Финансовые санкции против России: эффект бумеранга

Введение финансовых санкций против России в ответ на ее втягивание в вооруженный конфликт на Украине может стать спусковым крючком для инициации давно назревших структурно-системных преобразований в системе мировых финансов. За последние полвека в этой системе накопились такие глубокие противоречия, разрешение которых невозможно без изменения действующей конфигурации мировой валютной системы. Учитывая необычайную консервативность западной модели развития, такие изменения могут произойти только под влиянием мощного внешнего фактора, которым в настоящее время, как это ни парадоксально, выступает Россия.

«Разрушительные издержки» международной изоляции, о которых трубят западные СМИ, могут быть сильно преувеличены. Во-первых, Россия благодаря политике импортозамещения может обеспечить себя предметами первой необходимости в большинстве отраслей народного хозяйства. Во-вторых, степень интеграции и, соответственно, зависимость России от мировой финансовой системы гораздо ниже, чем у Запада, с учетом того, что, начиная с 2005 года, Российская Федерация выступает чистым донором финансовых ресурсов, ежегодно переправляя на Запад десятки миллиардов долларов. Все эти безвозвратные вливания в мировую экономику могли бы быть более продуктивно использованы внутри страны.

Вся сеть взаимосвязей мирового финансового рынка основывается на долларовом ценообразовании на сырьевые товары, главным образом — нефть и газ. Как один из крупнейших производителей нефтегазовых ресурсов, Россия выступает системообразующим звеном глобальной валютной цепочки. Несмотря на повсеместное проникновение на мировой финансовый рынок цифровых технологий, он по-прежнему чрезвычайно уязвим перед фактором «черного лебедя». Отключение России от мировой финансовой системы как раз и может стать этим самым фактором.

В случае разрушения доллароцентристской мировой финансовой системы в выигрыше останутся Великобритания и Китай. Лондон снова вернет себе титул крупнейшего мирового финансового центра, поскольку после Brexit вся многопрофильная инфраструктура Лондонского Сити продолжает безупречно функционировать. В свою очередь Китай и другие незападные страны смогут получить в свое распоряжение мощный источник нефти и газа, поставки которого будут переориентированы с Европы на азиатский рынок. Таким образом, отключение России от мировой финансовой системы может возыметь эффект бумеранга, который затронет в первую очередь ЕС и США. В мировом экспертном сообществе эти риски явно недооцениваются.

Введение финансовых санкций против России в ответ на ее втягивание в вооруженный конфликт на Украине может стать спусковым крючком для инициации давно назревших структурно-системных преобразований в системе мировых финансов. За последние полвека в этой системе накопились такие глубокие противоречия, разрешение которых невозможно без изменения действующей конфигурации мировой валютной системы. Учитывая необычайную консервативность западной модели развития, такие изменения могут произойти только под влиянием мощного внешнего фактора, которым в настоящее время, как это ни парадоксально, выступает Россия.

В данной связи уместно провести аналогию столетней давности, когда Россия, втянутая сначала в первую мировую, а затем в гражданскую войны, оказалась в международной изоляции и не могла осуществлять расчеты с внешним миром не только в каких-либо валютах, но даже в золоте. Выход был найден в создании уникальной двухконтурной системы денежного обращения, на основе которой в нашей стране была создана самодостаточная экономика ведущей мировой сверхдержавы [1]. В ответ на такой неожиданный поворот западным странам не оставалось ничего иного, как объединиться вокруг США, признав доллар мировой валютой.

Следует подчеркнуть, что со времен индустриализации успехи развития экономик западных стран во многом были связаны с эксплуатацией ресурсов колоний. С созданием доллароцентристской финансовой системы и переносом производственных мощностей в развивающиеся страны эта зависимость только возрастала. Сегодня коллективный Запад гораздо больше зависит от глобального рынка, чем Россия. Во-первых, значительная часть продукции, потребляемая в западных странах, производится в Китае, который сам стремится занять лидирующую позицию в глобальной экономике. Во-вторых, все современное благополучие Запада в значительной мере зависит от бесперебойности функционирования мировой финансовой системы, риски дестабилизации которой многократно возрастают в случае ограничения доступа к ней России. Что касается нашей страны, то «разрушительные издержки» международной изоляции, о которых трубят западные СМИ, могут быть сильно преувеличены. Во-первых, Россия благодаря политике импортозамещения может обеспечить себя предметами первой необходимости в большинстве отраслей народного хозяйства. Во-вторых, степень интеграции и, соответственно, зависимость России от мировой финансовой системы гораздо ниже, чем у Запада, с учетом того, что, начиная с 2005 года, Российская Федерация выступает чистым донором финансовых ресурсов, ежегодно переправляя на Запад десятки миллиардов долларов. Все эти безвозвратные вливания в мировую экономику могли бы быть более продуктивно использованы внутри страны.

