Иван Тимофеев (IQ One): IT становятся брендом России

Интервью с генеральным директором IQ One Иваном Тимофеевым, корпоративным членом РСМД.

В интервью Иван Тимофеев рассказывает о современном состоянии российской IT-индустрии, проблемах и перспективах глобальной интеграции России, делает ряд прогнозов, как развития IT-индустрии, так и в отношении будущего «западной цивилизации».

Сегодня IT обладают большим потенциалом в России, тем не менее, визитной карточкой страны они пока не являются. Что нам надо сделать, чтобы эта область ассоциировалась с нашей страной, как нефть, газ, балет, боеголовки?

Прежде всего, надо посмотреть, как вообще что-то стало нашей визитной карточкой, например, автомат Калашникова, космос или ядерное оружие. На самом деле, IT уже постепенно становятся нашим брендом, хотя, возможно, это происходит незаметно для обывателя.

Россия отчасти уже присутствует на рынке IT. Тот же самый Evernote, например,– чисто российский проект. Возможно, Россия присутствует не в том объеме, в каком хотелось бы, но это связано, в первую очередь, с языковой проблемой и с проблемой общей включенности России в мир.

Первый аспект – языковой: в России люди не говорят на английском языке, не читают, не пишут. Отсюда – непонимание современного уровня развития технологий, рынков, того, что вообще есть мир за пределами России. Это касается не только IT, но и других отраслей.

То есть проблема во включенности – языковой и вообще культурной – в глобальный мир?

Так уж повелось, что мир говорит на английском языке, и с этим ничего не поделаешь. И если наша страна не будет говорить на английском, мы не будем включены в мир.

Второй аспект порождается первым. Наши люди не знают, что за пределами России существует рынок. Подобно тому, как люди, которые живут там, не знают, что здесь рынок тоже существует. Для них на карте нет России. Есть Индонезия, Малайзия, Сингапур, а России нет в принципе. Для многих жителей западных стран Россия – это такая большая-большая ледяная пустыня. У них своя жизнь, и они вообще не в курсе, какие у нас существуют проблемы. Соответственно, из России все видится абсолютно так же. Для нас Лондон и Париж – это места, куда мы отправляемся в туристические поездки. Русскоязычные гиды проводят нас по достопримечательностям, и по этим поездкам у нас складывается впечатление об этих городах и странах. Никаких представлений об экономике этих стран, о том, что там происходит, чем живут люди, у россиян нет.

Третий аспект – мы привыкли воспринимать технологии как некий гаджет. Гаджет – это стол или чашка, а технологии на самом деле не стол, не чашка и не стул. Технологии – это деятельность человека, четкий набор действий и знаний по укладыванию асфальта, по приготовлению кальвадоса, по изготовлению пластиковой бутылки.

Соответственно, чтобы эти знания производить, нужна научная школа. В школе знание аккумулируется, приумножается, усложняется. Например, у нас есть «АвтоВАЗ», но, сколько туда денег не вливай, БМВ никак не получается. Почему? Видимо, потому, что отсутствует школа по аккумулированию и передаче знания, традиции. Мы хорошо научились считать, конвертировать все в деньги, а то, что такие сложные, дорогие вещи требуют школы, не понимаем. У нас вообще нет культуры создания и культивирования таких школ. Наше Министерство образования и науки живет от выборов до выборов. А наука живет немного дольше. Технологии не живут в рамках одного сезона.

У меня сохранилась заметка из журнала «Наука и жизнь», по-моему, 1989 года. Речь в ней идет о том, что компания Apple провела конкурс среди студентов Иллинойского технологического института на тему «Как будет выглядеть компьютер будущего?». В заметке дано следующее описание: компьютер будущего будет похож на толстую тетрадь, без каких-либо кнопок, это будет просто экран, клавиатура будет появляться нажатием на клавиши, он будет связан с внешним миром по радио, по нему можно будет смотреть телевизор, определять координаты. Читаешь это и понимаешь: здесь описан iPad! А это в 1989ом году. Чтобы сегодня обсуждались технологии будущего, горизонт планирования у них должен быть хотя бы лет пятьдесят.

Почему у нас сохранилась отрасль IT? Разрушены авиастроение, приборостроение, точное машиностроение и многое другое. Чтобы отрасль IT функционировала, не нужно строить большой завод. Чтобы создавать какие-то вещи в софте, не нужна сложная экономическая инфраструктура. В то же время, чтобы работал, например, авиационный институт, должна функционировать авиационная промышленность. В этом смысле любой разговор об образовании, не затрагивающий промышленность, – это глупости. Не будет никакого образования, если не будет промышленности, не на чем будет учить. Если есть промышленность, тогда будет и образование. В сфере IT все гораздо проще. IT-компания – это примерно пятьдесят программистов, которые сидят за компьютерами и что-то пишут.

Просто у IT-проектов низкая капиталоемкость.

