Перспективы членства Узбекистана в ЕАЭС

Вопрос членства Узбекистана в ЕАЭС активно обсуждается уже давно. Узбекская экономика в 2023 г. выросла на 6% и, несмотря на усложняющуюся международную обстановку, последнее десятилетие сохраняет этот весьма высокий показатель. По подсчетам, полноценная интеграция Узбекистана с ЕАЭС приведет к увеличению ВВП страны на 1,4–1,7 п.п. в долгосрочной перспективе, причем дополнительно 0,3–0,4 п.п. прироста ВВП могут обеспечить масштабные структурные инвестиции ЕАЭС в экономику Республики в размере 1–1,5 млрд долл. в год. Помимо этого, объем нереализованного экспортного потенциала России на рынок Узбекистана в случае вступления последнего в ЕАЭС оценивается в 1,4 млрд долл., в связи с чем рекомендуется реализовывать согласованное сотрудничество между ЕАЭС и Узбекистаном и проводить регулярные межправительственные консультации. Однако следует понимать, насколько бизнесу Узбекистана будет выгодно членство страны в ЕАЭС и насколько совместимы механизмы национальной поддержки с нормативами Союза.

Узбекистан выступает важным партнером Евразийского экономического союза и, в частности, России. Особенно интенсивно взаимодействие развивается в топливно-энергетической, транспортной и сельскохозяйственной сферах. Укрепление связей с Россией в топливно-энергетической сфере в случае вступления Узбекистана в ЕАЭС не только решит проблему дефицита электроэнергии для узбекской промышленности, но и может сделать ее дешевле, что снизит стоимость национальной продукции, что, в свою очередь, автоматически повысит ее конкурентоспособность. Также будут ускорены темпы модернизации топливно-энергетической инфраструктуры Узбекистана, что окажет положительный эффект на укрепление национальной экономики.

Среди преимуществ в транспортной сфере можно выделить в первую очередь отмену таможенных пошлин по целому ряду позиций, а также открытие границ, что автоматически увеличит логистические возможности узбекского бизнеса и даст ему выход на рынки стран — участниц объединения, а также на рынки Сингапура, Вьетнама, Египта, Кубы, Ирана, Китая и других сотрудничающих с Союзом государств. Также появится возможность превратить страну в транспортный хаб, замкнув сухопутные товаропотоки по маршрутам «Восток — Запад» и «Север — Юг» на Узбекистане, так как страна географически расположена в «сердце» Центральной Азии.

Позитивным аспектом вступления в ЕАЭС с точки зрения сельского хозяйства выступает тот факт, что Узбекистан — это один из ведущих производителей хлопка, плодоовощной продукции, фруктов и ягод в СНГ, причем в странах ЕАЭС действует «зеленый коридор» по их экспорту. Именно фрукты, овощи и хлопок обладают наибольшим нереализованным потенциалом для узбекского экспорта в Россию — 23%, 33% и 92% соответственно, что, однако, может дополнительно стимулировать конкуренцию среди сельхозпроизводителей из Кыргызстана и Армении, которые также поставляют плодоовощную продукцию в Россию. Кроме того, на сельское хозяйство Республики приходится до 92% потребления воды, причем из-за неэффективных технологий ее использования теряется до трети от общего объема — вступление Узбекистана в ЕАЭС может привести к масштабному обновлению водной инфраструктуры.

Однако далеко не все представители узбекского бизнеса поддерживают идею вступления страны в ЕАЭС. В частности, звучат опасения относительно соответствующих рисков со стороны представителей высокотехнологичного сектора и автомобильной промышленности, которые сейчас функционируют при поддержке стран Запада. Ключевым риском для этих компаний станет рост конкуренции, что повлечет за собой большие расходы и резкое увеличение себестоимости продукции из-за перехода на новые более высокие стандарты. Есть и политический риск: если Узбекистан вступит в ЕАЭС, то большинство западных компаний под угрозой попасть под санкции или же при прямом давлении со стороны своих правительств могут уйти с узбекского рынка или по крайней мере сильно ограничить там свою деятельность, что лишит Узбекистан стратегически важных предприятий. Также Узбекистан только начал перестраивать свою экономику на основе свободного рынка, и ему необходимо не только гармонизировать, но и фактически создать с нуля новые институты и правила, которые можно было бы в будущем интегрировать в структуру ЕАЭС (и ВТО). В связи с этим на настоящий момент ни государственный аппарат, ни национальный бизнес Узбекистана к вступлению в ЕАЭС не готовы.

