БРИКС в мировой финансовой системе: необходимость выравнивания правил игры

Страны БРИКС неоднократно поднимали вопрос о необходимости повышения своего ролевого статуса в рамках действующей мировой финансовой системы. Так, в декларации XI саммита, проходившего в Бразилии в ноябре 2019 г., главы государств и правительств стран БРИКС высказали разочарованность результатами 15-го общего обзора квот МВФ, который так не привел к корректировке общего размера голосов стран БРИКС в Фонде. Также была высказана поддержка сотрудничества в области развития рынков облигаций в национальных валютах БРИКС для повышения финансовой безопасности в условиях непредсказуемого развития глобальной финансовой конъюнктуры.

В преддверии очередных саммитов БРИКС, которые пройдут под председательством России в 2024 году и Бразилии в 2025 году, эксперты возлагают надежду на активизацию совместной работы стран — членов БРИКС по разработке эффективных многосторонних механизмов осуществления взаимных расчетов и платежей.

Несмотря на внушительное участие в международном разделении труда, роль стран БРИКС в мировой финансовой системе остается крайне незначительной. Это связано с тем, что ее ключевые инструменты и институты продолжают находится под контролем США и их союзников. Каковы шансы БРИКС в сложившихся условиях занять в мировой финансовой системе место, отвечающее их вкладу в развитие реального сектора мировой экономики?

Международный валютный рынок олигополизирован американскими банками, которые в 2022 году обслуживали 38,15% от общего объема международной валютной торговли. Валюты этих ведущих стран БРИКС продолжают оставаться вне поля зрения глобальных банков-дилеров, выступающих основными акционерами CLS, что является существенным препятствием для повышения значимости БРИКС на международном валютном рынке.

Хотя по своим объемам международный кредитный рынок гораздо меньше международного валютного рынка, он выступает важным индикатором участия страны в перераспределении мировых финансовых ресурсов, а, следовательно, и ее роли в глобальном финансовом посредничестве. В этом сегменте из БРИКС-11 значимых успехов пока добился только Китай. Доминирующая роль Великобритании на международном кредитном рынке обусловлена статусом Лондона как глобального центра иностранных банков, 180 из которых размещают здесь свои дочерние компании или филиалы, на которые приходится около половины прибылей британского банковского сектора.

Другим фактором сдерживания растущего влияния Китая на международном кредитном рынке может стать снижение вовлеченности страны в финансирование крупномасштабных проектов в рамках инициативы «Один пояс, один путь» (ОПОП) в странах с формирующимися рынками в Африке, Азии и Латинской Америке. Замедление активности Китая в финансировании стратегической инфраструктуры в развивающихся странах потенциально означает сохранение их зависимости от кредитных ресурсов США и других развитых стран Запада, что потенциально понижает статус Китая и других стран БРИКС, как международных кредиторов.

В 2022 г. на долю БРИКС-11 приходилось 22,0% в мировом экспорте товаров и услуг. Однако большинство расчетов в международной торговле совершается в валютах стран G7 через межбанковскую систему SWIFT.

Реальную независимость БРИКС от контролируемой Западом международной расчетной инфраструктуры может обеспечить только собственная система многосторонних расчетов в национальных валютах. С 2018 года прототип такой системы разрабатывается в рамках венчурного проекта BRICS PAY, сочетающего в себе преимущества традиционных платежных систем с такими новыми технологиями, как цифровые валюты центральных банков, децентрализованное финансирование и токенизированные активы. Первостепенная задача системы многосторонних расчетов БРИКС заключается в обеспечении возможности прямого обмена национальными валютами для осуществления внешних платежей.