Действительно, у них очень низкая капиталоемкость. И срок инвестиций, и срок проекта короче. Наверное, со временем, когда будут использованы все возможности, связанные с проектами с низкой капиталоемкостью, ситуация изменится. Она и сейчас уже меняется. В период становления железных дорог насчитывалось 10000 железнодорожных компаний – у каждой был свой кусочек железной дороги. Затем произошло укрупнение. На рынке IT тоже произойдет такое укрупнение, появятся корпорации. Тем не менее, сейчас даже самый маленький коллектив людей, живущих где-то в Новосибирске, подключенных к Интернету, обладающих определенными знаниями в области математики, кибернетики и т.д., имеет возможность без какой-либо государственной поддержки создавать конкурентный софт. Для этого огромная промышленность не нужна. Именно поэтому отрасль IT сохранилась, именно поэтому у нас есть инженеры-программисты. А вот инженеров-электронщиков у нас единицы. Многие из них либо уехали, либо переквалифицировались в управдомы. Программисты же есть, потому что есть рынок, и на этом рынке есть определенные спрос и предложение, есть определенная цена этого инженера-программиста, и вот он программирует. И, возможно, у этой отрасли есть все шансы стать брендом.

За последние двадцать лет мы наблюдаем сплошные революции в сфере IT. В 1989 году помыслить об этом обычному человеку было нереально. Следующие двадцать лет тоже будут революционными, или мы уже достигли какого-то предела?

Есть такая книга – «Сумма технологии» Станислава Лема. Почитайте, там все написано.

А если брать российские IT, каких прорывов здесь можно ожидать в ближайшем будущем?

Если бы я знал, какие прорывы, я бы уже прорвался туда. Конечно, все прорывы связаны с фундаментальными технологическими изменениями. Основное фундаментальное технологическое изменение на сегодня – распространение широкополосной связи. Что это значит? Во-первых, возможность с мобильного телефона смотреть фильм, во-вторых, появление устройств такого формата, как айфон или айпад. У нас уже появился переносной персональный компьютер, с помощью которого можно связаться, говорить с миром и т.д. В этой области совершенно точно будут прорывы. Будут рождаться новые компании-гиганты, будут новые крушения, фантастические падения. Сейчас в этой области в мире наблюдается жесточайшая конкуренция. У нас на этом рынке, как известно, выделяются три компании – Google, Facebook и Apple (Microsoft уже слабо выступает). Все остальные крутятся вокруг этих компаний – Samsung что-то пытается делать, Nokia что-то выпустила. Соответственно, можно ожидать прорывов в области мобильных устройств, мобильного софта и т.д.

И последний вопрос. Сейчас приходят новые люди, представители поколения, которое родилось в 1990-х годах, новая поросль, не заставшая советские времена. Как Вы оцениваете эту новую поросль? Каковы их сильные и слабые стороны?

До перестройки, назовем так, существовали две конкурирующие между собой мировые системы – западная и восточная. Любые конкуренты всегда идут ноздря в ноздрю. У них примерно одинаковое внутреннее устройство, они обсуждают одни и те же темы. Если бы они качественно отличались друг от друга, тогда они бы не конкурировали, один другого просто поглотил бы и все. Советский Союз рухнул, а это значит, что рухнуло все, что было внутри, – система ценностей, система отношений и пр. И на неком пустом месте начало выстраиваться, прорастать нечто под названием «Россия». Вспомним известное высказывание Ницше: «Все, что нас не убивает, делает нас сильнее». В результате у нас появилось какое-то количество людей, которые сильнее своих западных коллег. На самом деле, на Западе со времен Советского Союза ничего не изменилось. И сейчас мы наблюдаем, как мне кажется, падение «второго Советского Союза». Запад ждут катаклизмы, возможно, страшнее тех событий, которые мы пережили в 1990-х годах.

Судя по характеру, подходам к жизни, деятельности, оценкам, менталитету, западные люди реально больны демократией Они счастливы, что родились в этой демократической стране. Для них демократия – это светоч. Им еще предстоит переродиться из людей, которые жили в эпоху «холодной войны», в людей, которые живут в новую эпоху. Ведь на самом деле они не живут в том информационном обществе, о котором говорят. Это Россия живет в капитализме, Россия живет в информационном обществе.

То есть мы обгоняем их?

На самом деле мы обгоняем их, как это ни странно, с точки зрения ментального состояния.

Что позволило Германии стать промышленным лидером Европы? Русская армия, которая разбила Германию в пух и прах. И немцы на этом пухе и прахе отстроили новую страну. То же произошло с Японией, которую сровняли с землей. Это был вызов. Нам же, думаю, нефть в каком-то смысле мешает. Для нас это своего рода «подушка безопасности». Но если бы нефти не было, многие важные вещи могли бы разрушиться. Наверное, все идет так, как должно идти.

Что хорошо у нового поколения? Может быть, ему немного не хватает моральных устоев и принципов, христианской или еще какой-то моральной основы. Но постепенно все определенным образом структурируется, во что-то выльется, возникнет моральная основа. На мой взгляд, именно поэтому мы имеем гигантские конкурентные преимущества.

Беседовали:
Иван Тимофеев, программный директор РСМД,
Дарья Хаспекова, программный ассистент РСМД