Вопрос членства Узбекистана в ЕАЭС активно обсуждается уже давно. Узбекская экономика в 2023 г. выросла на 6%, более того, несмотря на усложняющуюся международную обстановку, последнее десятилетие сохраняет этот весьма высокий показатель. Также Узбекистан играет роль важного энергетического и транспортного хаба Центральной Азии, причем узбекское правительство регулярно инициирует проекты строительства новых транспортных коридоров из Китая в Европу или же из России в страны Персидского залива через территорию Узбекистана. По подсчетам, полноценная интеграция Узбекистана с ЕАЭС приведет к увеличению ВВП страны на 1,4–1,7 п.п. в долгосрочной перспективе, причем дополнительно 0,3–0,4 п.п. прироста ВВП могут обеспечить масштабные структурные инвестиции ЕАЭС в экономику Республики в размере 1–1,5 млрд долл. в год. Помимо этого, объем нереализованного экспортного потенциала России на рынок Узбекистана в случае вступления последнего в ЕАЭС оценивается в 1,4 млрд долл. Однако следует понимать, насколько бизнесу Узбекистана будет выгодно членство страны в ЕАЭС и насколько совместимы механизмы национальной поддержки с нормативами Союза.

Александр Воробьев:
Эпоха политической определенности: как будет развиваться Узбекистан после досрочных президентских выборов

Узбекистан выступает важным партнером Евразийского экономического союза и России. Особенно интенсивно взаимодействие развивается в топливно-энергетической, транспортной, сельскохозяйственной и миграционной сферах. Сфера топливно-энергетического сотрудничества развивается наиболее динамично — именно здесь национальный бизнес Узбекистана может получить больше всего преимуществ от членства страны в ЕАЭС. Топливно-энергетическая инфраструктура (трубопроводы, ЛЭП и т.п.) Узбекистана нуждается в модернизации и не может удовлетворить потребности растущей экономики, так как национальные месторождения выработаны на 75–80%, а уровень износа мощностей составляет: 66% для магистральных сетей, 62% для распределительных сетей, 74% для подстанций и более 50% для трансформаторных пунктов. В связи с этим производство электроэнергии в республике сократилось на 9,6% в первом квартале 2023 г. по сравнению с аналогичным периодом предшествующего года. При этом правительство Узбекистана экспортирует около 25% добываемого газа, а оставшуюся часть продает внутри страны по ценам ниже мировых, хотя планирует полностью прекратить экспорт газа к 2025 г. для удовлетворения внутренних потребностей. В последнее время в Центральной Азии зимой температура опускается до аномальных значений, и к таким экстремальным условиям инфраструктура страны оказалась полностью не готова: в декабре 2022 г. при минусовых температурах по всему Узбекистану были введены веерные отключения электроэнергии, а в январе 2023 г. в Ташкенте резко отключалось отопление, почти сутки отсутствовала питьевая вода, не работали водопровод и канализация. Все это стимулирует Узбекистан активизировать сотрудничество с Россией и Казахстаном, по территории которых пролегает мощный советский трубопровод «Средняя Азия — Центр», модернизировать который и адаптировать под растущие потребности Республики представляется дешевле и проще, чем импортировать излишки электроэнергии у соседей или развивать отрасль возобновляемой энергетики.

7 октября 2023 г. стартовали поставки российского газа в Узбекистан через территорию Казахстана. Несмотря на то, что пока рано говорить о полноценном «газовом союзе» между тремя государствами, уже сам факт начала поставок свидетельствует о колоссальной подготовительной работе, которая в будущем может привести к углублению сотрудничества в этой сфере. Так, для создания выделенного маршрута поставок в Узбекистан через Казахстан специалисты национальных газовых компаний в сжатые сроки при содействии специалистов российского «Газпрома» выполнили диагностические и ремонтно-восстановительные работы на газотранспортных объектах и построили новую газовую инфраструктуру.

Кроме того, в Узбекистане уже давно обсуждается вопрос строительства атомной электростанции, которая позволит не только снизить зависимость страны от газа, но и в разы эффективнее удовлетворять потребности национальной экономики в электроэнергии. Узбекская сторона проводит весьма интенсивные переговоры прежде всего с российским «Росатомом», так как успешная деятельность этой корпорации в Турции (строительство АЭС «Аккую») и Египте (АЭС «Эд-Дабаа») подталкивает правительство Узбекистана поручить строительство национальной Джизакской АЭС именно ей. На руку «Росатому» играет и в целом советская система производства и распределения электроэнергии, которую весьма сложно технологически синхронизировать с западными технологиями.

