Дональд Трамп пойдет по стопам Барака Обамы
Вход
Авторизуйтесь, если вы уже зарегистрированы
(Нет голосов) |
(0 голосов) |
К.полит.н., старший научный сотрудник Центра ближневосточных исследований ИМЭМО РАН
В преддверии выборов нового президента США ведущий британский аналитический центр в области международных отношений Chatham House опубликовал аналитическую статью профессора Университета штата Пенсильвания Флинта Леверетта US Election Note Middle East Policy After 2016 о будущем американской политики на Ближнем Востоке. В ней американский исследователь, который успел поработать и в аппарате Совета национальной безопасности, и в ЦРУ, рисует довольно тревожную картину скорого пересмотра курса Вашингтона в пользу «интервенционизма и конфронтации», однако внимательное изучение его собственных доводов дает весьма неоднозначную картину.
В преддверии выборов нового президента США ведущий британский аналитический центр в области международных отношений Chatham House опубликовал аналитическую статью профессора Университета штата Пенсильвания Флинта Леверетта US Election Note Middle East Policy After 2016 о будущем американской политики на Ближнем Востоке. В ней американский исследователь, который успел поработать и в аппарате Совета национальной безопасности, и в ЦРУ, рисует довольно тревожную картину скорого пересмотра курса Вашингтона в пользу «интервенционизма и конфронтации», однако внимательное изучение его собственных доводов дает весьма неоднозначную картину.
Наследие Б. Обамы
Статья Ф. Леверетта интересна не только его взглядами на будущее американской ближневосточной политики, но и оценками политического наследия Барака Обамы, то есть текущей обстановки в регионе.
По мнению Ф. Леверетта, основное достижение нынешнего главы Белого дома заключается в том, что он уменьшил американское военное присутствие в регионе. Действительно, Б. Обама номинально выполнил одно из своих главных предвыборных обещаний и вывел американские боевые части из Ирака до конца 2011 г. Однако на самом деле уйти не получилось, и история американского военного вмешательства в этой стране далека от завершения.
Военные США остались в Ираке в качестве советников, а говорить об уменьшении их численности можно лишь в сравнении с временами Дж. Буша-младшего (например, в июне 2007 г. в Ираке находились 170 тыс. американских военнослужащих). В целом же американское военное присутствие остается весьма значительным (6 400 военнослужащих по состоянию на сентябрь 2016 г., плюс еще около 8 тыс. частных контракторов). Более того, в связи с необходимостью ведения борьбы с ИГ американский контингент стал расти, что стало особенно заметно осенью 2016 г. по мере приближения сроков операции по освобождению от джихадистов Мосула.
Вызывает вопросы тезис автора о том, что в период правления Б. Обамы произошла «перекалибровка» отношений США с Израилем и Королевством Саудовская Аравия (КСА). Израиль как был, так и остается главным союзником США в регионе, о чем красноречиво свидетельствует подписанное в сентябре соглашение о выделении ему военной помощи на 38 млрд долл., пострадали лишь отношения между лидерами. Б. Обама и израильский премьер-министр Биньямин Нетаньяху недолюбливают друг друга и не особо скрывают эту взаимную неприязнь. Глава Белого дома даже избегал (правда, под благовидным предлогом) встреч с израильским премьером, когда тот бывал в США, так что в мае 2016 г. Б. Нетаньяху уже сам отменил поездку в Вашингтон, чтобы не видеться с Б. Обамой. Но можно смело утверждать, что эта ситуация носит временный характер, и с уходом Б. Обамы все изменится, тем более что оба кандидата не устают говорить о своих симпатиях к Израилю.
Примерно то же можно сказать и про отношения США с КСА. Судя по тому, что во время последнего визита король не пожелал встретить Б. Обаму в аэропорту (это вполне соответствует дипломатическому протоколу, но вызвало бурное обсуждение в СМИ), к американскому президенту в Эр-Рияде относятся прохладно. Ему не могут простить ни заигрывания с «Братьями-мусульманами», ни сдачи старого союзника Америки египетского президента Хосни Мубарака, ни заключения ядерной сделки с Ираном. Впрочем, надо полагать, в обеих столицах понимают, что никуда странам друг от друга не деться. Слишком много общих интересов.
