Cпасет ли Россия арабский мир от голодных бунтов?

Заявление премьер-министра Украины Д. Шмыгаля от 12 марта о запрете или жестком ограничении экспорта пшеницы, гречки, мяса, яиц, масла, сахара и других продовольственных товаров не стало сенсацией на фоне во многом парализованного аграрного сектора украинской экономики. В ходе боестолкновений оказались нарушены хозяйственные и транспортно-логистические связи, ограничено судоходство в Азовском и Черном морях. Несмотря на заверения Киева о господдержке сельхозпроизводителей, навряд ли стоит ожидать, что в 2022 г. украинцам удастся вовремя начать посевную кампанию, не говоря уже о возобновлении в обозримой перспективе полноценного продовольственного экспорта.

С другой стороны, пока достаточно сложно оценить, как конкретно ужесточение внешних санкций против России отразится на отечественном продовольственном рынке и поставках сельскохозяйственной продукции за рубеж.

Многие аналитики высказали резонные опасения, что нынешний украинский кризис может обернуться инфляцией и даже более тяжелыми последствиями по сравнению с мировым финансовым кризисом 2008 года. Здесь уместно привести слова президента Международного фонда сельскохозяйственного развития Жильбера Унгбо о рисках удорожания продовольствия и голода, что, по его мнению, ставит под угрозу глобальную продовольственную безопасность и усиливает геополитическую напряженность.

В группе риска находятся арабские страны Ближнего Востока и Северной Африки. Арабские элиты, причем не только в проблемных, но и в относительно благополучных странах испытывают растущую тревогу за внутриполитическую стабильность, опасаясь голодных бунтов под лозунгами арабской весны.

Способна ли Россия спасти арабский мир от голодных бунтов? Этот вопрос далеко не риторический. Представляется, что у Москвы остается реальный потенциал для увеличения экспорта в ближневосточный регион. Отечественная продовольственная пшеница третьего и четвертого классов вполне конкурентоспособна на мировых рынках, обладая хорошими качественными и ценовыми характеристиками.

Конечно, наивно рассчитывать на то, что, объявив России санкционную войну, Запад позволит ей беспрепятственно заполнить нишу украинских экспортеров. В ход наверняка пойдут черный пиар, политическое давление, манипулирование требованиями к качеству зерна.

Некоторые международные структуры могут под предлогом действующих внешних ограничительных мер уклониться от финансирования российских гуманитарных поставок в угоду нашим западным конкурентам.

В чрезвычайных условиях враждебных санкций России в деле расширения своих внешнеторговых связей с арабским миром не обойтись без системного и комплексного подхода, что подразумевает внедрение новых эффективных механизмов — платежей в национальных валютах и клиринговых расчетов.

Кроме того, интерес представляют рынки платежеспособных аравийских стран. При наличии взаимовыгодных договоренностей по широкому спектру сотрудничества, включая поставку передовых отечественных технологий, страны — члены Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива теоретически могут профинансировать расширенные гумпоставки российской пшеницы в Йемен, Сирию и Ливию.

Следует признать перспективную способность России сыграть более активную роль в обеспечении продовольственной безопасности государств Ближнего Востока и Северной Африки. За счет этого решались бы приоритетные задачи оказания поддержки российским аграриям и приобретения дополнительных источников наполнения госбюджета.

Турбулентность на мировом зерновом рынке наблюдалась еще до начала российской военной операции на Украине. По оценкам экспертов ФАО, ее вызвало уменьшение урожаев. В последние же годы наблюдается доминирование России и Украины в продажах пшеницы. Так, по данным FAOstat, в 2020 г. Россия занимала первое место по экспорту зерна (7,92 млрд долл.), обгоняя США (6,32 млрд долл.), Канаду (6,3 млрд долл.) и Францию (4,5 млрд долл.). Украина находилась на пятом месте (3,59 млрд долл.). Тем самым совокупно на Россию и Украину приходилось не менее 30,5% общих продаж. Украина к тому же была крупнейшим экспортером кукурузы (согласно UN Comtrade, в 2016–2020 гг. суммарные поставки достигли 15 млрд долл., а у России — 3 млрд долл.).

Иван Тимофеев:
Украинский кризис. Кто в выигрыше?

Заявление премьер-министра Украины Д. Шмыгаля от 12 марта о запрете или жестком ограничении экспорта пшеницы, гречки, мяса, яиц, масла, сахара и других продовольственных товаров не стало сенсацией на фоне во многом парализованного аграрного сектора украинской экономики. В ходе боестолкновений оказались нарушены хозяйственные и транспортно-логистические связи, ограничено судоходство в Азовском и Черном морях (не работает ведущий азовский порт Мариуполь; с 25 февраля украинскими властями были полностью или частично закрыты порты Херсон, Николаев, Одесса, Измаил и др.). Несмотря на заверения Киева о господдержке сельхозпроизводителей, навряд ли стоит ожидать, что в 2022 г. украинцам удастся вовремя начать посевную кампанию, не говоря уже о возобновлении в обозримой перспективе полноценного продовольственного экспорта.

