Brexit: лучше ужасный конец, чем ужас без конца

Brexit стал экзистенциальным кризисом для ЕС. Он не только выявил сложности в институциональном, политическом и экономическом развитии, но и обозначил кризис идентичности, доказав, что коллективная европейская идентичность так и не сложилась. Для граждан ЕС она по большей части заключатся в едином рынке и отсутствии границ. Фактор идентичности является знаковым и лежит в основе Brexit, ведь именно апелляция жителей Британских островов к британской идентичности способствовала сохранению у них евроскептичных настроений с самого начала вступления в Общий рынок (ЕЭС) в 1973 г.

Британцы указывали и на нерешенные проблемы экономических диспропорций между странами ЕС, которые с течением времени только росли и требовали от стран-доноров всё больших отчислений. Они ссылались и на рост разнообразных угроз, с которыми ЕС не смог справиться — начиная с терроризма, заканчивая масштабными миграциями. Британцы гораздо раньше других начали говорить о необходимости реформирования взаимоотношений внутри ЕС, отказе от идеи расширения Союза, высказывать недовольство политикой Германии. Эти размышления подкреплялись селективным участием Британии в евроинтеграции — страна так и не стала участницей Шенгенского соглашения и еврозоны. Финансовый кризис 2008 г. показал эффективность избирательного подхода, так как страны еврозоны испытали наибольший спад, который не преодолен до сих пор.

Интересно, что Brexit превратился в инструмент давления партий-евроскептиков на Брюссель. Уже в 18 государствах — членах ЕС были озвучены предложения провести подобный референдум. Таким образом, Brexit способствовал тому, что крайне правые стали третьей политической силой по степени своего влияния.

Борис Джонсон стремился «встряхнуть» мир, сравнивая Brexit с революцией, с восстанием народа против бюрократов (явная аналогия с заявлением Д. Трампа о походе против вашингтонского болота, которое необходимо «осушить»).

24 декабря 2020 г. наконец Британии и ЕС удалось договориться о сделке. В переговорном процессе Б. Джонсон поставил на первое место суверенитет. Он четко обозначил необходимость пересмотра отношений с ЕС в целом и государствами-членами в отдельности. В настоящее время британский кабинет настроен решительно, придерживается четкой линии, и там нет «разброда и шатания», который мы видели при правлении Т. Мэй. Стало очевидно, что между постоянным переходным периодом и выходом без сделки последний вариант предпочтительнее (несмотря на то, что выход Британии без сделки означает, что взаимная торговля сторон будет строиться на принципах ВТО). Здесь британская сторона следовала поговорке: «Лучше ужасный конец, чем ужас без конца».

В ходе переговоров Европейский союз согласился на свободную торговлю без таможенных пошлин, если обе стороны договорятся о механизме обязательной корректировки правил конкуренции в социальной и экологической сферах, а также о государственной помощи компаниям. Это условие особенно важно для государств-членов, торговля которых с Соединенным Королевством является значимой с точки зрения ВВП (Ирландия, Польша, страны Прибалтики, Германия, Нидерланды и Дания). При этом именно для Республики Ирландии было крайне важно избежать восстановления сухопутной границы с Северной Ирландией, территорией Соединенного Королевства, и сохранить Северную Ирландию в пределах таможенной территории Европейского союза в соответствии с Протоколом по Ирландии и Северной Ирландии. Таким образом, в переговорном процессе для государств-членов важнее всего была солидарность, а для британцев — суверенитет.

Возможны ли сбои в работе соглашения? Да, вполне возможны. И если сегодня действуют некоторые правила, то это не означает, что какая-либо из сторон не поставит вопрос об их изменении.

В истории с Brexit все не так однозначно. Нельзя сказать, кто теряет больше, тем более, если не обсуждать, кто и что приобретает. Например, Лондон теряет позицию финансового центра для всего ЕС, что означает ослабление фунта стерлингов, однако ожидается рост прибыли для индустриального сектора. При этом Центральный банк ЕС сейчас находится в неблагоприятных условиях, поэтому «жесткий» выход Британии окажется дополнительным негативным фактором для него и для всех стран ЕС. При этом ЕС «теряет» самого евроскептичного игрока на своем поле, а Британия приступает к реализации своей глобальной стратегии. В общем, всё вернулось на круги своя.