Сегодняшняя роль БРИКС в мировой экономике сводится преимущественно к производству стратегического сырья, товаров обрабатывающей промышленности низкого и среднего уровней передела и обеспечению транснационального бизнеса дешевой рабочей силой. Рычаги управления мировой финансовой системой по-прежнему подконтрольны коалиции развитых стран во главе с Соединенными Штатами. В рамках действующего валютного стандарта страны БРИКС не получают адекватной финансовой компенсации, соответствующей их вкладу в развитие реального сектора мировой экономики. В силу установившихся правил международного валютного и кредитного рынков страны БРИКС фактически лишены возможности проведения расчетов и платежей в собственных валютах в подконтрольных им юрисдикциях. Их роль в мировой финансовой системе по сути сводится к покупке низкодоходных долговых обязательств развитых стран как ключевого резервного актива. Вместе с тем у стран Запада исчерпаны возможности производительного использования «избыточных» финансовых ресурсов развивающихся рынков, следствием чего является рост глобального долга и инфляции.

Использование доллара США в качестве ключевой резервной валюты порождает такую конфигурацию международных расчетов, при которой страны БРИКС для получения доступа к международной ликвидности вынуждены производить на внешний рынок определенное количество товаров сверх потребностей национальной экономики, что зачастую сопровождается девальвацией национальных валют для обеспечения их международной конкурентоспособности. Подобное «перепроизводство» нередко оттягивает на себя финансовые и прочие ресурсы из других отраслей национальной промышленности и ставит экономику в долгосрочную зависимость от приоритетного развития экспортного сектора в ущерб стабильности национальной денежной единицы и развитию других стратегически важных национальных отраслей.

Для преодоления вышеуказанных дисбалансов странам БРИКС предстоит разработать такую систему взаимных многосторонних расчетов, которая позволит направить международные финансовые потоки в развитие приоритетных производств на межрегиональном уровне для сглаживания структурных диспропорций как причины хронического отстаивания в социально-экономическом развитии от ведущей группы промышленно развитых стран. Очевидно только таким образом можно будет устранить монополию стран «Большой семерки» в сфере управления глобальными финансовыми потоками и создать реальные условия для усиления конкурентных позиций БРИКС в мировой финансовой системе.

Страны БРИКС неоднократно поднимали вопрос о необходимости повышения своего ролевого статуса в рамках действующей мировой финансовой системы. Так, в декларации XI саммита, проходившего в Бразилии в ноябре 2019 г., главы государств и правительств стран БРИКС высказали разочарованность результатами 15-го общего обзора квот МВФ, который так не привел к корректировке общего размера голосов стран БРИКС в Фонде. Также была высказана поддержка сотрудничества в области развития рынков облигаций в национальных валютах БРИКС для повышения финансовой безопасности в условиях непредсказуемого развития глобальной финансовой конъюнктуры.

Декларация XV саммита БРИКС от 23 августа 2023 г. о принятии в группу шести новых членов (Аргентины, Египта, Эфиопии, Ирана, Саудовской Аравии и ОАЭ) призвана способствовать укреплению сотрудничества между странами БРИКС в международной финансовой сфере. В частности, речь идет о поощрении дальнейшего диалога по платежным инструментам для облегчения торговли и инвестиционных потоков между членами БРИКС, а также другими развивающимися странами. Стороны призвали к укреплению корреспондентских банковских сетей между странами БРИКС с предоставлением возможности расчетов в местных валютах.

В преддверии очередных саммитов БРИКС, которые пройдут под председательством России в 2024 году и Бразилии в 2025 году, эксперты возлагают надежду на активизацию совместной работы стран — членов БРИКС по разработке эффективных многосторонних механизмов осуществления взаимных расчетов и платежей. Так, бывший исполнительный директор МВФ и бывший вице-президент Нового банка развития, бразильский экономист Паулу Ногейра Батиста-младший не исключает возможности создания общей валюты БРИКС и представления ее на саммите в России в следующем году.