С другой стороны, пока достаточно сложно оценить, как конкретно ужесточение внешних санкций против России отразится на отечественном продовольственном рынке и поставках сельскохозяйственной продукции за рубеж. Такая неопределенность в сочетании со стремлением предупредить спекуляции на мировом рынке вынудили правительство РФ ввести 14 марта запрет на экспорт пшеницы, ржи и их смеси (меслина), ячменя, кукурузы в страны Евразийского экономического союза, а также белого сахара и тростникового сахара-сырца в третьи страны. Ограничения по зерну будут действовать до 30 июня, по сахару — до 31 августа.

Неудивительно, что на парижской фьючерсной бирже MATIF цена тонны продовольственной пшеницы резко поднялась с 197,25 евро (по состоянию на 9 июля 2021 г.) сначала до 265 евро (17 февраля 2022 г.), а затем до рекордных 396,5 евро (7 марта 2022 г.). Многие аналитики высказали в этой связи резонные опасения, что нынешний украинский кризис может обернуться инфляцией и даже более тяжелыми последствиями по сравнению с мировым финансовым кризисом 2008 года. Здесь уместно привести слова президента Международного фонда сельскохозяйственного развития Жильбера Унгбо о рисках удорожания продовольствия и голода, что, по его мнению, ставит под угрозу глобальную продовольственную безопасность и усиливает геополитическую напряженность.

В группе риска находятся арабские страны Ближнего Востока и Северной Африки, в особенности самые населенные (Египет — 106 млн чел., Алжир — 45 млн чел., Судан — 45 млн чел.), пребывающие в состоянии вооруженных конфликтов (Йемен, Ливия, Сирия, Сомали, зона палестино-израильского конфликта), охваченные внутренним кризисом (Ливан) или с нестабильной внутриполитической обстановкой (Ирак).

Арабские элиты, причем не только в проблемных, но и в относительно благополучных странах, например, Иордании, приютившей по состоянию на 28 февраля 2022 г. 674 тыс. беженцев из Сирии (которых вместе с незарегистрированными лицами больше) испытывают растущую тревогу за внутриполитическую стабильность, опасаясь голодных бунтов под лозунгами арабской весны. В том же Королевстве Бахрейн, где у власти находится суннитская династия Аль Халифа, неожиданный для населения виток продовольственной инфляции способен спровоцировать волнения местного шиитского большинства (как это имело место в феврале–мае 2011 г.).

Руководство арабских государств не забыло о том, что инициаторы и участники первой протестной волны 2011–2012 гг. требовали и свободы, и хлеба. В ходе «жасминовой революции» в Тунисе, где, как считается, начались события арабской весны, главный лозунг звучал так: «Хлеб и вода — да, Бен Али [президент Туниса, прим. автора] — нет». Принимая во внимание тот факт, что ранее продовольственная безопасность Туниса напрямую зависела от украинских поставок пшеницы (в 2019 г. импорт составил 242 млн долл., а всего за 2016–2020 гг. — 770 млн долл.), единовременное прекращение поставок чревато здесь новым взрывом социального недовольства.

FAO

По данным UN Comtrade, за 2016–2020 гг. крупнейший региональный импортер пшеницы — Египет — закупил пшеницы в России на 7,39 млрд долл., а на Украине — на 2,34 млрд долл. В одном только 2019 году из суммарных поставок на 3,02 млрд долл. российские составили 1,44 млрд, а украинские — 773,4 млн долл. Таким образом, на упомянутые страны пришлось более 73% египетского экспорта. Сегодня в условиях волатильности рынка на фоне продолжающейся операции на Украине и ужесточения западных санкций против РФ египтяне столкнулись с острым дефицитом тендерных предложений: национальное агентство снабжения GASC было вынуждено отменить объявленный 24 февраля конкурс по пшенице с поставкой с 11 по 21 апреля 2022 г. ввиду единственной поданной заявки. Думается, если не сегодня, то в ближайшей перспективе официальному Каиру придется принимать оперативные меры по диверсификации поставок, чтобы избежать ощутимого ухудшения продовольственной ситуации.

Лишившись устойчивого импорта пшеницы из черноморского региона, Алжирское государственное зерновое агентство OAIC также рассматривает варианты расширения географии поставок. Речь, в частности, идет о том, чтобы вновь разрешить ввоз французской пшеницы, который был запрещен с октября 2021 г. из-за скандала, вызванного негативными высказываниями президента Франции Э. Макрона, который обвинил алжирцев в переписывании истории своей колонизации.

