Биарриц: «Большая семерка» со скромными результатами?

В минувшие выходные Франция принимала на своей территории очередной саммит «Группы семи» (G7). После того, как прошлогодняя встреча G7 в канадском Ла-Мальбе фактически закончилась неудачей, обнажив глубокие противоречия между участниками, атлантический курорт Биарриц стал тем местом, где лидеры западного мира могли еще раз попытаться отыскать общий подход к основным международным вопросам современности. К этому подталкивал своих гостей и хозяин мероприятия: Э. Макрон по-прежнему выражает стойкую убежденность, что именно многосторонняя дипломатия является наиболее эффективным методом решения глобальных проблем. С подачи французского президента «семерка» рассчитывала возродить свой статус наиболее значимого переговорного формата, который она ныне стремительно теряет на фоне успеха других площадок.

Получилось ли у «семерки» решить хотя бы часть тех проблем, с которыми она приехала в Биарриц? Подводя черту, нельзя не признать, что его результаты (по крайней мере, те, что озвучены публично) оставляют немало сомнений.

С одной стороны, без конкретики остались наиболее принципиальные вопросы. Более всего это заметно по иранскому досье: лидеры G7 договорились только о том, что никому не выгодно приобретение Ираном ядерного оружия, а также что все они рассчитывают на безопасность и стабильность в Персидском заливе (странно, если бы кто-то откровенно признал обратное).

Безрезультатно прошел очередной раунд дискуссий вокруг Brexit: ни Евросоюз в лице Д. Туска, ни премьер Б. Джонсон так и не отступились от своих первоначальных позиций. Похоже, более многообещающей Лондону сейчас видится перспектива заключения торгового соглашения с США, которое Д. Трамп обещает подписать гораздо быстрее, чем это получится с ЕС.

Так и не закрылся вопрос о возвращении России: главными сторонниками положительного решения оказались США, тогда как европейские столицы и Оттава выступили против. Право выбора в дилемме, приглашать ли Москву или нет, в итоге остается за американским лидером, ведь именно он будет председателем G7 в 2020 году. Не располагая консенсусом о превращении «семерки» обратно в «восьмерку», Д. Трамп теоретически может пригласить российское руководство разово в качестве почетного гостя G7.

С другой стороны, в тех сюжетах, по которым западные страны подспудно все-таки пришли к взаимопониманию, тоже есть свои сложности. В частности, при ведущей роли Франции и Германии «Группа семи» договорилась запустить ближайшей осенью программу «Партнерство ради безопасности и стабильности Сахеля», в рамках которой должна обеспечиваться более активная координация силовых ведомств сахельских государств и их международных партнеров. Поможет ли это победить терроризм «на земле» — вопрос открытый, но именно с этим и у Франции, и у государств региона не первый год большие проблемы. Вероятно, стоило бы не увеличивать количество новых инициатив (ведь с 2017 г. есть еще «Альянс сил в пользу Сахеля», координирующий помощь развитию), а сначала добиться убедительного результата на поле боя.

В отношении лесных пожаров в Амазонии стороны договорились срочно выделить необходимые для тушения технические (авиацию) и финансовые (20 млн долл.) средства. Помимо того озвучено намерение принять на ближайшей Генеральной Ассамблее ООН программу восстановления амазонских лесов с подключением неправительственных организаций и местного населения. Однако ни та, ни другая помощь с высокой долей вероятности просто не дойдет до адресатов. Руководство Бразилии уже озвучило свой отказ, притом в крайне жесткой форме, обвинив G7 в «колониальном» подходе и выйдя во взаимных упреках с Э. Макроном за грань дипломатических приличий.

По вопросу налогообложения IT-корпораций состоялся компромисс Франции и США: французское государство компенсирует американским компаниям разницу между своим «налогом GAFA» и тем сбором, который будет установлен на уровне ОЭСР. Но утвердить последний, между прочим, еще предстоит, и нет гарантий, что на следующем этапе переговоров не обнаружатся какие-то новые подводные камни.

