Бразилия 2022: закат эпохи военного авторитаризма?

Практика политической коммуникации в Латинской Америке и управление избирательными кампаниями всегда были сильно обусловлены технологическими достижениями в двух очень специфических областях. Во-первых, в отношении средств массовой информации, платформ или инструментов, которые существуют в той или иной форме, чтобы способствовать общению между политиками и гражданами. Во-вторых, с точным знанием того, что представляют собой избиратели, как они думают, чувствуют и действуют. Поэтому одним из ключевых моментов любой избирательной кампании в Латинской Америке всегда было глубокое знание общества. Для лучшего понимания процессов, происходящих в течение последнего столетия в политическом пространстве Бразилии, необходимо более детально изучить один важный аспект, а именно — место и роль национальной военной элиты в управлении государством.

Несмотря на прогресс в сокращении неравенства во время недавнего сырьевого бума, ни одной латиноамериканской стране не удалось перейти из категории стран со средним уровнем дохода населения на более высокий уровень. В результате почти на всей территории латиноамериканского континента появились очаги растущей нестабильности, выражающиеся в виде массовых протестов против неэффективного государственного управления. Накопившаяся усталость от демократии привела к избранию в этих странах кандидатов, обличающих действующую власть и способствующих политической поляризации общества. В Бразилии после серии коррупционных скандалов с участием высокопоставленных политиков и бизнесменов к власти пришел Жаир Мессиас Болсонару. Один из его предвыборных тезисов — «Мир принадлежит элите» — результат идеологических и политических основ интеграции вооруженных сил Бразилии в процессы управления государством.

Военные смогли заключить политическую сделку с кандидатом — тоже кадровым военным — который отождествлял военные ценности и был привержен их интересам. Вооруженные силы на протяжении всей новейшей истории Бразилии играли значимую роль в политической жизни страны. Даже противник военного режима, профсоюзный лидер и основатель Рабочей партии Луис Инасиу Лула да Силва пошел на определенный компромисс по чувствительным для военных вопросам, став президентом в 2002 г.

По общепринятым стандартам Бразилия сегодня занимает одно из первых мест среди стран с развитой политической демократией. Однако при более внимательном изучении содержания и качества политических институтов можно констатировать, что в действительности переход от авторитаризма к демократии там вступил в новую и, в некоторой степени, более сложную и проблематичную фазу, в которой подлинная демократизация только начинает проявляться.

Во внешней политике после избрания Ж. Болсонару на пост президента в 2018 г. наблюдалось ослабление отношений Юг — Юг и сближение страны с США, что также отвечало интересам военных. Но время идет, все меняется, и момент для сближения Бразилии с США как с идеологической, так и стратегическо-дипломатической точки зрения прошел. В текущей ситуации углубления американо-китайского противостояния возникает вопрос, продолжит ли Бразилия искать дружбы со своим традиционным партнером или будет открыта для более широкой международной интеграции, особенно принимая во внимание роль, которую Китай играет для экономики страны.

В настоящее время Ж. Болсонару опять борется за пост президента, а его конкурентом выступает все тот же Лула да Силва. Итоги первого тура показали, что, несмотря на незначительное поражение, Ж. Болсонару все еще не потерял шансы. Остается главный вопрос: будет ли он обеспечен поддержкой военной элиты в этот раз?

Несмотря на прогресс в сокращении неравенства во время недавнего сырьевого бума, ни одной стране Латинской Америки не удалось перейти из категории стран со средним уровнем дохода населения на более высокий уровень. В результате почти на всей территории латиноамериканского континента появились очаги растущей нестабильности, выражающиеся в виде массовых протестов против неэффективного государственного управления (в период с 2018 по 2020 гг. их было зарегистрировано более 60 тыс.). Причины волнений, их глубина и продолжительность указывали на структурные проблемы в госуправлении, что хорошо демонстрируют примеры последних выборов в Боливии, где обвинения оппозиции в нарушениях при голосовании против Эво Моралеса спровоцировали уличные демонстрации, которые привели к аннулированию результатов; в Перу, где прошли политические демонстрации в связи с обвинениями в мошенничестве на выборах против Педро Кастильо; в Чили, где протесты были вызваны правительственной политикой жесткой экономии; или в Бразилии, где общество выступило против действующей администрации и судебной власти.

