Армения после 25 лет независимости: сохраняя стабильность в непредсказуемом окружении

Армения, как и все остальные постсоветские страны, входящие в Содружество Независимых Государств, в 2016 г. отметила 25-ю годовщину своей независимости. Эта дата — хороший повод для того, чтобы оценить путь, пройденный страной за четверть века, и заглянуть в будущее после того, как пышные кавказские тосты уже отзвучали, а бокалы опустели. Как это часто бывает, ход развития в ближайшие годы будет определяться целым рядом внутренних и внешних факторов, ни один из которых не является постоянной переменной и не может быть оценен и предсказан с математической точностью.

Армения, как и все остальные постсоветские страны, входящие в Содружество Независимых Государств, в 2016 г. отметила 25-ю годовщину своей независимости. Эта дата — хороший повод для того, чтобы оценить путь, пройденный страной за четверть века, и заглянуть в будущее после того, как пышные кавказские тосты уже отзвучали, а бокалы опустели. Как это часто бывает, ход развития в ближайшие годы будет определяться целым рядом внутренних и внешних факторов, ни один из которых не является постоянной переменной и не может быть оценен и предсказан с математической точностью.

Внутриполитические тренды

Томас Джефферсон выступал за кардинальный пересмотр преобладающих институтов не реже, чем раз в поколение. С учетом этого можно утверждать, что в ближайшие два-три года в Армении изменится расстановка политических сил, причем по двум основным причинам как формального, так и неформального характера.

Во-первых, уходит поколение людей, которые добились независимости для страны и обеспечили победу в войне 1992–1994 гг. Еще в 2013 г. первый президент Армении Левон Тер-Петросян, которому сейчас 72 года, заявил, что не будет участвовать в президентской гонке, сославшись на возраст и проблемы со здоровьем. Влияние отцов-основателей на принятие решений, несомненно, будет сохраняться и впредь, но предстоящие институциональные изменения неизбежно приведут к появлению новых групп влияния по всему политическому спектру.

Во-вторых, Армении предстоит трансформироваться в парламентскую республику в соответствии с поправками к Конституции, принятыми на референдуме в 2015 г. В связи с этим предстоящие в апреле 2017 г. парламентские выборы (и, что важнее, сама избирательная кампания) станут переломным моментом для армянских политических элит, которым придется приспособиться к новым правилам игры. Проведение этих выборов на свободной, справедливой и прозрачной основе имеет решающее значение для получения дальнейшей поддержки и продолжения сотрудничества с Брюсселем, Вашингтоном и международными финансовыми организациями. Помимо этого, будущее политической системы Армении будет определяться сформированными накануне выборов союзами и блоками и их влиянием в новом парламенте. Новый Избирательный кодекс, принятый осенью 2016 г. (1, 2) правящей и основными оппозиционными партиями с редким единодушием (его даже назвали «историческим»), создал предвыборную среду, о которой положительно отзываются ведущие политические группировки как в правительстве, так и в оппозиции.

Flickr / Marco Fieber CC BY-NC-ND 2.0
Сергей Маркедонов:
Нагорно-карабахский конфликт: на
перекрестке внешнеполитических интересов

Менее влиятельные политические партии уже говорят о формировании предвыборных коалиций, некоторые из них подумывают и о слиянии. Вероятность консолидации сил по всему политическому спектру весьма высока, как и появление до парламентских выборов 2022 г. системы «двух с половиной партий» (новый Избирательный кодекс предусматривает такую возможность). Уроки неудач в отдельных посткоммунистических парламентских республиках свидетельствуют о том, что устойчивость системы управления коррелирует именно с такой партийной системой.

Конституция с внесенными в нее поправками полностью вступит в силу после президентских выборов в феврале 2018 г. На первый взгляд, это будет всего лишь переход исполнительной власти от президента к премьер-министру, но на самом деле он повлечет за собой важные изменения. Они будут связаны, во-первых, с утверждением новой институциональной структуры, обеспечивающей децентрализацию системы управления, к которой будут допущены многие политические партии и группы интересов, во-вторых, реформированием Совета национальной безопасности с приданием ему большего веса и, не исключено, даже с наделением полномочиями по принятию решений.

