Блог Данила Бочкова

Выборы на Тайване в ноябре 2018 г.: победа Пекина или просчёт администрации Цай Инвэнь?

10 декабря 2018
Распечатать

Победа на местных выборах (九合一选举) в ноябре 2018 г. в большинстве регионов Тайваня оппозиционной партии Гоминьдан (国民党), которая выступает за более тесные связи с КНР, может стать переломным моментом для позиций правящей Демократической прогрессивной партии (民进党, ДПП) и значительно повлиять на президентские выборы 2020 г. ДПП потеряла 7 из 13 городов и уездов, включая два специальных муниципалитета – Тайчжун (臺中) и Гаосюн (高雄), в то время как оппозиционная партия Гоминьдан получила поддержку в 15 административных единицах, в том числе в трех муниципалитетах [1].

Официальный представитель Канцелярии Госсовета КНР по делам Тайваня (国务院台湾事务办公室) Ма Сяогуан (马晓光) заявил, что Китай независимо от результатов местных выборов отвергает независимость Тайваня и продолжит придерживаться принципа одного Китая (一个中国原则) на основе Консенсуса 1992 г. (九二共识 / концепция «единого Китая, разных интерпретаций власти»), который подразумевает, что обе стороны Тайваньского пролива соглашаются с существованием только «одного Китая», хотя и в разных интерпретациях этого понятия. КНР неизменно будет углублять двусторонние экономические и культурные связи «между берегами», а также способствовать интенсификации гуманитарных обменов. Пекин также будет поддерживать стремление соотечественников к построению благополучного будущего (我们将继续坚持体现一个中国原则的“九二共识”、反对“台独”,不断扩大深化两岸经济文化交流合作,坚定不移地为两岸同胞谋福祉) [2].

vybory_na_tayvane_v_noyabre_2018_g_pobeda_pekina_ili_proschyet.jpg

Фото: scmp.com

Исторические параллели

Смена внешнеполитического курса вслед за переменами на разных уровнях власти Тайваня – не новое явление. Так было всегда с разной степенью отклонения от курса прежней администрации: иногда политика менялась кардинально, а иногда перемены носили скорее поверхностный характер [3]. В 2000 г. впервые пришла к власти Демократическая прогрессивная партия во главе с Чэнь Шуйбянем (陈水扁), что серьезно обеспокоило Китай. В течение первых двух лет он предпринимал попытки к конструктивному диалогу с материком, даже согласился работать с КНР в том случае, если принцип одного Китая не будет необходимым условием. Но в 2002 г. Чэнь заявлял, что Тайвань «никогда не станет вторым Гонконгом или Макао, так как всегда являлся независимым государством», после чего Китай посчитал нового президента Тайваня ненадежным партнером и интенсивность взаимодействия стала снижаться [4].

Примечательно, что ДПП не удалось сохранить доминирующее большинство на местных выборах 2005 г. [5], что ограничивало пространство для маневра президента Чэня, чьи решения не могли быть приняты без поддержки Гоминьдана. Схожим образом дела обстоят и в данный момент, когда на выборах в ноябре 2018 г. ДПП также не удалось удержать абсолютное большинство мест, а усиление позиций Гоминьдана, в свою очередь, может по аналогии с ситуацией при Чэнь Шуйбяне создать трудности для принятия решений администрацией Цай Инвэнь.

С приходом к власти партии Гоминьдан во главе с Ма Инцзю (马英九) в 2008 г. произошло стремительное улучшение отношений острова с материком во многих сферах: туризм (15 млн туристов из КНР посетили Тайвань в 2008-2014 гг.), экономика, культурные обмены, программы сотрудничества. С 2008 г. получили развитие созданные еще в 1991 г. каналы для диалога ARATS (Association for Relations Across Taiwan, 海峡两岸关系协会) и SEF (Straits Exchange Foundation, 海峽交流基金會). Президент Ма принял Консенсус 1992 г. и выдвинул три основных пункта своей политики по отношению к материку: нет объединению, нет применению силы, нет независимости [6].

