Будет ли конец Корейской войне?

70 лет назад, 25 июня 1950 г. началась Корейская война. Это не было столкновением между сопредельными государствами. Корейская война, по сути, началась как гражданская война между двумя корейскими лагерями (Севером, стремившимся строить будущее Кореи по советской модели, и Югом, приверженным американским установкам). В условиях «холодной войны» она сразу же переросла в широкомасштабный военный конфликт.

От межкорейских саммитов ожидали многого. Но ожидания, оправдались, пожалуй, лишь в одном: ни ядерной, ни иной войны в Корее в ближайшее время не будет. В принятых в Панмунчжоме и Пхеньяне декларациях Ким Чен Ына и Мун Чжэ Ина был поставлен целый ряд задач по развитию сотрудничества между двумя корейскими государствами. Однако по большей части эти документы выглядели не более чем протоколами о намерениях. На пути выполнения этих намерений стояло множество непростых политических и юридических препятствий. Поэтому начатый под фанфары в 2018 г. межкорейский диалог к концу 2019 г. забуксовал, а в начале июня текущего года и вовсе зашел в тупик.

В Пхеньяне, похоже, рассчитывали на то, что убедительная победа на парламентских выборах в Южной Корее в апреле текущего года правящей Демократической партии создаст новые предпосылки для перезапуска мирного межкорейского процесса, тем более, что сразу после выборов в офисе президента Мун Чжэ Ина заявили, что нормализация отношений с Пхеньяном по-прежнему остается приоритетом для руководства страны и возобновление переговоров между Севером и Югом может произойти уже в мае-июне.

Но инициатор сближения с Севером президент Мун Чжэ Ин оказался в довольно сложной ситуации. Главным козырем его партии на выборах была отнюдь не программа по межкорейскому урегулированию, а успешные действия южнокорейских властей в борьбе с пандемией. Сейчас, когда волнения вокруг пандемии более или менее улеглись, на первый план в общественном сознании южнокорейцев вновь выходят экономические проблемы в стране, еще более обостренные пандемией, и коррупционные скандалы с участием близких Муну лиц. Так что президенту РК сегодня явно не до разговоров с Пхеньяном.

Начавшаяся 70 лет назад Корейская война еще не закончилась. Корейский кризис сегодня — одна из главных угроз международной безопасности. Этот кризис имеет две составляющие: разделение корейской нации в течение десятилетий на два отдельных государства и ракетно-ядерная программа КНДР.

Два компонента корейского кризиса взаимосвязаны, но их влияние друг на друга не равнозначно. Отказ Пхеньяна от ядерных разработок сам по себе не прекратит противостояния между Севером и Югом. В то же время межкорейская нормализация — непреложное условие окончания Корейской войны и решения ядерной проблемы Корейского полуострова.

70 лет назад, 25 июня 1950 г. началась Корейская война. Это не было столкновением между сопредельными государствами. Корейская война, по сути, началась как гражданская война между двумя корейскими лагерями (Севером, стремившимся строить будущее Кореи по советской модели, и Югом, приверженным американским установкам). В условиях «холодной войны» она сразу же переросла в широкомасштабный военный конфликт. В нее прямо или косвенно были втянуты великие державы — США, Великобритания, СССР, КНР, а также ООН, направившая в Корею под своим флагом международный воинский контингент в помощь Югу.

Военное противостояние на 38-ой параллели

Георгий Булычев:
Способствуют ли санкции корейскому урегулированию?

Межкорейское противостояние длится до сих пор. Сегодня по обе стороны 38-ой параллели — условной границы между двумя корейскими государствами — громоздятся укрепления и стоят нацеленные друг против друга многотысячные группировки войск, оснащенные самым современным вооружением и боевой техникой. Кроме того, в соответствии с американо-южнокорейским договором о совместной обороне на территории Южной Кореи находится группировка войск США численностью 28,5 тыс. человек, подчиненная Объединенному американо-южнокорейскому командованию (ОАЮК).

И если Сеулу американское военное присутствие в Корее нужно для того, чтобы защитить южнокорейское экономическое благоденствие от гипотетического посягательства Пхеньяна, то для Вашингтона — это лишь один из компонентов глобальной системы обеспечения «американского лидерства». Корейский полуостров — единственный континентальный элемент в системе военного присутствия США в Восточной Азии. Кроме того, в качестве союзника США Южная Корея существенно подкрепляет американскую военную мощь на Тихом океане, делая это в значительно большей степени, чем Япония, до сих пор скованная девятой статьей своей Конституции.