Армянское общество отличается активностью и экспансивностью. В стране повсеместно распространен Интернет, контент которого не подвергается цензуре (статус «Свободный» по Индексу свободы Интернета за 2015 г., опубликованному Freedom House). Растет число пользователей социальных медиа и активистов, которые уже имеют в своем багаже ряд успешно проведенных массовых кампаний (против повышения государственных транспортных тарифов в 2014 г., тарифов на электричество компанией Electric Yerevan в 2015 г. и т.п.). Кроме того, они обладают серьезным мобилизационным потенциалом, необходимым для отражения внешних угроз (например, убийство армянской семьи в Гюмри в 2015 г., «четырехдневная война» в 2016 г. и т. д.). Вот почему как для армянских политических партий и правительства, стремящихся завоевать сторонников, так и для иностранных государств, заинтересованных в сохранении своей позитивной повестки, «завоевание умов и сердец» с помощью инструментов «мягкой силы» останется главным и единственно возможным способом действий.

Внешняя политика начинается дома

Что касается внешней политики, то со всей очевидностью можно утверждать следующее: выражение «внешняя политика начинается дома», о котором напомнил в одноименной книге (издана Basic Books в 2013 г.) выдающийся политолог и президент Совета по международным отношениям Ричард Хаас (США), будет актуально для Армении в отношениях не только с Азербайджаном и Турцией, но и с главным союзником — Россией и незаменимым партнером по безопасности — Нагорно-Карабахской Республикой.

Идеи заключения новых, даже самых «продвинутых» договоренностей с Азербайджаном или инициирования процесса нового сближения с Турцией стали весьма непопулярными в обществе. Это произошло после «четырехдневной войны» (апрель 2016 г.) и усиления антиармянской риторики президента Турции Реджепа Эрдогана, который какое-то время будет занят урегулированием проблемы нарастающего движения курдских повстанцев. В случае Азербайджана ситуация вряд ли изменится, учитывая развернутую на государственном уровне пропагандистскую кампанию. Однако вероятность возобновления неафишируемого армяно-турецкого процесса на втором или даже полуторном треке исключать нельзя, даже при президентстве Дональда Трампа.

Photolure / fmgnews.info
Микаэл Золян:
Искандеры в Армении: восстановленное
равновесие или новый виток гонки
вооружений?

Примечательно, что при отсутствии политических перспектив карабахского урегулирования (особенно после беспрецедентной эскалации и вооруженной агрессии со стороны Азербайджана в апреле 2016 г. и одностороннего отказа от обязательств, взятых на саммитах в Вене и Санкт-Петербурге в мае и июне 2016 г.) новые рамки для решения гуманитарных проблем постконфликтного восстановления могут быть заданы Большой палатой Европейского суда по правам человека. Речь идет о решениях по делам беженцев «Чирагов и другие против Армении» и «Саргсян против Азербайджана», вынесенных еще в июне 2015 г.

Этот беспрецедентный судебный процесс в ЕСПЧ почти наверняка будет адаптировать похожие постконфликтные процессы между Турцией, Грецией и Кипром из прошлого. И самое главное — этот процесс приведет к установлению между Арменией и Нагорным Карабахом прочных и более институционализированных отношений, которые выйдут на качественно новый уровень, свободный от излишних эмоций.

Постоянное укрепление стратегического союза с Россией, не зависящее от динамики развития ОДКБ или Евразийского экономического союза, по-прежнему будет приоритетом для любого правительства в Ереване. Тем не менее необходимо открыть новые каналы взаимодействия между Москвой и Ереваном и освободиться от менталитета советской эпохи с обеих сторон, чтобы не допустить усиления расхождений во взглядах, как это случилось в отношениях с другими постсоветскими странами. В качестве иллюстрации приведем один яркий пример. В своей книге «Железный Путин. Взгляд с Запада» (2013) Ангус Роксборо [1] приводит многочисленные интервью с экспертами и высокопоставленными политиками из России. Примечательно, что ни один из них не смог предсказать события, которые произошли на Украине. Более того, интервьюируемые в основном высмеивали сценарий ухудшения двусторонних российско-украинских отношений, отказываясь воспринимать его всерьез.

