«Единый голос Европы» — голос Мелони?

20 января 2025 г. на церемонии инаугурации 47-го президента США Дональда Трампа итальянский премьер-министр Джорджа Мелони оказалась единственным присутствующим лидером европейского государства. Издания мировой прессы сразу же запестрели заголовками в духе «как Мелони удалось подружиться с Трампом», «Мелони присоединяется к крайне правым трамповской администрации», «Мелони — единственная приглашенная», «Милей и Мелони» или, в других вариациях, «Безос, Маск и Мелони — среди главных гостей церемонии». И даже главный союзник Д. Трампа в Европе — Виктор Орбан — счел более важным выступить в этот день в Будапеште с докладом об итогах председательства Венгрии в ЕС.

Довольно быстро сформировавшиеся дружеские отношения между Дж. Мелони и Д. Трампом на фоне открыто настороженной позиции председателя Европейской комиссии Урсулы фон дер Ляйен и ослабленных внутриполитическими потрясениями Франции и Германии дали повод для рассуждений о том, в какой мере Италия может стать медиатором во взаимоотношениях ЕС и США — тем «единым голосом Европы», о необходимости которого давно говорят как политики, так и экономисты на самом высоком уровне.

Может ли Италия стать тем самым «единым голосом»? С одной стороны, Дж. Мелони действительно удалось в кратчайшие сроки установить доверительные отношения с Д. Трампом и его окружением, в частности, с Илоном Маском. У Италии накоплен огромный опыт успешной экономической дипломатии. Итальянская экономика демонстрирует сейчас лучшие показатели, чем немецкая или французская. Она отличается своей гибкостью благодаря тому, что опирается на огромную плеяду мелких и средних предприятий. Итальянские компании сохраняют свое присутствие даже в тех странах, условия работы в которых осложняются санкциями и политическим давлением.

Негласная позиция «медиатора» в отношениях Вашингтона и Брюсселя, как представляется, полностью соответствовала бы устремлениям Италии — «средней державы с глобальными интересами», и ее премьера — Дж. Мелони, делающей упор на увеличении роли Италии в ЕС. Однако полифония голосов внутри ЕС в ближайшей перспективе едва ли преодолима.

20 января 2025 г. на церемонии инаугурации 47-го президента США Дональда Трампа итальянский премьер-министр Джорджа Мелони оказалась единственным присутствующим лидером европейского государства. Издания мировой прессы сразу же запестрели заголовками в духе «как Мелони удалось подружиться с Трампом», «Мелони присоединяется к крайне правым трамповской администрации», «Мелони — единственная приглашенная», «Милей и Мелони» или, в других вариациях, «Безос, Маск и Мелони — среди главных гостей церемонии». И даже главный союзник Д. Трампа в Европе — Виктор Орбан — счел более важным выступить в этот день в Будапеште с докладом об итогах председательства Венгрии в ЕС.

Довольно быстро сформировавшиеся дружеские отношения между Дж. Мелони и Д. Трампом на фоне открыто настороженной позиции председателя Европейской комиссии Урсулы фон дер Ляйен и ослабленных внутриполитическими землетрясениями Франции и Германии дали повод для рассуждений о том, в какой мере Италия может стать медиатором во взаимоотношениях ЕС и США — тем «единым голосом Европы», о необходимости которого давно говорят как политики, так и экономисты на самом высоком уровне.

При этом нельзя было не заметить, что Дж. Мелони, в отличие от В. Орбана или, например, своего партнера по правящей коалиции, лидера «Лиги» Маттео Сальвини, вела себя довольно сдержанно во время предвыборной кампании в США, не демонстрируя открытой поддержки ни одного из кандидатов. Более того, традиционной мантрой итальянских политиков был тезис о том, что США для Италии — важнейший стратегический партнер независимо от того, кто возглавляет Белый дом. И действительно, за время пребывания в должности премьер-министра Дж. Мелони успела наладить хорошие отношения и с Джо Байденом, активно вовлекаясь в политику Вашингтона в отношении Украины и в целый ряд его международных инициатив. Среди них, например, «Партнерство для глобальных инвестиций» или «Экономический коридор Индия — Ближний Восток — Европа» (IMEC), призванный стать альтернативой китайскому «Один пояс, один путь» — проекту, из которого Италия демонстративно вышла, не продлив меморандум о сотрудничестве в марте 2024 г. Однако традиционная идейная близость итальянских правых и американских республиканцев, кажется, в одночасье вспыхнула с новой силой, как только Д. Трамп вновь занял Овальный кабинет. Но только ли в этом дело?

