Франция и Европа: испанский аккорд

19 января представительная французская делегация во главе с президентом Эммануэлем Макроном посетила Испанию, где вместе с премьер-министром Педро Санчесом был подписан новый документ, регулирующий весь спектр их отношений — т.н. Барселонское соглашение. Примечательно, что оно стало уже третьим в ряду «больших» договоров, заключения которых Париж за последние годы добился от своих европейских соседей, считая Ахенский 2019 г. (с Германией) и Квиринальский 2021 г. (с Италией). Как и в предыдущих двух случаях, соглашение сопровождалось не только двусторонними, но и более широкими факторами, накладываясь также на нюансы внутриполитической ситуации в обоих государствах. Однако уже сам факт появления серии таких актов красноречиво свидетельствует о нынешней линии Парижа внутри ЕС. Она состоит в попытках укрепить собственные позиции посредством налаживания привилегированных связей с ключевыми членами объединения.

Наблюдаемая разница в оценках Барселонского договора вновь наводит на мысль о том, что для французской дипломатии отношения с Испанией имеют значение не только и не столько сами по себе, сколько в качестве элемента некой более широкой комбинации. В этом плане нельзя исключать, что в ближайшие несколько лет Париж попробует подписать аналогичные «большие» договоры еще с несколькими европейскими государствами. В частности, вполне реальным видится вариант со Швецией, теоретически возможно новое соглашение с Польшей. Перспективной кандидатурой выглядит Греция, которая, хотя и находится в другой весовой категории, пользуется военно-технической поддержкой Франции в противовес Турции. Однако надеяться, что все эти усилия на межправительственном треке принципиально изменят Евросоюз изнутри или, сверх того, повлияют на его позицию по конфликту на Украине, едва ли возможно. Какая бы геометрическая фигура в итоге ни получилась у Э. Макрона, она все равно останется в рамках коллективного Запада, что в нынешних условиях практически исключает диалог с Москвой.

19 января 2023 г. представительная французская делегация во главе с президентом Эммануэлем Макроном посетила Испанию, где вместе с премьер-министром Педро Санчесом был подписан был подписан новый документ, регулирующий весь спектр их отношений — т.н. Барселонское соглашение. Примечательно, что оно стало уже третьим в ряду «больших» договоров, заключения которых Париж за последние годы добился от своих европейских соседей, считая Ахенский 2019 г. (с Германией) и Квиринальский 2021 г. (с Италией). Как и в предыдущих двух случаях, соглашение сопровождалось не только двусторонними, но и более широкими факторами, накладываясь также на нюансы внутриполитической ситуации в обоих государствах. Однако уже сам факт появления серии таких актов красноречиво свидетельствует о нынешней линии Парижа внутри ЕС. Она состоит в попытках укрепить собственные позиции посредством налаживания привилегированных связей с ключевыми членами объединения.

Алексей Чихачев:
После Сахеля: закат французского интервенционизма?

Контекст нового соглашения

Как признал сам Э. Макрон, до недавних пор диалог Парижа и Мадрида имел отчасти «аномальный» характер: при в целом высокой интенсивности он, тем не менее, никогда не пользовался подчеркнутым политическим вниманием. Между странами продолжался активный товарооборот (78 млрд евро в 2021 г. c дефицитом для Пятой республики в 5,6 млрд евро), инвестиционные потоки (60 млрд евро накопленных французских вложений в испанскую экономику и 26 млрд — наоборот), широкие культурные и образовательные обмены. По данным Елисейского дворца, в Испании проживают более 110 тыс. граждан Франции, тогда как к северу от Пиренейских гор — 230 тыс. испанцев (не говоря о еще большем количестве французов по паспорту, но с испанскими корнями). Пути двух стран неоднократно пересекались в недавней истории, учитывая общую проблему баскского сепаратизма, попытки запустить евро-средиземноморское партнерство в 1990–2000-х гг. или противостояние кризису Еврозоны на рубеже 2000­–2010-х гг. Однако весь этот потенциал еще не приводил к масштабному политическому сближению. С французской стороны это отчасти можно было объяснить попытками опереться сначала на других игроков внутри ЕС, построив треугольник с Берлином и Римом [1], тогда как с испанской — обилием внутренних сюжетов, требовавших первостепенного внимания (каталонский конфликт, партийно-политическая поляризация, преодоление структурных слабостей национальной экономики и др.) [2].