Ядерная проблема

В 1990-х гг. узел проблем безопасности на Корейском полуострове дополнился северокорейским ядерным кризисом. КНДР в нарушение Договора о нераспространении ядерного оружия объявила о разработке ракетно-ядерной программы. В Пхеньяне помнили призывы американского генерала Д. Макартура, командовавшего южнокорейско-ООНовскими войсками, в ходе Корейской войны применить атомную бомбу, и полагали, что наличие у КНДР собственного ядерного оружия сможет предотвратить потенциальный удар со стороны США в случае новой межкорейской войны.

США встретили северокорейскую ракетно-ядерную программу санкционной войной и оглушительной военной риторикой, вплоть до прямой угрозы президента Д. Трампа в 2017 г. физически уничтожить КНДР, если та не откажется от ракетно-ядерных разработок.

Однако постепенно здравый смысл возобладал. Взаимные обвинения сменились диалогом. В 2018–2019 гг. состоялось три межкорейских и два северокорейско-американских саммита.

Межкорейский диалог

Межкорейскому диалогу способствовали два обстоятельства. С одной стороны, создав ракетно-ядерное оружие большой дальности, северокорейский лидер Ким Чен Ын, похоже, решил, что главная стратегическая цель обеспечить безопасность КНДР от США достигнута, и можно ракетно-ядерную гонку приостановить, пустив больше средств на хозяйственные нужды. Вторая причина потепления отношений — это поведение Южной Кореи. И здесь дело не только в том, что нынешний президент РК Мун Чжэ Ин с самого начала шёл на выборы под лозунгами восстановления диалога с Пхеньяном. Свою роль сыграла и агрессивная риторика Д. Трампа 2017 года в отношении КНДР. Впервые за несколько десятилетий мир столкнулся с реальной угрозой новой войны на Корейском полуострове по инициативе США. Главным пострадавшим от нее стала бы Южная Корея, которая подверглась бы мощному удару Севера. Поэтому если для Вашингтона победой в войне была бы ликвидация северокорейского государства в его нынешнем виде, то для Сеула единственный вариант победы — это предотвращение войны.

От межкорейских саммитов ожидали многого. Но ожидания, оправдались, пожалуй, лишь в одном: ни ядерной, ни иной войны в Корее в ближайшее время не будет. В принятых в Панмунчжоме и Пхеньяне декларациях Ким Чен Ына и Мун Чжэ Ина был поставлен целый ряд задач по развитию сотрудничества между двумя корейскими государствами. Однако по большей части эти документы выглядели не более чем протоколами о намерениях. На пути выполнения этих намерений стояло множество непростых политических и юридических препятствий.

Поэтому начатый под фанфары в 2018 г. межкорейский диалог к концу 2019 г. забуксовал, а в начале июня текущего года и вовсе зашел в тупик. Под предлогом того, что южнокорейские власти не препятствовали направлению в Северную Корею различными общественными организациями воздушных шаров с листовками, содержащими нападки на северокорейский режим, Пхеньян перекрыл все каналы связи с Сеулом. В дополнение к этому сестра Ким Чен Ына Ким Ё Чжон, которая теперь курирует отношения с Югом и в целом практически стала вторым по влиятельности во властной иерархии КНДР фигурой, пообещала Сеулу в ближайшее время ликвидировать межкорейский офис связи в Кэсоне (что и было сделано — прим. ред.), а следующий шаг последует уже со стороны военных Севера.

Дело, конечно же, не в отправке в Северную Корею воздушных шаров с листовками, тем более что многие из них и не долетели до КНДР. Причины здесь более глубокие. После преодоления пандемии коронавируса экономика КНДР особенно остро нуждается в экономических подпорках, и в Пхеньяне дают понять, что там недовольны отсутствием со стороны Сеула каких-либо шагов, направленных на восстановление межкорейского экономического сотрудничества, как это предусматривалось договоренностями, достигнутыми на саммитах Ким Чен Ына и Мун Чжэ Ина. Речь идет в первую очередь о Кэсонском промышленном комплексе (КПК) и Кымгансанской туристической зоне. КПК, расположенный в КНДР вблизи границы с РК, был крупнейшим и наиболее успешным межкорейским проектом. В нем были размещены производства более сотни южнокорейских малых и средних предприятий, на которых были заняты около 50 тыс. северокорейских рабочих. К 2015 г. благодаря работе Кэсонского комплекса межкорейский товарооборот приблизился к 3 млрд долл., что сделало Южную Корею вторым по важности торговым партнером КНДР после Китая. Кымгансанская туристическая зона была открыта для граждан Южной Кореи на протяжении десяти лет — с 1998 по 2008 гг. За это время ее успели посетить почти 2 млн южнокорейцев, что давало правительству КНДР дополнительный источник доходов.