Общие консервативные ценности

Павел Каневский:
Трампономика 2.0: неолиберализм в протекционистской оболочке

Среди первых политических решений Д. Трампа — пересмотр «ius soli»: запрет детям нелегальных мигрантов получать американское гражданство по факту рождения, а также ряд решений, предоставляющих больше свободы органам правопорядка в поиске нелегальных мигрантов; закрепление в законодательстве США лишь двух биологических полов — мужского и женского — для противостояния «гендерному идеологическому экстремизму». Меры, достаточно созвучные позициям и политике итальянских правых.

И «Братья Италии», и «Лига» — последовательные противники «ius soli», считающие, что итальянское гражданство надо заслужить, а получение итальянского паспорта должно быть финальной стадией интеграции, а не ее отправной точкой. Борьба с нелегальной иммиграцией — также давний приоритет Дж. Мелони и М. Сальвини. В 2018–2019 гг. жесткий подход к охране границ М. Сальвини, в ту пору министра внутренних дел Италии, принес ему славу последователя миграционной политики Д. Трампа и нескрываемое одобрение последнего. Правда, нынешний кабинет Дж. Мелони от самых жестких методов — блокировки итальянских портов — отказался, перейдя на позиции «структурного решения проблемы», т.е. взаимодействия со странами исхода и транзита мигрантов, чтобы сдерживать потоки еще на том берегу и ликвидировать глубинные причины миграции. Причем действовать на этом направлении Дж. Мелони предпочитает не одна, а вовлекая Европейскую комиссию и глав других государств ЕС. Именно так в течение 2023 г. были подписаны соглашения с Тунисом и Египтом. Более того, сама Дж. Мелони не раз заявляла, что Италии нужна иностранная рабочая сила, поэтому каналы для легального въезда должны быть расширены. Для этого она серьезно увеличила квоты на 2023–2025 гг. — до 450 тыс. мигрантов. Поэтому в вопросах миграции Дж. Мелони, очевидно, ближе позиция Илона Маска и того крыла поддерживающих Д. Трампа представителей крупного бизнеса, которые считают, что Америка должна оставаться привлекательной для высококвалифицированных мигрантов и это залог ее конкурентных преимуществ, чем жесткая антимиграционная позиция Стивена Бэннона.

Итальянские правые последовательно придерживаются идеи традиционной семьи, которая, по их мнению, может состоять только из «мамы» и «папы», а не «родителя №1» и «родителя №2»; продвигают законодательный запрет на суррогатное материнство, реализованный за рубежом (в самой Италии оно давно запрещено); вводят запрет на регистрацию детей от однополых браков, за что получают резкую критику Европарламента.

Поэтому, действительно, консервативные ценности, очевидно, сближают итальянских правых и республиканцев Д. Трампа.

Суверенизм? Нет, спасибо

Однако как быть с главным лозунгом эпохи Д. Трампа — «America first» — и его итальянской версией «prima gli italiani»? В то время как у американского президента он начал звучать с новой силой, Дж. Мелони и М. Сальвини как будто бы от него отказались. Действительно, итальянский суверенизм со времен предыдущего срока президентства Д. Трампа значительно померк. Итальянские правые давно уже отказались от идеи выхода из договоров ЕС и зоны евро, к чему призывали вплоть до 2018 г., и сегодня подчеркнуто демонстрируют полную приверженность интеграции. Да, в своих предвыборных программах 2024 г. (перед выборами в Европарламент) и «Братья Италии», и «Лига» критиковали «зеленый курс» ЕС и другие инициативы в свете объявленного энергетического перехода (такие как «зеленые дома» и запрет двигателей внутреннего сгорания с 2035 г.), называя их «экобезумием» («ecofollia»). Они также утверждали, что те вредят конкурентоспособности европейской промышленности и итальянским производителям, в частности. Но лишь «Лига» открыто требовала их отмены, а Дж. Мелони всего лишь призывала «к пересмотру».