Таким образом, саммит в Биаррице еще раз продемонстрировал, что, несмотря на весь внешний лоск и повышенную активность принимающей стороны, «семерка» уже не является тем клубом успешных, динамичных, понимающих друг друга с полуслова государств, которым она, возможно, когда-то была. Соответственно, и у России нет срочной необходимости пытаться любой ценой туда вернуться. Практика показывает, что российская внешняя политика умеет вполне эффективно решать свои задачи, участвуя в других форматах — G20, ШОС, БРИКС, переговорных группах по Сирии и т.д. Конечно, если придерживаться логики «чем больше площадок для контактов — тем лучше», то данный клуб в какой-то степени еще может быть интересен. Однако реальная отдача G7 теперь, похоже, не вызывает восторгов даже у постоянных участников, — кроме президента Э. Макрона, оказавшегося в центре всеобщего внимания.

В минувшие выходные Франция принимала на своей территории очередной саммит «Группы семи» (G7). После того, как прошлогодняя встреча G7 в канадском Ла-Мальбе фактически закончилась неудачей, обнажив глубокие противоречия между участниками, атлантический курорт Биарриц стал тем местом, где лидеры западного мира могли еще раз попытаться отыскать общий подход к основным международным вопросам современности. К этому подталкивал своих гостей и хозяин мероприятия: Э. Макрон по-прежнему выражает стойкую убежденность, что именно многосторонняя дипломатия является наиболее эффективным методом решения глобальных проблем. С подачи французского президента «семерка» рассчитывала возродить свой статус наиболее значимого переговорного формата, который она ныне стремительно теряет на фоне успеха других площадок.

Международный контекст

Хотя главной темой саммита изначально была заявлена борьба с различными видами неравенства (преодоление разрыва между Севером и Югом, помощь в развитии Африки, поощрение гендерного баланса и т.д.), накануне встречи можно было выделить еще несколько сюжетов, которым участники готовились уделить внимание.

Круглый стол
Возможно ли сближение России и “Группы семи”?

Прежде всего, нельзя было избежать обсуждения продолжающихся конфликтов и кризисов в Сирии, Ливии, Персидском заливе, Сахеле, Украине — большинство стран «семерки» в той или иной степени в них вовлечены. Саммит в Биаррице позволил еще раз «сверить часы» — понять, какие противоречия есть в западном лагере, какие рычаги влияния еще остались в его руках. Одной из основных задач европейцев было убеждение Д. Трампа занять более взвешенную позицию по отношению к Тегерану, чтобы не допустить нового витка эскалации обстановки в Персидском заливе (а в идеале еще и отвести от европейских компаний угрозу санкционного давления, чтобы те смогли вернуться в Иран).

Поскольку украинское, сирийское и иранское досье уже не представляется возможным решить без участия России, накануне саммита опять (как и в 2018 г. в Ла-Мальбе) оживилась дискуссия о возвращении Москвы в G7. Сначала Э. Макрон заявил на встрече с В. Путиным в форте Брегансон 19 августа, что считает Россию европейской страной и верит в построение единого пространства безопасности «от Лиссабона до Владивостока». Затем пришла новость, что и Д. Трамп не возражает против возобновления формата «восьмерки» уже в 2020 году. Все это на первый взгляд выглядело так, как будто уже минимум два лидера из семи готовы лоббировать возвращение России. Между тем французская сторона позднее сделала существенное уточнение, что до реинтеграции Москвы в этот клуб все-таки должен произойти прогресс по украинскому вопросу. В схожем скептическом ключе высказались премьер-министр Великобритании Б. Джонсон и канцлер ФРГ А. Меркель, встречавшиеся накануне. Более того, председатель Евросовета Д. Туск перед началом саммита предложил пригласить через год вовсе не российское, а украинское руководство.

