американского десанта.

Обложка журнала FWD News. Тягач/пусковая установка "Teracruzer" с крылатой ракетой на параде в честь инаугурации Д.Эйзенхауэра

Однако в СССР велась разработка и куда более внушительных крылатых ракет — наиболее известна программа «Буря», она же Ла-350. В 1957–1960 гг. было проведено 19 испытательных пусков, из которых 7 можно считать успешными или частично успешными. Была продемонстрирована дальность полета в 6 500 км при скорости более чем втрое превышающей звуковую (по техническому заданию ее было необходимо довести до 7 500–8 500 км). В конце 1960 г. программа, начавшая делать все большие успехи, была закрыта политическим руководством из-за успехов Р-7.

Американской «сестрой» «Бури» была межконтинентальная крылатая ракета SM-64 «Navaho», которая проходила испытания в 1956–1958 гг.[17] Следует отметить, что её успехи были куда скромнее, чем у «Бури» — успешных пусков не было вовсе, а наибольшая дальность, которую она сумела пролететь, составила всего 1 730 км[18]. Но именно в США стояла на боевом дежурстве единственная строевая межконтинентальная крылатая ракета — SM-62 «Snark». Они начали поступать ВВС с 1 959 г., были развернуты на северо-востоке шт. Мэн, у канадской границы[19]. В марте 1960 г. первые были поставлены на штатную 15-минутную готовность к пуску[20], в общей сложности поставлено было 30 серийных ракет. В отличие от «Бури» или «Navaho» она не обладала запредельной скоростью и высотой полета, по летным характеристикам она была на уровне среднего бомбардировщика своего времени — околозвуковая скорость и потолок около 15 км. Зато дальность превышала 10 тыс. км — из района базирования можно было поражать цели в любой точке СССР зарядом мощностью в 3,8 мегатонны (правда с угнетающей точностью — круговое вероятное отклонение при пуске на большую дальность превышало 30 км). К моменту постановки ракеты на дежурство такую цель советская ПВО уже уверенно перехватывала — серьезные шансы появлялись только в случае, если система управления ПВО была бы подорвана другими ударами к моменту подхода «Snark» к границе. Подвело очень долгое создание ракеты — к первым испытательным полетам приступили в декабре 1950 г. и если бы создание удалось закончить к середине десятилетия, то она могла бы стать вполне актуальной альтернативой бомбардировщикам со свободнопадающими бомбами и еще не развернутым МБР. А так уже в июне 1961 г. «Snark» были сняты с боевого дежурства.

Советская крылатая ракета ФКР-1 на Кубе в дни Карибского кризиса

Нельзя не упомянуть проект «Pluto» — программу ВВС США по созданию крылатой ракеты с ядерными реактивным двигателем SLAM, стартовавший в 1957 г. и закрытый в 1964 г. В ходе работ был создан демонстратор двигателя, который испытывался на земле. По понятным причинам эта программа получила дополнительный всплеск интереса к себе после раскрытия уже в наши дни российской программы по созданию крылатой ракеты с неограниченной дальностью «Буревестник». Однако, хотя нам очень мало известно о «Буревестнике», можно сказать с уверенностью, что они с SLAM похожи достаточно мало — он имеет относительно небольшие габариты, судя по планеру, не очень высокую скорость и использует, согласно анонсам, реактор для обхода районов ПВО. SLAM же должна была стать тридцатитонной сверхскоростной (до 4,2 скоростей звука на большой высоте, 3,5 — на предельно малых) ракетой-беспилотным бомбардировщиком, несущей до 26 ядерных бомб[21], сбрасываемых по пути. Большой ядерный прямоточный двигатель для нее был единственным средством достичь таких летных характеристик при межконтинентальной (с запасом) дальности. Следует отметить, что, даже отвлекаясь от силовой установки, сомнительно чтобы в 1960-х гг. было возможно создать такой летательный аппарат, смотря хотя бы только на вопрос аэродинамического нагрева, системы управления и навигации. Последняя сфера, к слову, получила от проекта «Pluto» наибольший прорыв, так как именно тогда в США начали работу над системой навигации, принцип которой в дальнейшем будет применен на «Томагавках» и других поздних крылатых ракетах[22].