Brexit стал экзистенциальным кризисом для ЕС. Он не только выявил сложности в институциональном, политическом и экономическом развитии, но и обозначил кризис идентичности, доказав, что коллективная европейская идентичность так и не сложилась. Для граждан ЕС она по большей части заключатся в едином рынке и отсутствии границ. Фактор идентичности является знаковым и лежит в основе Brexit, ведь именно апелляция жителей Британских островов к британской идентичности способствовала сохранению у них евроскептичных настроений с самого начала вступления в Общий рынок (ЕЭС) в 1973 г.

Британцы указывали и на нерешенные проблемы экономических диспропорций между странами ЕС, которые с течением времени только росли и требовали от стран-доноров всё больших отчислений. Они ссылались и на рост разнообразных угроз, с которыми ЕС не смог справиться — начиная с терроризма, заканчивая масштабными миграциями. Британцы гораздо раньше других начали говорить о необходимости реформирования взаимоотношений внутри ЕС, отказе от идеи расширения Союза, высказывать недовольство политикой Германии. Эти размышления подкреплялись селективным участием Британии в евроинтеграции — страна так и не стала участницей Шенгенского соглашения и еврозоны. Финансовый кризис 2008 г. показал эффективность избирательного подхода, так как страны еврозоны испытали наибольший спад, который не преодолен до сих пор. На этом фоне стали слышнее раздаваться голоса представителей рыбной отрасли Соединенного Королевства, которые требовали вернуть водные ресурсы гражданам страны.

Кира Годованюк:
Транзитный период в отношениях Лондона и Брюсселя: в ожидании нового старта переговоров

Евроскептицизм всегда отличал британцев. Во многом те британцы, которые поддержали идею Brexit, пришли на избирательные участки именно для того, чтобы высказать свой протест против существующей системы управления в ЕС, они акцентировали внимание на том, что Брюссель проигнорировал негативные последствия многих своих решений и не учитывал позиции граждан разных стран-участниц. В этом отношении Brexit разделил не только британское общество, но и ЕС в целом. При этом стоит отметить, что у большинства британцев была установка на получение выгод от интеграции и продвижение собственного взгляда на нее. Другие же государства скорее отстаивали ценности ЕС, коллективный, а не селективный подход к интеграционному движению. И чем дальше, тем явственнее выражались разные позиции британцев и других граждан Евросоюза.

Активизация усилий ЕС на международной арене только способствовала усилению таких различий. Британцы еще до Brexit говорили о повышении своей роли на азиатском и африканском направлениях. Они фактически заявили Брюсселю о своих особых правах в этих регионах, бросая ему вызов в вопросах рынков и сфер влияния. Кроме того, в британском обществе сложилось представление о том, что ЕС обречён на долгую дезинтеграцию, то есть, с британской точки зрения, сейчас мы наблюдаем процессы дезинтеграции, которые Брюссель камуфлирует новыми проектами и даже разговорами о возможностях расширения на Западные Балканы.

Интересно, что Brexit превратился в инструмент давления партий-евроскептиков на Брюссель. Уже в 18 государствах — членах ЕС были озвучены предложения провести подобный референдум. Таким образом, Brexit способствовал тому, что крайне правые стали третьей политической силой по степени своего влияния.

Brexit породил серию вопросов о сущности ЕС. Интеграция — это народный или элитарный проект? Кто получает преимущества от нее: народы или элиты? Британцы полагают, что ЕС разделён на группы, и факторы разделения не только становятся непреодолимы, но и постоянно множатся (например, разделение идет по линии распределения финансов, отношения к мигрантам и т.п.). Немудрено, что эти рассуждения повлияли на рост евроспектицизма и популизма. Борис Джонсон стремился «встряхнуть» мир, сравнивая Brexit с революцией, с восстанием народа против бюрократов (явная аналогия с заявлением Д. Трампа о походе против вашингтонского болота, которое необходимо «осушить»).

Британия в ЕС: история интеграции или подготовка к Brexit?

