Военно-промышленные интересы и новая итерация антироссийского лобби в США

Внешняя и оборонная политика США определяется не столько долгосрочными геополитическими соображениями, сколько выгодой конкретных бенефициаров. Часть из них составляет антироссийское лобби, состав которого сложно назвать состоявшимся ввиду его сильной зависимости от внешнеполитической конъюнктуры.

На данный момент наблюдается обновление антироссийского лобби, в рамках которого можно выделить три группы: представители ВПК США, ястребы из экспертного сообщества и восточноевропейские националисты. Все они, преследуя собственные интересы в рамках общего дискурса противостояния России, де-факто формируют лоббистскую коалицию, влияющую на восприятие американской стороной текущего конфликта и выработку реактивных решений.

После начала спецоперации и введения санкций со стороны США противодействие антироссийской лоббисткой деятельности становится крайне сложным в силу законодательных ограничений. Вероятнее всего, России придется иметь дело с еще более «ястребиным» Западом, что в немалой степени объясняется непосредственной финансовой заинтересованностью влиятельных групп в поддержании таких настроений.

В 1976 г. на экраны вышел фильм «Вся президентская рать». В нем лаконичным образом была сформулирована, пожалуй, основная максима, необходимая для понимания американской политики — follow the money, которую в более широком контексте следует трактовать, скорее, как follow the special interest. Аналогично внутриполитическому процессу, в котором конкретные решения являются скорее не следствием четко выверенной стратегии, а результатом противоборства групп специальных интересов посредством использования государственных институтов, внешняя и оборонная политика США определяется не столько долгосрочными геополитическими соображениями, сколько выгодой конкретных бенефициаров [1]. Фактократический (от англ. Factocracy) характер американской внешней политики крайне отчетливо проявляется в реакции США на проводимую Россией специальную военную операцию и дискурсу вокруг нее [2].

Антироссийское лобби на современном этапе

Одной из ситуативных коалиций групп специальных интересов можно назвать антироссийское лобби. Состав данного лобби сложно назвать состоявшимся ввиду его сильной зависимости от внешнеполитической конъюнктуры, однако А.П. Цыганков выделял следующие три конституирующие группы: военные ястребы, ястребы-либералы, восточноевропейские националисты (Рис. 1) [3].

В контексте текущего конфликта корректнее представляется выделять следующие группы, которые объединились «под знамена» антироссийского лобби:

1. Военно-промышленный комплекс США (мотивация которого заключается в извлечении прибыли от поставок вооружений на Украину и в страны — члены НАТО, подверженные эффекту «инфляции страха» (threat inflation), что способствует повышению военных расходов и, как следствие, выгоде для ВПК США) [4].

Игорь Истомин, Ольга Ребро:
Кадры решают всё? Краткий путеводитель по рекрутингу администрации Байдена

2. Ястребы из экспертного сообщества (представители влиятельных аналитических центров, являющихся конституирующей частью так называемого внешнеполитического истеблишмента и непосредственно финансово связанных со многими компаниями, работающими в сфере оборонной промышленности. Как отмечает Стивен Уолт, «во многих случаях аналитические центры являются пропагандистскими организациями, маскирующимися под независимые исследовательские организации. Эти организации существуют для того, чтобы снабжать аналитикой заказчиков для партийного политического противоборства, и по понятным причинам чувствительны к интересам крупных доноров и политических лидеров, чьи повестки дня они стремятся продвигать») [5].

3. Восточноевропейские националисты (в частности, речь идет об относительно недавней активизации украинских лоббистских структур в США, чья антироссийская деятельность неоднократно отмечалась в ходе рассмотрения кандидатуры Мэтью Рожански на пост старшего директора по России в Совете национальной безопасности, в противодействии реализации проекта газопровода «Северный поток – 2» и т.д.).

Данные группы, преследуя собственные интересы в рамках общего дискурса противостояния России, де-факто формируют лоббистскую ad hoc коалицию, влияющую на восприятие американской стороной текущего конфликта и выработку реактивных решений.

Военно-промышленный комплекс США

ВПК является наиболее значительным и в то же время наиболее прагматичным звеном антироссийского лобби. Еще до начала открытой фазы конфликта Украина стала основным реципиентом американской военной помощи в Европе и Евразии (по варьирующимся оценкам, Украина получила порядка 3 млрд долл. с 2014 г.). Как отмечает Исследовательская служба Конгресса, двумя основными механизмами укрепления украинского военного потенциала являются программа Foreign Military Financing (FMF), проходящая по линии Государственного департамента, и Ukraine Security Assistance Initiative Пентагона (Рис. 2).