«Цивилизация — это конец культуры, ее старость»

Вольница военно-инженерного творчества 1950-х гг. закончилась с прорывами в двух областях — созданием МБР, которые еще быстро оказались завязаны с рождающейся космонавтикой, и с созданием эффективных БРПЛ, в первую очередь американской UGM-27 «Polaris».

Межконтинентальная крылатая ракета Ла-350 "Буря"

Советская и американская программа создания МБР шли «ноздря в ноздрю». В СССР 21 августа 1957 г. состоялся первый полностью успешный пуск МБР в мире — прототип Р-7 доставил макет заряда на 5 600 км. Американцы смогли ответить полностью успешным пуском прототипа SM-65 «Atlas» только 17 декабря, но смогли первыми довести ракету до приемлемого для военных качества. В сентябре 1959 г. первые «Atlas» встали на боевое дежурство. В СССР первый пусковой комплекс Р-7 был поставлен на дежурство в январе 1960[23]. Подобная коллизия позволяет обеим сторонам заявлять, что они создали МБР первыми. Дальнейшее стремительное развитие МБР захватило умы военно-политического руководства в обеих странах и получило высочайший приоритет. Их удалось довести до минимально работоспособного состояния раньше, чем межконтинентальные крылатые, поэтому программы, подобные «Буре» и «Navaho», были быстро закрыты. Потенциальные преимущества такой схемы в случае развития в тот момент не были очевидны.

Еще большую «чистку» вызвал феноменальный успех БРПЛ UGM-27 «Polaris» — инженерам фирмы Lockheed удалось в кратчайшие сроки, примерно за четыре года, создать значительно опередившую свое время по совокупности характеристик твердотопливную ракету, идеально подходящую для использования на подводных лодках. В июле 1960 г. состоялись первые испытательные пуски с ПЛАРБ SSBN-598 «George Washington», сразу из подводного положения, а уже 15 ноября того же года она вышла на первое боевое патрулирование с полным боекомплектом из 16 ракет. Для вооружения этим ракетам была до 1967 г. построено 41 ПЛАРБ пяти типов, которые были основной морской компоненты американских СЯС до начала 1980-х гг., когда начали вступать в строй лодки типа «Огайо». В СССР первые лодки проекта 667А с комплексом вооружения близкого уровня флот начал получать только в конце 1967 г. Как и предшествующие они вооружались жидкостными ракетами — СССР долгое время отставал в создании твердотопливных ракет. Первой крупносерийной твердотопливной БРПЛ станет Р-39, уже только в 1980-х гг., и ее массогабаритные характеристики будут таковы, что потребуется строительство самых больших в мире субмарин проекта 941 «Акула».

ВВС США
Одна из ранних МБР "Atlas" на пусковом столе

В США «Polaris» произвел такой фурор, что флот всерьез добивался передачи задачи стратегического сдерживания только ему. ВВС удалось отстоять свои позиции только доводами о меньшей цене МБР (особенно по параметру «стоимости количества зарядов на постоянном дежурстве», из лодок на боевом патрулировании одновременно находится в самом лучшем случае одна из 3–4), более легкому наращиванию их забрасываемого веса и точности, большей гибкости применения. Последнее и потенциал использования их в контрсиловых ударах хорошо легли в стратегию «гибкого реагирования» разрабатываемую новой президентской администрацией Дж. Кеннеди. Однако не вписались в бюджетные ограничения многие программы — флот отказался от развития палубных дальних бомбардировщиков и гидросамолетов, вооружения баллистическими ракетами надводных кораблей и вскоре списал крылатые ракеты, ВВС столкнувшись со сложностями в начале испытаний авиационной баллистической ракеты GAM-87 «Skybolt» не получили финансирования на ее доведение до ума. Последнее вызвало определенный дипломатический кризис, так как ракета разрабатывалась совместно с англичанами, как перспективное вооружение их дальних бомбардировщиков. Кеннеди решил конфликт заключив в декабре 1962 г. так называемое «соглашение Нассау» — США обязались оказать своему ключевому союзнику помощь в постройке ПЛАРБ и продать ему БРПЛ «Polaris». Это соглашение полностью определило будущее английских стратегических ядерных сил — по сей день они состоят из построенных с американской помощью лодок с американскими ракетами[24], а у перспективных ПЛАРБ обеих стран ракетный отсек будет буквально однотипным.