Великобритания присоединилась к Европейскому экономическому сообществу в 1973 г. Как до вступления, так и в ходе участия в интеграции в британском обществе не утихали споры об общих европейских ценностях. В 1975 г. прошел референдум о членстве страны в ЕЭС. Интересно, что в этот период даже лейбористы не имели консолидированной точки зрения на интеграцию, не говоря уже о консерваторах. Однако более половины избирателей (67%) проголосовали за членство в Общем рынке. И после этого вплоть до 2016 г. данный вопрос был снят с политической повестки, что не повлияло на дискуссии о роли и месте Британии в ЕС и мире.

Можно сказать, что британское общество испытывало от участия в интеграционном проекте то эйфорию, то глубокое разочарование, но последнее имеет свойство накапливаться. Принятие Маастрихтского договора создало основу для роста разочарования. Британия взяла четкий курс на дистанцирование от Брюсселя, ведь и прежде британцы последовательно выступали против многочисленных регламентов и стандартов, которые стал интенсивно производить Брюссель. Лондон участвовал в интеграции избирательно. Этими настроениями воспользовался премьер-министр Д. Кэмерон, который уже в 2013 г. пообещал, что в случае победы консерваторов обязательно проведет новый референдум о членстве в ЕС.

23 июня 2016 г. состоялся референдум по вопросу Brexit. Британцам необходимо было выбрать один вариант из двух: уйти или остаться в ЕС. Этот вопрос провел разделительную линию не только в британском обществе, но и между регионами (Северная Ирландия и Шотландия хотели остаться в ЕС), а также внутри партий, включая Консервативную партию. Сам Д. Кэмерон выступал под лозунгом «остаться в ЕС». Он использовал референдум как способ поднять свой авторитет и победить внутри страны, а во внешнем измерении — это был явный шантаж ЕС, способ заставить Брюссель отказаться от углубления интеграции. Однако многие консерваторы поддерживали кампанию против ЕС. Итоги референдума вызвали политический шок, а Д. Кэмерон ушел в отставку, сбросив решение всех последующих проблем на плечи Терезы Мэй. Именно она официально уведомила Брюссель о выходе Британии в марте 2017 г.

Однако провести референдум о выходе из ЕС — это не самое сложное дело. Гораздо сложнее определить, как осуществить этот выход. На этом пути возникли большие проблемы, и сроки выхода были сильно нарушены. Напомним, что первоначально выход страны из ЕС был назначен на 29 марта 2019 г.

Одним из сложнейших оказался ирландский вопрос. Республика Ирландия и Северная Ирландия со времени Белфастского соглашения от 1998 г. развиваются как единое пространство. Компромиссное решение, на которое была готова Т. Мэй, не устраивало последователей жесткого британского суверенитета, которые все уступки здесь рассматривали как покушение на территориальную целостность и суверенитет страны. Ожесточенные дискуссии внутри Консервативной партии достигли столь высокого размаха, что в марте 2018 г. против Т. Мэй была запущена процедура вотума недоверия, который, однако, провалился. В январе 2019 г. после провала согласованного Т. Мэй с ЕС проекта соглашения вновь были предприняты попытки заставить ее уйти. Тогда Палата общин большинством проголосовала против соглашения о Brexit (432 парламентария выступили против, 202 поддержали сделку), так как оно не удовлетворило ни сторонников жёсткого Brexit, ни тех, кто полагал необходимым сохранить тесное взаимодействие с ЕС. Примечательно, что против соглашения проголосовали 118 однопартийцев Т. Мэй. Тем не менее премьер-министр снова избежала вотума недоверия (ее поддержали 325 парламентариев, против выступили 306). Однако эта ситуация показала, что преодолеть раскол внутри партии и внутри политического истеблишмента Т. Мэй уже не сможет. Это доказал очередной провал, случившийся 12 марта 2019 г., когда Палата общин снова отказалась принять соглашение с ЕС, что породило массовую тревогу в отношении жесткого Brexit и его последствий (нехватка продуктов, медикаментов, и т.д.).