Очень непросто обстоят дела с продовольственной безопасностью на территориях Палестинской национальной администрации, где в 2020 г. из общей суммы поставок пшеницы на 10,98 млн долл. на долю России пришлось 9,18 млн долл. (83%), а также в Ливане, который согласно британскому ресурсу «Crown Agents» в 2010–2018 гг. ввозил 67–95% зерна из черноморских государств. В 2010–2017 гг. главным экспортером в Ливан была Россия, уступившая в 2018–2019 гг. пальму первенства Украине (исключением стал 2013 год, когда вторым по значимости экспортером была Румыния). В 2021 г. Ливан закупил 630 тыс. тонн пшеницы, включая 520 тыс. тонн из Украины, остальное — в России, Молдове и Румынии. Поэтому в условиях затяжного внутреннего кризиса и неуклонного роста цен практически на все товары рядовые ливанцы после остановки украинских поставок быстро и предсказуемо начали испытывать острую нехватку хлеба и муки.

Однако в наиболее тяжелую ситуацию попали страны, переживающие внутренние вооруженные конфликты и зачастую не способные оплачивать из собственного бюджета коммерческие поставки продовольствия. Так, по данным ООН, Йемен в 2019 г. из суммарного импорта почти 550 млн долл. ввозил пшеницу на 145,8 млн долл. из России (26,5%) и на 79,8 млн долл. — из Украины (14,5%), в связи с чем исполнительный директор ФАО Дэвид Беасли не исключил катастрофическое ухудшение ситуации с продовольственной безопасностью в Йемене в ближайшее время. Немногим лучше обстоят дела в охваченной гражданской войной Ливии, где на фоне украинских событий стоимость хлеба и муки подскочила на 40%, а подсолнечного масла — на 25%. В Ираке цены на хлеб и сахар подросли примерно на 20%. Несмотря на прозвучавшие 14 марта заверения премьер-министра Сирии Хусейна Арнуса о наличии достаточных запасов пшеницы до сбора следующего урожая, ситуация и в этой стране по-прежнему весьма неоднозначна ввиду нарушенных хозяйственных связей (Заевфратье, издавна считавшееся «житницей» Сирии, остается под контролем курдов), разрухи и санкций.

Способна ли Россия спасти арабский мир от голодных бунтов?

Игорь Матвеев:
Перспективы торгово-экономического сотрудничества России с арабскими странами в свете украинского кризиса

Этот вопрос далеко не риторический. Представляется, что у Москвы остается реальный потенциал для увеличения экспорта в ближневосточный регион. Так, еще в январе–июле 2021 г. российской стороне удалось нарастить физический объем агроэкспорта в Тунис в 4,5 раза по сравнению с аналогичным периодом 2020 г., а в стоимостном выражении в 6 раз (до 112 млн долл.). Отечественная продовольственная пшеница третьего и четвертого классов вполне конкурентоспособна на мировых рынках, обладая хорошими качественными и ценовыми характеристиками.

Конечно, наивно рассчитывать на то, что, объявив России санкционную войну, Запад позволит ей беспрепятственно заполнить нишу украинских экспортеров. В ход наверняка пойдут черный пиар, политическое давление, манипулирование требованиями к качеству зерна (к примеру, устанавливая критерий нулевого или близкого к нулю содержания спорыньи, из-за чего в 2018 г. египтяне забраковали часть импортируемой из РФ пшеницы). Некоторые международные структуры могут под предлогом действующих внешних ограничительных мер уклониться от финансирования российских гуманитарных поставок в угоду нашим западным конкурентам.

В чрезвычайных условиях враждебных санкций России в деле расширения своих внешнеторговых связей с арабским миром не обойтись без системного и комплексного подхода, что подразумевает внедрение новых эффективных механизмов — платежей в национальных валютах и клиринговых расчетов (которые, кстати, успешно применялись во времена СССР в торговле с Индией). Их можно было бы задействовать в торговле с Египтом, Марокко, Алжиром, куда в июне 2021 г. после пятилетнего перерыва было отгружено 60 тыс. тонн пшеницы. В первую очередь целесообразно использовать заинтересованность вышеуказанных стран-сельхозпроизводителей в увеличении прямых поставок в РФ своей продукции (цитрусовые, сезонные овощи).

Кроме того, интерес представляют рынки платежеспособных аравийских стран. На этом направлении достигнуты определенные успехи: по статистике Россельхознадзора на 17 января 2022 г., в текущем сельскохозяйственном году (2021/2022 гг.) Россия поставила Саудовской Аравии 916 тыс. тонн пшеницы, что в 6 раз превысило показатель 2020/2021 гг. С 1 июля 2020 г. по 13 января 2022 г. саудовцы также импортировали 2,9 млн тонн ячменя. При наличии взаимовыгодных договоренностей по широкому спектру сотрудничества, включая поставку передовых отечественных технологий, страны-члены Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива теоретически могут профинансировать расширенные гумпоставки российской пшеницы в Йемен, Сирию и Ливию.

Резюмируя сказанное, следует признать перспективную способность России сыграть более активную роль в обеспечении продовольственной безопасности государств Ближнего Востока и Северной Африки. За счет этого решались бы приоритетные задачи оказания поддержки российским аграриям и приобретения дополнительных источников наполнения госбюджета.