Бундесвер 2.0: проблемы модернизации немецкой армии

Геополитическое положение ФРГ в постбиполярную эпоху определяло двойственность положения бундесвера. Накопленная за десятилетия материально-техническая база немецкой армии, статус Германии как одной из крупнейших экономик мира, нарастающая внешнеполитическая активность Берлина требовали наличия многочисленных и боеспособных вооруженных сил. С другой стороны, специфический исторический опыт, сильные пацифистские настроения в послевоенной Германии и отсутствие непосредственного источника военной угрозы ставили вопрос о приемлемых границах военной политики Берлина.

Итогом такой двойственности стали половинчатые и непоследовательные шаги в немецкой оборонной политике. Бундесвер принимал участие в зарубежных военных операциях под эгидой НАТО, ООН или ЕС, однако, как правило, избегал участия в активных боевых действиях, специализируясь на вопросах логистики, тылового обеспечения, тренировочных миссиях. Армия рассматривалась в немецком обществе как привлекательный работодатель, но это не позволило решить проблему систематического дефицита кадров. Передовая боевая техника зачастую находилась в ремонте или сильно нуждалась в нём.

Эскалация украинского кризиса в феврале 2022 г. вернула бундесвер в военно-политическом планировании немецкого руководства к исторической норме времен холодной войны. В своей речи перед депутатами Бундестага 27 февраля канцлер ФРГ Олаф Шольц в один момент разрубил два гордиева узла немецкой оборонной политики: анонсировал дорогостоящую реформу бундесвера и поддержал поставки вооружений в зону военного конфликта. Продолжительные овации немецких парламентариев продемонстрировали широкую поддержку переменам, о которых давно рассуждали в высоких кабинетах Берлина.

Отныне основной ресурс преобразований в немецкой армии — специальный фонд в размере 100 млрд евро. Результатом реформирования бундесвера станет глубокая модернизация немецкой армии, которая усилит её мобильность и технологичность. Приоритетное финансирование флота и авиации усилит возможности Берлина по участию в зарубежных военных операциях в удаленных для себя регионах: от Африки до Юго-Восточной Азии.

Несмотря на амбициозные цели и наличие достаточного количества финансовых ресурсов, объявленная реформа бундесвера обречена столкнуться с целым рядом трудностей. Прежде всего, они касаются вопроса освоения бюджета профильным оборонным ведомством. За последние годы министерство обороны заслужило репутацию одного из наиболее «проблемных» и забюрократизированных министерств. Без изменений в принципах военного управления выделенные миллиарды евро рискуют надолго зависнуть в бухгалтерских справках и отчетах.

Начиная с эпохи Прусского королевства, армия играла особую роль в жизни немецкого общества и государства. Вооруженные силы служили эффективным внешнеполитическим инструментом, карьерным лифтом, институтом социализации и самобытным культурным феноменом. Героический ореол германской армии не смогло развеять и поражение в Первой мировой войне, ответственным за которое были назначены предатели в тылу, а не военные. Лимитированный размер вооруженных сил Веймарской республики воспринимался едва ли не болезненней обязанностей по выплатам репараций. В преступления вермахта в годы Второй мировой войны немецкий обыватель отказывался верить вплоть до 1990-х гг. Бундесвер, несмотря на свою изначальную включенность в структуры НАТО, считался одной из наиболее боеспособных армий альянса и был готов первым встретить гипотетическую советскую агрессию.

Юлия Мельникова:
Европа политического реализма и будущее НАТО — back to basics?

Всё изменилось с окончанием холодной войны. После исчезновения с политической карты мира ГДР и самоликвидации ОВД Германия лишилась источников военных угроз у своей границы. После расширения НАТО на восток ФРГ стала тыловым государством альянса, окруженным союзниками или нейтральными государствами. Сократилось американское военное присутствие, а вместе с ним и численность немецкой армии. В 2011 г. в ФРГ был отменен обязательный призыв на военную службу, и вооруженные силы стали комплектоваться на профессиональной основе. Немецкая армия лишилась глобальных задач и своего особого общественного статуса.