Алексей Кузнецов:
Финансовые пузыри в эпоху коронакризиса

Черные дыры финансомики

Мировая валютно-финансовая система функционирует в режиме перманентного воспроизводства глобальных дисбалансов, которые возникают из-за специфической конфигурации системы международных расчетов, обслуживающих ядро и периферию мировой экономики. Глобальные дисбалансы образуются вследствие наличия у ядра чрезмерной привилегии в эмиссии резервной валюты — международной ликвидности, при помощи которой все страны мира производят расчеты за товары и услуги, обслуживают свои внешние долговые обязательства и осуществляют международные инвестиции.

Для доступа к международной ликвидности периферия через заниженный курс национальных валют преследует экспортоориентированную стратегию роста. Избыточные валютные поступления периферии размещаются в резервных активах стран ядра, преимущественно в долларах США. Далее эти сбережения трансформируются в финансовый капитал и возвращаются на периферию в виде займов и портфельных инвестиций.

Во время кризисов владельцы волатильных активов периферии быстро избавляются от них, что приводит к оттоку капитала из периферии в ядро мировой финансовой системы. Отток капитала рождает девальвацию национальных валют периферии, повышение стоимости импорта и внешнего долга. Для обслуживания возросших внешних финансовых обязательств периферия преследует еще более агрессивную стратегию экспорта, как правило, за счет понижения внутренних доходов и уровня жизни.

Основные выгоды от описанного кругооборота получают эмитенты резервных валют, в то время как периферия, не имеющая возможности выпускать собственную резервную валюту, несет основные издержки.

Главным источником прибыли в центр-периферийной модели служит разница в ставках доходности. В то время как сбережения периферии размещаются в низкодоходных активах ядра мировой экономики, финансовый капитал ядра направляется в высокодоходные активы периферии. В результате возникающего дифференциала процентных ставок периферия, выступающая кредитором ядра, имеет хронически негативное сальдо инвестиционных доходов, в то время как у ядра, соответственно, образуется положительный баланс. Например, в результате подобного неравного обмена в 2020 г. США получили чистый доход по своим зарубежным активам в размере 189 млрд долл., несмотря на то, что в это же время чистый долг США по финансовым обязательствам перед остальными странами мира составил 14 трлн долл. Для сравнения, Россия имела отрицательное сальдо инвестиционного дохода в размере 35 млрд долл., при том, что ее внешние финансовые активы на 517 млрд долл. превышали внешние финансовые обязательства.

Международная валютная система, в которой роль ключевой резервной валюты играет национальная денежная единица какой-либо страны (в данном случае доллар США), — дисфункциональна. Это выражается в постоянном углублении глобальных дисбалансов, росте неравенства и перманентных кризисах.

Ответственность за образование глобальных дисбалансов несут как страны ядра, так и периферии. Последние, вопреки логике наносимого ущерба, продолжают участвовать в вышеописанной системе неэквивалентного обмена по правилам, установленным еще в 1944 г. на Бреттон-Вудской конференции. Именно тогда статус ключевой резервной валюты был закреплен за долларом США, который единственный из всех мировых валют сохранил конвертируемость в золото после окончания второй мировой войны. При этом для утверждения доллара в статусе мировой валюты право обмена американских долларов на золото распространялось только на монетарные власти, в то время как американским гражданам было запрещено владеть и совершать операции с золотом вплоть до 1975 г.

Характерно, что после распада Бреттон-Вудской системы доллар сохранил за собой роль ключевой резервной валюты, хотя данный статус официально не прописан ни в одном международном документе. Более того, в уставе МВФ [статья соглашения XXX (f)], термин «резервная валюта» заменен многозначительным понятием свободно используемой валюты, т.е. такой, которая широко используется для платежей по международным операциям и представляет собой предмет активной торговли на основных валютных рынках. Привязка определения международной ликвидности к спекулятивному и волатильному валютному рынку явно противоречит основной цели деятельности МВФ, а именно — содействию стабильности валют.

Иван Тимофеев:
Санкции вместо дипломатии?

Санкции против банков России

Важный фактор влияния на российский сегмент мирового валютного рынка — особенности управления международными валютными резервами РФ, которое осуществляет Банк России. Валютные активы накапливаются в целях нивелирования валютного, финансового и странового рисков путем их распределения по валютам, финансовым инструментам и странам, а также с учетом имеющихся у Банка России обязательств в иностранной валюте.

