Двухсполовинный саммит: как Трамп на минуту зашел в КНДР и что теперь будет

«Внезапный» саммит Дональда Трампа и Ким Чен Ына 30 июня 2019 г., безусловно, стал замечательным медиа-поводом, заслуживающим рассказа и о его подготовке, и о том, ждать ли после этого события каких-то перемен. Спойлер — не ждать. Мероприятие во многом было рассчитано на то, чтобы продлить статус-кво, который существует сейчас в отношениях США и КНДР.

Оптимистично настроенные эксперты полагают, что за прошедшей встречей последуют какие-то перемены, однако в стратегической перспективе существующая проблема не имеет взаимоприемлемого решения. Северокорейские претензии на ядерный статус оказались действенным способом защиты суверенитета страны, но их официальное признание является системной угрозой существующему миропорядку, построенному на авторитете ООН и нераспространении ядерного оружия, которое формально должно оставаться в руках большой пятерки.

Кое-что о закулисной части саммита писала New York Times, но ее сообщение стоит рассматривать в контексте внутриамериканской политики и того, что газета отрицательно относится к президенту: дескать, за несколько недель до встречи в администрации Д. Трампа сформировалась реальная идея, которая может создать основу для нового раунда переговоров.

Она основывается на тех предложениях, которые северокорейская сторона выдвигала в Ханое, но американские переговорщики будто бы собираются расширить предложение, сделанное северянами — снять или ослабить санкции в обмен на демонтаж не только основной площадки по производству ядерного топлива в Ёнбёне, но и иных объектов, в том числе секретного Кансонского комплекса, где, по мнению американских и южнокорейских спецслужб, страна все еще производит урановое топливо.

Хотя официально США не собираются принимать ядерный статус Севера, на деле речь идет о сделке, в рамках которой Север должен будет бессрочно заморозить свою ядерную программу и ликвидировать возможности для ее дальнейшего развития в ответ на молчаливое признание ядерного статуса по израильскому образцу и снятие ряда санкций. Разумеется, такая капитулянтская позиция позволит Д. Трампу утверждать, что он, хотя и медленно, добивается прогресса в одном из самых трудноразрешимых кризисов в мире, но на деле не приведет к ликвидации существующего ЯО, которое, по разным оценкам, составляет от 20 до 60 зарядов, и не ограничит ракетный потенциал Севера.

В выступлениях Дональда Трампа были замечены некоторые намеки. Президент реже упоминал денуклеаризацию, но постоянно подчеркивал, что в его правление удалось фактически договориться о замораживании северокорейской ядерной программы. Кроме того, именно это, а не удачное давление на Север, представляется им основным дипломатическим успехом. По мнению Андрея Ланькова, «Д. Трамп и часть его окружения осознали, что было ясно уже давно: ядерное разоружение Северной Кореи недостижимо, и в создавшейся сейчас ситуации нужно договариваться не о ликвидации северокорейского ядерного потенциала, а о взятии северокорейской ядерной программы под контроль».

Ким и Д. Трамп (как два прагматика) нашли то, что можно считать взаимоприемлемым решением. Оставим в стороне тот факт, что оно соответствует российско-китайскому плану «двойной заморозки», и обратим внимание на то, что процесс поставлен на паузу. Вместо курса на обострение декларируется курс на диалог, и обе стороны говорят о стремлении к денуклеаризации, хотя с содержанием этого термина есть существенные разночтения. Также стороны воздерживаются от действий, обостряющих обстановку, при этом Север сделал несколько больше на этом направлении. Если США ограничились изменением формата военных учений, КНДР как минимум демонтировала ядерный полигон.

Но переговорный процесс надо продолжать, потому что застой в нем бьет по рейтингу Д. Трампа и усиливает позиции ястребов. Хорошие отношения Д. Трампа и Кима не тождественны хорошим отношениям между их странами, хотя позволяют искать неожиданные варианты ответа.

Один из таких вариантов — знакомая и понятная россиянам «имитация бурной деятельности». Да, диалог идет, но в этом деле направленность важнее скорости. Стороны могут ругаться, поднимать ставки, долго обсуждать технические вопросы, заявлять, что «могут и передумать», но все это — части дипломатической игры, направленной на то, чтобы процесс продолжался.

Приблизил ли «двухсполовинный саммит» полноценный третий? И да, и нет. С одной стороны, участникам диалога в целом выгодно затягивать процесс, чтобы вероятный тупик в конце не был виден. С другой — на фоне укрепления позиций Д. Трампа внутри США и политики Москвы и Пекина Вашингтон может сдвинуться в сторону более прагматичного подхода и проявить определенную гибкость. Примет ли это формы, описанные в антитрамповской прессе, — вопрос. Но Соединенные Штаты могут пойти на некоторые уступки, если встречные северокорейские шаги покажутся им сравнимыми. И если во время встреч рабочих групп выработается подобный консенсус, третий саммит не за горами.

«Внезапный» саммит Дональда Трампа и Ким Чен Ына 30 июня 2019 г., безусловно, стал замечательным медиа-поводом, заслуживающим рассказа и о его подготовке, и о том, ждать ли после этого события каких-то перемен. Спойлер — не ждать. Мероприятие во многом было рассчитано на то, чтобы продлить статус-кво, который существует сейчас в отношениях США и КНДР.

Между Ханоем и Пханмунчжомом

После второго саммита Д. Трампа и Кима в Ханое, который хорошо начинался, но неудачно закончился, в отношениях двух стран наступило некоторое похолодание. Хотя обе заявляли о готовности к диалогу, каждая подразумевала диалог на своих условиях.

11 марта спецпредставитель США по северокорейским вопросам Стивен Бигэн заявил о невозможности постепенной денуклеаризации Севера и озвучил позицию «total solution», которая, по сути, означает «все или ничего». В конце января С. Бигэн указывал на стремление к проведению процесса денуклеаризации Севера и принятию ответных мер США одновременно и параллельно. 12 марта в интервью вещательной компании «Fox 26 Houston» госсекретарь США Майк Помпео сказал, что КНДР должна принять реальные меры по денуклеаризации, поскольку предложение Севера о закрытии ядерного комплекса «Ёнбён» в обмен на отмену санкций против гражданского сектора КНДР не соответствует принципу Вашингтона о полной денуклеаризации.