Таким образом, в начале 1960-х гг. в эволюционной борьбе три основных средства ядерного сдерживания выкристаллизовались: сухопутные МБР для наиболее массированных, мощных и точных ударов, БРПЛ как наиболее живучее средство нанесения гарантированных контрценностных ударов и дальние бомбардировщики, преимущественно с крылатыми ракетами, как наиболее гибкое средство. В базировании МБР достаточно быстро пришли сначала к укрепленным бункерам, а потом и к подземных защищенным шахтным пусковым установкам. Однако еще в 1958 г. ВВС США начали программу железнодорожных ракетных комплексов (БЖРК) с твердотопливными ракетами «Minuteman», как более дешевой, но столь же мобильной и живучей альтернативы флотским «Polaris»[25]. В декабре 1961 г. эта программа была закрыта, предпочли продолжить развертывание ракет в шахтах, так как это было дешевле (больше ракет за те же деньги), обеспечивало большую точность и меньшее время пуска после приказа[26]. Для США, ориентировавшихся на встречный удар, это было приоритетнее, хотя впоследствии они неоднократно возвращались к мобильным комплексам. Развертыванию БЖРК с тяжелыми МБР LGM-118 «Peacekeeper» и колесного подвижного грунтового ракетного комплекса (ПГРК) с легкой МБР MGM-134 «Midgetman» в начале 1990-х гг. помешает только окончание холодной войны.

Подготовка МБР Р-7 к испытательному пуску

В СССР, ориентировавшемся в большей степени на нанесение ответного удара (когда команда на пуск своих ракет отдается только после подтвержденных ядерных взрывов), живучести наземной компоненты СЯС уделялось больше внимания — на надежность ПЛАРБ смотрели куда скептичнее, чем в США из-за явного перекоса в возможностях флотов и системе базирования. Работы по созданию мобильного наземного комплекса привели к постановке на дежурство в 1976 г. первых в мире ПГРК «Темп-2С». По политическим причинам — создание пришлось на период разрядки, он был выпущен в небольшом количестве, но полученный опыт помог в создании комплексов «Пионер» и «Тополь». Можно смело назвать современные «Ярсы» его прямыми потомками. В 1987 г. был поставлен на боевое дежурство БЖРК с тяжелой ракетой РТ-23УТТХ, который был выпущен в небольшом количестве и снят с вооружения в первой половине 2000-х гг., с истечением гарантийного срока эксплуатации ракет, одновременно с шахтными вариантами.

Облик триады, сформированный в начале 1960-х гг., показался людям, принимающим решения и выделяющим бюджеты, оптимальным и дальнейшее ее развитие было достаточно консервативно, экзотика оставалась, как правило, на бумаге. Из вставших в строй стратегических носителей качественно новыми кроме мобильных советских комплексов можно назвать малогабаритные низковысотные крылатые ракеты, на которые в 1980-х гг. начала переходить стратегическая авиация и подводный флот. Хотя это был значительный прорыв в возможностях — один бомбардировщик-ракетоносец получил возможность атаковать с безопасной дистанции до двух десятков целей, скорее это была эволюция решений начала 1960-х гг., которая могла пройти раньше, при большем внимании к этой сфере.