В Пхеньяне, похоже, рассчитывали на то, что убедительная победа на парламентских выборах в Южной Корее в апреле текущего года правящей Демократической партии создаст новые предпосылки для перезапуска мирного межкорейского процесса, тем более, что сразу после выборов в офисе президента Мун Чжэ Ина заявили, что нормализация отношений с Пхеньяном по-прежнему остается приоритетом для руководства страны и возобновление переговоров между Севером и Югом может произойти уже в мае-июне.

Но инициатор сближения с Севером президент Мун Чжэ Ин оказался в довольно сложной ситуации. Главным козырем его партии на выборах была отнюдь не программа по межкорейскому урегулированию, а успешные действия южнокорейских властей в борьбе с пандемией. Сейчас, когда волнения вокруг пандемии более или менее улеглись, на первый план в общественном сознании южнокорейцев вновь выходят экономические проблемы в стране, еще более обостренные пандемией, и коррупционные скандалы с участием близких Муну лиц. Так что президенту РК сегодня явно не до разговоров с Пхеньяном.

Свою роль безусловно играет и нажим старшего союзника. До подведения итогов президентских выборов в США Вашингтон не только не сможет предпринять каких-либо действий на корейском направлении, но и не позволит проявить инициативу и Сеулу.

Все ли соседи Кореи хотят ее воссоединения?

Глеб Ивашенцов:
Разрешим ли северокорейский ракетно-ядерный кризис?

При нынешнем раскладе сил у дальневосточных рубежей России ее интересам отвечало бы становление Кореи как единого независимого нейтрального и безъядерного государства. Проблема, однако, в том, что на сегодняшнем этапе к воссоединению Кореи не готовы ни на Севере, ни на Юге. Не готовы к этому и партнеры двух корейских государств.

Сеул опасается, что объединение обойдется стране очень дорого, надолго выбив ее из конкурентной борьбы на региональном и глобальном уровне. Пхеньян, в свою очередь, отнюдь не намерен капитулировать перед Югом. Там хорошо изучили опыт Германии, где капиталистический Запад грубо подмял под себя социалистический Восток, сделав бывших граждан ГДР «людьми второго сорта» и подвергнув членов прежней восточногерманской властной элиты всякого рода преследованиям, вплоть до тюремного заключения. Новое молодое поколение северокорейской номенклатуры активно сращивается с нарождающимся при Ким Чен Ыне северокорейским бизнесом. Нечто подобное мы уже видели в России. Оба эти класса — и нынешняя военно-партийная элита, и северокорейские нувориши — имеют общий жизненный интерес в сохранении отдельной северокорейской государственности. Объединение Кореи под началом Сеула равно опасно и для тех, и для других, ибо в этом случае номенклатура потеряет власть, а местное частное предпринимательство будет попросту смято южнокорейскими монополиями-чеболями.

Что касается Соединенных Штатов, то их интересам отвечало бы не столько воссоединение Кореи, сколько статус-кво на Корейском полуострове, поддержание здесь обстановки напряженности, ибо это наиболее удобный способ сохранить, а в случае необходимости и усилить американское военно-политическое присутствие в Северо-Восточной Азии.

Китай рассматривает расстановку сил на Корейском полуострове прежде всего через призму своего противостояния с США. Пекин поддержит воссоединение Кореи лишь в том случае, если будет уверен, что единая Корея будет прокитайской. Уверенности в этом нет: объединенная на сеульских условиях Корея станет в лучшем случае для Китая мощным независимым государством, имеющим прочные связи с США, а в худшем —форпостом вашингтонского сдерживания КНР в регионе по типу Японии.