Интенсивные обмены студентами, научные командировки университетских ученых, расширенное гуманитарное сотрудничество и публичная дипломатия в конечном счете придут на смену нарративу об «общем прошлом», к которому поколение независимости по большей части остается равнодушным. Конечно, важную роль в этом процессе призваны сыграть средства массовой информации обеих стран, постепенно вытесняющие поверхностные комментарии «всезнаек», готовых рассуждать о чем угодно, глубоким экспертным анализом.

Нынешняя ситуация иногда дает ложные сигналы о консенсусе внутри российской элиты относительно восприятия Армении как ключевого и не имеющего себе равных союзника России в регионе. Ощутимый спад (на 17 процентных пунктов) показателей восприятия дружественности России в Армении, зафиксированный Центром интеграционных исследований Евразийского банка развития в октябре 2016 г., должен послужить тревожным звонком для обеих сторон. Ни одна из них не должна почивать на лаврах, ослепленная гордостью и самонадеянностью.

Мост между Сциллой и Харибдой возможен

Вебинар «Интересы Армении в ЕАЭС»

Армения — страна, постоянно стремившаяся искать возможности исключительно в тех областях, где интересы великих держав совпадают, и не играющая на их противоречиях. Исходя из этого, политика Еревана в сфере международных отношений и безопасности будет в значительной степени коррелировать со способностью Москвы, Брюсселя и Вашингтона преодолеть свои разногласия вместо эскалации напряженности и углубления недоверия. Вот почему отношения Армении с ЕС и США (армянские диаспоры в ключевых европейских государствах и Соединенных Штатах играют важную роль) будут зависеть от успеха или провала усилий нормандской четверки по урегулированию кризиса на Украине.

Вместе с тем отношения Еревана с Брюсселем и Вашингтоном будут зависеть не только от ситуации на Украине и темпов проведения внутренних реформ или демократических процессов, но и от готовности ЕС и США искать альтернативные возможности сотрудничества с Кремлем (и Евразийским союзом, если говорить об экономике) с помощью Армении и внутри нее. Очевидно, что Ереван это осознает и заинтересован в плавной институционализации тарифов и торговых правил внутри ЕАЭС для наведения мостов между Востоком и Западом (эта роль столетиями открывала перед Арменией новые торговые возможности либо оборачивалась разрухой). Установление антикоррупционных рамок и совершенствование законодательства, стимулирование инвестиций и сотрудничество в миротворческих миссиях занимают верхние строчки армяно-американской повестки.

Что касается Европейского союза, то Армения, наконец, подпишет с ним новый рамочный документ, который придет на смену заключенному в 1999 г. Соглашению о партнерстве и сотрудничестве. Скорее всего, это произойдет еще до армянских парламентских выборов в апреле 2017 г., в противном случае это может стать очередной тактической ошибкой брюссельской бюрократической машины. Положительным моментом можно считать то, что в ближайшие несколько лет сам Брюссель будет искать адекватные механизмы сотрудничества со странами, которые не подписали с ним соглашения об ассоциации или об углубленной и всеобъемлющей зоне свободной торговли. В новой Глобальной стратегии ЕС Брюссель фактически распрощался с проектом Европейской политики соседства. Таким образом, у обеих сторон есть достаточное пространство для того, чтобы творчески подойти к выстраиванию отношений в будущем.

Отношения с Грузией будут по-прежнему иметь ключевое значение для стабильности Армении, поскольку львиная доля товарооборота страны осуществляется через грузинские порты и горы.