Укрепление связей с Россией в топливно-энергетической сфере (особенно если Узбекистан вступит в ЕАЭС), во-первых, не только решит проблему дефицита электроэнергии для узбекской промышленности, но и может сделать ее экономически эффективнее, что снизит стоимость национальной продукции, что, в свою очередь, автоматически повысит ее конкурентоспособность. Во-вторых, будут ускорены темпы модернизации топливно-энергетической инфраструктуры Узбекистана, что также окажет положительный эффект на укрепление национальной экономики. В то же время необходимо сказать и об ограничениях, неизбежно возникающих для Узбекистана при интенсификации связей с Россией. Прежде всего позиции «Узбекнефтегаза», «Узтрансгаза» и АО UzGasTrade как национальных корпораций будут ослаблены, так как сравнительно дешевый российский газ может сделать нерентабельной добычу газа в Республике и его реализацию на национальном рынке. Кроме того, Узбекистан окажется в зависимости от страны-транзитера Казахстана, отношения с которым с 2022 г. официально носят союзнический характер, однако изношенность энергоинфраструктуры в самом Казахстане (70% по официальным данным), а также вероятность повторения событий января 2022 г. вынуждают Узбекистан (и узбекский бизнес) быть осторожным. Еще один ограничитель заключается в недостаточном количестве приборов учета потребления электроэнергии, что ведет к ее перерасходу и, как следствие, переплате. Так, в связи с запуском единого энергорынка ЕАЭС 1 июля 2023 г. Казахстан резко нарастил импорт электричества из России (на 156% во втором полугодии 2023 г.), переплатив 3,2 млрд рублей как раз из-за отсутствия приборов учета. В связи с этим, если Узбекистан будет импортировать электроэнергию напрямую из России, то цена за нее может быть слишком высокой как из-за большой дальности поставок, так и из-за неточности планирования импорта со стороны Казахстана.

В транспортной сфере также наблюдается дилемма между очень серьезными преимуществами и ограничениями членства Узбекистана в ЕАЭС. Среди преимуществ можно выделить в первую очередь отмену таможенных пошлин по целому ряду позиций, а также открытие границ, что автоматически увеличит логистические возможности узбекского бизнеса и даст ему выход на рынки стран — участниц объединения. Членство Узбекистана в ЕАЭС также упростит узбекскому бизнесу выход на рынки Сингапура, Вьетнама, Египта, Кубы, Ирана, Китая и других сотрудничающих с Союзом государств. Также появится возможность превратить страну в транспортный хаб, замкнув сухопутные товаропотоки по маршрутам «Восток — Запад» и «Север — Юг» на Узбекистане, так как страна географически расположена в «сердце» Центральной Азии, тем более что Узбекистан обладает развитой транспортной инфраструктурой, которая лучше, чем у некоторых государств — членов ЕАЭС (например, Армении и Кыргызстана), согласно индексу развития инфраструктуры (LPI) Всемирного банка.

Александр Королев:
Проактивная vs реактивная: промежуточные итоги внешнеэкономической политики ЕАЭС

Тем не менее среди ограничений можно отметить, во-первых, угрозу, что дешевые товары из России или других стран ЕАЭС, а также из Китая, которые проходят транзитом через Казахстан, сделают нерентабельной продукцию некоторых национальных производителей. Также в условиях беспрецедентного количества санкций, наложенных на Россию, членство Узбекистана в ЕАЭС может поставить национальный бизнес под угрозу вторичных санкций, что отразится на темпах роста национальной экономики. Более того, давление стран Запада на узбекский бизнес (как, например, в случае с Казахстаном, где ряд банков, в том числе крупнейший Halyk Bank, прекратили обслуживание карт системы «Мир») может привести к репутационным издержкам. В-третьих, в социальных опросах, проведенных ОЭСР, 85% компаний-респондентов отметили, что на них серьезное или некоторое влияние оказало отключение России от системы SWIFT, нарушив цепочки поставок, что, в свою очередь, негативно повлияло на настроения по отношению к членству в ЕАЭС.

Большой проблемой оказывается и недостаточная цифровизация органов таможенного и в целом государственного контроля, что затрудняет гибкое взаимодействие национального бизнеса с внешними партнерами и автоматически ведет к удорожанию узбекской продукции. Например, далеко не все узбекские производители могут сразу заплатить за тот или иной товар и пользуются оплатой постфактум или через аккредитив. Что немаловажно, присоединение Узбекистана к ЕАЭС и в транспортной сфере может поставить Республику в зависимость от Казахстана, через который в начале 2020-х гг. направлялось 90% совокупного объема экспорта Узбекистана. Сейчас, тем не менее, Узбекистан не связан жесткими обязательствами и теоретически может перенаправить товаропотоки через Туркменистан. В то же время в связи с масштабной релокацией российских граждан в 2022 г. Узбекистан получил немало выгод, так как на территории Республики было зарегистрировано множество компаний как раз благодаря тому, что республика не была членом ЕАЭС и получила имидж «нейтрального» государства.

