Эксперимент, которого не было: как борьба с коронавирусом изменит британскую политику

Предпринимая меры для сдерживания эпидемии, премьер-министр Великобритании Борис Джонсон ищет золотую середину между паникой и халатностью, и, судя по позитивному отклику избирателей, пока с поставленной задачей справляется.

Впрочем, даже если британские власти сдержат натиск эпидемии без масштабного кризиса здравоохранения, потерь политического капитала — и, очень хочется надеется, без потерь в своем составе — такая победа все равно достанется дорогой ценой. Преимущества от мобилизации страны (повышение рейтинга властей и тонуса чиновников) исчезнут. В то же время потраченные на борьбу с кризисом время и деньги затруднят выполнение обещаний простимулировать экономику отстающих регионов и завершить «развод» с ЕС, которые Джонсон давал британцам на прошлых выборах.

Многим аналитикам развернувшаяся пандемия кажется поворотным моментом, от которого следующие поколения будут отсчитывать начало новый эры. Встряска NHS и госаппарата повысит эффективность бюрократов; осознав пользу государства в борьбе с кризисами, сплоченные британцы станут охотнее делиться налогами в интересах социальной солидарности; для тысяч вакансий работа из офиса станет атавизмом; может показаться, что Skype изобрели месяц назад, а несколько недель сидения дома британцы постигнут истину, которая перевернет их представление об общественном устройстве. В реальности же масштабы эпидемии хотя и серьезны, но едва ли способны кардинально изменить ситуацию, а Британия через полгода вряд ли будет сильно отличаться от существующей сегодня. Разве что деньги, время и погибших людей ей никто не вернет.

Предпринимая меры для сдерживания эпидемии, премьер-министр Великобритании Борис Джонсон ищет золотую середину между паникой и халатностью, и, судя по позитивному отклику избирателей, пока с поставленной задачей справляется.

Впрочем, даже если британские власти сдержат натиск эпидемии без масштабного кризиса здравоохранения, потерь политического капитала — и, очень хочется надеется, без потерь в своем составе — такая победа все равно достанется дорогой ценой. Преимущества от мобилизации страны (повышение рейтинга властей и тонуса чиновников) исчезнут. В то же время потраченные на борьбу с кризисом время и деньги затруднят выполнение обещаний простимулировать экономику отстающих регионов и завершить «развод» с ЕС, которые Джонсон давал британцам на прошлых выборах.

Гибкий карантин

Сергей Шеин, Юлия Тимофева:
Коронакризис: стресс-тест для популистов?

Британия отреагировала на начальную фазу эпидемии спокойнее некоторых европейских соседей — например, Испании, Италии и Франции. Отчасти это было связано с более медленным темпом роста заболеваемости на изолированном от материка острове. Другая причина — нежелание Бориса Джонсона спешить с использованием драконовских мер и вводом экономики в кому, не имея четкого понимания, насколько опасен вирус и как долго может продолжаться вызванный им кризис.

Масштабы угрозы стали очевидны только к 12 марта, когда эксперты представили властям прогноз, оценивающий вероятную смертность в Британии из-за вируса в 250-500 тыс. человек — в несколько раз больше, чем советники правительства предполагали еще неделю назад. В тот же день Борис Джонсон обратился к британцам, попросив их готовиться к худшему сценарию и предупредив, что многие семьи «преждевременно лишатся своих близких». Премьер констатировал, что остановить эпидемию коронавируса в Европе едва ли удастся, вопрос лишь в темпах заражения. Если миллионы британцев заболеют одновременно, это перегрузит систему здравоохранения (NHS), но если отсрочить пик эпидемии, то из ситуации можно выйти с меньшими потерями, защитив людей из группы риска, которых, по оценкам правительства, в Британии более 1,5 млн (некоторые ученые считают эти цифры заниженными).

В конце марта, когда ежедневно число зараженных увеличивалось примерно на тысячу, правительство стало подкреплять рекомендации по социальной дистанции обязательными мерами. Здесь в ход пошел стандартный набор: сначала закрытие учебных заведений, баров и других публичных мест, а потом — введение полицейского надзора за соблюдением карантина. На очереди перекрытие выезда и въезда в Лондон и ужесточение контроля соблюдения карантина, который пока представляется не таким жестким, как, например, во Франции, где для выхода на улицу требуется специальный документ. В целом ввод ограничений в Британии происходил примерно на две недели позже, чем в Испании, и на несколько дней позже, чем в Германии. Но говорить о беспрецедентно мягком подходе Лондона к эпидемии было бы преувеличением. В Нидерландах или Швеции, например, число заражений на миллион человек (733 и 439 соответственно) по состоянию на 31 марта было выше, чем Британии (371), но меры по борьбе с эпидемией — более мягкие.