В контексте анализа интересов ВПК особое внимание стоит обратить на поставки вооружений. В 2017 г. Администрация Трампа дала «зеленый свет» на поставку летального оружия на Украину. Используя FMF и некоторые собственные средства, Украина закупала американское военное оборудование, в том числе противотанковый ракетный комплекс Javelin (Raytheon & Lockheed Martin). Украина также осуществляла закупки огнестрельного оружия, боеприпасов, снарядов и других типов военного оборудования напрямую у американских поставщиков посредством прямых коммерческих продаж. В 2021 и 2022 гг. пакеты PDA (Presidential Drawdown Authority) включали поставки Javelin и других противотанковых систем, стрелковое оружие, боеприпасы различных калибров и нелетальное снаряжение. В первом пакете 2022 г. также содержался пункт о предоставлении ПЗРК Stinger (Raytheon).

В целом выгоду для ВПК от кризиса еще до его перехода в горячую фазу отмечал главный исполнительный директор Raytheon Technologies Грегори Хейс, который в ходе общения с инвесторами компании заявил: «Мы видим, я бы сказал, возможности для международных продаж… Напряженность в Восточной Европе, напряженность в Южно-Китайском море — все эти вещи оказывают давление на некоторые расходы на оборону там. Так что я вполне ожидаю, что мы увидим некоторую выгоду от этого». По мере эскалации конфликта выгода военно-промышленных компаний действительно не заставила себя долго ждать.

Павел Каневский:
Преграды и возможности пророссийского лоббизма в США

Нагляднее всего выгоду, извлекаемую американским ВПК из текущего конфликта, демонстрирует рост цен на акции крупных оборонных компаний. Так, General Dynamics выросла примерно на 12%, Northrop Grumman — около 13%, Raytheon — 12%, а Lockheed Martin показал наиболее стремительный подъем — приблизительно 25%.

В обстоятельном материале американского издания The Hill приводятся слова действующего лоббиста ВПК, который отметил, что в связи с поставками большего количества вооружений на Украину США «самим придется восполнять часть из них, что заставит Пентагон покупать больше у некоторых из оборонных предприятий». На фоне ожидания увеличения оборонного бюджета лоббист подчеркнул, что «это позволит направить больше денег на закупки, а также на НИОКР».

Перспективы американских оборонных компаний выглядят благоприятно и на европейском направлении. Ряд европейских стран (в частности, Германия, Италия, Швеция, Финляндия, Нидерланды, Британия, Франция, Польша) приняли решение (или уже следуют в данном направлении) об активном наращивании своих военных бюджетов. Особо заметным в данном контексте выглядит решение Германии о закупке 35 многофункциональных истребителей-бомбардировщиков пятого поколения F-35 (Lockheed Martin) для переоснащения ВВС ФРГ.

Принятие Закона о консолидированных ассигнованиях 2022 г. также стало успехом для американского ВПК. Так, по данным The Hill, в нем содержатся средства на следующие оборонные закупки: «Конгресс разрешил выделить 27 млрд долл. на корабли ВМС, включая 4 млрд — на несколько кораблей, о которых ВМС не просили, и 900 млн — на дополнительные истребители Boeing F/A-18 Super Hornet, которые ВМС надеялись снять с вооружения. Законопроект также предусматривает выделение миллиардов на приобретение 20 дополнительных транспортных самолетов Lockheed Martin C-130J, о чем запрашивал Пентагон».

Решение Байдена о предоставлении дополнительных финансовых средств Украине на военные цели в размере 800 млн долл. можно аналогичным образом квалифицировать как позитивное для ВПК. Как отмечает Defense One, этот пакет включает в себя «800 зенитных установок, в том числе более дальнобойные платформы; 9000 переносных противотанковых ракетных комплексов для уничтожения танков и транспортных средств; 7000 пулеметов, ружей (shotguns) и гранатометов; 20 миллионов патронов».

Для понимания масштабов предприятия стоит обратить внимание, что только по контракту на поставку Javelin (в том числе и на Украину) от 28 февраля 2022 г. Raytheon и Lockheed Martin получат около 19,5 млн долл. Хотя общую сумму прибылей американских оборонных компаний еще только предстоит посчитать, уже очевидной становится крайняя заинтересованность ВПК в затягивании конфликта и дальнейшем углублении русофобских настроений.

