Американская элита в плену виртуальных представлений о России

Исследуя процесс глобальной трансформации Азии, перестройки ее политической конфигурации с Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР) на Индо-Тихоокеанский (ИТР), я столкнулся с одним удивительным феноменом, которого совсем не ожидал. Вместо разных, подчас противостоящих друг другу мнений и оценок со стороны многочисленных и очень знаменитых аналитических американских центров от «Стратфора» (Stratfor) и до «Брукингса» (Brookings Institution) обнаружил удивительное их единство взглядов относительно России, что напомнило мне старые советские времена.

Как и в бывшем СССР, в Америке есть официальная доктрина — «Стратегия национальной безопасности», принятая уже при администрации Трампа в 2017 г. Значительная ее часть посвящена угрозам со стороны Китая, но и о России там сказано немало, причем в самом негативном ключе.

Понятно, что такие оценки в Стратегии появились не на пустом месте, а были подготовлены в недрах американского экспертного сообщества. Оно, надо сказать, настроено к Москве крайне отрицательно. Поразительно, что подавляющая часть оценок современной России целиком и полностью следуют логике, заложенной этим документом, как будто это какое-нибудь постановление ЦК партии большевиков.  

Возникает ощущение, что американское экспертное сообщество, по крайней мере в отношении России, живет в каком-то своем выдуманном мире. Оно удивительно консервативно, привязано к определенным давно известным стереотипам и продолжает культивировать представления о России, подчерпнутые еще в 1990-х гг. Видимо, те времена произвели на американцев такое позитивное впечатление, что сегодня они не способны или не желают смотреть в глаза совершенно иной объективной реальности. Современную Россию и ее вполне успешные и энергичные действия на международной арене стараются изобразить как случайные удачи, как отчаянные попытки удержаться на мировой авансцене, которые только прикрывают ее слабость.

Судя по всему, антироссийский курс Америки будет реализован вне зависимости от того, каким образом Россия будет противодействовать американским планам. В таком подходе американцев к России есть нечто экзистенциальное, что-то вроде противостояния древнего Рима и Карфагена, причем американцы, естественно, видят себя современным подобием древнего Рима.

Опыт Карфагена показывает, что ждать и ничего не предпринимать, сидеть тихо и никуда не двигаться, надеясь на то, что главный враг про Россию забудет — ошибочная стратегия, которая критична для национального выживания. Только активная самостоятельная политика, поиски новых друзей и сохранение старых, жесткое отстаивание собственных интересов может стать залогом того, что древний Рим в современных условиях так и не сможет сокрушить новый Карфаген.

В противостоянии с США Россия может и должна действовать совместно с Китаем, который при всех своих глобальных целях объективно заинтересован в укреплении отношений с Россией, так как также является объектом американского давления и санкций.

При этом очевидно, что американцы предпримут все усилия, чтобы не допустить дальнейшего российско-китайского сближения. Особенно они любят играть на бессознательных страхах относительно Китая и его экспансии.

Российскому образованному обществу следует раз и навсегда отказаться от ощущения, что как будто в Америке и на коллективном Западе есть какая-то к нам симпатия, и стоит только правильно объяснить мотивы внешнеполитического поведения России, как они обязательно поймут и примут наши истинные устремления. Это ложное чувство, которое уже много раз нас сильно подводило. Снова наступать на те же «грабли» не просто ошибочно, но и смертельно опасно для России в этом быстро меняющемся мире.

Исследуя процесс глобальной трансформации Азии, перестройки ее политической конфигурации с Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР) на Индо-Тихоокеанский (ИТР), я столкнулся с одним удивительным феноменом, которого, совсем не ожидал. Вместо разных, подчас противостоящих друг другу мнений и оценок со стороны многочисленных и очень знаменитых аналитических американских центров от «Стратфора» (Stratfor) и до «Брукингса» (Brookings Institution) обнаружил удивительное их единство взглядов относительно России, что напомнило мне старые советские времена.

Как и в бывшем СССР, в Америке есть официальная доктрина — «Стратегия национальной безопасности», принятая уже при администрации Трампа в 2017 г. Значительная ее часть посвящена угрозам со стороны Китая, но и о России там сказано немало, причем в самом негативном ключе. Указывается, в частности, что она якобы «продолжает запугивать своих соседей угрожающим поведением, таким как демонстрация возможностей своего ядерного потенциала и дальнейшим развертыванием наступательных сил. Кроме того, в документе отмечается, что «Москва использует подрывные меры с целью ослабления доверия Америки к Европе, а также трансатлантического единства и европейских институтов, и правительств». Понятно, что такие оценки в Стратегии появились не на пустом месте, а были подготовлены в недрах американского экспертного сообщества. Оно, надо сказать, настроено к Москве крайне отрицательно. Поразительно, что подавляющая часть оценок современной России целиком и полностью следуют логике, заложенной этим документом, как будто это какое-нибудь постановление ЦК Партии большевиков.

