Договоренности в Сочи. Все ли учтено могучим Эрдоганом?

Прошедшая 17 сентября 2018 г. в Сочи встреча Р. Эрдогана и В. Путина стала самой продолжительной с момента нормализации российско-турецких отношений. Напряженная обстановка, которая сопровождала не только сами переговоры, но и ожидание итогов, поставила ряд вопросов, решить которые представляется крайне сложным. Достигнутые договоренности в некоторой степени являются критичными в отношении сирийского кризиса, однако, как известно, «дьявол кроется в деталях».

Очевидно, что политические договоренности, достигнутые в Сочи, носят краткосрочный характер. Представляется, что Турция смогла убедить Россию не отменить, а отложить на некоторое время военную операцию в Идлибе, которая может привести к новому витку гуманитарного кризиса и потоку беженцев. Однако существует и долгосрочный «эффект» от принятых решений — Анкара осознанно или неосознанно открыла путь для увеличения импорта терроризма из Сирии в Турцию.

Прошедшая 17 сентября 2018 г. в Сочи встреча Р. Эрдогана и В. Путина стала самой продолжительной с момента нормализации российско-турецких отношений. Напряженная обстановка, которая сопровождала не только сами переговоры, но и ожидание итогов, поставила ряд вопросов, решить которые представляется крайне сложным. Достигнутые договоренности в некоторой степени являются критичными в отношении сирийского кризиса, однако, как известно, «дьявол кроется в деталях».

Руслан Мамедов:
Судьба Идлиба: важна ли она для России?

Во-первых, Анкара фактически берет на себя единоличную ответственность в вопросе сложения оружия и действий на земле Идлиба не только оппозиционно настроенных групп, но и террористических организаций, таких как «Хайат Тахрир аш-Шам», связанных с «Джебхат ан-Нусра», «Аль-Каида» и другими. В этом контексте подобная позиция политического руководства Турции не что иное, как стратегическая ошибка, которая теперь еще и закреплена юридически. Если в мае 2017 г., после подписания Турцией, Россией и Ираном меморандума о создании четырех зон деэскалации ответственность за решение проблемы возлагалась на три стороны, то с 17 сентября 2018 г. Анкара остается один на один с боевиками в тех районах Идлиба, где концентрация и активизация террористических групп растет колоссальными темпами. Такой шаг в ближайшем будущем может привести к ухудшению имиджа и роли Турции в региональном контексте и на международной арене.

Во-вторых, если к 15 октября 15–20-километровая демилитаризованная зона вдоль линии соприкосновения сирийской армии и вооруженной оппозиции все же будет создана, то это повысит безопасность расположенных в Хмеймиме и Тартусе российских военных баз, что, очевидно, является плюсом для Москвы. Также, исходя из данных «Меморандума о стабилизации обстановки в зоне деэскалации Идлиб», позитивным для РФ итогом является и то, что до конца 2018 г. будет восстановлено транзитное движение по маршрутам М4 (Алеппо — Латакия) и М5 (Алеппо — Хама) «в интересах обеспечения свободного передвижения местных жителей и товаров, а также восстановления торговых и экономических связей». Таким образом, режим Б. Асада, отношение к которому уже долгое время остается негативным у руководства Турции, получает возможность использования стратегического наземного маршрута. Эта договоренность в свою очередь может подтолкнуть турецкую сторону к началу установления прямых контактов с Дамаском через некоторое время, что, безусловно, играет на руку правительству Сирии.

В то же время создание подобной зоны многократно повышает риски безопасности Турции, ведь именно к турецко-сирийской границе отойдут те силы, которые планируется вывести из демилитаризованных районов. Если предположить, что Анкара сможет урегулировать проблему сложения оружия, вывода тяжелой техники и т.д., то остается открытым вопрос, куда передислоцируются «вчерашние боевики». Представить, что их ждут в тех государствах, которые они покинули для войны в Сирии, крайне сложно.

Так, примерное количество активных сторонников только «Хайат Тахрир аш-Шам» насчитывает порядка 30 тыс. человек, и при условии сложения оружия вероятным местом дальнейшего пребывания их значительной части станет именно Турция. Нельзя также исключать, что политическая элита Турции сможет использовать радикально настроенные силы для дальнейших операций в Сирии в регионе Восточного Евфрата. Смешиваясь с другими оппозиционными группами, они могут быть использованы для борьбы с курдскими боевыми отрядами, которые признаются Анкарой террористическими организациями. С другой стороны, Анкара может не достичь желаемого результата, и тогда турецкая армия будет вынуждена в одиночку вести боевые действия в отношении тех сил, которые останутся в Идлибе за демилитаризированной зоной. В этом случае ситуация может значительно осложниться.

Александр Аксенёнок:
Сирийское уравнение: в поисках формулы решения

Наконец, велика вероятность того, что Турция не сможет найти решение проблемы создания демилитаризированной зоны к середине октября. Не стоит забывать, что уже больше года Анкара безуспешно старается размежевать оппозиционные и террористические группы в Идлибе. Задача, которая была поставлена по итогам последней встречи в Сочи, трудновыполнима и имеет слишком короткий временной диапазон. В том случае, если к 15 октября не удастся достичь прорывных результатов, аргументы Анкары не будут учитываться как прежде, и Москва с высокой долей вероятности вновь поднимет вопрос о военной операции в Идлибе, которую сможет провести уже в ноябре.

Это во многом объясняется тем, что позиция руководства Турции может быть еще больше ослаблена в связи с усугубляющимся кризисом в турецко-американских отношениях. Именно на начало ноября запланировано введение второго этапа американских санкций по экспорту нефти против Тегерана и его клиентов. При условии того, что более 50% потребляемой Турцией нефти идет именно из Ирана, еще большее напряжение по оси Анкара-Вашингтон не заставит себя ждать. Также в ноябре ожидается доклад Пентагона Конгрессу США по сложной ситуации в отношении Турции по приобретению истребителей F-35 из-за покупки Анкарой российских С-400; возможные штрафы против некоторых турецких банков из-за так называемого дела «Реза Зарраба»; начало новых судебных процессов в отношении некоторых турецких официальных лиц и государственных структур. На повестке остается и вопрос с задержанным в Турции американским пастором Э. Брансоном, который до сих пор находится под домашним арестом.

Таким образом, очевидно, что политические договоренности, достигнутые в Сочи, носят краткосрочный характер. Представляется, что Турция смогла убедить Россию не отменить, а отложить на некоторое время военную операцию в Идлибе, которая может привести к новому витку гуманитарного кризиса и потоку беженцев. Однако существует и долгосрочный «эффект» от принятых решений — Анкара осознанно или неосознанно открыла путь для увеличения импорта терроризма из Сирии в Турцию.