Преемнику Б. Обамы придется думать о том, как вылезти из ближневосточного болота, а не просто наспех волевым решением вывести войска.
Получается, что говорить о подорванных отношениях с региональными союзниками преждевременно, зато никуда не делась иракская проблема — американцы ушли, чтобы вернуться, плюс добавились новые источники неприятностей — в Сирии и Ливии. И это куда более серьезные вызовы, чем «продолжающееся усиление Ирана» и «расширение роли России» на Ближнем Востоке, на которые предпочел обратить внимание своих читателей Ф. Леверетт.
Однако, на самом деле, преемнику Б. Обамы придется думать о том, как вылезти из ближневосточного болота, а не просто наспех волевым решением вывести войска. Для этого придется решать проблемы региона (в первую очередь проблему джихадизма), и вряд ли получится обойтись без сотрудничества с Ираном и Россией, которыми пугает Ф. Леверетт.
Интервенционист против реалиста
По оценке автора, Хиллари Клинтон, как кандидат истеблишмента, будет стремиться к сохранению американского первенства в регионе, а с ее приходом в Белый дом наступит новая эра либерального интервенционизма. В первую очередь это выразится в пересмотре сирийской политики — следует ожидать расширения военного вмешательства США в Сирии, более активной поддержки оппозиции и даже создания бесполетных зон для защиты оппозиции от российской и сирийской авиации.
Впрочем, автор, как представляется, не берет в расчет последствия тех шагов, которые, по его мнению, готова предпринять Х. Клинтон. О каких бесполетных зонах может идти речь, если воздушное пространство Сирии контролируется российскими ВКС и даже израильтяне стараются не появляться там без согласования с Москвой? Нужен ли Х. Клинтон открытый конфликт с Россией, который не принесет ей никаких политических выгод?
Расширение американского вмешательства и поддержки оппозиции также под большим вопросом, поскольку США в Сирии опереться, кроме курдов, не на кого. Любую другую проамериканскую оппозицию придется формировать с нуля, что требует времени и денег. Учитывая негативный опыт предыдущей подобной попытки, Х. Клинтон вряд ли решит второй раз наступить на эти грабли.
Если сделать поправку на несколько утрированную предвыборную риторику и, условно говоря, «разделить на два» обещания республиканца, то получится просто президент, который выступает за отказ от вмешательства в любые возникающие кризисы.
Параллельно с активизацией в Сирии будет проводиться политика сдерживания Ирана (по-видимому, речь идет о новых санкциях, связанных на этот раз с ракетной программой ИРИ), которая предполагает в том числе курс на смену режима в Тегеране. Такой подход не принесет ничего, кроме роста напряженности в американо-иранских отношениях и в регионе в целом.
При этом трудно поверить в прогнозируемое Ф. Левереттом восстановление прежнего уровня доверия со странами Залива в правление Х. Клинтон. Это попросту невозможно, поскольку Эр-Рияд уже убедился, что демократы вполне способны бросать своих союзников на произвол судьбы, и будет страховать риски.
Д. Трамп и мечта о прагматизме
В отличие от Х. Клинтон, Дональд Трамп сомневается, стоит ли большая ближневосточная игра свеч, поскольку она не сулит прямых экономических и политических выгод, а напротив, одни издержки. При этом, судя по его предвыборным выступлениям, он достаточно четко представляет себе угрозы для Америки, исходящие с Ближнего Востока, но при этом далек от дорогостоящих амбиций.