Продолжила развиваться ситуация и с Brexit. Отведенное время, за которое Соединенное Королевство должно покинуть ЕС, на исходе, и пока британский парламент находится на летних каникулах, Б. Джонсон предложил Брюсселю изменить проект соглашения о выходе: отказаться от режима «бэкстопа», но и не восстанавливать жесткую границу в Ирландии. Реакция на континенте была предсказуемо сдержанной — ни А. Меркель, ни Д. Туск эту идею пока не поддержали, считая, что, не имея внятной альтернативы, не стоит отходить от ранее согласованных условий. На двусторонней встрече с британским коллегой накануне саммита Э. Макрон предупредил, что в случае Brexit без сделки Британия понесет настолько ощутимые потери, что ей останется только превратиться в младшего партнера США, хотя политически и географически «будущее Соединенного Королевства находится только в Европе» (имелись в виду будущие отношения между Британией и ЕС и двусторонние франко-британские связи).

На повестке дня, естественно, стояли и торгово-экономические споры. Во-первых, у участников «семерки» накопилось немало претензий к Д. Трампу по поводу торговой войны, ведущейся им против Китая и бьющей рикошетом по всей мировой экономике. Особенно это касается европейских государств, чувствующих себя все более зажатыми между противоборствующими сторонами. Во-вторых, немало противоречий наблюдается внутри самой G7: Д. Трамп постоянно угрожает повысить пошлины на различные европейские товары (из последнего — автомобили и вино), а также намерен существенно сократить дефицит в американо-японской торговле. И если с Токио удалось добиться договоренностей в ходе недавних переговоров в Вашингтоне, то с ЕС дело обстоит труднее. Примечательно, что прямо накануне биаррицкого саммита в Еврокомиссии обозначили, что в случае необходимости ЕС готов ответить на американские торговые ограничения своими пошлинами в размере 35 млрд евро.

Смежная тема, актуальная для западных стран, — налогообложение IT-корпораций. Желая стимулировать заключение многостороннего соглашения в этой сфере, в июле текущего года Франция, первая из стран ЕС, ввела т.н. «налог GAFA», которым будет облагаться деятельность, главным образом, американских IT-гигантов. По примеру Пятой Республики аналогичные решения у себя начали претворять в жизнь Великобритания, Италия и другие европейские государства. За это Д. Трамп распорядился подготовить ответные меры против французской экономики, однако в Биарриц стороны приехали уже с неким подобием консенсуса: необходимость цифрового налогообложения была обговорена на встрече министров финансов «семерки» в Шантийи 17–18 июля. Тогда же было принято решение вместе противодействовать распространению новых финансовых продуктов — прежде всего, криптовалюты Libra, планируемой к выпуску компанией Facebook.

Андрей Кортунов:
Почему «семерка» не стала «восьмеркой» или тридцать лет отношений Москвы и «Группы семи»

Наконец, важное место в дискуссиях на саммите должны были занять климатические вопросы. Фоном для этого послужила, с одной стороны, продолжающаяся оппозиция Д. Трампа политике сокращения выбросов (например, его намерение снизить экологические стандарты для автомобильной отрасли США, хотя та сама его не поддержала); с другой стороны, лесные пожары в Сибири и Амазонии. Ситуацию с амазонскими лесами президент Франции Э. Макрон воспринял особенно болезненно, т.к. она возникла фактически на границах его страны (через Французскую Гвиану), а бразильский лидер Ж. Болсонару, с точки зрения Елисейского дворца, сознательно «солгал» два месяца назад в Осаке, взяв на себя завышенные обязательства по климату. Пользуясь этим поводом, Пятая Республика пригрозила заблокировать торговое соглашение ЕС — МЕРКОСУР, которое теперь поставит европейских и южноамериканских фермеров в заведомо неравные условия.