Влиятельный в Америке Институт национальной стратегии (Institute for National Strategic Studies), который, судя по его рекламе, «оказывает стратегическую поддержку министру обороны, председателю Объединенного комитета начальников штабов и объединенного военного командования, а также взаимодействует с более широким сообществом национальной безопасности на службе обороны», в лице своих экспертов — Питера Звака и Мари-Шарлотте Пьер — обозначил свое видение ситуации в России. Эксперты полагают, что «отношения США и Запада с Россией остаются под угрозой, так как «Россия все больше заявляет о себе на мировой арене». Им явно это не нравится.

Даян Джаятиллека:
Стратегия России во внешнем мире. От прошлого к будущему

«Россия по-прежнему руководствуется мировоззрением, основанным на экзистенциальных угрозах: реальных, мнимых и надуманных. Будучи обширным евразийским государством, разделенным на 11 часовых поясов, имеющим серьезные демографические и экономические проблемы, Россия сталкивается с многочисленными дилеммами безопасности внутри страны и вдоль своих уязвимых и протяженных границ. В своей политике она показывает реактивную ксенофобию, вытекающую из долгой истории разрушительной войны и вторжения вдоль большей части ее границ, распада Советского Союза, расширения Организации Североатлантического договора. Россия все больше угрожает другим и действует за пределами своих границ. Однако время не на стороне России, поскольку она вступила в изнурительную борьбу за статус-кво, которое включает в себя ненужную конфронтацию с Западом, многочисленные неразрешенные военные обязательства, только частично диверсифицированную экономику, ослабленную санкциями, надвигающуюся внутреннюю напряженность. К тому же она непосредственно граничит с набирающим силу Китаем», — отмечают эксперты.

Я специально так подробно процитировал текст из работы американских экспертов, поскольку в этом небольшом отрезке собраны почти все западные мифы о России. Для полноты картины ко всему вышеперечисленному стоит еще добавить утверждения специалистов авторитетного в США аналитического центра «Стратфор» о том, что Россия ведет против Запада абсолютно проигрышную гибридную войну. Логика их рассуждений звучит примерно так: Россия слабая и агрессивная, а агрессивная, потому что слабая. «По мере роста напряженности между Россией и Западом в последние годы, Москва все чаще прибегает к гибридной войне, чтобы завоевать и удержать позиции в борьбе за власть и влияние», — указывается в одном из их докладов.

Надо сказать, что собранные вместе все эти мифы о России и ее политике производят странное впечатление. Нельзя сказать, что все они ложные. Однако, когда некоторые представления соответствуют реальности, они могут тут же раствориться в море откровенного «фейка», и от этого в принципе ничего не меняется. Более того, негативные оценки настолько абсолютизируется, что реальности они мало соответствуют. У России действительно огромное количество проблем, их выдумывать не надо, просто нужно более глубоко и предметно заниматься тем, что происходит сейчас в стране.

Павел Кошкин:
Российский ревизионизм или «восстановление справедливости»?

Возникает ощущение, что американское экспертное сообщество, по крайней мере в отношении России, живет в каком-то своем выдуманном мире. Оно удивительно консервативно, привязано к определенным давно известным стереотипам и продолжает культивировать представления о России, подчерпнутые еще в 90-х гг., когда перед ним открывались все самые высокие двери в Москве. Видимо, это произвело на американцев такое позитивное впечатление, что сегодня они не способны или не желают смотреть в глаза совершенно иной объективной реальности. Современную Россию и ее вполне успешные и энергичные действия на международной арене стараются изобразить как случайные удачи, как отчаянные попытки удержаться на мировой авансцене, которые только прикрывают ее слабость. «С момента возрождения в качестве региональной державы в середине 2000-х гг. Россия больше не может похвастаться значительными обычными силами, необходимыми для того, чтобы противостоять НАТО и вернуть земли, которые она потеряла при распаде советского блока. России пришлось обратиться к другим средствам, чтобы максимизировать свои преимущества и минимизировать свои слабости, а также найти новые пути для оплаты вековой войны с Западом», — указывают аналитики Стратфора в одном из докладов.