С марта 2018 г. по июнь 2021 г. доля доллара в резервах РФ сократилась с 43,7 до 16,4%, доля евро возросла с 22,2 до 32,3 %, а юаня с 5 до 13,1 %. Основная часть российской экспортной выручки (около 55%) номинирована в долларах, а в структуре внешних долговых обязательств резидентов РФ доля доллара составляет 42%. Таким образом, накопленную долю доллара в международных резервах РФ следует считать относительно небольшой величиной как на фоне структуры внешних связей России, так и с точки зрения мировой практики (в среднемировых международных резервах доля доллара США составляет около 59%).

Годовая доходность портфелей валютных активов в евро, фунтах стерлингов и иенах отрицательная, доходность в других валютах близкая к нулю. Наивысшую доходность давали активы в юанях (2,24%), которые, однако составляют лишь 13,1% в общей структуре валютных активов.

Однако уязвимость валютной структуры активов определяется не столько доходностью (хотя это тоже важный фактор), сколько их географическим распределением за пределами России. Все валютные активы Банка России находятся за рубежом. По состоянию на 1 февраля 2022 г. — это около 500 млрд долларов. В хранилищах Банка России находилось только золото на сумму 132,3 млрд долл.

По состоянию на 1 июня 2021 г. только на территории Франции, Германии, Австрии и США размещалось 30,3% от общего размера валютных активов РФ на сумму около 150 млрд долл. Замораживание зарубежных активов Банка России со стороны США и ЕС в отношении столь значимого суверенного государства как РФ — беспрецедентный случай валютной блокады.

В академической литературе валютная блокада определяется как форма экономических санкций со стороны одной страны или группы стран по отношению к другому государству, нацеленная на принуждение к выполнению определенных требований и подрыв его валютно-экономического положения. Примеры применения дискриминационных валютных ограничений странами Запада в отношении непокорных государств включают: прекращение в начале 1950-х гг. Банком Англии обмена фунтов стерлингов на доллары Ирану в связи с национализацией Англо-Иранской нефтяной компании; замораживание банками Великобритании, США и Франции валютных счетов Египта в ответ на национализацию Суэцкого канала в 1956 г.; блокировка банками США валютных счетов и организация кредитной блокады Чили в 1971 г. и валютных счетов Ирана в 1979 г. как реакция на смену правительства; замораживание США валютных активов и/или валютных счетов Ливии (1986 и 2011 гг.), Ирака (2003 г.), Афганистана (2021, 2022 гг.).

Также беспрецедентный акт против одной из крупнейших экономик мира — отключение семи российских банков от SWIFT [2] 1 марта 2022 г. Список прецедентов отключения от SWIFT гораздо короче, чем перечень организаций валютных блокад. Чуть ли не единственным подобным случаем такого рода стало отключение от данной платформы иранских банков в 2012 г. после того, как они под давлением США были занесены в черный список Европейским союзом (штаб-квартира SWIFT находится в Бельгии и подпадает под регулирование европейского права). Однако это не привело к каким-то катастрофическим последствиям для экономики страны.

Российская экономика крупнее, чем иранская и потенциальный краткосрочный ущерб может быть более ощутимым. Между тем зависимость Европы от российской нефти и газа крайне усложняет реализацию этих планов. К тому же в случае отключения всех российских банков от SWIFT у России есть возможность переключиться на собственную межбанковскую систему передачи финансовой информации и совершения платежей (СПФС). Другой альтернативой выступает возможность использования китайской межбанковской платежной системы (CIPS).

Следует отметить, что система SWIFT выступает лишь одним из звеньев в длинной цепочке механизмов, обеспечивающих функционирование мирового финансового рынка. Рассмотрим эти механизмы более подробно.

Андрей Кортунов:
Время дипломатии прошло? Семь особенностей наступающей эпохи

Сеть институциональных монополий

Мировой финансовый рынок открыт для всех участников. Однако условия доступа к нему определяют стандарты и правила, неподконтрольные международным финансовым организациям или каким-либо другим органам наднационального регулирования. По сути функционирование мирового финансового рынка поддерживается на трехуровневой системе институциональных монополий.