В отличие от Д. Трампа, в первый же день своей работы на посту президента подписавшего указ о выходе из Парижского соглашения по климату, кабинет Дж. Мелони выражает полную приверженность достигнутым в 2015 г. договоренностям, как в общем-то и всем многосторонним соглашениям. Для Италии традиционно значимо ее присутствие в ключевых международных структурах, которое часто иронично именуют «политикой кресел» («politica della sedia») — стремлением присутствовать скорее ради статуса, чем ради реального влияния. И Дж. Мелони за два года своего премьерства приложила серьезные усилия, чтобы присутствие Италии было заметным — как в форматах Группы семи, конференции ООН по климату, так и в формировании новой повестки ЕС в Африке, налаживании взаимодействия с Африканским союзом и др., стараясь, чтобы присутствие переросло в реальное влияние. Поэтому «хлопанье дверью» не ее метод. От суверенизма итальянские правые перешли к другой тактике и другим способам сделать так, чтобы голос Италии был услышан на международной арене.

Национальные интересы? Да, но есть нюансы…

Елена Алексеенкова:
Проблема на аутсорсе? Кто и как будет отвечать на миграционный вызов ЕС

Стремление следовать своим национальным интересам — это то, что вроде бы объединяет нарративы Дж. Мелони и Д. Трампа. Но в практической плоскости оказывается, что эти национальные интересы прямо противоположны.

Так, итальянские правые центральным элементом своего идейного позиционирования выдвигают продвижение «made in Italy» — защиту национального производителя и повышение национальной конкурентоспособности. Этому, однако, полностью противоречит стремление Д. Трампа ввести пошлины на торговлю с ЕС.

Торговый баланс США и ЕС складывается в пользу последнего (профицит составил 156 млрд евро в 2023 г.), что сильно раздражает американского президента, который требует его выравнивания и угрожает введением пошлин в том случае, если ЕС не примет мер.

Еще в ноябре 2024 г. комиссар ЕС по вопросам экономики Паоло Джентилони предупреждал, что новые пошлины в США могут «иметь последствия, особенно в странах, обладающих наибольшими торговыми профицитами с Соединенными Штатами — в Германии и Италии».

Введение пошлин размером 10% или 20% может сократить импорт в США товаров из ЕС примерно на треть. В наибольшей мере это затронет экспорт продукции машиностроения и химической отрасли (которые вместе составили 68% всего экспорта стран ЕС в США в 2023 г.). По данным Il Sole 24 Ore, введение ставки в 10% может привести к падению ВВП еврозоны на 1–1,6%.

По данным ICE, за 2023 г. общий объем итальянского экспорта в США достиг 67,3 млрд евро, импорт — 25,2 млрд евро, положительное сальдо Италии составило 42 млрд евро. В 2023 г. США были второй страной по объемам итальянского экспорта, уступая только Германии (74,6 млрд евро). На третьем месте — Франция (63,4 млрд евро). Италия занимала первое место среди стран ЕС по объему поставляемых в США продуктов питания, вина, предметов моды, мебели, изделий из металла, ювелирных изделий и очков.

По подсчетам ассоциации мелких производителей Италии — Confartigianato, введение пошлин в размере 10% или 20% приведет к падению итальянского экспорта, соответственно, на 4,3% и 16,8%. В абсолютном выражении потери составят до 11 млрд евро. Рост ВВП Италии в 2025 г., как ожидается, составит 1%, и новая торговая война между США и ЕС в сочетании с рецессией в Германии, с чьей экономикой производство Италии тесно связано, может повлечь снижение темпов роста и на Апеннинах.

Наиболее тяжелые последствия пошлин ощутят на себе ведущие сектора производства Италии: транспорт и оборудование, химическая промышленность, черная металлургия, машиностроение, фармацевтика (общую структуру экспорта см. на Рис.1).

Среди промышленных компаний, которые основывают свой бизнес почти полностью на экспорте и для которых США являются значительным партнером, есть такие как Nordmeccanica — компания из Пьяченцы, лидер в производстве гибких упаковочных машин, которая экспортирует 95% своей продукции. Cimolai Technology с долей экспорта 90,47% производит машины для перемещения крупногабаритных конструкций; Procos работает в фармацевтическом секторе; Iacobucci HF Aerospace производит компоненты для авиационной промышленности; Italian Gasket специализирующаяся на производстве прокладок для автомобильной промышленности и др.

Рис. 1

Потери доли рынка США опасаются и итальянские виноделы. Так, например, во время первого президентского срока Д. Трампа, когда были введены пошлины на широкий спектр европейской продукции, включая вино, экспорт итальянского вина (общий объем которого достигает 20 млрд евро) в США сократился. Эта тенденция может усугубиться новыми тарифами и повлечь последствия для всей экономики. 60% итальянского экспорта вина сосредоточено на пяти рынках, причем на долю одних только Соединенных Штатов приходится почти четверть поставок.