К истории вопроса

Виктория Панова:
Импульс многополярности: итоги саммита БРИКС в ЮАР

Прошло ровно 22 года с тех пор, как вновь избранный руководитель глобальных экономических исследований инвестиционного банка «Голдман Сакс» Джеймс О’Нил ввел акроним БРИК. Этим неологизмом британский экономист рассчитывал привлечь внимание инвесторов к экономическому потенциалу четырех быстрорастущих развивающихся рынков — Бразилии, России, Индии и Китая. В своей провокационной публикации «Создание более эффективной глобальной экономики БРИК» Д. О’Нил предложил трансформировать Группу семи (G7) в Группу девяти (G9) путем исключения из ее состава двух из трех представителей Еврозоны и включения стран БРИК. Азиатский финансовой кризис 1997 года и дефолт России 1998 года (с которым ассоциируют резонансный крах высокодоходного американского фонда LTCM) объективно требовали разработки новых подходов к регулированию международного движения капиталов и курсообразованию ведущих резервных валют. По мнению Д. О’Нила, включение наиболее динамично развивающихся экономик в формат самой влиятельной консультативной группы развитых стран могло поспособствовать принятию более взвешенных решений в сфере международной экономической политики. Однако G7 оказалась неготовой к столь радикальным реформам и продолжила работу в своем прежнем составе. В качестве компромиссного решения была создана Группа двадцати (G20) с участием стран с развивающейся рыночной экономикой. Между тем реальные возможности влияния G20 на трансформацию международной финансовой архитектуры по сей день остаются под вопросом ввиду того, что глобальные институты, располагающие операционными возможностями — МВФ, Всемирный банк, Банк международных расчетов, Совет по финансовой стабильности — не предпринимают каких-либо конструктивных действий без их согласования и одобрения со стороны Группы семи.

Что касается БРИКС, то после расширения своего состава до одиннадцати стран это межгосударственное объединение усилило свое влияние на трех континентах. Сегодня на долю БРИКС-11 приходится 44% мировой добычи и потребления нефти, 36% добычи и потребления газа, 70% производства и 65% потребления стали, 44% производства и 46% потребления минеральных удобрений, 57% производства и потребления продовольствия, 48% производства автомобилей. Несмотря на столь внушительное участие в международном разделении труда, роль стран БРИКС в мировой финансовой системе остается крайне незначительной. Это связано с тем, что ее ключевые инструменты и институты продолжают находится под контролем США и их союзников. Так, например, доллар США по-прежнему играет ведущую роль в ценообразовании на глобальном валютном и кредитном рынках, а также выступает основной валютой в выставлении счетов-фактур в международной торговле, номинировании международных ценных бумаг и формировании официальных валютных резервов. Возможности суверенных и корпоративных заемщиков по привлечению финансовых ресурсов на международных рынках капитала, как и раньше, зависят от мнения трех американских агентств кредитных рейтингов. США все еще обладают правом вето в Бреттон-Вудских институтах и имеют огромное политическое влияние на функционирование систем международных расчетов и платежей. Каковы шансы БРИКС в сложившихся условиях занять в мировой финансовой системе место, отвечающее их вкладу в развитие реального сектора мировой экономики? Для ответа на этот вопрос необходимо рассмотреть некоторые особенности текущего позиционирования стран БРИКС в системе мировых финансов.

Валютные рынки

Международный валютный рынок (ФОРЕКС) — магистральный форпост мировой финансовой системы. Именно здесь, на основе биржевых котировок, определяется виртуальная стоимость мировых валют, выступающих ключевыми резервными активами. По данным отчета Банка международных расчетов, в апреле 2022 г. суточный оборот на ФОРЕКС превышал 7,5 трлн долл. США. Доля доллара США в структуре валютных торгов составляла 88%, в то время как совокупная доля валют БРИКС-11 — только 9%. В географическом разрезе на Великобританию и США приходилось 57,6% торгов, тогда как на БРИКС-11 всего 3,2%.

Международный валютный рынок олигополизирован американскими банками, которые в 2022 году обслуживали 38,15% от общего объема международной валютной торговли. Свыше 70% всех международных валютных операций на ФОРЕКС осуществлялось через систему непрерывных конверсионных валютных расчетов (CLS), контролируемую из США.