Круглый стол «Бразилия после всеобщих выборов»

Накопившаяся усталость от демократии привела к избранию в этих странах кандидатов, обличающих действующую власть и способствующих политической поляризации общества. В Бразилии после серии коррупционных скандалов с участием высокопоставленных политиков и бизнесменов, которые привели к импичменту президента Дилмы Руссефф, к власти пришел Жаир Мессиас Болсонару. Он успешно баллотировался, обещая продвигать антикоррупционную политику и меры по борьбе с преступностью, активно использовал критику ущемленных расовых, этнических и сексуальных меньшинств, выражал поддержку жесткой политике безопасности и, что особенно — делал акцент на восхвалении прошлых военных режимов.

Один из его предвыборных тезисов — «Мир принадлежит элите» — результат идеологических и политических основ интеграции вооруженных сил Бразилии в процессы управления государством. Пионерами в этой сфере были бразильские офицеры, проходившие в период с 1906 по 1912 гг. стажировку в Германии и Франции и впитавшие дух либеральных демократий. В 1920-х гг. в Бразилии начинает формироваться интервенционализм, предполагающий в периоды нестабильности вмешательство военных во внутренние политические процессы. Сторонники этого направления отстаивали руководящую роль национальной военной элиты, считавшейся наиболее организованной и способной к управлению государством. Они продвигали идею о том, что при соприкосновении военных и гражданских интересов выигрывает та сторона, которая имела большую рационализацию и специализацию в осуществлении государственных функций и в распоряжении которой была большая концентрация власти и богатства.

В 1948 г. был образован Высший военный колледж, ставший «кузницей» интеллектуалов и национальной политической элиты. Его создание было обусловлено международной тенденцией к появлению учреждений, нацеленных на подготовку западных стран к интегрированной военной политике против коммунизма. Задачей Колледжа было укрепление взаимодействия военных с представителями политических, научных и бизнес-кругов. При концептуальной разработке его деятельности за основу были приняты наработки американских, немецких и французских институтов. Инициаторы этого проекта исходили из того, что национальная безопасность основывается на правильной (рациональной) организации управления, в которой главной задачей выступает планирование, которое способствует росту экономики, из которого, собственно, и возникнет эффективная деятельность вооруженных сил.

К середине 1950-х гг. Бразилия переживала ряд структурных изменений, которые касались в значительной степени новой экономической модели, делающей акцент на индустриализации, политической либерализации, социальном и профсоюзном контроле. Новые тенденции активизировали дебаты среди военной элиты. Интеллектуалы из Высшего военного колледжа считали, что причины отсталости страны кроются в особенностях бразильского народа, массы которого неподготовлены, неразвиты, неграмотны и не имеют возможностей проявить себя в защите своих интересов, поэтому спроектировать путь, по которому должна идти нация, может только национальная элита. Представители этой группы настаивали, что гармония между принципами идеологии национальной безопасности и государства — первостепенное условие для развития страны; без этого государство станет заложником интересов отдельных групп, чуждых национальным целям. В бедах страны они обвиняли коррупцию как культурную особенность бразильского народа, которая сделала общество неспособным к самоорганизации, утверждая, что государственная власть, находившаяся в руках гражданских лиц, развратила общество и подчинила интересы нации классовым интересам, которые служат исключительно небольшому числу привилегированных групп.

Чем больше дискурс включал социальные реформы (улучшение условий труда, сокращение рабочего дня, повышение заработной платы, право на забастовку, земельную реформу), которые могли бы приблизить страну к буржуазной либеральной демократии, — тем больше господствующие классы не признавали прогрессивные социальные движения в качестве легитимных политических сил. Правительство в унисон с военными утверждало, что только элиты обладают гегемонистской властью для интерпретации национальных целей. В такой идеологии предусматривался переход от альтруистического элитаризма к волюнтаризму.

Почему это стало возможным? Дело в том, что бразильская буржуазия, не имея возможности господствовать в эффективно демократической форме и тем самым поставить себя во главе проекта национального характера, склонного включать подчиненные ему классы, могла осуществлять свою политическую власть только в автократической форме. Власть через политический авторитаризм поощряла участие вооруженных сил в финансовой и экономической жизни страны, укрепляя тем самым каркас централизованного правления. В качестве основных концептуальных установок были взяты труды Морриса Яновица, который утверждал, что военные являются самостоятельной силой, которая может ставить свои собственные интересы выше интересов гражданской власти, в результате чего объективный гражданский контроль над вооруженными силами невозможен [1].