Здесь следует отметить, что если американские эксперты по Европе видят Россию как главную угрозу и мощного (пусть и слабеющего) противника, то американские эксперты по Азии вообще не воспринимают Россию как серьезного игрока. Они опять-таки не могут перестроиться с 1990-х гг. прошлого века, когда Россия исчезла с военно-политической карты Азии как существенный актор. Вместе с тем, прошло уже без малого двадцать пять лет. Совершенно по-иному выглядит Тихоокеанский флот. Россия — один из ключевых игроков в корейском урегулировании, добывает нефть и газ в Южно-Китайском море, обеспечивает вооружением чуть ли не все страны региона и, наконец, проводит все более масштабные сухопутные и военно-морские маневры с китайскими партнерами. И все это до сих пор проходит по большей части мимо внимания американских аналитиков, занимающихся Азией.

В целом мысль о том, что Россия — это слабеющая экономика и политическая культура, которая душит деловую, гражданскую инициативу и все ее действия на международной арене, — разделяется большинством американских аналитиков, которые убеждены сами и убеждают всех в том, что имеют дело «с огромным, имеющим ядерное оружие и пребывающим в упадке, противником». Россия, по их мнению, — государство, которое едва держится на плаву и может в любой момент развалиться под грузом внутренних проблем, как это было с СССР. Тон здесь задает опять-таки Стратфор, сотрудники которого прогнозируют, что «еще до раскола России, влияние Москвы значительно ослабнет, что, в свою очередь, создаст пространство с полуавтономными регионами. «Мы ожидаем, что авторитет Москвы существенно ослабнет, а это приведет к формальной и неформальной фрагментации России, поэтому вряд ли она выживет в нынешнем виде», — пишут они.

Андрей Кортунов:
Чего ты хочешь, Джон? К чему приведет противостояние России и США

Удивляет и тот факт, что никакие доводы о позитивных изменениях, происходящих в стране, их не убеждают. Я до сих пор вспоминаю беседу с одной американской участницей конференции по Южно-Китайскому морю в Ханое в 2016 г. Она была убеждена, что в России, с точки зрения доступа к информации, остались те же условия, как и в СССР. Никакие доводы, что любой желающий может узнать мнение западных политиков через Интернет, может смотреть СNN или даже консервативные Fox News, ее не могли переубедить.

В этой связи, в Китае в отношении России обратная ситуация. Там всегда, даже в самые сложные 90-е гг., существовали совершенно иные представления о нашей стране, намного более соответствовавшие действительности. Еще в 1995 г. такой проницательный ученый как Гу Сюеу отмечал: «В России Пекин видит парализованную, но не укрощенную великую державу. Несмотря на уменьшение советской империи, Китай признает за ней волю и способность снова стать мировой державой и отнюдь не второго ранга».

Так что в Китае не переоценивали российские трудности, понимали неизбежность возврата России на мировую авансцену и были готовы это принять. В Америке же к этому готовы не были. Возможно, здесь коренится одна из причин того, почему мы сегодня говорим о российско-китайском стратегическом партнерстве, а не о российско-американском.

Определенная вина в этом лежит и на американском экспертном сообществе с его, как мы видим, устойчивым антироссийски-мифологическим подходом. Не исключено, что одна из причин этого — нежелание признать тот факт, что Россия в своем развитии опрокинула почти все прогнозы американских экспертов 90-х гг. Они уже тогда предрекали вымирание, массовую эмиграцию, национальные конфликты, потерю новых территорий и путь к самораспаду. Сказать, что они ошиблись в расчетах — «не их метод». Они ведь не ошибаются, и поэтому продолжают твердить, что все в России держится на власти одного человека — президента В. Путина, а после его ухода все может поменяться. Страна может либо развалиться, либо примкнет к США. Такие заклинания приятны и американской политической элите, так как ей хочется, чтобы Россия действительно распалась и сошла с мировой политической сцены. Все это в американских правящих кругах рождает пустые надежды о том, что прекрасное прошлое еще можно вернуть. В Вашингтоне не забыли, как их представители, в том числе и из так называемого экспертного сообщества, сидели в кабинетах бывших руководителей СССР на Старой площади в Москве, и смириться с тем, что все это прошло и все кардинально изменилось, они никак не могут.