В американской риторике появился термин «Ёнбён Plus Alpha» — закрытие не только комплекса «Ёнбён», но и всех ядерных объектов. В ответ 15 марта 2019 г. заместитель министра иностранных дел КНДР Чхве Сон Хи, отвечающая за отношения с США, дала пресс-конференцию. Это было первое официальное заявление северокорейской стороны с оценкой итогов второго северокорейско-американского саммита в Ханое, и заявления Чхве были достаточно резкими, чтобы ряд СМИ интерпретировал их как указание на то, что периоду региональной разрядки пришел конец. США упустили «золотой» шанс на достижение договоренности, так как «были увлечены своими собственными политическими интересами и не имели искреннего желания достичь результата». Пхеньян не намерен идти на уступки или продолжать переговоры, если Соединенные Штаты не примут меры, соизмеримые с теми шагами, которые уже предприняла северокорейская сторона (в первую очередь, 15-месячный мораторий на запуски и испытания), и не изменят свои «политические расчеты». При этом было отмечено, что в личных отношениях двух лидеров «химия таинственно прекрасна».

На этом фоне многие ожидали от КНДР запуска спутника с космодрома «Сохэ», но этого обостряющего обстановку действа все-таки не случилось, хотя его причины и возможные последствия активно обсуждались журналистами и экспертами. 18 марта госсекретарь США Майкл Помпео заявил, что между КНДР и США существует глубокое недоверие, поэтому Соединенные Штаты хотят увидеть, как председатель Госсовета КНДР выполняет свои обещания.

Одновременно некоторые эксперты, включая бывшего главного переговорщика по ЯПКП Джозефа Юна, начали говорить, что Вашингтону стоит согласиться на поэтапный подход и частичное ослабление санкций, если Пхеньян пойдет на демонтаж своих ядерных объектов или предоставит по ним полезные данные. Но уже в конце марта 2019 г. Майк Помпео выразил надежду на проведение третьего саммита, отметив, что продуманный подход приведет к сделке в следующий раз, когда два лидера встретятся. При этом М. Помпео повторил, что предстоит пройти долгий путь, а переговоры «будут наполнены неопределенностью, и на дороге будут шишки». 2 апреля Майкл Помпео заявил, что встреча лидеров КНДР и США состоится в «ближайшие месяцы». Он напомнил, что никто не устанавливал конкретные сроки для переговоров с Пхеньяном, и процесс может включать шаги как вперед, так и назад. Правда, 9 апреля на слушаниях в комитете по ассигнованиям Сената США М. Помпео дал положительный ответ на вопрос о том, продолжит ли Вашингтон политику экономического давления на Север. На следующий день, когда на тех же слушаниях госсекретарю был задан вопрос о том, согласен ли он с позицией невозможности отмены санкций до полной денуклеаризации КНДР, он ответил, что хотел бы оставить в этом вопросе «небольшое пространство» (a little space). В тот же день он согласился с тем, что Ким Чен Ын является тираном; это заявление вызвало немедленное неодобрение на Севере и даже требования отстранить М. Помпео от диалога (правда, высказанные на уровне директора американского департамента МИД КНДР).

11 апреля 2019 г. в КНДР началась первая сессия Верховного народного собрания 14-го созыва, на которой Ким Чен Ын отметил, что не разорван, и в целом он не против третьей встречи, однако она должна пройти конструктивно, и со своей позиции северяне не сдвинутся ни на шаг. По сути Ким поставил дедлайн: он будет «с терпеливостью ждать смелое решение США до конца нынешнего года», но «если США будут настаивать на текущем политическом способе расчета, перспектива решения вопроса будет мрачна и весьма опасна».

13 апреля Дональд Трамп поддержал готовность лидера КНДР провести третий саммит и написал на своей странице в Twitter: «Я согласен с лидером Северной Кореи Ким Чен Ыном, что наши личные отношения остаются очень хорошими, возможно, термин «отличные» был бы даже более точным, и что третий саммит был бы хорош тем, что мы могли бы в полной мере понять, на каких позициях стоит каждый из нас». Кроме того, американский президент направил северокорейскому лидеру послание с поздравлениями по случаю 107-й годовщины со дня рождения основателя КНДР Ким Ир Сена, к которому прилагалось некое фото и письмо.

В РК сразу стали прикидывать возможные даты, помня, что в мае и июне президент Соединенных Штатов намеревался посетить Японию для встречи с новым императором Нарухито и премьер-министром Синдзо Абэ и для участия в саммите Группы двадцати в Осака. Помощник президента РК по вопросам воссоединения, иностранных дел и безопасности Мун Чжон Ин уже тогда отметил возможность того, что Дональд Трамп в это время также посетит Сеул, и появится шанс провести трехсторонний саммит РК, КНДР и США.

30 апреля Майк Помпео в очередном интервью отметил, что для проведения третьего саммита КНДР и США должны сложиться условия, при которых главы двух стран смогут достичь реальных подвижек. Отвечая на вопрос о том, возможно ли проведение саммита этим летом, он ответил, что не знает, указав на важность формирования подходящих условий. Вместе с тем он указал на стремление Вашингтона продолжать экономическое давление на Север. При этом в другом интервью Майк Помпео заявил, что в случае неудачи переговоров по денуклеаризации США будут вынуждены «сменить курс».

30 апреля, отвечая на вопросы ЦТАК, Чхве Сон Хи сказала: «Наше стремление к денуклеаризации неизменно, и когда придет время, мы откажемся от ядерного оружия. Но это возможно только при условии, что США пересмотрят свой подход по этому вопросу». Чхве Сон Хи также прокомментировала недавнее заявление госсекретаря США Майка Помпео о «смене курса» в переговорах: «Смена курса — это не исключительное право США, и мы, при желании, также можем сделать такой выбор. Если США не изменят свою позицию в предложенные нами сроки, то Вашингтон может увидеть нежелательные последствия».

4 и 9 мая КНДР провела серию пусков ракет малой дальности, что многие восприняли не только как демонстрацию новых возможностей, но и как приглашение к диалогу. В ответ Трамп заявил, что КНДР хочет переговоров, но не готова к ним.

19 мая Дональд Трамп в интервью «FoxNews» озвучил конкретную причину неудачи саммита КНДР и США в Ханое: «Председатель Госсовета КНДР выразил готовность ликвидировать один-два ядерных объекта. Однако у Севера их пять». Правда, неизвестно, является ли информация о пяти объектах подтвержденной и что они из себя представляют. МИД КНДР в ответ на это подтвердил свою трактовку причин неудачного саммита: США не откликнулись адекватными мерами на наши дружественные мероприятия, а, настаивая на лишь одностороннем разоружении в отношении нас, привели саммит к искусственному срыву.