Александр Корольков, Татьяна Русакова:
Выборы в России наоборот. Серия 5: второй тур по бразильской системе

Это привело к последовательным военным переворотам в Бразилии в 1960-х – 1970-х гг., в результате которых в стране установились авторитарные режимы, растянувшиеся на 29 лет. Уместно отметить, что хотя этот период и был авторитарным, в то же время он имел относительно успешные экономические показатели, а репрессии, хотя и были жесткими и продолжались в течение нескольких лет, были ограниченными и менее систематическими, чем в других странах региона. Это позволяло хунте сохранять относительно низкий уровень дискредитации и непопулярности.

Переход к демократии произошел в 1985 г., и казалось, новое правительство должно было усилить свой контроль над вооруженными силами, но этого в полной мере не случилось — бразильской военной элите удалось сохранить ряд прерогатив, унаследованных от диктатур. Этому способствовало и то, что в Латинской Америке очень узкий круг гражданских экспертов по вопросам безопасности и обороны, учитывая незначительные стимулы для их обучения из-за отсутствия угрозы вторжения, слабо развитого ВПК и недостаточной актуальности этих вопросов для электората. В этих условиях военные сохранили негласный контроль над внутренней и внешней политикой, наряду с правом вето на попытки расследования и рассмотрения преступлений против человечности, совершенных во время военного режима.

Первое демократическое правительство Хосе Сарни (1985–1990 гг.) не пользовалось полной парламентской поддержкой, что нашло отражение в работе правительства, политических партий, общественных движений и профсоюзов, где представители военной элиты выступали гарантом многих политических действий. Одним из наиболее заметных было их давление на Национальное учредительное собрание, созданное для изменения Конституции. Таким образом, можно констатировать, что хотя вооруженные силы формально не находились у власти, они могли напрямую влиять на законотворческий процесс.

Первые свободные и прямые президентские выборы состоялись в Бразилии в 1989 г. Главными действующими лицами были два альтернативных кандидата: Фернандо Коллор де Мелло, представитель Партии национального восстановления, и Луис Инасиу Лула да Силва — кандидат от Рабочей партии. В результате победу одержал К. Мелло, однако его персоналистическое руководство и курс на неприсоединение к основным политическим союзам в сочетании с глубоким экономическим кризисом, массовыми протестами граждан и обвинениями власти в коррупции привели к тому, что менее чем через два года после вступления в должность появилась угроза объявления ему импичмента. Военная элита страны разделилась по этому вопросу: некоторые высокопоставленные офицеры планировали отстранить К. Мелло от власти, в то время как другие были заинтересованы в его сохранении. В итоге, вопреки бразильской республиканской традиции, военные поступили так, как и ожидалось в условиях демократии: остались немыми [2].

После отставки К. Мелло в 1992 г. президентское кресло занял Итамар Франко, который до этого был вице-президентом страны. Ограниченный тяжелым экономическим и социальным кризисом, он не смог удовлетворить требования военных по увеличению бюджета на оборонные цели. Неустойчивым положением президента воспользовался министр финансов Фернандо Энрике Кардозу. Чтобы найти выход из кризиса, он возглавил разработку и выполнение плана экономической стабилизации, который за первые годы успешной реализации повысил популярность Ф. Кардозу (в том числе и в кругах военного истеблишмента) и привел к тому, что в 1995 г. он стал президентом страны.

В благодарность за поддержку в 1996 г. правительство Ф. Кардозу приняло Концепцию развития вооруженных сил страны «Политика национальной обороны». Для реализации этого документа была создана Межведомственная рабочая группа, в которую вошли представители командования ВМС, ВВС, Генерального штаба, министерства иностранных дел и Секретариата по стратегическим вопросам. В течение 1997–1998 гг. группа разработала и представила предложения Национальному конгрессу о создании министерства обороны, которое было утверждено в полном объеме. Таким образом, в конце XX столетия в Бразилии появилось министерство обороны в качестве единого централизованного органа военного управления.