При этом показательными выглядят возросшие расходы ВПК на лоббистскую деятельность (Рис. 3).

Ястребы из экспертного сообщества

Второй группой, составляющей современное антироссийское лобби, являются представители многочисленных аналитических центров, извлекающих выгоду, в частности, от продвижения повестки крупного ВПК.

В первую очередь стоит отметить, что среди представителей американских аналитических центров в целом наблюдается большая склонность к поддержке идей, которые можно квалифицировать как «ястребиные». Так, в недавнем исследовании, посвященном анализу идеологических предпочтений сотрудников «фабрик мысли», авторы отмечают, что «представители аналитических центров занимают более ястребиные позиции, чем профессура (0.47 standard deviation)» (Рис. 4). Они также приходят к выводу, постулирующему существование «механизма отбора, при котором сторонники более интервенционистской политики за рубежом с большей вероятностью будут приняты на работу на должности, где они могут влиять на общественное мнение и политику». Одной из недавних манифестаций ястребиного консенсуса в сочетании с антироссийской направленностью стало массовое осуждение со стороны сотрудников Atlantic Council (признан нежелательным в РФ) статьи Эммы Эшфорд и Мэтью Берроуза, которая была признана пророссийской за совет США не концентрироваться на проблематике прав человека при выстраивании отношений с Россией.

Наиболее ярким примером активности этой составной части коалиции в контексте текущей спецоперации стала позиция по предложению о введении «бесполетной зоны». Так, 27 специалистов в области внешней политики подписали письмо с призывом создать «ограниченную» бесполетную зону для якобы «защиты гуманитарных коридоров». При этом, как верно замечает американское «левое» издание Jacobin, «их послание финансируется производителями оружия и компаниями, занимающимися ископаемым топливом». В приведенной ниже таблице наглядно демонстрируется связь подписантов (исключительно сотрудников аналитических центров) с «большими деньгами» — бенефициарами подобной одиозной и недальновидной со стратегической точки зрения политики.

Источник: на основе данных Jacobin.

Помимо представителей «аналитической индустрии» среди подписантов также фигурируют лица, работающие в консалтинговых компаниях и имевшие непосредственное отношение к выработке политики НАТО.

В данном контексте стоит упомянуть, что, по данным доклада Center for International Policy, 50 ведущих американских аналитических центров (согласно рейтингу Go To Think Tank Index Пенсильванского университета) получили более 1 млрд долл. от правительства США и оборонных подрядчиков (Рис. 5).

Как отмечалось в не утратившей своей актуальности статье The New York Times, «аналитические центры, которые позиционируют себя как “университеты без студентов”, имеют вес в дебатах по вопросам государственной политики, поскольку их считают исследователями, независимыми от денежных интересов. Но в погоне за средствами аналитические центры продвигают повестки дня, важные для корпоративных доноров, порой стирая грань между исследователями и лоббистами». Во многом реализацию такой стратегии мы наблюдаем сегодня, когда представители аналитических центров активно лоббируют политические меры (подогревая антироссийскую истерию голословными утверждениями о намерениях российских войск нанести удары по гражданской инфраструктуре), которые неизбежно приведут к эскалации, выигрышной для их заказчиков.

Восточноевропейские националисты (кейс украинского лоббизма)

Антон Цветов:
Промышленное мышление: как и на какие деньги сегодня думают о внешней политике

Институциональный дизайн американской системы позволяет внешним акторам влиять на процесс принятия внешнеполитических решений, чем воспользовались украинские группы специальных интересов [6]. Еще до начала специальной военной операции на фоне происходившего усугубления антироссийского нарратива в США и де-факто отказа запада от принятия российский стратегических озабоченностей происходила активизация работы украинского лобби. Как отмечает Бен Фриман, научный сотрудник Quincy Institute for Responsible Statecraft, «фирмы, работающие на украинские интересы, загрузили офисы Конгресса, аналитические центры и журналистов более чем 10 тыс. сообщениями и встречами в 2021 г., согласно анализу документов Закона о регистрации иностранных агентов, или FARA, для готовящегося доклада Quincy Institute». По его словам, масштабы деятельности превосходят одно из крупнейших внешних лобби — саудовское.