27 мая 2019 г. «анонимные источники в Голубом доме» заявили, что Соединенные Штаты рассматривают «одновременный и параллельный» подход к денуклеаризации Северной Кореи как шаг в направлении поэтапного подхода, за который давно выступает Пхеньян. Будто бы такие разговоры велись между южнокорейскими депутатами и американскими чиновниками. Одновременно можно было заметить, что, в отличие от иных чиновников, Трамп не стал воспринимать северокорейские пуски ракет малой дальности как нарушение моратория и не придал большого значения (неподтвердившимся впоследствии) слухам о массовых репрессиях команды дипломатов, готовившей саммит в Ханое.

4 июня официальный представитель МИД КНДР призвал Вашингтон сделать «правильный стратегический выбор», выполнив соглашения, заключенные в ходе саммита в Сингапуре. Если США не отступятся от враждебной политики по отношению к КНДР, то стороны не смогут реализовать достигнутые договоренности.

11 июня Дональд Трамп получил «красивое» и «очень теплое» письмо от северокорейского лидера, датированное 6 июня. Не раскрыв подробностей, президент США отметил, что это было «очень личное» письмо, а КНДР обладает «огромным потенциалом» под руководством Ким Чен Ына. «У нас очень хорошие отношения… Я думаю, что произойдёт что-то очень позитивное», — отметил Д. Трамп. Как заявила спикер Белого Дома Сара Сандерс, в письме была просьба о новой встрече, и «мы уже координируем этот процесс».

В тот же день, выступая на форуме, организованном газетой «Wall Street Journal», Джон Болтон отметил, что проведение третьего по счету северокорейско-американского саммита вполне возможно, и ключ находится в руках Ким Чен Ына. Одновременно Дж. Болтон выразил мнение, что Пхеньян пока не принял стратегическое решение отказаться от ядерного оружия и средств его доставки. Поэтому Вашингтон продолжает максимальное давление на Пхеньян.

19 июня в ходе выступления на мероприятии, организованном Атлантическим советом и фондом Восточной Азии, Стивен Бигэн призвал Пхеньян к возобновлению диалога и указал на то, что двери к переговорам открыты. Вместе с тем он сказал, что понимает необходимость гибкого подхода со стороны США и КНДР. По его словам, к настоящему моменту между двумя странами неоднократно происходили контакты, в том числе при содействии третьих сторон.

23 июня Центральное телеграфное агентство Кореи (ЦТАК) сообщило, что «Уважаемому высшему руководителю товарищу Ким Чен Ыну прислал личное послание президент США», и лидер КНДР «выразил признательность за политическую ориентацию и особую смелость президента Трампа, сказал, что он задумается над этим интересным содержанием».

24 июня Майк Помпео выразил надежду на то, что письмо, отправленное Дональдом Трампом северокорейскому лидеру, станет хорошим фундаментом для возобновления двустороннего диалога, и отметил высокую вероятность возобновления переговоров между Пхеньяном и Вашингтоном. Факт отправки письма также подтвердила представитель Белого дома Сара Сандерс, отметив, что стороны продолжают обмен посланиями.

25 июня, отвечая на вопросы журналистов в Белом доме, президент США заявил, что третий северокорейско-американский саммит «рано или поздно» состоится. Он отметил, что «очень хорошо ладит» с северокорейским лидером, который направил ему «красивое письмо», в котором поздравил с Днем Рождения. На вопрос о том, было ли в письме упоминание о возможном проведении саммита, Д. Трамп ответил, что «может быть, и было».

Существенного усиления санкционного давления при этом особенно не было. США периодически вносили в свои списки компании, торговавшие с КНДР, и активно боролись с контрабандой нефтепродуктов, но новых прямых санкций против страны не вводилось, и Вашингтон позволял выводить из-под санкций СБ ООН некоторые проекты гуманитарной направленности. Единственным воздействием непосредственно на Север был арест северокорейского сухогруза «Wise Honest» по подозрению в нарушении международных санкций, но и то речь шла о передаче США судна, уже арестованного Индонезией.

Более того, 22 марта Д. Трамп написал на своей странице в Twitter: «Сегодня Министерство финансов объявило, что добавит дополнительные широкомасштабные санкции к тем, которые уже действуют в отношении КНДР. Я распорядился отозвать эти дополнительные санкции!». Правда, выяснилось, что речь шла о предстоящем расширении санкционного списка. С другой стороны, 27 июня Сенат США одобрил Акт о национальной обороне на 2020 финансовый год, который, помимо прочего, предусматривает ужесточение финансовых санкций против КНДР.

Фоном шли периодические обвинения КНДР в нарушении санкционного режима, прав человека, свободы совести и т.п., а также тайном строительстве и развитии ядерных и ракетных объектов, хотя, заметим, добровольный мораторий был взят только на ядерные испытания и запуски МБР. Северяне не оставались в долгу, бичуя США то за очередные военные учения, то за «абсурдный вздор и софизм», который «нес» в отношении КНДР кто-то из американских чиновников или политиков, и, в отличие от Д. Трампа, с эпитетами не церемонились.

Таким образом, вплоть до времени визита отношения двух стран можно было назвать волатильными. Обвинения в нарушении духа соглашения или неготовности к переговорам сменялись теплыми письмами президентов друг другу, и ни одна из сторон не была против идеи третьего саммита — вопрос был скорее в его содержании и возможных итогах.

То ли будет, то ли нет

Как поездка Д. Трампа на ДМЗ вообще, так и встреча с лидером КНДР то ли действительно висели в воздухе до последнего момента, то ли такие «качели» были частью политического спектакля, и все было решено заранее. Но любопытные детали сопровождали не только встречу Д. Трампа и Кима, но и визит вообще, отчего становится понятно, почему он не мог не стать ярким медиа-поводом.

Все началось с того, что весь май пресса РК муссировала очередной скандал во власти, суть которого сводится к следующему. 7 мая 2019 г. президент РК Мун Чжэ Ин и президент США Дональд Трамп провели 35-минутный телефонный разговор, в ходе которого, по официальной версии, обсудили намерения Сеула оказать КНДР гуманитарную продовольственную помощь, а также возможность скорейшего возобновления переговоров по денуклеаризации. Однако 9 мая депутат от оппозиционной партии Свободная Корея Кан Хё Сан заявил, что на самом деле во время разговора Мун Чжэ Ин «умолял» Дональда Трампа сразу после визита в Японию с 25 по 28 мая посетить и РК; погрязшая в экономических и внутриполитических проблемах власть срочно нуждалась в мероприятии, способном поднять ее рейтинг.