Японцы, в свою очередь, заявляют, что для них главный вопрос — кому достанется северокорейское ядерное оружие. Токио поддержит объединение Кореи только будучи уверенным, что это оружие уничтожено или вывезено. На деле же японцы попросту боятся появления единой Кореи как мощного конкурента на региональной и мировой арене — подобно тому, как в конце 1980-х гг. Англия и Франция старались отсрочить становление единой Германии.

Поэтому говорить о воссоединении Кореи в нынешних условиях по меньшей мере преждевременно. Речь должна идти о межкорейском примирении, наведении мостов между двумя корейскими государствами.

Трамп и Пхеньян

Поворот Д. Трампа в 2018 г. от угроз военного удара по Пхеньяну к диалогу с Ким Чен Ыном, был во многом вынужденным. Свою роль сыграли и настойчивость южнокорейского президента Мун Чжэ Ина в деле межкорейской разрядки, и общий международный настрой против грозящих ядерной войной силовых действий в отношении КНДР. Следует при этом особо выделить, с одной стороны, «дорожную карту» по урегулированию ЯПКП, выдвинутую 4 июля 2017 г. МИД России и Китая. А, с другой, нежелание союзников США ввязываться в новые американские авантюры в Корее, которое наглядно проявилось на встрече в Ванкувере в январе 2018 г. министров иностранных дел тех государств, чьи войска воевали в Корейской войне 1950–1953 гг. на стороне Юга в составе так называемых сил ООН в Корее.

Ким Чен Ын в диалоге с Д. Трампом ставил главным условием денуклеаризации Корейского полуострова новые отношения между КНДР и США. Эти отношения должны быть основаны на взаимном доверии и свободны от взаимной демонизации. Понятно, что это непростая задача и для Пхеньяна, и для Вашингтона. Но примеры, как ее решить, есть. В китайско-американских и во вьетнамо-американских отношениях в свое время схожая проблема была преодолена. Будущие отношения КНДР и США могли бы выйти на уровень сегодняшнего общения Вьетнама и США, когда о войне помнят, но память о прошлом не мешает совместно работать в настоящем.

Пхеньян мог бы прекратить разработку МБР, заморозить производство ядерных материалов, открыть свои ядерные объекты для международных инспекций. А Вашингтон в обмен на это — официально признать КНДР, установить с ней дипломатические отношения, обменяться посольствами, ограничить военную деятельность у ее границ, сократить и в конечном итоге снять санкции, обеспечить экономическую и энергетическую помощь Северу.

Вопрос, однако, в том, что по меньшей мере на ближайший год какие-либо подвижки в американо-северокорейском диалоге исключены. Трамп озабочен подготовкой к президентским выборам, обстановка в стране в связи с расовыми волнениями крайне неблагоприятна, и ему не до Кореи. И сейчас, и в случае победы на выборах, есть проблемы поважнее — Китай, Европа, Россия, Ближний Восток. Корея не будет в числе внешнеполитических приоритетов США и в случае, если на выборах победу одержит Байден (все по тем же причинам).

Межкорейское примирение — дело рук самих корейцев

Корейский опыт преодоления коронакризиса. Дискуссия с Александром Воронцовым и Ли Сангмином

Главный результат состоявшихся межкорейских саммитов состоит в том, что Сеул примирился с существованием КНДР и принял в его отношении политику мирного сосуществования. Насущная необходимость сегодня для РК — признать статус КНДР как суверенного государства, законности и конституционности ее руководства и перевести отношения между двумя Кореями в двусторонний формат.

Свою роль в этом призвана сыграть ООН. Она занималась «корейским вопросом» с момента его возникновения в конце 1940-х гг., но после одобрения на ХХХ сессии Генеральной Ассамблеи в ноябре 1975 г. сразу двух резолюций по этому вопросу: одной инициированной США, другой — СССР (обе остались невыполненными), вообще сняла проблему политического урегулирования в Корее с повестки дня.

Прежде всего стоит исправить совершенно противоестественное положение, когда в военном противостоянии с КНДР формально находится не Республика Корея, а ООН. Для оказания помощи Южной Корее в ходе Корейской войны в соответствии с резолюцией Совета Безопасности ООН №84 от 7 июля 1950 г. было создано Командование сил ООН в Корее —многонациональные вооруженные силы 16 государств, которые возглавили США. Поскольку эти силы участвовали в Корейской войне под флагом ООН, и Соглашение о перемирии 1953 г. со стороны сил, противостоявших Корейской народной армии и китайским народным добровольцам, было подписано от их имени (а по факту от имени ООН), последняя до сих пор формально находится в состоянии войны с КНДР, которая с 1991 г. — полноправный член ООН.