Максин Дэвид:
Пример Великобритании — урок для других стран ЕС

В связи с возникшими обстоятельствами Лондон и Брюссель продлили выход Британии из ЕС до 12 апреля 2019 г., а затем до 31 октября 2019 г. В результате история Brexit превратилась в многосерийную драму с неясным концом для всех. В мае 2019 г. Т. Мэй подала в отставку. Она была убеждена, что сделала все, что возможно, однако ни одно ее предложение не было принято. Консервативная партия избрала Б. Джонсона, который возглавлял МИД в правительстве Т. Мэй. Поскольку Б. Джонсон был последовательным сторонником выхода Британии из Евросоюза, стало очевидно, что Брюссель получил переговорщика более жёсткого склада. Неслучайно Б. Джонсон сразу заявил, что 31 октября страна уйдет из ЕС, невзирая на результаты сделки. Более того, чтобы обеспечить себе устойчивые позиции, он даже пошел на приостановку работы парламента, который, в свою очередь, заставил премьера просить ЕС о продлении срока выхода страны до 31 декабря 2020 г. Это дало время для нового раунда переговоров, в результате которых даже Брюссель показал готовность к компромиссам, что позволило сторонам заключить новое соглашение. Помимо этого, Б. Джонсон провел досрочные выборы в Палату общин 12 декабря 2019 г. Они принесли консерваторам важную победу, причем крупнейшую с 1987 г. Консервативная партия обеспечила себе 364 из 650 мест в Палате общин. Б. Джонсон воспринял результаты выборов как вотум доверия себе лично и его ставке на жесткий Brexit. В результате выборов удалось нивелировать разделённость парламента. В этих условиях все согласились с тем, что нельзя постоянно переносить срок выхода страны из ЕС, что необходимо принять решение и реализовать его. В итоге 24 декабря 2020 г. было принято новое соглашение.

В переговорном процессе Б. Джонсон поставил на первое место суверенитет. Он четко обозначил необходимость пересмотра отношений с ЕС в целом и государствами-членами в отдельности. Кроме того, в настоящее время британский кабинет настроен решительно, придерживается четкой линии, и там нет «разброда и шатания», который мы видели при правлении Т. Мэй. Однако переговорный процесс развивался не так быстро по причине коронавируса. Переговоры шли в дистанционном формате, к очному формату переговоров стороны вернулись только в июне 2020 г. За все это время, до достижения сделки 24 декабря, мы не наблюдали хоть сколько бы то ни было существенного прогресса. А выступления Б. Джонсона против продления переходного периода демонстрировали осознание британской стороной того факта, что в таком случае переходный период продлится вечность. Также стало очевидно, что между постоянным переходным периодом и выходом без сделки последний вариант предпочтительнее (несмотря на то, что выход Британии без сделки означает, что взаимная торговля сторон будет строиться на принципах ВТО). Здесь британская сторона следовала поговорке: «Лучше ужасный конец, чем ужас без конца».

В ходе переговоров Европейский союз согласился на свободную торговлю без таможенных пошлин, если обе стороны договорятся о механизме обязательной корректировки правил конкуренции в социальной и экологической сферах, а также о государственной помощи компаниям. Это условие особенно важно для государств-членов, торговля которых с Соединенным Королевством является значимой с точки зрения ВВП (Ирландия, Польша, страны Прибалтики, Германия, Нидерланды и Дания). При этом именно для Республики Ирландии было крайне важно избежать восстановления сухопутной границы с Северной Ирландией, территорией Соединенного Королевства, и сохранить Северную Ирландию в пределах таможенной территории Европейского союза в соответствии с Протоколом по Ирландии и Северной Ирландии. Таким образом, в переговорном процессе для государств-членов важнее всего была солидарность, а для британцев — суверенитет.

В чем сущность новой сделки?

Во-первых, появляется граница между Соединённым Королевством и ЕС, хотя стороны договорились, что регион Северная Ирландия продолжит следовать некоторым стандартам и нормам ЕС, чтобы избежать ужесточения проверок на границе с Республикой Ирландия. Тем не менее таможенных проверок полностью избежать невозможно, также будет осуществляться дополнительная проверка товаров, поступаемых в Северную Ирландию из других районов Соединённого Королевства. И хотя пошлины не вводятся, как и не вводятся ограничения на объём поставок товаров (и это британцы преподносят как важнейшую победу), бумажная волокита (проверка таможенных деклараций) неизбежна. Ограничения определены на некоторые британские товары (продукты питания животного происхождения, например, сырое мясо, если оно не заморожено до -18°C). Британия даже заявила, что в течение шести месяцев не будет вводить проверки, хотя Брюссель приступит к ним немедленно. При этом британцы заранее готовились к изменениям и построили парки для грузовиков, расширили пропускную способность пограничных пунктов, стали перенаправлять грузы в разные порты страны. Для Соединённого Королевства важно, что страна вправе свободно вести переговоры о торговых сделках с другими государствами. Так, в настоящее время ведутся переговоры о соглашениях о свободной торговле с США, Австралией и Новой Зеландией.