Геополитическое положение ФРГ в постбиполярную эпоху определяло двойственность положения бундесвера. Накопленная за десятилетия материально-техническая база немецкой армии, статус Германии как одной из крупнейших экономик мира, нарастающая внешнеполитическая активность Берлина требовали наличия многочисленных и боеспособных вооруженных сил. С другой стороны, специфический исторический опыт, сильные пацифистские настроения в послевоенной Германии и отсутствие непосредственного источника военной угрозы ставили вопрос о приемлемых границах военной политики Берлина.

Итогом такой двойственности стали половинчатые и непоследовательные шаги в немецкой оборонной политике. Бундесвер принимал участие в зарубежных военных операциях под эгидой НАТО, ООН или ЕС, однако, как правило, избегал участия в активных боевых действиях, специализируясь на вопросах логистики, тылового обеспечения, тренировочных миссиях. Армия рассматривалась в немецком обществе как привлекательный работодатель, но это не позволило решить проблему систематического дефицита кадров. Передовая боевая техника зачастую находилась в ремонте или сильно нуждалась в нём.

Отдельной проблемой оставался вопрос военного бюджета. Недовольство администрацией Дональда Трампа фактическим отказом Германии исполнять норму военных расходов НАТО в размере 2% от ВВП стало одной из наиболее чувствительных линий американо-германских противоречий во второй половине 2010-х гг. Немецкие политики стремились представить вклад ФРГ в дело защиты альянса в нелинейном ключе, ссылаясь на активную работу бундесвера в горячих точках от Афганистана до Мали, что, впрочем, не находило понимания в прагматично настроенном Вашингтоне.

Бундесвер 2.0

Эскалация украинского кризиса в феврале 2022 г. вернула бундесвер в военно-политическом планировании немецкого руководства к исторической норме времен холодной войны. В своей речи перед депутатами Бундестага 27 февраля канцлер ФРГ Олаф Шольц в один момент разрубил два гордиева узла немецкой оборонной политики: анонсировал дорогостоящую реформу бундесвера и поддержал поставки вооружений в зону военного конфликта. Продолжительные овации немецких парламентариев продемонстрировали широкую поддержку переменам, о которых давно рассуждали в высоких кабинетах Берлина.

Камран Гасанов:
Шольц против всех

Отныне основной ресурс преобразований в немецкой армии — специальный фонд в размере 100 млрд евро. Структура его использования была предметом продолжительных дебатов. Ряд «условно-пацифистских» политиков, прежде всего из числа «Зелёных», выступали за увеличение расходной части на инициативы гуманитарного характера. Им оппонировали «прагматики-консерваторы», считавшие, что необходимо сосредоточить траты на модернизацию материально-технической базы вооруженных сил ФРГ.

В конечном счёте возобладал прагматичный подход, направленный на приоритет технического переоснащения бундесвера. Самая большая часть специального фонда — около 40 млрд евро — будет направлена на нужды военно-воздушных сил. Люфтваффе ждёт масштабное обновление парка самолетов и вертолётов за счёт закупок истребителей F-35, Eurofigher, вертолётов транспортной авиации. Немногим менее 20 млрд евро будет направлено на нужды военно-морского флота, который получит в своё распоряжение новые корветы, фрегаты и ударные подводные лодки. Аналогичная сумма будет направлена на цифровизацию систем управления подразделениями. На закупку новых БМП, бронированных машин и вездеходов потратят 16,6 млрд евро. Значительные средства будут выделены на модернизацию систем ПВО и ПРО, разработки в сфере искусственного интеллекта, производство нового типа униформы и тактического снаряжения.

Результатом реформирования бундесвера станет глубокая модернизация немецкой армии, которая усилит её мобильность и технологичность. Приоритетное финансирование флота и авиации усилит возможности Берлина по участию в зарубежных военных операциях в удаленных для себя регионах: от Африки до Юго-Восточной Азии.

Амбициозная военная реформа Берлина почти не вызвала настороженных дискуссий его соседей о «возрождении германского милитаризма», что было характерно для периода воссоединения Германии в 1989–1990 гг. Во-многом это связано с назревшими у европейцев с 2000-х гг. ожиданиями проявления германского лидерства, выходящего за рамки экономики или «мягкой силы». Нарастание напряжённости на восточных рубежах ЕС нивелирует исторические опасения германских соседей, готовых видеть в Германии военный центр силы. В свою очередь Франция, как единственная ядерная держава в ЕС, может не опасаться за свой уникальный статус и расценивать военное усиление ФРГ как дополнение своих возможностей.