Администрация Ма выдвинула принцип «особых отношений» острова и материка, который отличался от принципов предыдущих администраций – Ли Дэнхуэя в 1988-2000 гг. (李登辉) и Чэнь Шуйбяня (陈水扁) в 2000-2008 гг.: особые отношения между государствами (special state to state relations) и [отдельное] государство на каждом из берегов пролива (one state on each side of the Taiwan strait) соответственно. Принцип Ма не предполагает, что речь идет о двух государствах или двух системах, а лишь констатирует существующую специфику в их взаимоотношениях без определенных акцентов. Стороны не воспринимаются как иностранные государства в глазах друг друга [7].

Подобная политика быстро принесла результаты и привела к углублению отношений двух стран, особенно ярко это прослеживалось в росте экономической кооперации. В 2006 г. Китай опередил США и Японию, став самым крупным торговым партнером Тайваня. В 2007 г. объем торговли достиг отметки в 90 млрд долл. В сравнении с торговлей между КНДР и Республикой Корея (также разделенными государствами) – 2 млрд долл. – это действительно внушительная цифра [8].

На фоне активного углубления сотрудничества страны достигли договоренности, что Тайвань может поддерживать дипломатические отношения с 23 государствами, с которыми они были установлены до 2008 г. ДПП выступала против подобной интенсификации контактов, не принимая достигнутый в 1992 г. в рамках ARATS и SEF Консенсус об одном Китае [9][10][1].

ДПП традиционно стояла на тех позициях, что единый с Китаем рынок опасен для самостоятельности острова, в то время как Гоминьдан говорил о перспективах получения выгоды от углубления сотрудничества. ДПП также обвиняла Гоминьдан в планах «продать Тайвань» Китаю [11]. Аргументами ДПП было то, что экономические выгоды от тесных контактов с Китаем не были столь ощутимы и воплотились лишь в отдельных секторах. Также говорилось, что президент Ма чрезмерно увлекся дружбой с Китаем, которая переросла в попытку угодить Пекину и политически, ограничивая въезд на Тайвань оппонентов Пекина. Например, президент Всемирного уйгурского конгресса Рабия Кадир в 2009 г. по решению МВД Тайваня была внесена в черный список "лиц, угрожающих национальным интересам страны" [12]. Провалились попытки создать единый механизм сотрудничества между подразделениями береговой охраны [13].

В 2013 г. Си Цзиньпин (习近平) активизировал попытки Китая урегулировать «тайваньский вопрос» и продемонстрировал свою решимость начать открытые политические переговоры о воссоединении с Тайванем. В ответ на это в 2014 г. оппозиция на Тайване поставила под вопрос всю политику президента Ма по сближению с Китаем. Си в свою очередь продолжал проводить политику тесного сотрудничества с Гоминьдан и их сторонниками в целом, включая ориентированных на Гоминьдан представителей бизнеса.

В 2015 г. Китай опубликовал новый Закон о национальной безопасности КНР. В Статье 11 документа защита территориальной целостности называлась обязательством всех китайцев, включая соотечественников, проживающих на территории Гонконга, Макао и Тайваня [14]. В том же году сообщалось о планах правительства КНР отменить требования получения разрешений на въезд тайванцев на территорию материка с целью стимулировать двусторонние гуманитарные обмены. До этого жители Тайваня должны были подавать специальные заявления на получение разрешения, похожего на визу, перед поездкой на материк. В рамках реформы предполагается предоставление специальной ID карточки, дающей право беспрепятственного пересечения границы [15]. При этом параллельно с такими дружественными шагами Китай не забывал и про давление, которое стало ключевым элементом принятой Пекином в 2005 г. политики кнута и пряника [16]. В 2015 г. Китай проводил учения близ Тайваня с отработкой маневров, включающих моделирование операций по высадке на остров [17]. Во Внутренней Монголии даже отрабатывали штурм условного здания президентской канцелярии в Тайбэе [18][19].

В ответ на недружественные действия соседа в 2015 г. Тайвань начал ограничивать потоки инвестиций из Китая, заявив, что стремится избежать ситуации, подобной гонконгской [20]. В целом, чрезмерная зависимость Тайваня от КНР всегда пугала руководство Китайской Республики, и на то были серьезные основания. Чунь-И Ли из King’s College London отмечает высокую степень взаимозависимости между Тайванем и Китаем, которая возросла с 4,2% в 1990 г. до 26% в 2014 г., когда Китай стал самым крупным торговым партнером Тайваня и самым важным экспортным рынком. С другой стороны, удельный вес Тайваня в торговом балансе материкового Китая намного меньше. Торговая зависимость Китая от Тайваня составляла в среднем около 6,1%-6,8% в 1990-2001 гг. [21]