Администрация южнокорейского президента сначала опровергла заявление Кан Хё Сана, но позднее произошедшее назвали утечкой секретной информации, после чего сообщивший Кану информацию сотрудник посольства был отозван, уволен и может стать объектом уголовного дела. Разумеется, на фоне скандала и слухов неприезд американского президента выглядел бы как «потеря лица» вне зависимости от содержания телефонного разговора.

10 июня 2019 г. представитель госдепартамента США Морган Ортэгус сообщила, что по завершении саммита Группы двадцати в Осаке Дональд Трамп посетит с визитом РК. «Южнокорейский и американский лидеры обсудят вопросы денуклеаризации КНДР и укрепления двустороннего альянса». 11 июня президент РК Мун Чжэ Ин, с одной стороны, заявил, что лидеры США и КНДР должны встретиться как можно скорее, с другой — высказал желание провести встречу с северокорейским лидером до запланированного на конец июня южнокорейско-американского саммита. 21 июня Южная Корея официально предложила КНДР провести очередную встречу лидеров двух стран до конца июня, точнее, до визита президента США в РК. Об этом заявил министр по делам воссоединения Республики Корея Ким Ён Чхоль. Северяне оставили предложение без внимания.

В СМИ РК сразу же появились предположения, что Д. Трамп может встретиться с Ким Чен Ыном на межкорейской границе. Однако 24 июня представитель администрации США сообщил журналистам, что никаких других встреч, кроме встречи с президентом РК Мун Чжэ Ином, лидер США не планирует. 25 июня в СМИ РК впервые появилась официальная информация, что в ходе визита в Сеул Д. Трамп может посетить демилитаризованную зону, власти РК подтвердили факт переговоров по этому вопросу. Вместе с тем представитель администрации президента сообщил об отсутствии планов проведения саммита РК, КНДР и США во время визита Дональда Трампа. 26 июня президент РК Мун Чжэ Ин заявил в письменном интервью агентствам «Ёнхап», «AFP», «AP», «Reuters», «Киодо цусин», «ТАСС» и «Синьхуа», что КНДР и США ведут закрытые переговоры о третьем саммите.

27 июня Дональд Трамп сообщил, что во время своего визита в Южную Корею и возможной поездки на ДМЗ не будет встречаться с лидером КНДР. Тем не менее агентство «Ёнхап» отметило, что от Д. Трампа сейчас все ждут, что во время посещения РК он что-то публично предложит Киму с тем, чтобы в итоге провести третий американо-северокорейский саммит. Тем временем во время встреч в Осаке прошел и американо-китайский саммит, в ходе которого председатель КНР Си Цзиньпин призвал президента США Дональда Трампа своевременно смягчить санкции в отношении КНДР и изложил главе Белого дома принципиальную позицию Китая по ситуации на Корейском полуострове, суть которой заключалась в необходимости проявить гибкость.

29 июня пресс-служба Белого дома распространила сообщение, что Дональд Трамп посетит демилитаризованную зону между КНДР и Южной Кореей, пробыв там 15 минут с 14:30 до 14:45 по местному времени, и встречи с лидером КНДР в графике Д. Трампа нет. Пхеньян официально не подтверждал факт договоренности, уточнили в CNN. Однако в тот же день, 29 июня, прямо перед поездкой в Южную Корею Д. Трамп написал в Twitter, что хотел бы увидеться с Ким Чен Ыном в демилитаризованной зоне. «Если председатель Ким Чен Ын видит это, я бы встретился с ним на границе в демилитаризованной зоне, чтобы просто пожать руки и поздороваться». Позже президент США уточнил, что такая встреча не была согласована, и он не знает, где сейчас находится северокорейский руководитель. Тогда же первый заместитель министра иностранных дел Северной Кореи Чхве Сон Хи заявила, что предложение президента США о встрече на межкорейской границе является «очень интересным, но мы не получили официального предложения». Но «если встречи на высшем уровне КНДР и США состоятся на линии раздела, как и было задумано президентом Д. Трампом, это послужило бы еще одним значимым поводом для дальнейшего углубления личных отношений между двумя лидерами и развития двусторонних отношений».

В экспертном сообществе слухи о предстоящем блиц-саммите начали ходить минимум за неделю до встречи, и ряд аналитических центров или отдельных специалистов заранее находились в повышенной готовности задолго до сообщения в Twitter от 29 июня. Понятно, что мероприятие могло казаться рискованным, и не исключено, что окончательно все решилось в последний момент, но, как учит нас Штирлиц, самый лучший экспромт — подготовленный заранее.

Трамп и Мун

Глеб Ивашенцов:
Перспективы разрешения ядерной проблемы Корейского полуострова

Саммит США — КНДР, который стал чем-то большим, чем рукопожатие на границе, практически вытеснил из СМИ то, для чего президент США формально приезжал в Сеул — встречу на высшем уровне с президентом РК. Это связано с тем, что в отношениях двух стран хватает проблем. Иногда Муна выставляют политиком, сопротивляющимся давлению Вашингтона, исходя из ряда его цитат, но это показное фрондерство, ориентированное на внутреннюю аудиторию. В зависимости от того, где Мун выступает, содержание его текстов значительно различается. И когда надо, его речи о непоколебимой дружбе двух стран сложно отличить от высказываний среднего консерватора. Частота встреч лидеров США и РК такова, что будь на его месте представитель консерваторов, левые во главе с Муном люто критиковали бы его за то, что без санкций Вашингтона он и шагу ступить не может.

Вашингтон же раздражает не только то, что Сеул бежит впереди паровоза в делах межкорейского урегулирования, но и то, что поступающая оттуда информация о позиции северных соседей не всегда верна; на это, кстати, намекает и северокорейская сторона, старающаяся донести свою точку зрения не только через Муна, но и через В. Путина и Си. В довершение ко всему Мун постоянно пытается превратить двусторонний диалог в трехсторонний, стремясь создать впечатление, что без Сеула Пхеньян и Вашингтон не могут договориться.

Протекционистская политика Д. Трампа, конечно, задевает Южную Корею меньше, чем Китай, но это именно «чем Китай». Напряженность в таких отношениях сохраняется, оставаясь рычагом экономического давления Вашингтона на Сеул, хотя Мун не особенно хотел бы присоединяться к бойкоту компании «Huawei» и антикитайскому Индо-Тихоокеанскому альянсу, возглавляемому США, — это может привести к экономическому возмездию со стороны Пекина.