Некоторые особенности проведения

Для того чтобы сделать решения всех этих проблем чуть более вероятными, принимающая сторона решила творчески переосмыслить сам формат саммита, пытаясь его хотя бы в чем-то обновить и расширить, но при этом сохраняя роль «семерки» как политического ядра.

Во-первых, французское руководство с особой тщательностью подошло к выбору почетных гостей G7. В дополнение к постоянному составу участников, а также различным международным организациям, в Биарриц были приглашены делегации еще из восьми государств, которых Елисейский дворец подразделил на две группы:

а) «великие демократии» (les grandes démocraties), имеющие значительное влияние в своих регионах, — Индия, Австралия, ЮАР (будет председателем Африканского союза в 2020 г.), Чили (страна — хозяйка климатической конференции COP-25 в декабре 2019 г.);

б) африканские страны, на настоящий момент имеющие особенные полномочия: Египет как текущий председатель АС; Сенегал в качестве главы экономической программы АС «Новое партнерство для развития Африки»; Буркина-Фасо как временный лидер «Сахельской пятерки»; Руанда, чья представительница недавно возглавила Международную организацию Франкофонии.

Любопытно, что, кроме Франции, присутствие на саммите лидеров Австралии и Индии могло быть особенно интересно Соединенным Штатам, Канаде и Японии, поскольку все эти державы принадлежат к Индо-Тихоокеанскому региону и рассматривают друг друга как стратегических союзников. Отдельной строкой также стоило зафиксировать прибытие гостя из Ирана: министр иностранных дел М. Зариф накануне саммита встречался с Э. Макроном в Париже, а впоследствии «внезапно» приехал в Биарриц, где еще раз контактировал с французским президентом. Последнего, как сообщала пресса, G7 якобы даже наделила своего рода «мандатом» на ведение переговоров с Ираном от лица «семерки», хотя ни сам Э. Макрон, ни, например, Д. Трамп это не подтвердили.

Андрей Кортунов:
Откроют ли Путин с Макроном новый политический сезон?

Во-вторых, был сделан акцент на подключении различных негосударственных участников (бизнеса, НКО, ученых, представителей общественности) посредством специальных «групп вовлечения», которые могли бы содержательно предварить встречу в верхах и консультации профильных министров. Строго говоря, особой новизны в том, что перед основным мероприятием идут беседы представителей стран по более узким вопросам, уже нет. Достаточно вспомнить пример «Группы двадцати» (G20), под эгидой которой каждый год проводятся деловая, молодежная и т.п. «двадцатки». Хорошо знаком такой подход и самой G7. Например, в 2017 г. Италия уже предлагала достаточно насыщенную программу вспомогательных встреч. Однако французское руководство все равно уделило «малым семеркам» повышенное внимание. Так, наряду с уже привычными «женской G7» или «бизнес-G7» проведены совещания, в частности, по университетскому, профсоюзному или юридическому трекам. Можно сказать, что мультистейкхолдеровский подход вообще является фирменной чертой дипломатии Э. Макрона, поскольку с привлечением широкого круга акторов он ранее уже запускал такие проекты, как «Саммит одной планеты», Парижский форум мира, Крайстчерчский призыв к борьбе с интернет-терроризмом и т.п. В контексте же биаррицского саммита особенно любопытной могла показаться «семерка мозговых центров», где ведущие ученые-международники западных стран сошлись на нескольких принципиальных моментах. Среди них: характеристика Китая как «нечестного торгового партнера»; отношение к Африке как к месту, где G7 может вновь осознать саму себя как мирового лидера; принятие того факта, что санкции — неэффективный и неправильно применяемый инструмент; предупреждение о грядущем провале Целей ООН в области устойчивого развития до 2030 года.