Период президентства Цай Инвэнь: особенности внешнеполитического курса и отношения с материком

Смена политического курса на Тайване произошла в 2016 г., когда к власти вновь пришла ДПП во главе с Цай Инвэнь (蔡英文), которая в лучших традициях своих предшественников двусмысленно выражала свое отношение к Консенсусу 1992 г., стараясь всячески обходить его стороной. И хотя формально она заявляет о приверженности сохранению статуса-кво [22], о чем поспешила напомнить сразу после провала ДПП на выборах, действия говорят об обратном. Так, во время пребывания у власти Цай Тайвань предпринимал активные попытки углубить контакты с США, что не могло не вызывать обеспокоенности в КНР.

Здесь стоит вспомнить пресловутый поздравительный звонок новоизбранному президенту США Д. Трампу в декабре 2016 г. [23] Кроме того, президент Цай могла почувствовать усиление американской поддержки, когда администрация Трампа и Конгресс США начали проводить более протайваньскую политику. В частности, в марте 2018 г. президент Д. Трамп подписал Закон о посещении Тайваня, который призван способствовать интенсификации обменов визитами официальных лиц двух стран на всех уровнях. Примечательно, что законопроект получил единогласную поддержку как в Палате представителей, так и в Сенате [24].

Сигналом к углублению двусторонних отношений также стало открытие в июне 2018 г. нового здания Американского института на Тайване (American Institute in Taiwan, AIT) – некоммерческой организации, на которую возложено поддержание неофициальных двусторонних связей между США и Тайванем в соответствии с "Законом об отношениях с Тайванем" [25]. В церемонии открытия приняли участия Цай Инвэнь и Дж. Мориарти, директор Института [26]. Спустя несколько месяцев США одобрили продажу вооружений Тайваню на сумму 330 млн долл. с целью усиления обороноспособности острова, что также спровоцировало недовольство Пекина [27]. Примечательно, что данное соглашение стало вторым с момента прихода к власти Д. Трампа, первое было подписано в июне 2017 г. – на сумму 1,4 млрд долл. [28]

В августе 2018 г. по пути в Парагвай президент Тайваня выступила с речью в США (в Лос-Анджелесе), что стало первым за последние 15 лет публичным появлением президента Тайваня перед американской аудиторией [29]. В своей речи она говорила о приверженности острова защите либеральных ценностей, прав и свобод граждан, а также сделала отсылку к КНР, сказав, что "нам [Тайваню] необходимо быть твердыми и решительными, чтобы никто не мог нас уничтожить" [30]. Поездка в целом и сама речь вызвали бурю негодования официального Пекина. Первой под натиском ударов китайского общественного мнения пала тайваньская сеть кофеен 85C Café, розничные точки которой находятся в различных точках земного шара. Оказалось, что Цай посетила одно из таких кафе в Лос-Анджелесе, где была тепло принята сотрудниками. В связи с этим некоторые китайские СМИ поспешили обвинить сеть кофеен в поддержке Цай и ее курса на независимость острова. Дабы избежать двусмысленностей и вероятных финансовых потерь, в конечном итоге компания на своем сайте опубликовала заявление, в котором говорилось о неизменной приверженности Консенсусу 1992 г. и принципу одного Китая [31].

Так или иначе, Пекин в ответ на достаточно самостоятельную политику Администрации Цай, ориентированную на США, и, по ее собственным словам, направленную на сдерживание Китая [32], начал активно предпринимать ответные шаги. Чтобы не нанести серьезный урон китайскому бизнесу, контрмеры КНР во многом сводятся к трем пунктам [33], первым из которых является ограничение потока китайских туристов на Тайвань. Другими эффективными рычагами воздействия на остров являются успешные попытки КНР сузить присутствие Тайваня на международной арене, используя «переманивание» союзников, а также препятствование его участию в международных организациях и структурах.

В апреле-сентябре 2018 г. сообщалось об ограничении турпотока с материка до 310 тыс. человек [34]. Одновременно с этим сообщалось, что ведущие туристические онлайн-агентства Китая прекратили продажу групповых туров на Тайвань на период после июня 2018 г. [35] Кроме того, была опубликована информация о том, что Китай прекращает выдавать лицензии гидам, направляющимся с группами на Тайвань [36]. Лишь за период мая-июня 2016 г. (сразу после выборов на Тайване) турпоток сократился на 30%, что говорит о достаточно широких возможностях Пекина использовать инструмент управления туристическими потоками [37].