И вот наступил шестой саммит США — РК. Вечером 29 июня Д. Трамп прилетел в РК, поужинал с Муном и отправился на ночлег, причем содержание переговоров особенно не освещалось. Известно только то, что президент США отметил, что американские чиновники контактируют с северокорейскими, и встреча в Пханмунчжоме (если она все же состоится) «будет очень интересной».

30 июня в сеульском отеле «Grand Hyatt Seoul» состоялась встреча президента США Дональда Трампа с представителями деловых кругов РК. В ней приняли участие главы самых крупных южнокорейских компаний, таких как Samsung, Hyundai Motor, SK, LG, Lotte, GS, CJ и Doosan, причем ранее американское посольство связалось с конгломератами и попросило их предоставить данные об их инвестициях в США.

В своей речи глава Белого дома выразил благодарность за высокий интерес южнокорейских компаний к экономике США, обратившись к южнокорейским бизнесменам с просьбой увеличить объем инвестиций. Д. Трамп отметил, что соглашение о свободной торговле между РК и США принесет выгоду обеим сторонам, и Вашингтон продолжит проведение переговоров с Сеулом по соглашению о свободной торговле в области сельхозпродуктов, автомобилей и др. Консервативные СМИ утверждали, что Д. Трамп предлагал конгломератам принять участие в его бойкоте китайской компании «Huawei» и инвестировать больше денег в Америку как элемент его президентской кампании.

Саммит президентов РК и США состоялся 30 июня. Мун Чжэ Ин и Дональд Трамп обсудили пути достижения денуклеаризации Корейского полуострова и установления мира в регионе, а также укрепления двустороннего альянса. Затем состоялся саммит в расширенном составе — по десять высокопоставленных представителей обеих стран. По окончании переговоров на высшем уровне Мун Чжэ Ин и Дональд Трамп провели совместную пресс-конференцию и направились в демилитаризованную зону.

Во время совместной пресс-конференции Д. Трамп повторил, что в ДМЗ готовится встреча с Ким Чен Ыном: «Рукопожатие очень много значит». Мун Чжэ Ин в свою очередь подтвердил, что «впервые за 66 лет после подписания соглашения о перемирии США и Северная Корея встречаются в Пханмунчжоме», и «рукопожатие двух лидеров в этом историческом месте станет важной вехой в процессе достижения полной денуклеаризации и прочного мира на Корейском полуострове».

Одновременно стало известно, что 30 июня демилитаризованную зону со стороны КНДР закрыли для туристов. Об этом сообщило France-Presse со ссылкой на заявление туроператора Koryo Tours, которое организовывает поездки в КНДР.

Трамп и Ким

Мун и Д. Трамп прилетели на ДМЗ на вертолете и, так как Ким появился примерно часом позже, потратили это время на то, чтобы осмотреть позиции южнокорейских и американских военных и пообщаться с журналистами.

В течение пяти минут Мун и Д. Трамп осматривали наблюдательный пункт Уэллет внутри ДМЗ, который выходит на северокорейскую территорию, со старшим офицером американских войск в Корее. Затем они провели короткую встречу с американскими и южнокорейскими военнослужащими в небольшом банкетном зале «Freedom House» внутри ДМЗ.

Как заявил Мун, «впервые в истории президенты Соединенных Штатов и Южной Кореи совместно посетили ДМЗ. Теперь ДМЗ превращается из символа враждебности в символ мира. Вы стали свидетелями больших перемен». Он также отметил, что лидеры РК и США впервые в истории посетили демилитаризованную зону, осмотрев сторожевой пост, будучи одетыми не в военную форму, а в деловые костюмы. Трамп добавил: «Вы особая группа людей, и я действительно ценю это, очень ценю это».

Председатель госсовета КНДР и президент США пожали друг другу руки, находясь по разные стороны границы. Затем Дональд Трамп пересек границу в северном направлении, где сфотографировался с Ким Чен Ыном, став первым действующим президентом США, который ступил на северокорейскую территорию. Джимми Картер и Билл Клинтон бывали там уже после завершения их президентских сроков.

Константин Асмолов:
Почему не удался второй саммит Дональда Трампа и Ким Чен Ына

«Это исторический момент», — заявил лидер КНДР, комментируя действия Д. Трампа. «Переступить эту черту было большой честью», — ответил Д. Трамп.

Затем северокорейский лидер перешел демаркационную линию и ступил на территорию РК, где Кима и Д. Трампа встретил Мун Чжэ Ин, а рукопожатие переросло в полноценную встречу. Лидеры КНДР и США около часа общались в Доме свободы (четырехэтажное административное здание, где часто проходят межкорейские переговоры), ко встрече периодически присоединялся Мун Чжэ Ин. Журналистов попросили покинуть зал.

Особого общения Кима и Муна, кроме дежурных объятий, тоже не было, и, как представляется, лидер КНДР четко дал понять, что его встреча — с президентом США. Параллельно со встречей президентов Стивен Бигэн провел пятиминутную беседу с заместителем министра иностранных дел Северной Кореи Чхве Сон Хи.

Сразу после встречи с председателем Госсовета КНДР президент США направился на американскую авиабазу Осан в районе города Пхёнтхэк провинции Кёнгидо. В ходе встречи с военнослужащими глава Белого дома выступал на фоне ангара, а рядом с его подиумом красовались два самолета поддержки — десять штурмовиков «Warthog» и два истребителя F-16. Д. Трамп назвал результаты переговоров с северокорейским лидером «отличной встречей», и сказал, что Север может получить шанс на развитие, если встанет на путь денуклеаризации. Дональд Трамп добавил, что скоро появятся новости, поверить в которые сейчас очень трудно, и после выступления вылетел в США.

Те итоги, что известны

Поскольку встреча состоялась «внезапно», ее участников нельзя упрекнуть в том, что на ней не были подписаны какие-то документы, но, как передает CNN, Вашингтон и Пхеньян создадут группу переговорщиков, которые будут уполномочены обсуждать процесс денуклеаризации Корейского полуострова. «Мы создадим специальные команды, которые выработают детали. Скорость нашей целью не является, мы хотим устроить подробную, хорошую сделку... На протяжении двух-трех недель команды начнут работать, чтобы увидеть, могут ли они что-либо сделать. Очень большие вещи, очень сложные, но не такие сложные, как некоторые думают».