Членство Узбекистана в ЕАЭС с точки зрения сельского хозяйства также является «палкой о двух концах». Прежде всего позитивным аспектом выступает тот факт, что Узбекистан — это один из ведущих производителей хлопка, плодоовощной продукции, фруктов и ягод в СНГ, причем в странах ЕАЭС действует «зеленый коридор» по их экспорту. Именно фрукты, овощи и хлопок обладают наибольшим нереализованным потенциалом для узбекского экспорта в Россию — 23%, 33% и 92% соответственно, что, однако, может дополнительно стимулировать конкуренцию среди сельхозпроизводителей из Кыргызстана и Армении, которые также поставляют плодоовощную продукцию в Россию. Кроме того, на сельское хозяйство Республики приходится до 92% потребления воды, причем из-за неэффективных технологий ее использования теряется до трети от общего объема, поэтому вступление Узбекистана в ЕАЭС приведет к масштабному обновлению водной инфраструктуры. Тем не менее необходимо сказать и об ограничениях в этой сфере. Во-первых, наводнение российского рынка дешевыми узбекскими сельскохозяйственными товарами может привести к принятию Россией ряда протекционистских мер, которые могут свести на нет многие позитивные аспекты вступления Узбекистан в ЕАЭС. Во-вторых, в странах ЕАЭС существует практика введения односторонних временных запретов, что приводит к разбалансировке развития рынка. Так, Казахстан выразил свое недовольство тем, что Россия запретила экспорт зерна в Казахстан, в то время как экспорт в Белоруссию осуществлялся беспрепятственно и не распространялся на зерно, вывозимое за пределы ЕАЭС в рамках установленной квоты. В-третьих, меры поддержки агробизнеса в рамках ЕАЭС и узбекского АПК в некоторых аспектах серьезно различаются, что при вхождении Узбекистана в ЕАЭС может быть болезненным для узбекских аграриев. Большой проблемой также станет соответствие узбекской продукции фитосанитарным нормам ЕАЭС.

Узбекистан традиционно играет роль экспортера трудовых ресурсов для Российской Федерации. При вступлении в ЕАЭС Узбекистан получит дополнительный приток денежных поступлений от трудовых мигрантов, который оценивается в 1,5–2 млрд долл. в год, что повлечет за собой ежегодный прирост ВВП в размере 0,3–0,4 п.п. Вместе с этим нагрузка на узбекскую систему социального и пенсионного обеспечения снизится, так как, согласно праву ЕАЭС, государство трудоустройства платит за периоды стажа работы на своей территории, причем предусмотрен и экспорт пенсий между государствами-членами. Более того, количество нелегальных мигрантов из Узбекистана, которых в России насчитывается больше 700 тыс., существенно сократится, что позитивно отразится на криминогенной обстановке и, в свою очередь, положительно скажется на сотрудничестве узбекского бизнеса с Россией, например, в вопросе регистрации своих сотрудников (пока трудовые мигранты Узбекистана нелегально покупают паспорта Кыргызстана, который является членом ЕАЭС, и уже с ними едут на заработки в Россию).

Что касается совместимости систем государственной поддержки экспортной деятельности ЕАЭС и Узбекистана, то сразу необходимо обозначить, что в Узбекистане, в отличие от стран ЕАЭС (за исключением Белоруссии), только со второй половины 2010-х гг. начались масштабные реформы по либерализации экономики. В 2017–2019 гг. был осуществлен переход к свободному курсу национальной валюты, а также правительство отказалось от требования по сдаче валютной выручки предприятиями (раньше предприятия должны были обменивать часть своей экспортной выручки по официальному курсу). Кроме того, Узбекистан не является членом Всемирной торговой организации (все страны ЕАЭС за исключением Белоруссии уже являются членами ВТО как минимум с середины 2010-х гг.). Только в настоящее время возобновились переговоры по членству Узбекистана в ВТО, что сопровождалось масштабной либерализацией таможенных тарифов — в апреле 2024 г. стало известно об отмене пошлин на более чем 7000 видов товаров. В связи с этим можно сделать вывод, что Узбекистану необходимо время, чтобы адаптироваться к условиям свободного рынка и подготовить соответствующим образом собственный бизнес.