В-третьих, принимающая сторона сознательно решила отказаться от практики заблаговременного составления итогового документа саммита, который должны были бы подписать все лидеры «семерки». Как отметил Э. Макрон в беседе с президентским пресс-пулом, декларации и коммюнике все равно «никто не читает»; они «отражают позицию французской бюрократии по отношению к американской и другим бюрократиям», тогда как глава государства не должен быть «заложником людей, которые обсуждают коммюнике за него». Важнее создать устойчивые коалиции вокруг конкретных решений конкретных проблем. Возможно, в чем-то такой подход и справедлив, так как документы подобных форумов, действительно, редко включают в себя нечто большее, чем дежурные фигуры речи и абстрактные обещания. Тем не менее, президент отчасти слукавил: слишком свеж в памяти саммит 2018 г., когда свою подпись под итоговым текстом отозвал Д. Трамп. Ни Э. Макрону, ни другим лидерам G7 очень не хотелось снова подставляться под огонь критики за отсутствие хотя бы внешнего единства. Финальный текст по итогам дискуссий все-таки родился, но он представлял собой малосодержательный перечень рассмотренных тем буквально на одну страницу.

Также не следует забывать, что, как справедливо отметила профессор МГИМО Е. Обичкина, конкретно для хозяина мероприятия саммит G7 имел и внутриполитическое значение. Тема борьбы с неравенством, выбранная в качестве одного из главных мотивов встречи, очень удачно ложится на национальный контекст Пятой Республики, где в последнее время резко обострились социально-экономические противоречия. Ситуация в обществе остается довольно шаткой, правительство запланировало новые чувствительные реформы. Поэтому президенту важно показать, что он готов прислушаться к запросам широких слоев населения и мобилизовать ради них все свои ресурсы, в том числе и дипломатические. Отсюда же и особое внимание к климату, ведь во Франции, как и в соседней Германии, явно наблюдается запрос на «зеленую» повестку (высокие результаты соответствующих партий на последних евровыборах служат тому подтверждением). Бросается в глаза, как глава государства попытался приблизить саммит к простым гражданам: объяснил его задачи в специальном обращении к нации, держал промежуточный отчет о ходе дискуссий, резюмировал все три дня работы в эфире одного из французских телеканалов.

Алексей Чихачев:
Региональные приоритеты внешней политики Франции: Сахель

Основные итоги

Получилось ли у «семерки» решить хотя бы часть тех проблем, с которыми она приехала в Биарриц? Подводя черту, нельзя не признать, что его результаты (по крайней мере, те, что озвучены публично) оставляют немало сомнений.

С одной стороны, без конкретики остались наиболее принципиальные вопросы. Более всего это заметно по иранскому досье: лидеры G7 договорились только о том, что никому не выгодно приобретение Ираном ядерного оружия, а также что все они рассчитывают на безопасность и стабильность в Персидском заливе (странно, если бы кто-то откровенно признал обратное). И это несмотря на приезд иранской делегации, благодаря которому возник неиспользованный шанс на прямой контакт США и Ирана. М. Зариф предложил западным странам в качестве жеста доброй воли разрешить Тегерану повысить экспорт углеводородов, но большого энтузиазма, судя по всему, эта идея не вызвала. Д. Трамп допустил, что когда-то в будущем будет готов встретиться с президентом Х. Роухани, но не более того.

Безрезультатно прошел очередной раунд дискуссий вокруг Brexit: ни Евросоюз в лице Д. Туска, ни премьер Б. Джонсон так и не отступились от своих первоначальных позиций. Похоже, более многообещающей Лондону сейчас видится перспектива заключения торгового соглашения с США, которое Д. Трамп обещает подписать гораздо быстрее, чем это получится с ЕС, — всего за год. Кстати, свою большую сделку с американскими партнерами хотела бы заключить и Европа, чтобы положить конец постоянным разногласиям вокруг тарифов и пошлин. На это указала канцлер ФРГ А. Меркель, между тем как Э. Макрон пока продолжает блокировать данную перспективу из-за экологической политики нынешней администрации в Вашингтоне.