Как крупнейшая в мире клиринговая система, CLS устраняет риски неплатежей контрагентов по заключенным валютным сделкам. Считается, что включение национальной валюты в список валют CLS является своеобразным маркером ее надежности для инвесторов. Из валют БРИКС-11 такую привилегию имеет только южноафриканский рэнд. В настоящее время CLS проводит операции с 18 валютами, включая такие экзотические, как венгерский форинт и израильский новый шекель, доли которых на ФОРЕКС значительно ниже, чем у китайского юаня, индийской рупии, бразильского реала и российского рубля. Тем не менее, валюты этих ведущих стран БРИКС продолжают оставаться вне поля зрения глобальных банков-дилеров, выступающих основными акционерами CLS, что является существенным препятствием для повышения значимости БРИКС на международном валютном рынке.

Кредитные рынки

Ярослав Лисоволик:
«Саммит расширения»: концептуализация формата БРИКС+

Хотя по своим объемам международный кредитный рынок гораздо меньше международного валютного рынка, он выступает важным индикатором участия страны в перераспределении мировых финансовых ресурсов, а, следовательно, и ее роли в глобальном финансовом посредничестве. В этом сегменте из БРИКС-11 значимых успехов пока добился только Китай. По данным, британской организации TheCityUK, во втором квартале 2022 г. размер совокупных банковских активов КНР (61,7 трлн долл. США) почти в три раза превышал соответствующий показатель США (22,8 трлн долл. США) и в пять раз — Великобритании (12,4 трлн долл. США). При этом на Соединенное Королевство приходилось 15% международных банковских кредитов, на США — 9%, а на КНР — только 4,3%. Доминирующая роль Великобритании на международном кредитном рынке обусловлена статусом Лондона как глобального центра иностранных банков, 180 из которых размещают здесь свои дочерние компании или филиалы, на которые приходится около половины прибылей британского банковского сектора.

Вопреки росту числа иностранных банков в КНР, получивших лицензию на осуществление бизнеса, возможности их экспансии сдерживаются действующими ограничениями по счету операций с капиталом, дефицитом незанятых ниш на рынке, который достаточно плотно контролируется местными китайскими банками, внезапными регуляторными изменениями и государственными интервенциями. Несмотря на стабильно высокий интерес иностранных банков к работе на китайском рынке, их доля в общем размере активов китайской банковской системы снизалась с пикового значения 2,3% в 2007 г. до 1,4% на конец 2021 года, что было вызвано в том числе ковид-кризисом и осложнением дипломатических отношений между Пекином и Вашингтоном.

Крайне низкой остается и доля юаня в номинировании международных долговых ценных бумаг. В четвертом квартале 2022 г. она составляла всего 0,7%, в то время как доля доллара США — 65,5%. Китай по-прежнему второй (после Японии) крупнейший зарубежный инвестор в государственные облигации США, хотя их объем в портфеле КНР сократился с 1121 млрд долл. США в марте 2019 г. до 859 млрд долл. США в январе 2023 г.

Интернационализации юаня через международный кредитный рынок может способствовать выпуск панда-облигаций — долговых обязательств иностранных эмитентов, номинированных в юанях и размещенных на внутреннем рынке материкового Китая. По данным Deutsche Bank, эмиссия панда-облигаций в первой половине 2023 г. достигла рекордного уровня в 72 млрд юаней (10 млрд долл. США), что на 33% больше, чем за тот же период прошлого года.

Немаловажную роль на международном кредитном рынке играет Большая тройка американских агентств кредитных рейтинговых (S&P Global Ratings, Moody’s, Fitch), оказывающих существенное влияние на стоимость финансовых ресурсов для различных категорий корпоративных и суверенных заемщиков. Методология присвоения рейтингов Большой тройки неоднократно подвергалась критике из-за конфликта интересов и создания информационных асимметрий. Ограниченные возможности влияния стран БРИКС на сформировавшийся порядок на международном рынке кредитных рейтингов демонстрирует неудачная попытка по созданию собственного кредитного рейтингового агентства. В 2013 г. российское рейтинговое агентство «Рус-Рейтинг» в сотрудничестве с китайским агентством Dagong и американской рейтинговой компанией Egan Jones создали в Гонконге прототип международного рейтингового агентства Universal Credit Rating Group. Его задача состояла в создании нового аналога международной рейтинговой системы для обеспечения более безопасного развития через предоставление мировому финансовому сообществу достоверной рейтинговой информации. Однако проект был приостановлен из-за разногласий, возникших у российского и китайского рейтинговых агентств с национальными регуляторами.