Так как полномасштабное внедрение инструментов рыночной экономики в Узбекистане началось сравнительно недавно, механизм поддержки национального экспорта только формируется, что автоматически отражается на конкурентоспособности узбекских товаров, которые не получают в настоящее время должного продвижения. Так, президент Узбекистана Ш. Мирзиеев раскритиковал деятельность Агентства по продвижению экспорта, так как этот орган превратился в «бухгалтера-кассира», который просто выделяет бизнесу готовые деньги от государства и не следит, как эти средства используются. Более того, согласно опросу ОЭСР, лишь 46% предпринимателей считают деятельность Агентства в некоторой степени полезной или очень полезной. В связи с этим было принято решение о преобразовании Агентства в Компанию развития торговли Узбекистана.

Тлеш Мамахатов:
Россия и Китай в Центральной Азии: сотрудничество или соперничество?

Наибольшее различие в механизмах поддержки экспорта в ЕАЭС и Узбекистане видно на примере агропромышленного комплекса. В странах ЕАЭС функционирует четкий порядок поддержки сельхозпроизводителей, который подразделяется на «зеленую» (меры, не оказывающие искажающего воздействия на взаимную торговлю сельхозтоварами), «желтую» и «красную» корзины. Среди мер «красной» корзины, которая запрещена в странах ЕАЭС, есть в том числе и осуществление выплат при вывозе на территорию другого государства — члена ЕАЭС сельскохозяйственных товаров, которые имеют государственную финансовую поддержку. В Узбекистане же действует постановление «О мерах по дальнейшей поддержки экспортной деятельности», где механизм предоставления компенсации расходов по транспортировке расширен до 50% и распространен на автомобильный транспорт — основной вид транспорта в Республике. Любопытно, что словосочетание «сельское хозяйство» в этом документе не упомянуто, зато в другом постановлении «О дополнительных мерах по расширению и поддержке производства и переработки сельскохозяйственной продукции в 2023 году» прямо увязаны государственная финансовая поддержка, увеличение в два раза объема экспорта узбекской сельхозпродукции и расширение географии рынков сбыта. Таким образом, Узбекистан в случае вступления в ЕАЭС будет вынужден серьезно скорректировать свою стратегию по развитию сельского хозяйства (и в целом национальной экономики), а национальный бизнес — подстроиться под новые общие условия, что может быть для него весьма болезненным.

В связи с этим далеко не все представители узбекского бизнеса поддерживают вступление страны в ЕАЭС. В частности, звучат опасения относительно соответствующих рисков со стороны представителей высокотехнологичного сектора и автомобильной промышленности, которые функционируют при поддержке бизнеса стран Запада. Ключевым риском вступления Узбекистана для этих компаний станет увеличение конкуренции, что повлечет за собой рост расходов и резкое увеличение себестоимости продукции из-за перехода на новые более высокие стандарты (например, узбекский автопром должен будет перейти на экологический стандарт Евро 5). В условиях неэффективной политики государства в области конкуренции и непрозрачности госзакупок экономическая деятельность может стать нерентабельной. Есть и политический риск: если Узбекистан вступит в ЕАЭС, то большинство западных компаний под угрозой попасть под санкции или же при прямом давлении со стороны своих правительств могут уйти с узбекского рынка или по крайней мере сильно ограничить там свою деятельность, что лишит Узбекистан стратегически важных предприятий, которые управляются такими иностранными компаниями, как General Motors (США), Daewoo (Южная Корея), Isuzu (Япония), MAN (Германия), которые фактически контролируют местный рынок автопрома.

***

С учетом вышесказанного, можно сделать вывод, что узбекский бизнес, несмотря на многие позитивные аспекты вступления страны в ЕАЭС для таких областей, как топливно-энергетический комплекс, транспортная сфера, сельское хозяйство, миграция, столкнется и с целым рядом серьезных ограничений, главным из которых является необходимость перестраивать свою структуру под новый формат взаимодействия. В настоящее время узбекское государство и национальный бизнес извлекают множество преимуществ от невступления в ЕАЭС, так как Узбекистан может позиционировать себя как «нейтральное» государство и имеет большую свободу действий, но самое главное — время для принятия того или иного стратегического решения. Также Узбекистан только начал перестраивать свою экономику на основе свободного рынка, и ему необходимо не только гармонизировать, но и фактически создать с нуля новые институты и правила, которые можно было бы в будущем интегрировать в структуру ЕАЭС (и ВТО). В связи с этим на настоящий момент ни государственный аппарат, ни национальный бизнес Узбекистана, а особенно его высокотехнологичный сектор, к вступлению в ЕАЭС не готовы.