В результате президентских выборов 2002 г. противник военного режима, профсоюзный лидер и основатель Рабочей партии Луис Инасиу Лула да Силва предпринял вторую попытку прихода к власти, которая ему удалась. Эти выборы стали проверкой уважения вооруженных сил к демократии. Впрочем, нейтралитет, принятый военными, был обусловлен программными установками по сближению военных институтов с новым правительством. Став президентом страны, Лула да Силва отошел от жесткой критики, проявив нацеленность на компромисс по чувствительным для военных вопросам.

После череды консультаций с высшим командованием на пост министра обороны был назначен карьерный дипломат Жозе Виегас Фильо, специалист в вопросах международной безопасности. Новый министр стремился обновить концептуальную основу стратегического мышления путем изменения стратегии «государственной безопасности» на стратегию «безопасности граждан» [3]. Другой его задачей было техническое переоснащение вооруженных сил. Однако в полной мере реализовать эти планы Ж. Фильо не удалось. Демократическое управление обороной было еще далеко от консолидации, поскольку военные сохраняли значительные пределы автономии. Всего через одиннадцать месяцев после своего назначения ему пришлось уйти в отставку.

На вакантное место президент Лула да Силва назначил своего вице-президента Жозе Аленкара, что было негативно воспринято офицерским корпусом. Однако и эта неудача не смутила президента — Лула да Силва решил проявить принципиальность, и в марте 2006 г. новым министром обороны стал Валдир Пиреш, послужной список которого характеризовал его как противника авторитарного режима. Его борьба с коррупцией свидетельствовали о том, что правительство Лулы да Силвы хотело реанимировать идеи, которые преобладали при Виегасе Фильо. Но история повторялась вновь и вновь — через несколько месяцев В. Пиреш подал в отставку, и это была очередная политическая победа военной элиты страны.

Фернанду Сезар Коста Шавьер, Александр Корольков:
«Они хотели, чтобы я занял сторону, но я на стороне Бразилии». Как в Бразилии решают «российский вопрос»

Но президент Бразилии не сдался. После отставки В. Пиреша министром обороны был назначен Нельсон Жобима, который до этого занимал пост министра юстиции страны. Это назначение было основано на его способности противостоять авторитарному дискурсу в вооруженных силах. С приходом Н. Жобима в министерстве обороны были проведены важные реформы. В 2008 г. была принята Стратегия национальной обороны, согласно которой предполагалось создание Объединенного комитета начальников штабов, что, по мнению авторов, должно было улучшить межведомственную работу в оборонной сфере, унифицировать оборонную политику и повысить эффективность вооруженных сил. Стратегия также устанавливала ориентацию Бразилии на региональную интеграцию, которая рассматривалась как эффективный способ обеспечения национальной безопасности. В 2010 г. Национальный Конгресс утвердил Закон № 136, который ставил министра обороны в положение посредника между президентом и вооруженными силами в попытке деполитизировать последние. Закон № 136 также возлагал на министерство обороны задачу представлять Национальному конгрессу каждые четыре года необходимые обновления Национальной оборонной политики, Национальной оборонной стратегии и Белой книги по национальной обороне.

На президентских выборах 2010 г. победила Дилма Руссефф (соратник Лулы да Силва), которая также начинала свою политическую карьеру как противник военного режима. В предыдущей администрации она была министром горнодобывающей промышленности и энергетики. Главной задачей Д. Руссефф в области безопасности и обороны было усиление политического контроля над военными. Первым ее шагом на этом направлении стал перевод командования ВВС из ведомства министерства обороны в новый Секретариат гражданской авиации, что стало выполнением одного из ее предвыборных обещаний. Затем Бразильское разведывательное управление было переведено из министерства обороны в Национальный секретариат общественной безопасности, структурно подчиняющийся министерству юстиции.