В сфере полезной нагрузки сухопутных и морских баллистических ракет шло эволюционное развитие — в первую очередь миниатюризация боевых блоков и повышение их точности. Последнее позволило уменьшать их мощность, сегодняшние заряды, как правило, в десять раз слабее, чем в начале 1960-х гг. До недавнего времени главным революционным прорывом стало создание разделяемых головных частей с индивидуально наводимыми блоками. Другие потенциально готовые прорывы — переход на частично-орбитальные (стоявшие в малом количестве на опытном дежурстве в СССР) и управляемые боевые блоки не состоялись.

ВВС США
Первый подводный пуск БРПЛ "Polaris"

Однако мы подходим к окончанию периода «застоя» ядерной триады, сдерживаемой долгое время консерватизмом заказчиков и соображениями контроля над вооружениями и нежелания ядерной гонки. О проблемах, назревших для классической триады на фоне технического прогресса, мы поговорим в следующий раз; сейчас хотелось бы пояснить к чему был столь пространный рассказ о технической экзотике более чем полувековой давности — на примерах показать сколь не предопределен, порой случаен и зависит от мелочей, прогресс в развитии вооружений. А когда речь идет о стратегических ядерных вооружениях, то это тесно сплетается не только с военной стратегией, но и с глобальной политикой и формирующейся картиной мира. Вряд ли кто-то сможет оспорить то, что мирно спящие на складах и в ракетных шахтах ядерные заряды влияли на принимаемые руководителями США и СССР решения никак не меньше, чем соратники по партии, опросы общественного мнения или мнения зарубежных лидеров.

Взглянем на примеры, перечисленные выше, как могло бы пойти развитие иначе?

— Если бы в США не удалось быстро и удачно создать «Polaris», то получило бы финансирование множество иных систем. Флоту пришлось бы продолжать развивать палубную авиацию как средства нанесения стратегических ударов, перераспределение ресурсов сделало бы ее менее эффективной в локальных войнах, например грядущем Вьетнаме. Развитие крылатых ракет позволило бы эффективно бороться с целями у берегов, но глобально флот бы продолжал занимать вспомогательные роли. Создание эффективной БРПЛ рано или поздно было бы неизбежно, но до этого «альтернативы» могли закрепиться и сохранить свои ниши. Авианосные ударные группы с дальними бомбардировщиками-ракетоносцами в виде гидросамолетов в составе были бы вполне реальным сценарием.

— ВВС США могли дать довести до ума авиационные баллистические ракеты средней дальности, что сделало бы куда более агрессивным и нервозным взаимную обстановку — советским лидерам (потом и американским, так как СССР постарался бы создать аналог) пришлось бы постоянно жить в ситуации возможности удара по Москве за несколько минут, причем, если противолодочную борьбу еще можно вести, то дежурство советских истребителей над Норвегией уже затруднительно.

— В случае успеха «Skybolt», Великобритания меньше зависела бы от США в ядерной политике, включение английских СЯС в «общие» силы НАТО было частью соглашения Нассау. Без довода, что подлодки с одной стороны гарантируют ответный удар, а с другой — не «притягивают» вражеские ракеты к целям на острове, антиядерное движение Великобритании после конца холодной войны могло добиться списания всего ядерного оружия[27].

— Если бы не произошел Карибский кризис и если бы американская администрация не потеряла интерес к распространению ядерного оружия среди союзников, то сегодня в качестве «Совместных ядерных миссий НАТО» наш МИД критиковал бы не сотню бомб тактической авиации (в общем, не имеющих военного смысла), а, например, группу периодически выходящих на патрулирование с ракетами кораблей Альянса. Или колесящие по Европе древние поезда с ракетами средней дальности[28]. Или Гренландия могла бы в наши дни восприниматься как ядерный бастион НАТО, на котором продолжал бы службу многонациональный гарнизон, обслуживающий американские ракеты.