Серьезным рычагом давления на Тайвань со стороны Пекина является «охота» на партнеров острова, которые придают ему международное признание – неотъемлемый элемент суверенного государства. За два года пребывания Цай Инвэнь у власти Тайвань потерял пять дипломатических партнеров, которые установили официальные отношения с Пекином: Сан-Томе и Принсипи – в декабре 2016 г. [38], Панама – в июне 2017 г. Доминиканская Республика и Буркина-Фасо – в мае 2018 г. [39], а Сальвадор – в августе [40]. Для сравнения, за два президентских срока Ма Инцзю от дипломатического признания Тайваня отказалась только Гамбия [41]. На данный момент страна поддерживает дипломатические отношения с 17 государствами, а в 2016 г. таковых было 22 [42]. Китай также обращался с призывом отказаться от дипломатических контактов с Тайванем к Свазиленду [43]. Эксперты прогнозируют, что в скором времени примеру последуют как минимум две страны: Гондурас и Гватемала [44].

Под вопросом в данный момент находится будущее отношений Тайваня и Ватикана, который является последним союзником острова в Европе. В сентябре 2018 г. КНР и власти Ватикана подписали предварительный вариант соглашения о назначении епископов на территории КНР с целью разрешения многолетнего конфликта по поводу права назначения епископов в Китае. При этом, если в конечном итоге стороны смогут договориться о заключении полноценного соглашения, оно станет самым большим прорывом в двусторонних отношениях с момента их разрыва в 1951 г. Это приведет к восстановлению официальных связей, что в свою очередь потребует разрыва дипломатических отношений Ватикана с Тайванем [45].

Тайвань обвинил Всемирную организацию здравоохранения (ВОЗ) в уступках политическому давлению со стороны материкового Китая после того, как Китайская Республика не получила приглашения на главное заседание ВОЗ, которое проходило 21-26 мая 2018 г. в Женеве [46]. В 2017 г. впервые за восемь лет Тайвань не получил разрешение на участие в ассамблее ВОЗ, членство в которой на правах наблюдателя считалось главной дипломатической победой еще с 2001 г. На данный момент Тайвань является членом более 150 международных организаций, из которых наиболее престижными считаются 37. Среди них выделяют Всемирную торговую организацию (ВТО), Форум Азиатско-тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС), Международный олимпийский комитет (МОК) и Совет тихоокеанского экономического сотрудничества (PECC). В то время как 12 международных организаций все еще позволяют острову использовать свое официальное название «Китайская Республика» или «Тайвань», некоторые из них в последнее время стали неожиданно менять название острова на «Тайвань-Китай», «Тайбэй-Китай», а некоторые даже на "Тайвань – провинция Китая" [47].

КНР также настаивает на том, чтобы иностранные компании, включая таких гигантов как Marriott, Mercedes-Benz, Muji, Zara и Costco использовали «правильное» называние «Тайвань, Китай» в своих официальных заявлениях и на сайтах [48]. Китайские власти в апреле 2018 г. «угрожали десяткам международных авиакомпаний суровым наказанием», если они не внесут изменения на свои веб-сайты, указав, что Тайвань является частью Китая. 25 июля ведущие авиакомпаниями США (American, Delta, United) сделали соответствующие поправки [49].

Роль «третьей силы»

Новым феноменом политической жизни острова последних лет, имеющим потенциал влияния на отношения между двумя берегами, стала возникающая политическая оппозиция. Помимо ДПП и Гоминьдан на политической арене Тайваня влияние в последние годы набирает так называемая "третья сила" [50] – это представители крайне левого движения острова, выступающие за полную независимость Тайваня от материкового Китая. Наиболее ярким примером является партия «Новая сила» (New Power Party, NPP, 時代力量), которая была официально основана в 2015 г. активистами, принимавшими участие в массовых акциях гражданского протеста («Движение подсолнухов», Sunflower Movement), охвативших Тайвань в 2014 г. Участники движения выступали против подписания Соглашения о торговле услугами с КНР, обвиняя власти острова в несоблюдении демократических процедур при его подготовке без публичного обсуждения и постатейного рассмотрения [51]. Наряду с NPP «третья сила» включает и другие, более мелкие партии, сторонники которых (в основном молодежь) выступают за социальную справедливость: Партия зеленых (Green Party) и Социал-демократическая партия (Social Democratic Party), которые также зародились на волне социального протеста 2014 г. [52]