Так и не закрылся вопрос о возвращении России: главными сторонниками положительного решения оказались США, тогда как европейские столицы и Оттава выступили против. «Семерка» договорилась, по крайней мере, поддерживать рабочие контакты с Россией, однако ничего нового в этом анонсе не содержится, поскольку на двустороннем уровне связи и без того не прекращаются (о чем говорит хотя бы недавняя встреча в форте Брегансон). Право выбора в дилемме, приглашать ли Москву или нет, в итоге остается за американским лидером, ведь именно он будет председателем G7 в 2020 году. Не располагая консенсусом о превращении «семерки» обратно в «восьмерку», Д. Трамп теоретически может пригласить российское руководство разово в качестве почетного гостя G7.

С другой стороны, в тех сюжетах, по которым западные страны подспудно все-таки пришли к взаимопониманию, тоже есть свои сложности. В частности, при ведущей роли Франции и Германии «Группа семи» договорилась запустить ближайшей осенью программу «Партнерство ради безопасности и стабильности Сахеля», в рамках которой должна обеспечиваться более активная координация силовых ведомств сахельских государств и их международных партнеров. Поможет ли это победить терроризм «на земле» — вопрос открытый, но именно с этим и у Франции, и у государств региона не первый год большие проблемы. Военная операция «Бархан» идет с 2014 г. без видимых побед, а совместный контингент стран «Сахельской пятерки» постоянно испытывает перебои с финансированием. Вероятно, стоило бы не увеличивать количество новых инициатив (ведь с 2017 г. есть еще «Альянс сил в пользу Сахеля», координирующий помощь развитию), а сначала добиться убедительного результата на поле боя.

Александр Крамаренко:
Квебекский саммит «Семерки»: закат эксклюзивных форматов

В отношении лесных пожаров в Амазонии стороны договорились срочно выделить необходимые для тушения технические (авиацию) и финансовые (20 млн долл.) средства. Помимо того, озвучено намерение принять на ближайшей Генеральной Ассамблее ООН программу восстановления амазонских лесов с подключением неправительственных организаций и местного населения. Однако ни та, ни другая помощь с высокой долей вероятности просто не дойдет до адресатов. Руководство Бразилии уже озвучило свой отказ, притом в крайне жесткой форме, обвинив G7 в «колониальном» подходе и выйдя во взаимных упреках с Э. Макроном за грань дипломатических приличий.

По вопросу налогообложения IT-корпораций состоялся компромисс Франции и США: французское государство компенсирует американским компаниям разницу между своим «налогом GAFA» и тем сбором, который будет установлен на уровне ОЭСР. Но утвердить последний, между прочим, еще предстоит, и нет гарантий, что на следующем этапе переговоров не обнаружатся какие-то новые подводные камни. Тем более что Д. Трамп пока официально не отказался от идеи повысить пошлины на французские вина, что он собирался сделать именно в ответ на «налог GAFA» (ничто не мешает теперь найти другой повод). Продвинется ли с учетом этого глубокая реформа ВТО, за которую выступили страны «семерки», тоже пока неясно.

Таким образом, саммит в Биаррице еще раз продемонстрировал, что, несмотря на весь внешний лоск и повышенную активность принимающей стороны, «семерка» уже не является тем клубом успешных, динамичных, понимающих друг друга с полуслова государств, которым она, возможно, когда-то была. Соответственно, и у России нет срочной необходимости пытаться любой ценой туда вернуться. Практика показывает, что российская внешняя политика умеет вполне эффективно решать свои задачи, участвуя в других форматах — G20, ШОС, БРИКС, переговорных группах по Сирии и т.д. Конечно, если придерживаться логики «чем больше площадок для контактов — тем лучше», то данный клуб в какой-то степени еще может быть интересен. Однако реальная отдача G7 теперь, похоже, не вызывает восторгов даже у постоянных участников, — кроме президента Э. Макрона, оказавшегося в центре всеобщего внимания.