Таким образом, итальянская экономика, в которой экспорт формирует 40% ВВП и составляет более 650 млрд евро (в 2024 г.), столкнется с серьезным вызовом. Чтобы избежать введения пошлин, Европе предлагается закупать больше американского СПГ.

Данные по импорту СПГ из США показывают, что за первые девять месяцев 2024 г. США заняли лишь шестое место по объему поставок газа в Италию с долей 7,6% — после Алжира (42,7%), Азербайджана (15,8%), России (10,0%), Катара (9,6%) и Норвегии (8,7%). За те же первые девять месяцев 2024 г. Италия стала четвертой страной ЕС по импорту СПГ из США с долей в 10,3%, уступая Нидерландам (35,9%), Франции (21,8%) и Испании (11,0%). Видимо, ей предстоит одной из первых пересмотреть объемы своих закупок у США.

Другая проблема, где интересы США и Италии находят противоречия, — это затраты на оборону. Дж. Мелони за прошедшие два года зарекомендовала себя как последовательного сторонника формирования прочной «европейской колонны» НАТО и считает, что Европа должна существенно нарастить свои возможности в оборонной сфере.

Альфиери Франческа Свева:
«Имперская ностальгия»: сможет ли Италия расширить свое влияние в Африке?

Вспомним, что на последних выборах — в Европарламент в июне 2024 г. — в своей предвыборной программе Дж. Мелони призывала ЕС «делать меньше, но лучше» («Fare meno, fare meglio»), и оборона как раз была в числе тех направлений, где объединенная Европа должна консолидированно приложить усилия, чтобы нарастить свои технологические и индустриальные возможности для обеспечения «европейского суверенитета» — «освобождения от внешних зависимостей, при сохранении интегрированности в рамках в НАТО».

При этом, однако, сама Италия, напомним, до сих пор не может достичь требуемого порога затрат на оборону в 2% ВВП и едва ли справится с этой задачей до 2028 г.

Кроме того, в ходе недавних встреч НАТО появилось предложение увеличить долю расходов до 2,5% ВВП. В условиях, когда Италия сталкивается с высоким государственным долгом, «это проблема», заявил тогда министр обороны Гвидо Крозетто, и подчеркнул необходимость исключить расходы на оборону из расчета Европейского Пакта стабильности. Объявленные Д. Трампом 5% ВВП министр обороны Италии и вовсе счел «невозможными».

Италия — «голос Европы»?

О том, что последствия новых протекционистских мер со стороны Вашингтона могут стоить дорого экономикам еврозоны, предупреждал еще М. Драги в ноябре 2024 г. и призывал «говорить с США единым голосом» («parlare con una voce sola»), поскольку по одиночке страны ЕС — «слишком маленькие».

Может ли Италия стать тем самым «единым голосом»? С одной стороны, Дж. Мелони действительно удалось в кратчайшие сроки установить доверительные отношения с Д. Трампом и его окружением, в частности, с И. Маском. У Италии накоплен огромный опыт успешной экономической дипломатии. Итальянская экономика демонстрирует сейчас лучшие показатели, чем немецкая или французская. Она отличается своей гибкостью благодаря тому, что опирается на огромную плеяду мелких и средних предприятий. Итальянские компании сохраняют свое присутствие даже в тех странах, условия работы в которых осложняются санкциями и политическим давлением.

Однако выборы в Европейский парламент 2024 г. и последовавший за ними период формирования нового состава Европейской комиссии показал, что, несмотря на все усилия Дж. Мелони по укреплению позиций в институтах ЕС, предпринятые в первые полтора года ее пребывания на посту премьера, «санитарный кордон» в отношении правых консерваторов сохраняется, а возможности правых влиять на принимаемые решения по-прежнему довольно ограничены. Она не поддержала кандидатуры У. фон дер Ляйен, К. Каллас и А. Кошты в процессе формирования Комиссии, а должность вице-председателя Еврокомиссии по региональной политике, сплочению и развитию регионов, доставшаяся соратнику Мелони Р. Фитто, не вполне соответствует сегодняшней роли Италии в ЕС.

Негласная позиция «медиатора» в отношениях Вашингтона и Брюсселя, как представляется, полностью соответствовала бы устремлениям Италии — «средней державы с глобальными интересами», и ее премьера — Дж. Мелони, делающей упор на увеличении роли Италии в ЕС. Однако полифония голосов внутри ЕС в ближайшей перспективе едва ли преодолима.