На первом уровне происходит создание стоимостной основы для обращения глобального финансового капитала. Это достигается путем установления ориентированных на доллар эталонов цен (benchmark) в международной торговле нефтью и другими сырьевыми товарами. Долларовое ценообразование на основных товарных биржах определяет всю валютную цепочку создания стоимости при производстве товаров в мировой экономике. Именно поэтому, например, в европейском производстве самолетов Airbus все счета выставляются в долларах. США пристально следят и предотвращают появление альтернативных эталонов цен на мировом нефтяном рынке. Для этого используются как военные методы (неоднократно имевшие место в богатых нефтью и газом странах Ближнего востока и Африки), так и мягкая сила. Например, в период с 2006 по 2012 гг. фьючерсы российской нефти Urals торговались на товарной бирже в Нью-Йорке под обозначением Rebco, что расшифровывалось как Russian Export Blend Crude Oil. Однако проект оказался провальным из-за отсутствия интереса со стороны трейдеров, поскольку за этот период не было заключено ни одного контракта.

В свою очередь посредством мирового валютного рынка национальные сбережения развивающихся стран перетекают в резервные валюты развитых стран, в которых функционирует мировой рынок капиталов. Мировой валютный рынок — самый масштабный, ликвидный и спекулятивный рынок в мире, ежедневный объем операций на котором составляет 6,6 трлн долл. (по состоянию на апрель 2019 г.). Менее 2% операций на этом рынке служат для обслуживания мировой торговли, тогда как оставшиеся 98% сделок заключаются в целях проведения арбитражных, спекулятивных операций и операций по хеджированию рисков. Около половины всего оборота на мировом валютном рынке приходится на восемь англо-американских финансовых институтов, а доля доллара в торгах составляет 88%.

На втором уровне создаются инструменты мирового рынка капиталов. Для этого трансформированные в резервные валюты национальные сбережения сначала перемещаются в офшорные зоны, большинство из которых находится в англо-американской юрисдикции, в результате чего финансовые ресурсы выводятся из-под контроля национальных фискальных систем их происхождения. Далее международным финансовым инструментам присваиваются рейтинги Большой тройки американских кредитных агентств, что позволяет классифицировать эти инструменты по уровню доходности для включения в портфели инвесторов. Затем эти инструменты привязываются к ведущим плавающим межбанковским процентным ставкам, ориентированным на ставки ФРС США и Банка Англии, после чего они становятся предметом торгов на мировом финансовом рынке.

На третьем уровне осуществляется операционной контроль за обращением финансовых инструментов главным образом при помощи системы англо-американского права и англо-американских аудиторских компаний («Большой четверки»). При этом контрольные пакеты акций и долговых обязательств абсолютного большинства суверенных и корпоративных эмитентов находятся в портфелях англо-американских инвестиционных холдингов, которые поддерживают ликвидность данных инструментов на мировом финансовом рынке. И, наконец, все трансграничные расчеты по данным сделкам осуществляются через международные платежные системы типа SWIFT и американской CLS (обслуживающей операции на валютном рынке).

Таким образом, вся сеть взаимосвязей мирового финансового рынка основывается на долларовом ценообразовании на сырьевые товары, главным образом — нефть и газ. Как один из крупнейших производителей нефтегазовых ресурсов, Россия выступает системообразующим звеном глобальной валютной цепочки. Несмотря на повсеместное проникновение на мировой финансовый рынок цифровых технологий, он по-прежнему чрезвычайно уязвим перед фактором «черного лебедя». Отключение России от мировой финансовой системы как раз и может стать этим самым фактором.

Теперь возникает вопрос: зачем все это американцам? В случае разрушения доллароцентристской мировой финансовой системы в выигрыше останутся Великобритания и Китай. Лондон снова вернет себе титул крупнейшего мирового финансового центра, поскольку после Brexit вся многопрофильная инфраструктура Лондонского Сити продолжает безупречно функционировать. В свою очередь Китай и другие незападные страны смогут получить в свое распоряжение мощный источник нефти и газа, поставки которого будут переориентированы с Европы на азиатский рынок. Таким образом, отключение России от мировой финансовой системы может возыметь эффект бумеранга, который затронет в первую очередь ЕС и США. В мировом экспертном сообществе эти риски явно недооцениваются.

1. В рамках действовавшей в СССР двухконтурной денежной системы производство средств производства функционировало на основе безналичных расчетов, а производство предметов потребления — на основе наличных. Таким образом исключался переток денежных средств из сферы производства в сферу потребления, т.е. безналичные деньги не могли переходить в наличные и наоборот.

2. SWIFT представляет собой защищенную коммуникационную платформу, используемую банками, брокерскими конторами и другими финансовыми учреждениями для отправки и получения информации, например, инструкций по переводу денег за границу или расчетам по сделкам с ценными бумагами. Технология SWIFT основана на стандартизированных кодах, позволяющих банкам быстро обрабатывать платежи.