Казалось бы, что Рабочая партия уверенно чувствует себя в роли политического лидера нации. В течение почти 20 лет Бразилия наслаждалась стабильностью, характеризующейся обильной и здоровой партийной конкуренцией в четко демократических рамках. Переломный момент наступил в 2013 г. — переизбрание Д. Руссефф на пост президента страны было непростой задачей: в конце ее первого правительства позитивные экономические показатели остались позади. Первым признаком проблем стала вспышка массовых протестов в нескольких крупных городах, чего не наблюдалось со времен возвращения к демократии в 1980-х гг. Демонстрации, вызванные раздражением населения в связи с экономическими неудачами, были усилены неадекватным предоставлением и качеством социальных услуг. Но главное, как много раз это было в Бразилии, системная коррупция — в том числе в правящей Рабочей партии — способствовала росту политической напряженности, и, хотя Д. Руссефф выиграла перевыборы в 2014 г. после чрезвычайно острой борьбы, достичь общественного согласия оказалось невозможным.

После выборов оппозиционные партии не стали использовать примирительную риторику; напротив, они с самого начала стремились подорвать усилия правительства, чему способствовало нежелание Рабочей партии признать многочисленные серьезные нарушения, допущенные за 20 лет пребывания у власти. В результате второй срок президентства Д. Руссефф был крайне неблагополучным и омрачен враждой между правящей партией и ее противниками, что ограничивало способность правительства продвигать необходимые законы в Национальном Конгрессе. Президент страны, столкнувшись с масштабным экономическим спадом и коррупционными разоблачениями исторического масштаба, связанными с такими крупными компаниями, как Petrobras и Odebrecht, была подвергнута процедуре импичмента в 2016 г.

Смена Д. Руссефф на непопулярного вице-президента Мишеля Темера, который также был обвинен в коррупции, усилили скептическое отношение многих бразильцев к готовности политической элиты исправить все более очевидные недостатки системы. Пользуясь нерешительностью М. Темера и шаткостью его положения, военная элита использовала свое положение — в 2016 г. переданное в ведение министерства юстиции Бразильское разведывательное управление вернулось под крыло Кабинета институциональной безопасности. Кроме того, президент М. Темер успел осуществить беспрецедентный шаг — назначил на пост министра обороны генерала запаса Жоакима Силву э Луну. Эти мероприятия позволили укрепить позиции военных и использовать вооруженные силы при решении внутренних проблем, таких как федеральное вмешательство в штате Рио-де-Жанейро в феврале 2018 г.

Очевидно, что военное влияние на политическую жизнь страны в течение рассмотренного периода было беспрецедентным, но момент его наибольшего выражения наступил с избранием Жаира Мессиаса Болсонару. По общепринятым стандартам Бразилия сегодня занимает одно из первых мест среди стран с развитой политической демократией. Однако при более внимательном изучении содержания и качества политических институтов можно констатировать, что в действительности переход от авторитаризма к демократии там вступил в новую и, в некоторой степени, более сложную и проблематичную фазу, в которой подлинная демократизация только начинает проявляться.

После отставки М. Темера и в отсутствие влиятельных политических игроков, которые могли бы направить течение событий в демократическое русло, освободившийся вакуум власти вновь решила заполнить военная элита. К этому времени она уже очень хорошо развила набор административных навыков, направленных на управление государственной машиной, которые выходят за рамки основной функции военных — безопасности и защиты государства и общества. Поддержка Жаира Мессиаса Болсонару, кадрового военного, конгрессмена правого толка с небольшими достижениями, была направлена на восстановление влияния военных на внутриполитическую ситуацию через избирательный процесс. Они смогли заключить политическую сделку с кандидатом, который отождествлял военные ценности и был привержен их интересам. Но существовали и другие факторы такого выбора: большая доля бюджета, лучшие зарплаты, занятие различных должностей в государственном секторе и во главе государственных компаний. Рассматривались и более долгосрочные интересы в области обороны и внешней политики, которые являются частью самой структуры вооруженных сил и которые сформировались после холодной войны.

Александр Корольков:
Торговля РФ с Бразилией: чем хуже, тем лучше

Кем же был Жаир Мессиас Болсонару, выбранный военной элитой в качестве возможной кандидатуры на высший пост в стране? Став известным в Рио-де-Жанейро как защитник компаративистских интересов военных, Ж. Болсонару впервые участвовал в выборах в 1989 г., когда его избрали депутатом городского совета. Два года спустя он стал федеральным депутатом — должность, которую он занимал в течение семи сроков подряд. Ж. Болсонару также получил известность благодаря своим антидемократическим заявлениям: в мае 1999 г. тогдашний депутат призывал к закрытию Национального конгресса, предсказал гражданскую войну в стране и предложил подвергнуть расстрелу политиков, включая тогдашнего президента Бразилии Ф. Кардозу.