Другим фактором сдерживания растущего влияния Китая на международном кредитном рынке может стать снижение вовлеченности страны в финансирование крупномасштабных проектов в рамках инициативы «Один пояс, один путь» (ОПОП) в странах с формирующимися рынками в Африке, Азии и Латинской Америке. По данным издания Foreign Affairs, в течение первых пяти лет реализации ОПОП расходы Китая на развитие транспортной и энергетической инфраструктуры за рубежом в среднем более чем вдвое превышали эквивалентные расходы США, достигнув пика в 120 млрд долл. США в 2016 г. Однако в период 2016–2019 гг. суверенные обязательства Китая по кредитованию проектов ОПОП снизились на 94% — до всего лишь 3,9 млрд долл. США. Сворачивание кредитной деятельности КНР на развивающихся рынках — сознательное решение китайского правительства, в значительной мере обусловленное нецелевым и малоэффективным характером использования предоставленных финансовых ресурсов, что связано как с имеющими место фактами коррумпированности правительств принимающих экономик, так и со слабой востребованностью рынком ряда завершенных проектов.

Замедление активности Китая в финансировании стратегической инфраструктуры в развивающихся странах потенциально означает сохранение их зависимости от кредитных ресурсов США и других развитых стран Запада, что потенциально понижает статус Китая и других стран БРИКС, как международных кредиторов.

Платежные системы

Максим Харкевич:
Глобальное управление в эпоху обострения конкуренции между великими державами

В 2022 г. на долю БРИКС-11 приходилось 22,0% в мировом экспорте товаров и услуг. Однако большинство расчетов в международной торговле совершается в валютах стран G7 через межбанковскую систему SWIFT. Членами SWIFT являются более 11 000 банков из 200 стран, включая 300 российских кредитных учреждений. При этом большинство транзакций SWIFT осуществляются в долларах США, евро и фунтах стерлингов. Доли этих трех валют в сентябре 2023 г. составляли соответственно 45,58%, 23,6% и 7,32%. Юань был только пятой по популярности валютой платежей в этой сети (3,71%) после японской иены (4,2%). Вместе с тем 84,02% международных сделок в юанях проводятся через офшорные банки Гонконга, Великобритании и Сингапура. Из стран БРИКС-11 в обслуживании расчетов в юанях участвовали только российские банки, на которые приходилось 1,9% транзакций.

Определенный оптимизм внушает то, что на рынке торгового финансирования в расчетах через SWIFT юань занял второе место с долей 5,8% (доля доллара США — 84,15%, евро — 5,43%). Торговое финансирование представляет собой совокупность финансовых инструментов таких, как аккредитив, экспортный кредит или страховое покрытие, которые дают возможность импортеру получить отсрочку оплаты товара. Однако размер рынка глобального торгового финансирования невелик. Так, в 2022 г. он составил 48,2 млрд долл. США, что соответствует всего 0,03% от общего размера платежей, обслуживаемых через SWIFT.