Иран — это «черный лебедь», способный изменить сценарии будущего Армении на национальном, региональном и международном уровнях. Если все заинтересованные стороны будут удовлетворены претворением в жизнь принятого в 2015 г. Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД), Иран в предстоящие пять лет де-факто и де-юре вернется в большую мировую политику. Хотя Тегеран был надежным партнером и союзником Армении на протяжении всех 25 лет ее независимости, открытие Ирана для остального мира обернется для Еревана как проблемами, так и новыми возможностями. Это будет зависеть от того, насколько эффективно Армении удастся поддерживать сотрудничество в сфере экономики и безопасности уже в более конкурентной среде. Двумя индикаторами этих отношений станут строительство железной дороги и транзит иранского газа через территорию Армении.

Armenian Presidential Press Service
Никита Смагин:
Армения и Иран: экономика превыше всего

Азербайджан останется главной угрозой для Нагорно-Карабахской Республики и Армении. Экспорт газа не сможет компенсировать Баку свертывание добычи нефти даже после завершения второй стадии разработки месторождения Шах-Дениз — доходы государственного бюджета уже никогда не будут такими, как в 2012–2015 гг. Поэтому для сохранения власти в условиях сокращения социальных расходов правящей семье Азербайджана придется постоянно нагнетать напряженность вдоль линии соприкосновения и на границе с Арменией. Это позволит Баку оказывать на Ереван и Степанакерт постоянное давление и вынуждать их нести существенные военные расходы, а также держать собственное население с оглядкой на возможную эскалацию на фронте. Однако воинственная риторика в сочетании с продолжающимися нарушениями режима прекращения огня и военными учениями (в середине ноября 2016 г. Азербайджан провел широкомасштабные учения, в которых было задействовано 60 тыс. военнослужащих) может привести к «случайной войне», о чем давно предупреждают многие эксперты. При мировых ценах на нефть в 40–45 долл. за баррель Ильхаму Алиеву будет сложнее проводить политику балансирования на грани (brinkmanship), характерную для времен холодной войны [2]. Но он будет продолжать ее до тех пор, пока глобальные игроки не перестанут относиться к официальному Баку как к «избалованному нарушителю спокойствия», который когда-нибудь возьмется за ум. Он не возьмется.

Тем не менее главный вопрос касается «красной линии» (на Кавказе это практически не обсуждается) и заключается в следующем: до каких пор азербайджанское общество будет терпеть вопиющую коррупцию, систематические нарушения прав человека и жесткий контроль общественно-политической жизни со стороны правящей семьи? Расчеты на то, что принятая в сентябре 2016 г. новая Конституция Азербайджана обеспечит надежные гарантии более плавного перехода власти внутри правящей семьи, могут не оправдаться в любой момент. Таким образом, растущая нестабильность и непредсказуемость Азербайджана будут по-прежнему заставлять Армению направлять значительную часть бюджета на военные расходы, которые теперь будут использованы для достижения социального и промышленного прогресса в рамках концепции «Нация-Армия». Данная концепция была выдвинута новым министром обороны в новом правительстве Армении, которое в значительной степени является элитно-профессиональным и пользуется широкой общественной поддержкой.

На международном уровне Армения продолжит оставаться под влиянием взлетов и провалов процесса нагорно-карабахского мирного урегулирования, а также будет стремиться вступать в более эффективные внешнеполитические инициативы, чтобы оправдать ожидания динамично развивающегося гражданского общества.

Армении еще предстоит справиться с вызовами и воспользоваться открывающимися возможностями. Единственный фактор, способный обеспечить успех (а не поражение), как бы просто это ни звучало, — создание в стране сильных и эффективно действующих институтов в результате амбициозных реформ, опережающих внутренние преобразования в рамках измененной Конституции. Это — при рациональном стечении обстоятельств — будет тем стержнем, вокруг чего все остальное будет разрастаться.

1. Роксборо А. Железный Путин: взгляд с Запада. — М.: Альпина Бизнес Букс, 2012. — 360 с.

2. Avagimyan A. The Role of Oil in the Formation of Azerbaijan's Foreign Policy. Lambert Academic Publishing, 2016.