После построения долгой парламентской карьеры, основанной в основном на защите интересов военных, с 2015 г. Ж. Болсонару начал планировать президентскую кампанию на следующий избирательный цикл, при этом активно используя социальные сети и координируя действия своих сторонников по всей Бразилии. 6 сентября 2018 г. во время своей предвыборной программы в Жуис-де-Фора, на которой присутствовали тысячи сторонников, Ж. Болсонару стал жертвой нападения, которое совершил Аделио Биспо де Оливейра, арестованный на месте преступления сотрудниками федеральной полиции. Этот случай привлек внимание избирателей и повысил их уровень симпатии и сочувствия к Ж. Болсонару, что позволило ему достигнуть нужного результата. В то время, когда бывший президент Лула да Силва находился в тюрьме и не мог участвовать в президентских выборах из-за решений по делу Operação Lava Jato, играя на чувствах антипетизма, Болсонару победил во втором туре, набрав 57,8 млн голосов. На церемонии вступления в должность Ж.Болсонару похвалил генерала Виллаша Боаша: «То, о чем мы уже говорили, умрет между нами. Вы, сэр, один из тех, кто ответственен за мое пребывание здесь» [5]. Чтобы это могло означать? Ответ лежит на поверхности — с первого дня правительство Ж. Болсонару характеризуется большим военным присутствием и влиянием, беспрецедентным для демократических режимов. В структуре действующей администрации более 6 тыс. офицеров занимают руководящие должности на всех уровнях.

Вчерашний аутсайдер стал лидером нации. При этом он оказался и «гибким» политиком, что продемонстрировал через год после своего избрания, оставив ряды Социал-либеральной партии, чтобы создать посредством заключения союзов с заслуживающими доверия «гарантами» собственный политический проект — «Альянс за Бразилию», который, впрочем, успеха не имел. С тех пор он оставался «независимым политиком», в значительной степени аффилированным с военной элитой страны.

Менее чем через год после вступления в должность, в 2019 г., Ж. Болсонару представился шанс укрепить представление избирателей о себе в качестве лидера национального единства в чрезвычайное время. Вопреки ожиданиям многих критиков, своеобразный подход президента Бразилии к острому кризису здравоохранения, вызванному COVID-19, не был политически контрпродуктивным. Напротив, это было во многом удобно для тактики сохранения поляризации общества, которая лежит в основе его стратегии политического выживания. Критикуя губернаторов и мэров за введение мер социальной дистанцированности, президент возложил на них вину за экономический кризис, вызванный пандемией. Создав в сознании многих граждан ложную дихотомию «ограничение свободы против экономики», Ж. Болсонару позиционировал себя как защитника бедных против элиты, способной без особых проблем адаптироваться к ограничениям, временно переехав в свои дома на побережье и работая удаленно.

Нападки на ведущих политиков, СМИ, специалистов в области общественного здравоохранения и китайское правительство мобилизовали его сторонников. Такая стратегия принесла свои плоды: в опросе, проведенном компанией Datafolha в декабре 2020 г, когда число смертей от пандемии в Бразилии достигло 180 тыс., только 28% респондентов считали президента страны главным виновником, в то время как 52% ответили, что президент не несет никакой ответственности в этом вопросе. Этому также способствовала программа ежемесячных денежных переводов для беднейших слоев населения, направленная на преодоление экономического кризиса, вызванного пандемией.

Однако уже через несколько месяцев ситуация изменилась, и Ж. Болсонару был близок к тому, чтобы ввести войска с намерением закрыть Верховный суд. Только рекомендация подождать, данная его военными советниками, заставила его отступить от принятого ранее решения. Еще одним испытанием для администрации действующего президента Бразилии стали муниципальные выборы 2020 г., на которых конкуренцию кандидатам, аффилированным с президентской администрацией, составили социалисты. Учитывая угрозу, которую президентство Ж. Болсонару представляет для демократических институтов, нет сомнений, что формирование широкого продемократического альянса, включающего партии правого, центрального, левого и левоцентристского направлений, с учетом полученных результатов расширило возможности для укрепления национальной демократической системы.