Настало время принять декларацию Совета Безопасности ООН и через нее заявить, что Корейская война была страницей прошлого, что СБ ООН эту страницу закрывает и соответственно отпадает нужда в Командовании сил ООН в Корее.

Что же касается американских войск в Южной Корее, то их присутствие там должно регулироваться исключительно межгосударственными договорённостями между Республикой Корея и США. При этом стоило бы определиться по вопросу об оперативном командовании (OPCON) объединенными южнокорейско-американскими силами (ОАЮК). Сейчас по двусторонним договоренностям Южная Корея в мирное время на полуострове командует как своими войсками, так и американским военным контингентом. Однако с началом войны командование автоматически переходит к США, то есть, по сути, президент Республики Корея как Верховный главнокомандующий вооруженными силами страны оказывается в подчинении у генерал-лейтенанта Вооруженных Сил США.

Глеб Ивашенцов:
Коронавирус: кризис — не только опасность, но и возможность

Мирный договор

В связи с межкорейскими саммитами неоднократно всплывал вопрос о необходимости заменить Соглашение о перемирии в Корее 1953 г. мирным договором. При этом присутствует значительный разброс мнений относительно того, какие государства должны быть участниками этого договора.

Соглашение о перемирии 1953 г. не было межгосударственным документом. Это была договоренность главнокомандующих войск воюющих сторон о приостановке боевых действий, разведении войск и определении демилитаризованной линии между ними. Ни Республика Корея, ни США, ни Китай в государственном качестве в соглашение о перемирии вовлечены не были. Более того, США и Китай как государства и не участвовали в Корейской войне.

Мирный договор на Корейском полуострове должен быть договором двух суверенных независимых государств — КНДР и Республики Корея. Заделы для этого есть. Еще в первом совместном заявлении Севера и Юга от 4 июля 1972 г. речь идет о том, что объединение Кореи должно быть достигнуто самостоятельно, без вмешательства извне и мирным путем на основе «национальной консолидации». В декабре 1991 г. главы правительств Севера и Юга впервые формально признали равноправное существование двух корейских государств, подписав Соглашение о примирении, ненападении, сотрудничестве и обменах. С 2000 по 2018 гг. состоялось пять межкорейских саммитов, на каждом из которых были приняты совместные декларации —своего рода программы развития двусторонних отношений, нацеленные на постепенный разворот от конфронтации к примирению и поэтапному сближению. Ни один из названных документов не предусматривал участия в межкорейском общении каких-либо третьих государств. Речь шла и должна идти о взаимодействии двух Корей исключительно в двустороннем формате.

Примечательно подписанное в ходе Пхеньянского саммита 2018 г. министрами обороны КНДР и РК Соглашение о выполнении Пханмунчжомской декларации в военной сфере. Это принципиально новый, а главное — практический шаг к снижению военной напряженности. Укрепляются меры доверия между военными, открываются каналы связи — стороны собираются принять все меры, чтобы не допустить в любом из пространств каких-либо столкновений и конфликтов с применением военной силы. Это тем более важно, поскольку РК в своем собственном качестве не подписывала Соглашение о перемирии в Корее 1953 г. Во-вторых, показательно объявленное там же намерение лидеров двух государств подать заявку на совместное проведение летней Олимпиады 2032 года. То есть РК признала, что не рассчитывает, как это было все последние годы, на падение режима в КНДР и что Север и Юг будут раздельно существовать и через 15 лет.

Начавшаяся 70 лет назад Корейская война еще не закончилась. Корейский кризис сегодня — одна из главных угроз международной безопасности. Этот кризис имеет две составляющие: разделение корейской нации в течение десятилетий на два отдельных государства и ракетно-ядерная программа КНДР.

Два компонента корейского кризиса взаимосвязаны, но их влияние друг на друга не равнозначно. Отказ Пхеньяна от ядерных разработок сам по себе не прекратит противостояния между Севером и Югом. В то же время межкорейская нормализация — непреложное условие окончания Корейской войны и решения ядерной проблемы Корейского полуострова.