Утвержденные британским правительством дополнительные меры, похоже, приносят результаты: 28 марта число выявленных за день заболевших впервые стало понижаться. Разумеется, оставлять полстраны закрытой еще как минимум год, до появления вакцины, невозможно. Однако власти рассчитывают, что отсрочка пика заболеваемости даже на несколько месяцев позволит укрепить систему NHS — оборудовать временные госпитали и задействовать больше персонала для помощи тяжелобольным, в том числе за счет привлечения вышедших на пенсию врачей и обучения специалистов разных профилей к работе с системами ИВЛ. Плюсом станет и развертывание системы тестирования на вирус и антитела к нему, что облегчит ситуацию с выявлением больных с легкими симптомами и людей с иммунитетом. Все это дает властям шанс постепенно перевести страну на гибкий карантин, как это произошло в Южной Корее.

Вирус вне политики

В своей общественной кампании власти попытались деполитизировать тему вируса. Чуть ли не главными публичными лицами в стране стали два специалиста-вирусолога — главный медицинский советник правительства Крис Уитти и научный советник правительства Патрик Валланс. До заражения вирусом Борис Джонсон редко появлялся на публике без этих специалистов. Выдвижение на первую роль экспертов добавлял подходу правительства легитимности и доверия в глазах рядовых избирателей. Все-таки рейтинги доверия ученых (85%) и врачей (92%) — одни из самых высоких в стране, тогда как политики (19%) находятся внизу списка вместе с журналистами (26%) и рекламщиками (16%).

Владимир Коровкин:
Мировая экономика после коронавируса: перезагрузка?

Хотя в целом вирусологи успешно освоились в своей публичной роли рупора властей, совсем без казусов не обошлось. В одном из интервью Патрик Валланс рассказал о необходимости выработки у британцев так называемого «стадного иммунитета». По сути, речь шла об очевидных вещах — если эпидемию не удалось пресечь на корню, то для ее нейтрализации иммунитет должны приобрести порядка 60% населения, переболев вирусом или получив вакцины. Однако использование канцелярского термина вкупе с невнятными разъяснениями эксперта привели к тому, что в СМИ заявления П. Валланса истолковали как особый план властей, цель которого не замедлить эпидемию, а поскорее «прогнать» вирус через население. В итоге министрам пришлось несколько дней заверять журналистов, что никакого британского эксперимента с вирусом нет, и что они серьезно относятся к защите здоровья граждан из группы риска.

Несмотря на такую осечку, в целом британцы приветствуют действия правительства. Карантинные меры властей одобрили 93% респондентов, а разница позитивного и негативного рейтингов Бориса Джонсона составила 20 п.п. — рекордный высокий показатель за время его премьерства. Противники властей пока не смогли найти серьезных пробелов в их стратегии. Оппозиция регулярно просит власти помочь экономике и рабочим, но в правительстве с ними никто не спорит, а в Министерстве финансов не поскупились на антикризисные меры. В общей сложности под помощь экономике канцлер казначейства Риши Сунак зарезервировал 350 млрд фунтов. Большая часть этой суммы (более 300 млрд фунтов) пойдет на займы пострадавшим компаниям, остальное — на прямую помощь бизнесу в виде грантов и сокращений налогов. Государство также покроет до 80% месячного оклада (но не более 2,5 тыс. фунтов) самозанятых и работников, вышедших в вынужденный отпуск.

Британия после эпидемии

Такой момент национального единства вряд ли продлится долго, и рейтинги властей неизбежно уйдут в пике. Народный инстинкт сплочения вокруг лидеров на фоне кризисных ситуаций настолько же силен, насколько непостоянен. Скачок популярности американского лидера Джорджа Буша-младшего после 9/11, например, продержался около полугода, взлет рейтингов французского президента Франсуа Олланда на фоне терактов 2015 г.— и того меньше.

