Занимательная мифология

Полемический материал Алексея Фененко «Шесть мифов российско-американских отношений» ставит своей целью разоблачить характерные иллюзии и заблуждения отечественных экспертов относительно перспектив сотрудничества России с Соединенными Штатами. Корни данных иллюзий и заблуждений автор ищет в советской американистике 70-х гг. прошлого века. Заранее расписываясь в своей ангажированности и предвзятости, хотел бы, тем не менее, высказать несколько полемических суждений относительно заявленных автором позиций.

Полемический материал Алексея Фененко «Шесть мифов российско-американских отношений» ставит своей целью разоблачить характерные иллюзии и заблуждения отечественных экспертов относительно перспектив сотрудничества России с Соединенными Штатами. Корни данных иллюзий и заблуждений автор ищет в советской американистике 70-х гг. прошлого века. Хотя моя научная карьера началась только в 80-х гг., я все же без ложной скромности отношу себя именно к этому ордену советских обществоведов, более того — к его признанному авангарду в лице Института США и Канады АН СССР, под сенью которого и прошли мои молодые годы. Поэтому, заранее расписываясь в своей ангажированности и предвзятости, хотел бы, тем не менее, высказать несколько полемических суждений относительно заявленных Алексеем позиций.

1. Сравнение русского интеллигента с неким «средним американцем» едва ли корректно. В пару такому американцу годится столь же усредненный «рабочий с Уралвагонзавода», исправно потребляющий нехитрую продукцию российского ТВ и едва ли склонный к «самокопанию», тем более — к «самоистязанию». Уж если искать американскую компанию русскому интеллигенту, то ближе всего к нему в США стоит профессор общественных наук из крупного университета. А в профессорской среде найдутся в товарном ассортименте и рефлексия, и скепсис, и множество разнообразных комплексов, и, конечно же, сокрушительная критика внешней политики США. Могут сказать — этот ваш либеральный профессор из провинциального колледжа никакого влияния на внешнюю политику не оказывает. Но и советские жаркие споры на кухнях до поры до времени оставались лишь невинным упражнением в риторике. Важно то, что в США идет активная содержательная дискуссия по вопросам внешней политики. В России, к сожалению, сегодня такая дискуссия практически не ведется.

2. Утверждение о том, что отношения между Россией и США на протяжении всей истории были преимущественно враждебными, представляется полемическим преувеличением. Не будем забывать, что американцы на протяжении всей своей истории никогда не воевали с русскими. А вот с британцами, к примеру, воевали упорно, причем последние даже ухитрились в 1814 г. дотла сжечь Белый дом и Капитолий в Вашингтоне. Россия долгое время была слишком далека от Америки, чтобы вызывать там какие бы то ни было сильные эмоции — отрицательные или положительные. Устойчивые антироссийские стереотипы стали формироваться в США лишь в конце XIX в. на фоне подъема польской и еврейской иммиграции и распространения левых идей в Америке. Не буду приводить многочисленные примеры российско-американского сотрудничества в самых разных сферах; сошлюсь лишь на интереснейшее исследование этой темы Александром Тарсаидзе (А. Тарсаидзе. Цари и президенты. История забытой дружбы. М., Международные отношения, 2010). В общем картина отношений вырисовывается сложная, противоречивая, не располагающая к однозначным заключениям.

Черчилль, Рузвельт, Сталин в Ялте.
Февраль 1945

3. Можно сколько угодно спорить о том, считал ли Франклин Рузвельт военное партнерство с Кремлем стратегическим союзом или всего лишь тактическим альянсом. Но делать вывод о том, что антигитлеровская коалиция была для Рузвельта лишь «временной комбинацией», на основании специфической позиции США по Прибалтике — это явная натяжка. Если даже бегло просмотреть все то, что Рузвельт писал и говорил о послевоенном мироустройстве — об Объединенных Нациях, о Бреттон-Вудской системе, о послевоенной Европе и Германии, напрашивается вывод, что сотрудничество с СССР при Рузвельте рассматривалось в Белом доме именно как долгосрочная стратегия. Существует обширная база источников о двусторонних переговорах Франклина Рузвельта и Уинстона Черчилля относительно того, как вести дела со Сталиным; именно американский президент уговаривал британского премьера стараться учитывать советские интересы в послевоенном мире. Все стало меняться при Гарри Трумэне, но это, как говорится, уже совсем другая история.