Роберт Легвольд:
Американо-российские отношения: цена холодной войны

Все эти «пустые надежды» основаны на неожиданном распаде СССР и вере в то, что такое же чудо обязательно приключится с Россией, которая в принципе не может стать сильной. Эти «пустые надежды» рождают, однако, и «пустые хлопоты», которые, если мы говорим о практической политике, представляют собой реальный барьер на пути хоть каких-то позитивных перемен. Надеясь на чудесное возвращение к прошлому, правящие американские верхи и связанный с ними коллективный Запад, сохраняют стратегию, направленную на ослабление России, на усиление антироссийских санкций. Таким путем они надеются сменить режим, добиться распада России и ее схода с мировой политической сцены. Таким образом ложные представления придают новые силы и новые смыслы для продолжения антироссийской политики.

Более того, мнения ведущих экспертов по России разделяются и правящими кругами, и политическим ядром обеих ведущих американских партий, и ключевыми информационными ресурсами. Можно сказать, что американский правящий класс един в своем неприятии современной России. У него нет желания объективно проанализировать, почему Россия, в которой еще в начале 90-х гг. шла дискуссия о том, является ли она ближайшим партнером Америки или уже ее союзником, оказалась по другую линию фронта. Нет сомнений, что эта враждебность и недоверие к Москве будут носить долговременный и непрерывный характер.

Судя по всему, антироссийский курс Америки будет реализован вне зависимости от того, каким образом Россия будет противодействовать американским планам. Об этом в 2001 г. писал еще Олег Арин, указывавший, что «в стратегическом плане для США не имеет значения, какой режим в России: коммунистический или капиталистический. Россия для них — угроза при любом варианте». В таком подходе американцев к России есть нечто экзистенциальное, что-то вроде противостояния древнего Рима и Карфагена, причем американцы, естественно, видят себя современным подобием древнего Рима.

Опыт Карфагена показывает, что ждать и ничего не предпринимать, сидеть тихо и никуда не двигаться, надеясь на то, что главный враг про Россию забудет — ошибочная стратегия, которая критична для национального выживания. Поэтому Москве ни в коем случае нельзя пассивно наблюдать, как и в каком направлении будет происходить трансформация Азии, как американцы путем давления и угроз шаг за шагом будут добиваться своих целей. Только активная самостоятельная политика, поиски новых друзей и сохранение старых, жесткое отстаивание собственных интересов может стать залогом того, что древний Рим в современных условиях так и не сможет сокрушить новый Карфаген.

Самюэль Чарап, Иван Тимофеев:
Кодекс невмешательства

В противостоянии с США Россия может и должна действовать совместно с Китаем, который при всех своих глобальных целях объективно заинтересован в укреплении отношений с Россией, так как также является объектом американского давления и санкций. В Москве, где есть сторонники и противники российско-китайского сближения, впрочем, как и в Пекине, очень важно сохранять широкий взгляд на ситуацию как в АТР и ИТР, так и в мире. Объективно, что и у России, и у Китая куда больше того, что их объединяет, чем их разъединяет. В первую очередь здесь стоит отметить общий взгляд на глобальную ситуацию, необходимость противостоять американскому давлению, угрозам и санкциям, значительные экономические проекты, особенно в сфере транспортировки нефти и газа, которые формируют ресурсную базу поддержки Китая.

При этом очевидно, что американцы предпримут все усилия, чтобы не допустить дальнейшего российско-китайского сближения. Особенно они любят играть на бессознательных страхах относительно Китая и его экспансии. Кстати, они долго не верили в реальность российско-китайского союза, и теперь не исключено, что разного рода посулами и ничего не значащими уступками, вроде заявлений Дональда Трампа о том, что надо вернуть Россию в «семерку», постараются разделить двух своих главных противников, а потом изолировать и уничтожать их по отдельности. Без признания Западом реальности новой России с Крымом и с глобальными интересами говорить о какой-то новой разрядке просто несерьезно. Тем более, что цель глубоко экзистенциальная — сокрушить Россию и превратить пространство на Востоке в конгломерат борющихся между собой полузависимых квазигосударственных образований.

В этой связи российскому образованному обществу следует раз и навсегда отказаться от ощущения, что как будто в Америке и на коллективном Западе есть какая-то к нам симпатия, и стоит только правильно объяснить мотивы внешнеполитического поведения России, как они обязательно поймут и примут наши истинные устремления. Это ложное чувство, которое уже много раз нас сильно подводило. Снова наступать на те же «грабли» не просто ошибочно, но и смертельно опасно для России в этом быстро меняющемся мире.