Основная работа этих групп была направлена на противодействие проекту Северный поток – 2, которое активно шло еще с лета 2021 г. Так, по итогам июля и августа, украинское лобби было доминирующим. Исключением не стало и PR направление. Федерацией работодателей нефтегазовой отрасли Украины был заключен контракт с компанией Karv Communications на сумму 420 тыс. долл. сроком до 31 января 2022 г. Одним из направлений деятельности являлось продвижение идеи наложить санкции на Северный поток – 2.

По мере роста напряженности на границе усиливалась и активность лоббистов специальных интересов. Активно распространялись информационные сообщения о якобы вепонизации энергетики со стороны России (среди подписантов таких обращений встречаются представители упомянутых ранее CEPA и Atlantic Council). В совокупности насчитывается порядка 300 сотрудников Палаты представителей, Сената и самих членов Конгресса, которые получили более 8000 запросов на взаимодействие — писем, телефонных звонков или встреч — с украинскими лоббистами. Приведенные цифры отражают исключительно те данные, которые были задокументированы, однако, учитывая специфику американского законодательства в сфере лоббизма, можно предположить, что, благодаря использованию юридических «лазеек», ими был проведен гораздо больший объем работы.

Эти усилия накладывались на «благодатную почву» в лице «ястребиных» конгрессменов, в частности Теда Круза, Тома Коттона, Джона Барассо, Рона Джонсона, Джин Шахин. Исключением не стали и аналитические центры, среди которых особый упор делался на Atlantic Council (запустивший целый проект, руку к которому приложил Виктор Пинчук и в рамках которого публикуются тексты о сдерживании России) и Heritage Foundation.

После начала спецоперации и введения санкций со стороны США противодействие антироссийской лоббисткой деятельности становится крайне сложным в силу законодательных ограничений, согласно которым фирмы, работавшие с попавшими под санкциями российскими представителями, вынуждены прекратить взаимодействие с ними. В это же время данная компонента антироссийской коалиции специальных интересов, выражаясь словами Даниэля Вайдича (который ранее работал в кампании Теда Круза, а также занимал должность старшего научного сотрудника в Atlantic Council), главы Yorktown Solutions — авангарда противников Северного потока – 2, намерена углубить свою деятельность и создать инфраструктуру «в плане финансовых санкций против российских финансовых институтов, включая Центральный банк, которая позволит нам бороться с российской энергетической промышленностью».

На данный момент наблюдается обновление антироссийского лобби, в котором сохраняются присущие ему черты, однако несколько трансформировался конкретный состав участников. Такое объединение групп специальных интересов на протяжении долгого времени носило ситуативный характер. С учетом сложившегося русофобского по своей сути консенсуса и в соответствии со ставшими классическими социальными технологиями, «там, где власть имущие расходятся во мнениях, будет существовать определенное разнообразие тактических суждений о том, как достичь общих целей, отраженных в дебатах в СМИ. Но взгляды, оспаривающие фундаментальные предпосылки или предполагающие, что наблюдаемые способы осуществления государственной власти основаны на системных факторах, будут исключены из СМИ даже тогда, когда в элитах разгораются ожесточенные споры о тактике» [7].

Вероятнее всего, России придется иметь дело с еще более «ястребиным» Западом, что в немалой степени объясняется непосредственной финансовой заинтересованностью влиятельных групп в поддержании таких настроений.

1. Hanania, R., 2021. Public Choice Theory and the Illusion of Grand Strategy: How Generals, Weapons Manufacturers, and Foreign Governments Shape American Foreign Policy. Routledge. 230 p.

2. Davidson, Lawrence. (2009). Foreign Policy, Inc.: Privatizing America's National Interest. 184 p.

3. Tsygankov A.P. (2009) The Anti-Russian Lobby. In: Russophobia. Palgrave Macmillan, New York. 256 p.

4. Holden, Paul; Sarah Detzner; Bridget Conley-Zilkic; Alex de Waal; John Dunne; Andrew Feinstein; William Hartung; Paul Holtom; Lora Lumpe; Nicholas Marsh; Sam Perlo-Freeman; Hennie van Vuuren & Leah Wawro (2017) Indefensible Seven Myths that Sustain the Global Arms Trade. London: Zed. 256 p.

5. Walt, Stephen M. 2018. The Hell of Good Intentions: America's Foreign Policy Elite and the Decline of U.S. Primacy. New York: Macmillan. P. 100.

6. Freeman, B., September 2012. The Foreign Policy Auction. CreateSpace Independent Publishing Platform. 204 p.

7. Chomsky, N., & Herman, E. S. (1995). Manufacturing consent. Vintage. P. xii.