Указанные группы приступят к работе в течение двух-трех недель, и команду США возглавит нынешний спецпредставитель по Северной Корее Стивен Бигэн («Удачи, Стив», — пожелал Д. Трамп). Также в нее будет входить госсекретарь Майк Помпео, несмотря на требования Севера его убрать. Ожидается, что визави С. Бигэна будет кто-то из высших представителей МИД КНДР — министр иностранных дел Ли Ён Хо или его заместитель Чхве Сон Хи. Так сообщил 30 июня журналистам Майк Помпео, а «Чосон Ильбо» обратила внимание на перестановки в северокорейской команде переговорщиков.

Все «расстрелянные» (Ким Ен Чхоль, который готовил саммит в Ханое, его ключевой помощник Ким Сон Хе из отдела Единого фронта, а также главный ядерный переговорщик Ким Хек Чхоль) на саммите не присутствовали. Вместо них Ким Чен Ына сопровождали министр иностранных дел Ри Ен Хо и его заместитель — Чхве Сон Хи. Из этого был сделан вывод, что, возможно, теперь переговоры с США будет осуществлять американский отдел МИДа, а не отдел единого фронта ЦК ТПК.

Кое-что было сказано и о санкциях: «Я надеюсь снять эти санкции. Мне не нравится, что на эту страну наложены санкции. Я надеюсь, но санкции остаются», — сказал Д. Трамп журналистам. Наконец, президент подтвердил, что пригласил Ким Чен Ына в США. По его словам, Ким Чен Ын «может приехать в любой момент». Кое-что о закулисной части писала New York Times, но ее сообщение стоит рассматривать в контексте внутриамериканской политики и того, что газета отрицательно относится к президенту: дескать, за несколько недель до встречи в администрации Д. Трампа сформировалась реальная идея, которая может создать основу для нового раунда переговоров.

Она основывается на тех предложениях, которые северокорейская сторона выдвигала в Ханое, но американские переговорщики будто бы собираются расширить предложение, сделанное северянами — снять или ослабить санкции в обмен на демонтаж не только основной площадки по производству ядерного топлива в Ёнбёне, но и иных объектов, в том числе секретного Кансонского комплекса, где, по мнению американских и южнокорейских спецслужб, страна все еще производит урановое топливо.

Хотя официально США не собираются принимать ядерный статус Севера, на деле речь идет о сделке, в рамках которой Север должен будет бессрочно заморозить свою ядерную программу и ликвидировать возможности для ее дальнейшего развития в ответ на молчаливое признание ядерного статуса по израильскому образцу и снятие ряда санкций. Разумеется, такая капитулянтская позиция позволит Д. Трампу утверждать, что он, хотя и медленно, добивается прогресса в одном из самых трудноразрешимых кризисов в мире, но на деле не приведет к ликвидации существующего ЯО, которое, по разным оценкам, составляет от 20 до 60 зарядов, и не ограничит ракетный потенциал Севера.

Стивен Бигэн заявил, что разговоры подобного рода являются «чистой спекуляцией», и его команда не готовит никаких новых предложений. Но 2 июля портал «Axios» со ссылкой на спецпредставителя США по КНДР (который 30 июня рассказал журналистам о ситуации вокруг КНДР при условии, что его высказывания не будут опубликованы) сообщил, что США хотели бы, чтобы на время двусторонних переговоров Пхеньян «заморозил» программу разработки оружия массового уничтожения. По мнению портала, С. Бигэн дал понять, что «хочет быть более гибким с Северной Кореей» по сравнению со сторонниками более жесткого курса, но отметил, что США не отказываются от полной денуклеаризации.

В выступлениях Дональда Трампа были замечены некоторые намеки. Президент реже упоминал денуклеаризацию, но постоянно подчеркивал, что в его правление удалось фактически договориться о замораживании северокорейской ядерной программы. Кроме того, именно это, а не удачное давление на Север, представляется им основным дипломатическим успехом. По мнению Андрея Ланькова, «Д. Трамп и часть его окружения осознали, что было ясно уже давно: ядерное разоружение Северной Кореи недостижимо, и в создавшейся сейчас ситуации нужно договариваться не о ликвидации северокорейского ядерного потенциала, а о взятии северокорейской ядерной программы под контроль».

Реакция зрителей

Константин Асмолов:
Анализ визита Ким Чен Ына в Российскую Федерацию

Какова была реакция на событие? Д. Трамп доволен. В очередном сообщении в Twitter он написал: «Во время визита было здорово навестить Ким Чен Ына, чтобы провести нашу очень хорошо освещавшуюся встречу. Хорошие вещи могут случаться для всех». И позднее: «Было замечательно встретиться с председателем Ким Чен Ыном в эти выходные. У нас была отличная встреча, он выглядел очень хорошо и очень здоровым. Я с нетерпением жду встречи с ним снова в ближайшее время». В другой публикации глава Белого дома поблагодарил президента РК Мун Чжэ Ина за то, что он принял его в Сеуле.

Ким Чен Ын тоже доволен, причем специально отметил, что «если бы не хорошие отношения между Севером и Югом, мы бы такую встречу не организовали за буквально пару дней». Кроме того, встреча была возможна только благодаря «замечательным отношениям» между ним и президентом США.

Лидер КНДР отметил, что это была «позитивная встреча, которая показывает многим людям, что мы и впредь можем многое изменить к лучшему». «Уже само по себе мирное рукопожатие между двумя нашими странами, имевшими давние враждебные отношения, в таком месте, символе раскола, напоминающем о плохих отношениях Юга и Севера, говорит о том, что сегодня уже не так, как было вчера». Разумеется, Ким отметил, что предложение президента США о встрече стало для него большой неожиданностью.

Мун Чжэ Ин, выступая 2 июня на заседании кабинета министров, заявил, что встреча стала возможна благодаря смелому предложению американского президента и удивительному «воображению», превзошедшему общепринятые рамки. По его словам, в южнокорейской политике не хватает такого подхода. Президент призвал все государственные ведомства проявить в политике богатое воображение.

Интереснее то, что пресс-секретарь Муна Юн До Хан отказался комментировать содержание 53-минутной дискуссии между Д. Трампом и Кимом. Впрочем, благодаря саммиту уровень поддержки политики президента РК достиг максимальной за последние семь месяцев отметки. Он повысился на 4,5 % по сравнению с предыдущей неделей, составив 52,4%.