В заключение уместно сказать и несколько слов о внешней политики Бразилии на текущий момент. От дискретной международной роли, характерной для 1990-х гг. и особенно периода правления Ф. Кардозу в первом десятилетии XXI в., Бразилия начала смещаться в сторону укрепления своей региональной роли в Южной Америке и расширения контактов и партнерства с глобальным Югом. Однако после избрания Ж. Болсонару на пост президента страны в 2018 г. внешняя политика Бразилии стала характеризоваться ослаблением отношений Юг — Юг и сближением с США, чему способствовали ультраправая идеология и поддержка вооруженных сил, имеющие идеологические, дипломатические и оборонные причины. Что касается идеологии, то у военных в почете мировоззрение, которое в точности отражает мировоззрение бразильской элиты: они считают себя частью Запада, а США — образцовой страной с точки зрения западных ценностей. Это касается также и дипломатии, и обороны. Анализируя международный и особенно региональный сценарий, высшее командование вооруженных сил Бразилии считает, что сближение с США отвечает их интересам и может привести к расширению и укреплению военных и политических контактов на высоком уровне. В рамках такого сотрудничества рассматривается возможность и получения современных технологий.

Но время идет, и все меняется. Момент для достижения столь желаемого сближения Бразилии с США как с идеологической, так и стратегическо-дипломатической точки зрения прошел. Главная точка соприкосновения была достигнута в период президентства Д. Трампа, потерпевшего поражение на выборах 2020 г. В результате Ж. Болсонару потерял своего главного внешнего союзника, и в дипломатическом плане президенту Бразилии потребовался почти месяц, чтобы признать победу демократа Д. Байдена и даже поставить под сомнение легитимность выборов в США.

В текущей ситуации коррекция курса бразильской внешней политики находится под вопросом в глобальном геополитическом контексте, характеризующемся обострением противостоянием США и Китая. С одной стороны, существует мнение, что нельзя отрываться от США, мировой державы, имеющей стратегические интересы в Южном полушарии. С другой стороны, латиноамериканские страны, учитывая их экономическую модель, основанную на экспорте сырьевых товаров, все больше зависят от КНР. Например, Аргентина, Чили, Перу и Уругвай считают Китай своим главным торговым партнером и инвестором.

Современная бразильская экономика уже давно стала зависимой от Поднебесной. Одной из групп, наиболее активно поддержавших избрание Ж. Болсонару, был агробизнес, который зависит от китайских закупок. В 2019 г. Бразилия экспортировала в Китай продукции на сумму 62,9 млрд долл., а импортировала из Китая товаров на 35,3 млрд долл. Из этих сумм на долю агробизнеса пришелся 31 млрд долл., что составило 32% от общего объема продаж сектора. Поэтому остается открытым вопрос, появится ли у тех, кто будет проводить внешнюю политику Бразилии в ближайшие годы, проект международной интеграции политического характера, учитывающий насущные интересы развития страны.

В настоящее время Ж. Болсонару добивается переизбрания на пост президента на выборах 2022 г. Его конкурентом выступает все тот же «старый — новый» настойчивый Лула да Силва. Итоги первого тура показали, что, несмотря на незначительное поражение, Ж. Болсонару все еще не потерял шансы продолжить свою деятельность на посту президента Бразилии. Главный вопрос: будет ли он обеспечен поддержкой военной элиты? Об этом мы узнаем совсем скоро — 30 октября.

1. Morris Janowitz, The Military in the Political Development of New Nations: an essay in comparative analysis, Chicago University Press, 1964.

2. Samuel Alves Soares y Paulo Kuhlmann, Las relaciones civiles-militares en Brasil / J. A. Olmeda (Ed.), Democracias frágiles: Las relaciones civiles-militares en el mundo Iberoamericano, 2005, pp. 463–521.

3. Eduardo Mei y Suzeley Kalil Mathias, Fuerzas Armadas y gobernabilidad en el gobierno de Lula / S. Alda y H. L. Saint-Pierre (Eds.), Gobernabilidad y democracia defensa y tran-siciones de Brasil y España, 2012, p. 124.

4. Luiz Maklouf Carvalho, O Cadete e o Capitão: A Vida de Jair Bolsonaro no Quartel, Todavia, 2019.