Миллиардер-прагматик, каковым себя преподносит Д. Трамп, с его лозунгом «Америка в первую очередь» меньше привязан к традиционным союзникам — Израилю и Саудовской Аравии, защита и поддержка которых стала бременем для налогоплательщиков. Это уже дало повод называть его неоизоляционистом. Однако если сделать поправку на несколько утрированную предвыборную риторику и, условно говоря, «разделить на два» обещания республиканца, то получится просто президент, который выступает за отказ от вмешательства в любые возникающие кризисы. Чем-то подобным занимался и Б. Обама, который, например, постарался минимизировать американское участие в свержении ливийского диктатора Муаммара Каддафи. Для Европы (а автор доклада представляет именно европейский взгляд) это плохая новость.
Д. Трамп не переживает по поводу российского военного присутствия в Сирии, считая, что российские ВКС делают часть работы, которая в противном случае легла бы на плечи американских военных. Его идея о сотрудничестве с Россией по Сирии (победа над ИГ важнее свержения Б. Асада) выглядит куда более реализуемой, чем конфронтационная политика выдавливания Москвы с Ближнего Востока, о которой фактически говорит Х. Клинтон.
Ф. Леверетт позиционирует Д. Трампа как противника политики смены режимов (тем самым политолог де-факто противоречит собственному тезису о неизбежном росте интервенционизма при любом исходе выборов). Однако вряд ли можно вообще говорить о грядущей деидеологизации внешней политики США после победы Д. Трампа. Пока что в современной американской истории не было ни одного президента-прагматика, ведь для этого нужно пересмотреть само место США в мире, а это непростой шаг даже для политиков, пользующихся безоговорочной поддержкой своей партии. Так что шансы Д. Трампа остаться прагматиком невелики. В случае избрания ему, скорее всего, придется либо соглашаться на компромиссы с республиканским истеблишментом и Конгрессом, либо считаться с общественным мнением, которое пока не готово распрощаться с идеями американской исключительности и подобными концептами. Ф. Леверетт весьма прозрачно намекает на это, говоря, что Дж. Буш-младший тоже шел на свои первые выборы вовсе не с интервенционистской доктриной и затем под влиянием обстоятельств был вынужден превратиться в ястреба.
Антимусульманская риторика Д. Трампа, о которой пишет Ф. Леверетт, и впрямь может усилить нелюбовь к Америке представителей арабской «улицы». Однако тут Вашингтону терять особо нечего — простые арабы США и так не любят, а некоторые режимы (например, египетский) даже играют на этих антиамериканских чувствах толпы. В то же время арабские лидеры мало считались с общественным мнением, когда дело касалось получения помощи или военной поддержки от Вашингтона.
Пока что в современной американской истории не было ни одного президента-прагматика, ведь для этого нужно пересмотреть само место США в мире, а это непростой шаг даже для политиков, пользующихся безоговорочной поддержкой своей партии.
Сомнительно, чтобы Д. Трамп действительно стал заново обсуждать с Ираном соглашение по ядерной программе (это труднореализуемо без поддержки со стороны других членов «шестерки»), зато его обещания относительно развития экономических связей с Тегераном выглядят вполне убедительно, особенно, если американские компании увидят, какие дивиденды сотрудничество с Исламской республикой будет приносить после полного снятия санкций их европейским конкурентам.
Неожиданный преемник для Б. Обамы
В конце доклада Ф. Леверетт делает вывод, что американская политика на Ближнем Востоке при любом новом президенте станет «более интервенционистской и конфронтационной», в частности, усилится давление на Иран, а кризис в Сирии обострится.
Однако, если внимательно изучить аргументацию автора, то получается несколько парадоксальная картина. Складывается впечатление, что прогноз Ф. Леверетта сбудется только в отношении Х. Клинтон (сдерживание Ирана, активизация в Сирии, возврат к прежним союзам); а вот Д. Трамп, по сути, продолжит политику Б. Обамы, так как от него ждут разгрома террористов, дальнейшего уменьшения масштабов американского вмешательства в регионе, снижения расходов и своего рода «перезагрузки» в отношениях с Россией, пусть хотя бы на Ближнем Востоке.
(Нет голосов) |
(0 голосов) |