Российский МИД приветствовал и саму встречу, и договоренность активизировать двусторонние контакты на рабочем уровне. «Исходим из того, что нормализация отношений между США и КНДР, а также КНДР и Республикой Корея, как это в том числе предусмотрено российско-китайской “дорожной картой”, является неотъемлемой составляющей решения ядерной и других проблем Корейского полуострова. Убеждены, что достижение этой цели требует сопряжения усилий всех вовлеченных государств и закрепления многостороннего характера политико-переговорного процесса. Со своей стороны продолжаем плотно взаимодействовать с ключевыми партнерами в интересах комплексного урегулирования ситуации в субрегионе».

Северокорейские СМИ сообщили о встрече глав КНДР и США в положительном ключе. Газета «Нодон синмун» и агентство «ЦТАК» сообщили, что 30 июня Ким Чен Ын и Дональд Трамп провели историческую встречу, предложенную главой Белого дома. Особо подчеркивается, что встреча лидеров двух стран состоялась в Пханмунчжоме впервые за 66 лет после подписания соглашения о прекращении огня в Корейской войне. Сообщается, что стороны обсудили актуальные вопросы, чтобы смягчить напряженность на Корейском полуострове и покончить с разногласиями в двусторонних отношениях; и отмечается, что главы двух стран договорились возобновить продуктивный диалог с целью поиска новых решений по денуклеаризации и налаживанию отношений.

Более того, северокорейские СМИ показали видео и фото разных моментов встречи глав РК, КНДР и США, в том числе те, которые упустили южнокорейские журналисты. А Центральный банк КНДР выпустил памятную монету, посвященную денуклеаризации, на которой изображены три руки, сжимающие некий ядерный объект, напоминающий ракету с буквой N. Как полагают эксперты, монета демонстрирует усилия Пхеньяна по денуклеаризации Корейского полуострова.

Политические партии РК в целом положительно оценили встречу. Правящая Демократическая партия «Тобуро» назвала событие «встречей века», которая стала еще одной важной вехой в установлении мира на Корейском полуострове. В оппозиционной партии «Свободная Корея» саммит назвали хорошим сигналом об улучшении ситуации в переговорном процессе по проблеме денуклеаризации, хотя одновременно было подчеркнуто, что до отказа Севера от ядерного оружия еще предстоит преодолеть множество трудностей. В частности, выражено опасение о возможном отдалении Юга от переговоров по денуклеаризации, учитывая, что Мун Чжэ Ин не участвовал во встрече Ким Чен Ына и Дональда Трампа. В правоцентристской «Партии справедливого будущего» также подвергли критике то, что южнокорейский президент не сыграл никакой роли на переговорах, состоявшихся на территории РК. В партии Демократии и мира отметили необходимость развития межкорейского сотрудничества.

Проправительственные СМИ РК как бы «поверили официальной версии» и объявили саммит одним из самых важных событий в истории дипломатии, считая, что встреча в Пханмунчжоме сломала общепринятую процедуру подготовки встреч на высшем уровне, которая представляет собой сложный многоступенчатый процесс согласования формата, повестки и протокола.

Представители Демократической партии США, особенно кандидаты в президенты 2020, назвали эту встречу рекламным трюком: переговорам должны были предшествовать интенсивная подготовка и существенный прогресс в процессе денуклеаризации со стороны КНДР. «Наш президент не должен растрачивать американское влияние на фотосессии и обмен любовными письмами с безжалостным диктатором», — цитирует Reuters сенатора США Элизабет Уоррен. Пресс-секретарь бывшего вице-президента США Джо Байдена заявил, что Д. Трамп нянчится с диктаторами в ущерб национальной безопасности США.

И только левый сенатор США Берни Сандерс проявил конструктивную критику, задав риторический вопрос о том, что будет после встречи и насколько она изменит ситуацию. Сесть за стол переговоров — хорошая идея, и он хотел бы, чтобы Д. Трамп сделал то же самое на Ближнем Востоке или в Персидском заливе. Хорошо, если так можно будет избавиться от ядерного оружия, но с точки зрения Б. Сандерса, Д. Трамп существенно ослабил Госдеп, и США и КНДР должны двигаться вперед, а не просто делать фотосессии.

Слова Бето О'Рурка были более хлесткими — он заявил, что Д. Трамп придает дополнительную легитимность режиму Ким Чен Ына без существенных уступок взамен. «Несмотря на три года причудливой внешней политики этого президента, эта страна не безопаснее, когда дело доходит до Северной Кореи», — сказал экс-конгрессмен-демократ в эфире CBS «Face The Nation».

Бывший министр жилищного строительства США Джулиан Кастро, также добивающийся выдвижения от Демократической партии на выборах 2020 г., был еще более критичен. Президент поднял престиж диктатора, а мы ничего не получили от этого, — сказал он на ABC. И добавил: «Я не думаю, что Соединенным Штатам следует продолжать беспорядочно встречаться с диктаторами, когда они не соблюдают договоренности, согласованные на прошлогоднем саммите в Сингапуре».

С такой же критикой выступают и традиционно антипхеньянски настроенные эксперты. Сью Ми Терри, которая служила в ЦРУ и Совете национальной безопасности при Джордже Буше и Бараке Обаме, отмечает, что Ким бы мог разменять смягчение санкций на «Ёнбён плюс Альфа», что позволяет Северу сохранить свой ядерный и ракетный арсенал, а Д. Трампу дает возможность заявить, что он достиг чего-то, чего не было ни у одного из его предшественников.

Ван Джексон, бывший директор по Корее в Министерстве обороны в администрации Обамы, считает, что достижение дружеских отношений с Кимом стало у Трампа самоцелью, но, выстраивая их вместо того, чтобы говорить о денуклеаризации, он занимается признанием ядерной КНДР.

Юн Док Мин, бывший ректор Корейской национальной дипломатической академии, указывает, что, несмотря на «всю реалити-шоу-оптику саммитов в Сингапуре и Ханое и сегодняшней встречи», никакого существенного прогресса в денуклеаризации не достигнуто. Ни одна ядерная боеголовка или ракета в Северной Корее не ликвидирована, ядерные объекты тоже все еще находятся в ходу.

Но все же, что теперь?

Андрей Кортунов:
Итоги внешней политики Трампа: взгляд справа

Оптимистично настроенные эксперты полагают, что за прошедшей встречей последуют какие-то перемены, однако в стратегической перспективе существующая проблема не имеет взаимоприемлемого решения. Северокорейские претензии на ядерный статус оказались действенным способом защиты суверенитета страны, но их официальное признание является системной угрозой существующему миропорядку, построенному на авторитете ООН и нераспространении ядерного оружия, которое формально должно оставаться в руках большой пятерки. Речь не о том, что «кровавый режим» может развязать войну, а о том, что пример КНДР может оказаться заразительным для значительного числа стран, включая Японию и РК, и миропорядок, в котором ЯО будет иметь 30–40 стран, будет существенно отличаться от современного. Позиции ООН также будут значительно слабее — если она в течение более 10-ти лет ничего не смогла сделать с КНДР, как она будет разрешать более серьезные кризисы?