4. Нравилась ли американцам «слабая Россия» при Ельцине или они считали ее все еще недостаточно слабой? Мне довелось общаться со многими высокопоставленными американскими дипломатами и политиками в начале 1990-х гг., не говоря уже об экспертах. И я могу с уверенностью сказать, что в эти годы главную угрозу своей безопасности американцы видели именно в слабости Москвы, а не в ее сохраняющейся силе. С их точки зрения, эта слабость могла повлечь за собой утечку ядерных технологий и компонентов ядерного оружия, спровоцировать нестабильность в различных регионах мира, создать множество проблем для Вашингтона. Вспомните, сколько голливудских фильмов на эти темы вышло тогда на экраны! Программа Нанна-Лугара имела своей целью отнюдь не насильственное ядерное разоружение России в момент ее максимальной слабости, а в первую очередь укрепление глобальной ядерной безопасности. Кстати, несколько лет раньше именно панический страх перед неуправляемым и нестабильным евразийским пространством предопределил отношение Вашингтона к центробежным процессам в Советском Союзе. Вопреки распространенным у нас сегодня представлениям, администрация Дж. Буша — старшего никогда не поддерживала распад СССР и даже пыталась — хотя крайне неуклюже и безуспешно — этот распад приостановить (почитайте хотя бы знаменитую Chicken Kiev речь Дж. Буша в начале августа 1991 г.).

Anadolu Agency / Kayhan Ozer
Игорь Иванов:
Российско-американские отношения:
границы возможного

5. Автор ссылается на отсутствие примеров недавнего партнерства между Россией и США, за исключением краткого взаимодействия двух стран в борьбе с режимом талибов в Афганистане в начале века. Трудно понять, что Алексей Фененко вкладывает в понятие «партнерства» (даже применительно к Афганистану он использует этот термин в снисходительных кавычках); вероятно, требования к партнерству как к форме взаимодействия у него исключительно высокие. Почему в категорию партнерства не попадает, скажем, успешное российско-американское сотрудничество по химическому оружию в Сирии или участие Москвы и Вашингтона в решении проблемы иранского ядерного досье? Почему бы не считать партнерством наше сотрудничество в Арктике или в космосе? А разве Соединенные Штаты не сыграли важной роли во вхождении России во Всемирную Торговую Организацию? Наконец, как бы автор оценил российско-американский Договор СНВ-III? Если это не партнерство двух стран, то что это?

6. История учит нас, что устойчивые враждебные (как, впрочем, и дружеские) отношения между государствами не возникают на пустом месте. Враждебность может быть основана на религиозных или идеологических противоречиях (христианская Европа — исламский Восток, мировая социалистическая система — западные либеральные демократии). Она может определяться конкуренцией за ресурсы или торговые пути (Генуя– Венеция в XII–XIV вв., англо-голландские войны XVII в.). Наконец, устойчивая враждебность может быть связана с нерешенными территориальными спорами (Эльзас и Лотарингия для франко-германских отношений XIX–XX вв.). Российско-американские отношения в настоящее время, к счастью, не обременены ни одной из этих предпосылок для постоянной враждебности. Алексей Фененко пишет: «Политика национальной безопасности США всегда строилась на противостоянии самому мощному государству Евразии». Совершенно справедливое суждение. Сегодня таким государством однозначно выступает Китай, который — в отличие от России — является очевидным конкурентном США во многих сферах. Логично ли Вашингтону в этих условиях упрямо стремиться к максимальному и долгосрочному ослаблению России? Ведь последовательное ослабление России будет неизбежно усиливать существующие асимметрии в российско-китайском сотрудничестве и превращать Москву в послушного вассала Пекина. Тем самым неизбежно укрепляя позиции Пекина в глобальном американо-китайском противостоянии. Ну, и что в итоге даст такое сомнительное достижение хитроумному и многоопытному Дяде Сэму?