— Создание полноценных многонациональных ядерных сил НАТО неизбежно привело бы к тому, что режим нераспространения, который мы знаем сегодня, не сложился бы. Один из базовых принципов современной геополитики мог бы не существовать только потому, что конкретный человек — Шарль де Голль — имел бы лучшие отношения с американцами или если бы ледник в Гренландии имел другую природу — достаточно случайные переменные в уравнении, ответ на которое в виде количества ядерных держав кажется нам порой самоочевидным.

Демонстрация прессе модели БЖРК с ракетами "Minuteman"

— Создатели крылатых ракет межконтинентальной дальности могли бы быть более успешны и везучи, а создатели баллистических — наоборот. Если бы «Буря» оказалась готова к развертыванию раньше Р-7, то советское руководство начало бы в условиях крайней нужды ее производство. Это же касается и США. Эффективные МБР были бы созданы, но с меньшим финансированием это бы случилось позднее. Кроме изменения подхода на раннем этапе к обмену ядерными ударами, это бы повлияло на развитие космонавтики, которая на раннем этапе жила «объедками» со стола военных.

— США могли предпочесть мобильность количеству и начать строительство БРЖК в начале 1960-х гг. К этому сценарию они подошло вплотную, были даже сформированы будущие железнодорожные стратегические ракетные крылья[29]. Как бы изменилась американская ядерная стратегия, если бы сухопутная часть триады опиралась на меньшее количество более живучих ракет? Например, США могли меньше опираться на встречный удар и больше склоняться к ответному. Создание тогда БЖРК вполне могло привести и к неожиданным последствиям, например, к тому, что в наши дни железнодорожная инфраструктура в Штатах могла бы находиться в куда лучшем состоянии (поддержка ее рассматривалась как один из доводов «за» мобильное решение). В СССР под очень ограниченную программу БЖРК были модернизированы тысячи километров путей. Вот такой «эффект бабочки» — в начале 1960-х гг. несколько генералов и политиков решают, что чем больше ракет тем лучше, и в 2020-х гг. у американцев нет при всем богатстве страны высокоскоростных ж/д магистралей…

Подобных сценариев можно приводить множество, но куда важнее, опираясь на опыт прошлого, на понимание его не предопределённости, взглянуть в будущее. Назревшим проблемам в развитии стратегических вооружений, возможностям и вызовам будет посвящен следующий материал.

1. Корректнее называть подписанный в апреле 2010 г. Д. Медведевым и Б. Обамой в Праге договор «Пражским договором СНВ». СНВ-3 — это нереализованный концепт, обсуждавшийся Б. Ельциным и Б. Клинтоном в 1997 году.

Несмотря на это замечание, здесь и далее для удобства читателя в отношении договора 2010 года будет употребляться СНВ-3 — устоявшееся в русскоязычной традиции, вероятно, совершенно незыблемо. Примечательно, что в англоязычной традиции путаница между START III и New START отсутствует.

2. Индии, по очевидным географическим соображениям, в качестве стратегического оружия сдерживания наиболее серьезного потенциального противника — Китая, достаточно ракет с дальностью менее 5 000 км. Первая ракета, вероятно подпадающая под классическое советско-американское определение МБР, Agni-V, только начала поступать на вооружение и имеется в небольших количествах.

3. 북극성, «Pukkuksong», то есть «Полярная звезда». Первая американская БПРЛ называлась принятым для этого термина в английском языке заимствованием из латыни «Polaris».

4. Все состоящие сегодня на вооружении бомбардировщики B-52 модификации B-52H были выпущены в 1961–1962 гг. именно в расчёте на вооружение этой ракетой.

5. М.А. Кардашев «Запрещенные стратегические вооружения» — Новое время, 2019 г., 264 с., С. 101.

6. Tommy H. Thomason «Strike From the Sea: U.S. Navy Attack Aircraft from Skyraider to Super Hornet 1948-Present» – Specialty Press, 2009 г., 228 с. С. 46-54.

7. Thomason, C. 73

8. М.А. Кардашев «Запрещенные стратегические вооружения» — Новое время, 2019 г., 264 с., С. 26-28.