К этому добавляется специфическое отношение к КНДР внутри Соединенных Штатов. Особенно в том протестантском поясе, который является электоральной базой Д. Трампа. Это и смешанные чувства по поводу невыигранной Корейской войны, и окрашенная протестантизмом неприязнь к режиму, отчего атеистическая и коллективистская Северная Корея, благодаря длительной демонизации, воспринимается как государство зла, уступки которому неприемлемы по религиозным, моральным и этическим причинам. Таким образом, любой американский президент должен был как-то решить северокорейскую проблему, которая стала «особенно насущной» после того, как у Севера появились ракеты, теоретически способные достичь континентальной территории США. Это, в частности, существенно снизило вероятность успешной силовой операции. Даже если вся Северная Корея превратится в лунный пейзаж, но Америка потеряет Лос-Анджелес, она не сможет сказать, что выиграла эту войну.

Альтернативой войне являются переговоры, но ни одна из сторон не готова и не может идти на уступки, несущие вред обороноспособности и суверенитету страны. К тому же встает вопрос о гарантиях, который в эпоху трескающейся системы международного права особенно серьезен.

В такой ситуации Ким и Д. Трамп (как два прагматика) нашли то, что можно считать взаимоприемлемым решением. Оставим в стороне тот факт, что оно соответствует российско-китайскому плану «двойной заморозки», и обратим внимание на то, что процесс поставлен на паузу. Вместо курса на обострение декларируется курс на диалог, и обе стороны говорят о стремлении к денуклеаризации, хотя с содержанием этого термина есть существенные разночтения. Также стороны воздерживаются от действий, обостряющих обстановку, при этом Север сделал несколько больше на этом направлении. Если США ограничились изменением формата военных учений, КНДР как минимум демонтировала ядерный полигон.

Дальше, конечно, открываются возможности для торга, но прагматики считают, что «и так уже хорошо». С точки зрения Д. Трампа, «санкции работают, а ракеты не летают», к тому же он может заявлять, что своими действиями предотвратил войну и пока никаких необоснованных уступок не делал. Ким получил мирную передышку, которую он разумно использовал для перестройки экономической системы и, вероятно, накопления сил и ресурсов на случай, если возникнет новый раунд противостояния. Кроме того, он тоже приобрел репутацию прагматичного и дипломатичного лидера.

Конечно, каждая из сторон хотела бы большего. Северяне добиваются частичного или полного снятия санкций, и в этом их в определенной мере поддерживают Россия и Китай. США хотели бы бóльших уступок по стороны Севера — предоставления информации о ракетно-ядерных объектах и необратимых действий по их демонтажу. Найти консенсус непросто, что в определенной мере показал саммит в Ханое, хотя, на взгляд автора, на американскую позицию повлияла внутриполитическая конъюнктура США, «запрещавшая» идти на то, что даже выглядит уступкой.

Но переговорный процесс надо продолжать, потому что застой в нем бьет по рейтингу Д. Трампа и усиливает позиции ястребов. Хорошие отношения Д. Трампа и Кима не тождественны хорошим отношениям между их странами, хотя позволяют искать неожиданные варианты ответа.

Один из таких вариантов — знакомая и понятная россиянам «имитация бурной деятельности». Да, диалог идет, но в этом деле направленность важнее скорости. Стороны могут ругаться, поднимать ставки, долго обсуждать технические вопросы, заявлять, что «могут и передумать», но все это — части дипломатической игры, направленной на то, чтобы процесс продолжался. Автору это напоминает известный анекдот про полицейских и Фантомаса, которые обещали искать его денно и нощно, но при этом никто не обещал найти.

Однако у процесса должны быть зримые этапы, демонстрирующие, что все идет по плану. У таких шоу может не быть реальных результатов, кроме широко объявленного «стороны договорились и дальше договариваться». Понятно, что идея формирования рабочих групп могла быть озвучена и не на встрече двух лидеров, так как это был естественный шаг на пути оживления процесса. Зато неформальный характер «неожиданного саммита» избавил от необходимости делать взаимообязывающие заявления.

Приблизил ли «двухсполовинный саммит» полноценный третий? И да, и нет. С одной стороны, участникам диалога в целом выгодно затягивать процесс, чтобы вероятный тупик в конце не был виден. С другой — на фоне укрепления позиций Д. Трампа внутри США и политики Москвы и Пекина Вашингтон может сдвинуться в сторону более прагматичного подхода и проявить определенную гибкость. Примет ли это формы, описанные в антитрамповской прессе, — вопрос. Но Соединенные Штаты могут пойти на некоторые уступки, если встречные северокорейские шаги покажутся им сравнимыми. И если во время встреч рабочих групп выработается подобный консенсус, третий саммит не за горами.

Это же означает, что, скорее всего, стороны и далее будут продолжать воздерживаться от действий, обостряющих обстановку, не играя мускулами сверх приемлемого.

При этом и Ким, и Д. Трамп могут заявлять о себе как о победителях. Д. Трамп — потому что Ким откликнулся на его предложение в Twitter (хотя мы помним, как давно начались разговоры о возможности третьего саммита). Ким — потому что американский президент ждал его на ДМЗ, а потом оказался первым действующим президентом США, посетившим КНДР, пусть и символически.

Есть причины быть довольным и президенту Муну, хотя его попытка устроить трехсторонний саммит не удалась. Во-первых, шумиха вокруг встречи с Кимом увела в тень итог саммита Муна и Д. Трампа, которые СМИ РК старались не освещать. Во-вторых, судя по резкому росту рейтинга, он получил важную для внутренней аудитории репутацию миротворца и устроителя встречи лидеров США и КНДР. Хотя участие структур РК в подготовке этого саммита под вопросом, для того чтобы добраться до ДМЗ, Трамп должен был приехать в Южную Корею.

И мы тоже должны быть довольны, потому что подобное показательное выступление продлевает однозначно выгодный России, Китаю и всему миру процесс разрядки на Корейском полуострове. А то, что у этого процесса может не быть результата, — хороший повод затянуть текущее положение дел на максимально длительный срок, чему прошедшее политическое шоу вполне поспособствовало.