Стоит отметить, что активная роль "третьей силы" была заметна и во время выборов 2018 г. В частности, одновременно с голосованием за кандидатов проходили референдумы, на которые выносились различные социально значимые вопросы, одним из которых была смена названия национальный команды на Олимпийских играх с "Китайского Тайбэя" на "Тайвань" [53]. И хотя ДПП поспешила отстраниться от поддержки какого-либо решения, сторонники «третьей силы» активно агитировали за смену названия [54]. Особенно активной была также основанная вслед за «Движением подсолнухов» Formosa Alliance (喜樂島聯盟), представители которой, несмотря на предостережения Международного олимпийского комитета о возможном отстранении национальный команды от игр в случае изменения названия [55], 22 октября 2018 г. около штаба ДПП провели митинг в поддержку изменения названия Тайваня на Олимпийских играх в Токио 2020 г. В акции также участвовали представители и сторонники NPP, Социал-демократической партии и некоторых других движений "третьей силы" [56].

Не стоит, правда, и сильно преувеличивать роль "третьей силы". Например, специалист по Тайваню из Ноттингемского университета Дж. Салливан указывает, что по большей части данное крыло оппозиции представлено в основном движениями, а не полноценными политическими партиями.

При этом «миной замедленного действия» большинства подобных политических формирований является их неофициальный характер на политическом ландшафте острова, который объясняется спецификой организации власти на Тайване, где основной вес имеют только две партии – ДПП и Гоминьдан [57]. Это означает, что не имея возможности легитимно выражать как собственную позицию, так и мнение своих сторонников, подобные движения и квази-партийные организации могут в дальнейшем все больше прибегать к радикальным инструментам выражения своего несогласия. Поэтому не исключено, что массовые протестные акции и различные формы насильственного выражения недовольства, подобные тем, что были в 2014 г., включая захват здания Законодательного юаня, могут повториться вновь.

Число тайванцев в возрасте от 20 до 29 лет, которые являются основным локомотивом сторонников «третьей силы», недовольных политикой президента Цай, выросло с 35,3% в конце 2017 г. до 49,2% в июле 2018 [58]. В связи с этим остаётся открытым и важный вопрос, во многом формирующий представление о будущем политического ландшафта острова, – к какой стороне в дальнейшем примкнут представители «третьей силы». Будут ли они взаимодействовать, например, с ДПП, или создадут свой собственный оппозиционный блок? В 2016 г. NPP уже пыталась сотрудничать с ДПП, затем – объединить силы с Социал-демократической партией (SDP), при этом сама SDP пробовала работать совместно с Партией зеленых [59]. Так или иначе, роль несистемной оппозиции на острове становится все более заметной и это может быть сигналом для сторонников политики сотрудничества с КНР, в том числе и для победившей партии Гоминьдан.

***

Очевидно, что к изменениям в политическом статусе-кво по обе стороны Тайваньского пролива очень чувствительны рядовые граждане, которые в большинстве своем выступают за сохранение стабильности и мира. Неслучайно последние опросы общественного мнения в июне 2018 г. показывают, что 49% тайваньцев разделяют положительное отношение к КНР, тогда как отрицательных взглядов придерживаются 44% [60]. Примечательно, что впервые в опросе зафиксирован больший процент людей, которые заявили о своей симпатии к материку.

Результаты местных выборов ноября 2018 г. и победа в большинстве округов оппозиционной партии Гоминьдан также сигнализируют о желании людей придерживаться более миролюбивых отношений со своим соседом и избегать эскалации [61]. При этом такой исход голосования является достаточно благоприятным для КНР [62], так как вовсе не секрет, что стратегической задачей Пекина является победа на президентских выборах 2020 г. представителя Гоминьдан [63].