9. Платформы пришлось бы размещать не у своих берегов, а в открытом море, что создавало бы постоянную головную боль с обеспечением их безопасности.

10. Официально «Договор о запрещении размещения на дне морей и океанов и в его недрах ядерного оружия и других видов оружия массового уничтожения».

11. Разрабатываемая укороченная, двухступенчатая, версия твердотопливной ракеты «Minuteman».

12. Bill Yenne «The Complete History of U.S. Cruise Missiles: From Kettering's 1920s' Bug & 1950's Snark to Today's Tomahawk» — Specialty Press, 2018 г., 204 с. С. 60-68.

13. Большое преимущество, так как «Regulus» имел радиокомандное наведение. Без дополнительных ухищрений (корабли управления ближе к цели — системами управления было оснащено больше подлодок, чем ракетами, испытывавшееся наведение с самолетов) дальность пуска ограничивалась им всего до 415 км. Чуть лучшая точность тут служит слабым утешением так как в обоих случаях речь идет о вероятном отклонении порядка 2–3 километров.

14. Yenne, С. 43-50.

15. Yenne, C. 53.

16. Следует отметить, что рассказ ветерана, а именно на интервью одного человека базируется вся история, вызвал серьезную критику специалистов и других ракетчиков, в том числе и того времени. Тем не менее с тех пор не было опубликовано серьезных доказательств в пользу или против самого факта отдачи неверного приказа, а детали рассказа (например, что автор достал пистолет и угрожал пристрелить любого сослуживца, которые попробует выполнить команду) можно списать на желание добавить драматизма.

17. Программа была закрыта еще летом 1957 г., однако часть выпущенных ракет использовалась для испытаний с научными целями и для проверки тех или иных технических решений. Опыт создания «Navaho» пригодился для быстрого создания авиационной крылатой ракеты AGM-28 «Hound Dog».

18. Yenne, С. 77.

19. Yenne, C. 80-89.

20. Взгляды на потенциальную ядерную войну в то время среди американских военных интересно иллюстрирует принцип дежурства этих ракет — в каждом укрепленном ангаре с пусковой установкой хранилось пять ракет, первая могла быть запущена через 15 минут после команды, вторая — еще через 15, третья — через четыре часа, четвертая — через три дня и пятая — через пять (очевидно, последние две хранились разобранными).

21. Вопреки популярным в СМИ мнениям, сам по себе выхлоп ядерного двигателя не являлся оружием, его воздействие прогнозировалось как достаточно слабое.

22. Yenne, С. 89.

23. Конструкция советской ракеты, в отличие от американской, не позволяла держать постоянно хотя бы несколько в готовности к пуску. В отношении «Atlas» еще на самых первых развертываниях удалось достичь постоянной готовности одной ракеты из трех.

24. Причем современные БРПЛ «Trident» англичане даже не покупали, а имеют «пул» в американском арсенале, перезаряжаться английские лодки отправляются в Штаты.

25. Steven Pomeroy «An Untaken Road: Strategy, Technology, and the Hidden History of America's Mobile ICBMs» — Naval Institute Press, 2016 г., 304 с. С. 66-69.

26. Pomeroy, С. 98-99.

27 Последнее авиационное ядерное оружие Великобритании, тактические бомбы WE.177, было снято с вооружения в 1998 г. В 2006 г. из страны было выведено американское ядерное оружие. Великобритания вероятно единственная ядерная держава, которая имеет на вооружении только один тип ядерного оружия.

28. В апреле 1960 г., в качестве одного из вариантов совместных ядерных сил НАТО США предложили развернуть в Европе БРЖК со ста ракетами «Polaris», вполне подходящими для этой цели. Шарль де Голль поддержал этот план, при условии, что треть ракет будет передана в полное и независимое французское пользование. Американскую сторону такое встречное предложение не заинтересовало.

А. В. Зинченко «Ядерная политика Франции» — УРСС, 2010 г., 240 с. С. 110-111.

29. Pomeroy, С. 99.