Кроме того, немецкая военная реформа будет развиваться параллельно с усилением военной компоненты ЕС и с наращиванием военного присутствия НАТО на восточных рубежах альянса. Укрепление бундесвера соответствует немецким представлениям о ценностях «мультилатерализма» в международных отношениях. В ходе своего выступления на Давосском международном экономическом форуме канцлер О. Шольц обозначил модернизацию немецкой армии как шаг в духе союзнической солидарности и сигнал того, что «на Германию можно положиться».

Наконец, немецкие политики открыто заявляют, что обновленный бундесвер видит своим потенциальным источником угроз Российскую Федерацию, что также снимает опасения немецких соседей о задачах модернизированной германской армии. Как отметила в интервью RND председатель комитета по обороне Бундестага Мари-Агнес Штрак-Циммерманн, бундесвер нуждается в «образе врага», за которым безошибочно угадывается Россия. Оценки немецких политиков подтверждает и экспертное сообщество ФРГ, считающее, что система безопасности в Европе должна быть выстроена без участия Москвы. Пространство Восточной Европы рассматривается ими как пространство противостояния с Россией, после того, как Кремль инициировал на рубеже 2021–2022 гг. дискуссию об ограничении присутствия военной инфраструктуры НАТО на западных российских рубежах.

Армия страны, армия народа

Андрей Кортунов:
Юбилейная эпитафия

Несмотря на амбициозные цели и наличие достаточного количества финансовых ресурсов, объявленная реформа бундесвера обречена столкнуться с целым рядом трудностей. Прежде всего, они касаются вопроса освоения бюджета профильным оборонным ведомством. За последние годы министерство обороны заслужило репутацию одного из наиболее «проблемных» и забюрократизированных министерств. Без изменений в принципах военного управления выделенные миллиарды евро рискуют надолго зависнуть в бухгалтерских справках и отчетах.

Программа модернизации бундесвера в нынешнем виде не решает вопроса комплектования немецкой армии. Предпринимавшиеся ранее попытки увеличения денежного довольствия и привлекательный соцпакет не привели к массовому притоку немцев на контрактную службу. Бундесвер продолжает испытывать кадровый голод, и в рамках действующей системы комплектования преодолеть его невозможно.

Один из возможных путей привлечения в обновлённую немецкую армию военнослужащих состоит в возвращении воинского призыва. Этот чувствительный для немецкого общества вопрос периодически обсуждался немецкими политиками по мере нарастания кадровых проблем в бундесвере, но никогда не был центральным сюжетом актуальной повестки дня. Рост международной напряженности создает благоприятные условия для мобилизационной риторики в Германии, однако пока политики обсуждают перспективу введения обязательной гражданской службы сроком до 12 месяцев.

Другим путем комплектования бундесвера может стать привлечение на службу мигрантов и беженцев. В современных условиях это касается прежде всего выходцев с территории Украины, многие из которых — мужчины призывного возраста. Само привлечение беженцев к военной службе обсуждалось еще в годы пребывания на посту министра обороны Аннегрет Крамп-Карренбауэр и рассматривалось как мера их интеграции в немецкое общество.

Несмотря на размытие «пацифистской» дискуссии в ФРГ, значительное число немецких политиков в отношении военной реформы настроено настороженно. Это касается не только такой традиционно «антивоенной» политической силы, как пребывающих в оппозиции «Левых», но и входящих в состав коалиционного правительства «Зелёных». «Экологи» уже имеют негативный опыт отказа от пацифистских установок в годы работы главы МИД ФРГ Йошки Фишера и опасаются его повторения. Нарастание социально-экономических трудностей в Германии из-за санкционной политики может дополнить недовольство работой правительства Олафа Шольца антивоенными мотивами.

Отдельный вопрос — как отразится наращивание боевых возможностей бундесвера на готовности немецкого руководства применять вооруженную силу в ситуации международного конфликта или для защиты своих национальных интересов. Обладание Германией расширенным силовым инструментарием само по себе не означает приобретения навыков его использования. Синхронизированность немецкой военной реформы с аналогичными мерами со стороны ЕС и НАТО может свидетельствовать об усилении зависимости Берлина от союзнической солидарности, в рамках целей и задач которой и будет использоваться бундесвер.