Подчеркнем, что окончательные расчеты (клиринг) по транзакциям, информация по которым передается через SWIFT, проводятся через платежные системы гораздо большие по объемам, чем сам SWIFT. Например, через систему межбанковских платежей Клиринговой палаты США (CHIPS), принадлежащую ведущим американским, европейским и японским банкам и обеспечивающую большинство крупных трансграничных долларовых платежей, в 2021 году проводились расчеты по транзакциям на сумму 407 трлн долл. США. Платежная система TARGET2, управляемая Европейским центральным банком, в 2020 году обеспечила проведение транзакций на сумму более 466 трлн евро (около 520 трлн долл. США). В 2021 году китайские платежные системы (HVPS, BEPS, IBPS, CFXPS, CIPS и др.) обработали в общей сложности платежные операции на сумму 9,5 квадриллионов юаней (около 1500 трлн долл. США). Эти системы имеют внутренние системы обмена сообщениями для облегчения платежей без использования SWIFT, однако большая часть крупных международных платежей связана с финансовыми сообщениями SWIFT. В 2020 году через SWIFT транслировались финансовые сообщения для проведения платежей на сумму 140 трлн долл. США. Для сравнения, через китайскую систему трансграничных межбанковских платежей (CIPS) проходило менее 0,5% от объема транзакций SWIFT — остальной объем приходился на офшорные банки.

Таким образом, реальную независимость БРИКС от контролируемой Западом международной расчетной инфраструктуры может обеспечить только собственная система многосторонних расчетов в национальных валютах. С 2018 года прототип такой системы разрабатывается в рамках венчурного проекта BRICS PAY, сочетающего в себе преимущества традиционных платежных систем с такими новыми технологиями, как цифровые валюты центральных банков, децентрализованное финансирование и токенизированные активы.

В настоящее время внешние расчеты между странами — членами БРИКС по-прежнему требуют конвертации в доллары США с участием американских банков. Например, безналичный расчет юань — рубль с использованием китайской платежной системы UnionPay не может произойти напрямую; его необходимо сначала конвертировать в доллары США. Поэтому первостепенная задача системы многосторонних расчетов БРИКС заключается в обеспечении возможности прямого обмена национальными валютами для осуществления внешних платежей.

Выводы

Александр Королёв:
План Маршалла для глобального Юга: итоги III форума ОПОП

Сегодняшняя роль БРИКС в мировой экономике сводится преимущественно к производству стратегического сырья, товаров обрабатывающей промышленности низкого и среднего уровней передела и обеспечению транснационального бизнеса дешевой рабочей силой. Рычаги управления мировой финансовой системой по-прежнему подконтрольны коалиции развитых стран во главе с Соединенными Штатами. В рамках действующего валютного стандарта страны БРИКС не получают адекватной финансовой компенсации, соответствующей их вкладу в развитие реального сектора мировой экономики. В силу установившихся правил международного валютного и кредитного рынков страны БРИКС фактически лишены возможности проведения расчетов и платежей в собственных валютах в подконтрольных им юрисдикциях. Их роль в мировой финансовой системе по сути сводится к покупке низкодоходных долговых обязательств развитых стран как ключевого резервного актива. Вместе с тем у стран Запада исчерпаны возможности производительного использования «избыточных» финансовых ресурсов развивающихся рынков, следствием чего является рост глобального долга и инфляции.

Использование доллара США в качестве ключевой резервной валюты порождает такую конфигурацию международных расчетов, при которой страны БРИКС для получения доступа к международной ликвидности вынуждены производить на внешний рынок определенное количество товаров сверх потребностей национальной экономики, что зачастую сопровождается девальвацией национальных валют для обеспечения их международной конкурентоспособности. Подобное «перепроизводство» нередко оттягивает на себя финансовые и прочие ресурсы из других отраслей национальной промышленности и ставит экономику в долгосрочную зависимость от приоритетного развития экспортного сектора в ущерб стабильности национальной денежной единицы и развитию других стратегически важных национальных отраслей.

Для преодоления вышеуказанных дисбалансов странам БРИКС предстоит разработать такую систему взаимных многосторонних расчетов, которая позволит направить международные финансовые потоки в развитие приоритетных производств на межрегиональном уровне для сглаживания структурных диспропорций как причины хронического отстаивания в социально-экономическом развитии от ведущей группы промышленно развитых стран. Очевидно только таким образом можно будет устранить монополию стран «Большой семерки» в сфере управления глобальными финансовыми потоками и создать реальные условия для усиления конкурентных позиций БРИКС в мировой финансовой системе.