Татьяна Богдасарова:
Трансформация концепции «Глобальная Британия» после Brexit

Во-вторых, для Британии существенным также стал возврат контроля над миграционными потоками, несмотря на то, что британцы сами смогут путешествовать по ЕС без виз только при условии краткосрочных поездок. Гражданам Великобритании потребуется виза, если они хотят оставаться в ЕС более 90 дней в 180-дневный период. Полный контроль над миграционными вопросами позволит стране самостоятельно формировать свою иммиграционную политику, защитить свой рабочий рынок и влиять на проблему безработицы в текущих условиях. Тем более это согласуется со стремлением страны способствовать иммиграции только высококвалифицированных рабочих.

В-третьих, что касается рыбной отрасли, то в течение пяти с половиной лет британцы будут увеличивать свою долю на вылов рыбы из собственных вод, а с 2026 г. может ввести запрет на вылов рыбы для судов ЕС. В таком случае британская рыба на рынке ЕС будет облагаться налогом. При этом ассоциация рыболовов Британии требует ввести полный контроль над рыбными ресурсами страны. Тем не менее окончательно этот вопрос пока не урегулирован, ведь с 2026 г. стороны будут проводить ежегодные переговоры о квотах и доступе рыболовов ЕС к водам Британии.

В-четвертых, Великобритания полностью возвращает контроль над суверенитетом, так как Европейский суд уже не будет являться высшей судебной инстанцией в стране, а споры между сторонами в будущем должны решаться в неких независимых судах. Примечательно, что Европейский суд продолжит действовать в Северной Ирландии, которая сохраняет некоторые торговые правила ЕС.

В-пятых, британцы будут ограниченно сотрудничать со странами ЕС в области безопасности. Так, они сохранят присутствие в штаб-квартире Европола, но не будут его членом, им отказано в праве автоматического доступа к базам данных, хотя он возможен по запросу. При этом Великобритании уже необязательно следовать стандартам ЕС по защите данных.

В-шестых, нельзя не отметить некоторые сложности для Великобритании и ЕС. Компании Соединенного Королевства, предоставляющие финансовые услуги, потеряют автоматический доступ на рынок ЕС, потребуются дополнительные усилия для признания профессиональной квалификации британцев, желающих работать в ЕС, как и граждан ЕС, стремящихся работать в Соединённом Королевстве. Также в Великобритании перестанут действовать единые европейские карты медицинского страхования, которые будут заменены новой картой глобального медицинского страхования Великобритании. Выход страны из ЕС также повлияет на гуманитарное сотрудничество. Так, Великобритания более не будет принимать участие в программе студенческого обмена Эразмус, за исключением вузов Северной Ирландии. Вместо этой программы британское правительство с сентября 2021 г. планирует ввести программу обмена имени математика Алана Тьюринга, благодаря которой британские студенты смогут учиться в любых вузах по всему миру, не ограничиваясь странами ЕС.

Возможны ли сбои в работе соглашения? Да, вполне возможны. И если сегодня действуют некоторые правила, то это не означает, что какая-либо из сторон не поставит вопрос об их изменении.

В истории с Brexit все не так однозначно. Нельзя сказать, кто теряет больше, тем более, если не обсуждать, кто и что приобретает. Например, Лондон теряет позицию финансового центра для всего ЕС, что означает ослабление фунта стерлингов, однако ожидается рост прибыли для индустриального сектора. При этом Центральный банк ЕС сейчас находится в неблагоприятных условиях, поэтому жесткий выход Британии окажется дополнительным негативным фактором для него и для всех стран ЕС. При этом ЕС теряет самого евроскептичного игрока на своем поле, а Британия приступает к реализации своей глобальной стратегии. В общем, всё вернулось на круги своя.