Ни к одной эпидемии нельзя быть готовым на 100%, а любые форс-мажоры в ходе текущего кризиса — нехватка больничных коек, проблемы с закупкой лекарств — будут записаны в пассив Борису Джонсону и его команде. Даже если Британии удастся избежать итальянского сценария, а NHS справится с потоком заболевших, экономические трудности затронут миллионы людей и компаний, при этом помочь каждому вряд ли удастся. Побочные эффекты от на сегодняшний день главного средства сдерживания вируса — массового карантина — могут оказаться такими же (если не более) разрушительными, как и сама эпидемия.

К кардинальному пересмотру политики властей кризис тоже вряд ли приведет. Конечно, в приписываемой Рональду Рейгану шутке о том, что ничего более постоянного, чем временные государственные программы, в мире пока не придумали, есть только доля шутки. Тем не менее британское правительство сложно заподозрить в попытке использовать кризис для введения хунты или усиления контроля над экономикой.

Лев Сокольщик:
Коронавирус и политическое развитие Запада: курс на нелиберализм?

В вопросе гражданских свобод Б. Джонсон всегда занимал весьма либеральную позицию, так что оставлять на улицах патрули дольше, чем нужно, он вряд ли захочет. И хотя государство взяло на себя роль координатора антикризисных усилий, смысла держать экономику на военных рельсах постоянно нет, да и обойдется это дорого. Однозначно изменится лишь одно — после кризиса жителям Британии придется потуже затянуть пояса для восполнения бюджета. В целом из-за сокращения экономического роста и повышения гострат дефицит бюджета по итогам текущего финансового года (апрель-март) может превысить 200 млрд фунтов (почти 10% ВВП), что в пять раз больше, чем дефицит бюджета в 2019 г. Только с в промежуток с 16 по 31 марта заявку на получение пособий из-за финансовых трудностей подали почти миллион британцев, а общее число безработных может вырасти с 3,9% в январе до 8% в июне, то есть примерно на 1,5 млн человек, прогнозирует банк Nomura.

Другими словами, эпидемия не столько откроет новые возможности, сколько станет тормозом и преградой на пути реализации существующих планов властей. Для начала, чем больше будут текущие экономические расходы, тем меньше остается средств на стратегические инвестиции в развитие отстающих регионов на севере страны. Вместе с тем именно поддержка жителей этих регионов обеспечила уверенную победу Консервативной партии Б. Джонсона на прошедших парламентских выборах.

Заморожен и диалог по брекзиту. Дедлайн переговоров о новых условиях отношений Лондона и Брюсселя наступит в декабре, но до июля стороны могут подать заявку на отсрочку, — опция, с которой чиновники обеих сторон, похоже, уже смирились. Это сводит на нет планы британских властей по блицкригу на переговорах с Евросоюзом. Изначально планировалось, что уже в этом году Борис Джонсон получит от ЕС пускай поверхностное, но устойчивое соглашение по торговле, а потом проведет это соглашение через британский парламент, воспользовавшись своим авторитетом как триумфатора на последних парламентских выборах. Теперь же такой график оказался под угрозой. Хуже того, премьер-министр подходит к переговорам в экономически ослабленном состоянии, а трагедия эпидемии перекроет его успех на выборах.

Наконец, кризис может осложнить диалог Британии с Китаем, который последние три консервативных правительства старались направить в более прагматичное (и экономически взаимовыгодное) русло. Тревожный звонок раздался в начале марта, когда Борис Джонсон не без труда отразил попытки соратников принять меры по блокировке доступа компании «Huawei» к инфраструктуре 5G сетей с 2023 г. (сейчас такой доступ частично разрешен). Вопросы западных стран к полноте раскрытия Китаем информации о COVID-19 и поощряемая Пекином конспирология о завезенном из США вирусе могут ударить по имиджу Китая в глазах британских депутатов и даже членов правительства.

***

Многим аналитикам развернувшаяся пандемия кажется поворотным моментом, от которого следующие поколения будут отсчитывать начало новый эры. Встряска NHS и госаппарата повысит эффективность бюрократов; осознав пользу государства в борьбе с кризисами, сплоченные британцы станут охотнее делиться налогами в интересах социальной солидарности; для тысяч вакансий работа из офиса станет атавизмом; может показаться, что Skype изобрели месяц назад, а несколько недель сидения дома британцы постигнут истину, которая перевернет их представление об общественном устройстве. В реальности же масштабы эпидемии хотя и серьезны, но едва ли способны кардинально изменить ситуацию, а Британия через полгода вряд ли будет сильно отличаться от существующей сегодня. Разве что деньги, время и погибших людей ей никто не вернет.