Стоит также констатировать тот факт, что описанные ранее инструменты воздействия на остров со стороны КНР принесли свои плоды, продемонстрировав жесткую позицию Пекина и его явное неприятие каких бы то ни было попыток отдаления острова. Профессор Университета Линнань в Гонконге Чжан Баохуэй отмечал, что "появление напряженности и конфликтности между Тайбэем и Пекином подорвало легитимность правления Цай" [64]. Об этом, в частности, свидетельствовали проводимые еще до выборов опросы общественного мнения, которые демонстрировали постепенное падение рейтинга одобрения Цай ниже 30% [65].

Разумеется, еще рано говорить о победе на выборах 2020 г. прокитайского блока. Многие эксперты отмечают, что даже выборы ноября 2018 г. обнажили не массовую поддержку материкового Китая, а скорее недовольство граждан проблемами внутренней политики, тогда как внешнеполитические аспекты стали лишь побочным эффектом [66].

Остается наблюдать за развитием событий, но сам факт такой перетасовки политической колоды говорит о неприятии жителями острова радикальных инициатив Цай Инвэнь – как внутриполитических (легализация однополых браков, пенсионная реформа, изменения в трудовом законодательстве [67], так и внешнеполитических (ориентация на США и фактическое стремление к независимости при формальном сохранении статуса-кво[68]. Неслучайно поражение на выборах вынудило ее уйти с поста председателя ДПП [69]. Проигрыш кандидата от ДПП в Гаосюне – крупнейшем южном портовом городе на Тайване, где в течение 20 лет пост главы традиционно был в руках представителей ДПП, стал одним из самых ощутимых ударов по репутации партии [70]. Предвидя возможность потери Гаосюна в условиях растущей популярности кандидата от Гомиьдан, ДПП прибегла к запугиванию избирателей, говоря, что в случае ее поражения "остров будет полностью поглощен материком " [71]. Представляется, что Китай, опираясь на сторонников из числа Гоминьдан внутри Тайваня, занявших влиятельные посты руководителей крупных административных районов, еще больше активизирует шаги по вовлечению острова в зону своего влияния.

Понятно, что возможная победа на президентских выборах 2020 г. представителя Гоминьдан может во многом изменить сложившуюся расстановку сил в этом стратегически важном регионе, так как вследствие усиления китайского влияния на острове [72], США будет все сложнее проводить свою напористую политику, в том числе операции по свободе морской навигации (FONOPs) в Южно-Китайском море. Так или иначе, становится все более очевидно, что с окончанием местных выборов на Тайване президентская кампания 2020 г. началась не только для Тайбэя, но и для Пекина.

[1] ARATS (Association for Relations Across the Taiwan Straits) и SEF (Straits Exchange Foundation) - неправительственные организации материковой части Китая и Тайваня, которые уполномочены обсуждать соответствующие вопросы, связанные с контактами между двумя берегами пролива.

[4] Fell D. Taiwan's external relations: Balancing international space and cross-Strait relations // Government and Politics in Taiwan. – L., N-Y.: Routledge, 2011. - pp. 151-17

[8] Shaocheng Tang. Relations across the Taiwan Strait: a new era / Tang Shaocheng // UNISCI Discussion Papers, Nº 21 (Octubre / October 2009). – pp. 248-262.

[13] Relations Across the Taiwan Strait: Still a Major Political and Security Problem // Asia-Pacific Regional Security Assessment. IISS, 2016. - pp. 9-26.

[16] Fell D. Taiwan's external relations: Balancing international space and cross-Strait relations // Government and Politics in Taiwan. – L., N-Y.: Routledge, 2011. - pp. 151-170

[33] Churchman K. Cross-Strait Relations in the Era of Tsai Ing-wen: Shelving Differences and Seeking Common Ground? / Center for National Interest. October 2016. - 34 p.

Поделиться статьей

Прошедший опрос

  1. Какие угрозы для окружающей среды, на ваш взгляд, являются наиболее важными для России сегодня? Отметьте не более трех пунктов
    Увеличение количества мусора  
     228 (66.67%)
    Вырубка лесов  
     214 (62.57%)
    Загрязнение воды  
     186 (54.39%)
    Загрязнение воздуха  
     153 (44.74%)
    Проблема захоронения ядерных отходов  
     106 (30.99%)
    Истощение полезных ископаемых  
     90 (26.32%)
    Глобальное потепление  
     83 (24.27%)
    Сокращение биоразнообразия  
     77 (22.51%)
    Звуковое загрязнение  
     25 (7.31%)
Бизнесу
Исследователям
Учащимся