Между тем недавно о необходимости придания отношениям дополнительного политического статуса заговорил ряд обстоятельств как на двустороннем треке, так и в привязке к общеевропейским сюжетам, по которым кооперация между ними оказалась необходимой. Во-первых, четко обозначились противоречия в энергетической отрасли, где стороны по-разному относились к идее строительства трубопровода «MidCat». Согласно данному проекту, газотранспортные системы по обе стороны Пиренеев должен был связать новый интерконнектор, позволяющий быстрее переправлять алжирское и американское топливо, прибывающее на полуостров, в Центральную Европу. В то время как руководства Испании, Португалии и ФРГ указывали на возможность с помощью этой нитки увеличить проходимость на 7 млрд м³ ежегодно (на 100% от имеющихся объемов), Э. Макрон полагал, что о строительстве не может идти речи, пока не на полную мощность используются даже два имеющихся трубопровода (через Ларро и Бириату). По мнению французского лидера, проект плохо сочетался с европейской «зеленой сделкой» и соображениями стратегической автономии ЕС, поскольку нанес бы ущерб окружающей среде вдоль маршрута прохождения и не решал проблему зависимости от углеводородов, поставляемых из-за рубежа. Хотя работа над Барселонским соглашением началась весной 2021 г., когда ситуация с MidCat не обсуждалась так остро, в итоговый текст предстояло включить некий альтернативный вариант, ведь в исходной Монтобанской декларации стороны уже договаривались поощрять углероднонейтральные решения.

Во-вторых, Франция и Испания — как и весь Евросоюз — столкнулись с угрозой снижения конкурентоспособности европейской экономики из-за принятия США в 2022 г. Закона о снижении инфляции (IRA). Как известно, в его рамках предусматривается сделать основной упор на поддержку альтернативной энергетики и производство электромобилей, притом одним из главных условий для получения субсидии считается деятельность компании-производителя на территории Соединенных Штатов. Руководство ЕС посчитало, что действие этого закона создает ситуацию «нечестной конкуренции», поскольку теперь инвестиции в зеленую и синюю экономику, для привлечения которых были затрачены существенные усилия, начнут переходить за океан. Конкретно во французском случае это может означать, в частности, ухудшение перспектив национальной электромобильной программы, запущенной Э. Макроном осенью прошлого года, а для Испании, расположенной на пересечении трансъевропейских и евро-африканских транспортных коридоров и имеющей развернутую портовую инфраструктуру [3], — сокращение трафика грузоперевозок, замедление декарбонизации морского транспорта. Более тесное взаимодействие друг с другом открывало возможность для выработки потенциальных контрмер, которые впоследствии можно было вынести на общеевропейский уровень.

Алексей Чихачев:
«Атомизация» Франции: как Пятая республика борется с энергетическим кризисом?

В-третьих, достаточно остро продолжала стоять проблема нелегальной миграции. Следует напомнить, что, например, отношения Франции с Италией недавно омрачались взаимной критикой из-за нежелания Рима принимать судно с мигрантами «Ocean Viking» осенью 2022 г. На испанском же направлении столь громких эпизодов не возникает (тем более что наблюдается последовательное сокращение людских потоков), однако ситуация все равно далека от идеала. Например, весьма востребован переход во Францию в районе Ируна (Страна Басков), который, по данным СМИ, пытаются использовать по несколько тысяч нелегалов ежегодно. Это привело к продолжающемуся более двух лет закрытию французскими властями своих пограничных пунктов в южных департаментах. Помимо того, что сложившаяся ситуация дает дополнительные козыри правым силам (политику «сдерживания» мигрантов за Пиренеями поддерживала М. Ле Пен), из Марокко в Испанию и далее в Пятую республику могут попадать и члены преступных организаций [4]. Соответственно, возникла необходимость в оформлении постоянного сотрудничества правоохранительных органов, поиске вариантов совместного взаимодействия с Рабатом ради недопущения использования им «миграционной карты».

Наконец, значимым фактором для политического сближения Парижа и Мадрида стало оборонное сотрудничество. Так, некоторое содействие испанская сторона оказывала французским вооруженным силам на сахельском направлении, открывая свое воздушное пространство для пролетов транспортной авиации, оказывая логистическую поддержку и отправляя контингенты в расположение тренировочной миссии EUTM в Мали. Именно Испания была приглашена к проекту истребителя FCAS в качестве третьей стороны, что позволило ей претендовать на его спонсирование из Европейского оборонного фонда. Оба государства участвуют в ряде разработок по линии программы «PESCO», в т.ч. в «европейском патрульном корвете» (EPC), который, как ожидается, придет на смену малым фрегатам «Floréal» в составе ВМС Франции. От нового договора во многом зависело продолжение этих контактов, ведь Мадрид, несмотря на декларируемую приверженность концепции «Европы обороны», не исключал для себя варианты с закупками американской техники (истребителей F-35), а иногда и сам выступал полноценным конкурентом для французов (вытеснение корпорации «Naval Group» из судостроительных контрактов с Саудовской Аравией).

Алексей Юрк:
Безъядерный еврофронтир: обзор рисков для текущего ядерного статуса Центральной и Восточной Европы

При всех представленных факторах заключение Барселонского соглашения выглядело своевременным — прежде всего, для Э. Макрона — также с сугубо тактической точки зрения. Треугольник «Париж-Берлин-Рим», выстраивавшийся Елисейским дворцом через Ахенский и Квиринальский договоры, пока оставался в основном только на бумаге из-за личностного фактора и ряда текущих сложностей, обнажившихся на протяжении 2022 г. в отношениях Франции с Италией и Германией по отдельности. Поиск общего языка с итальянской стороной нарушил приход на пост премьер-министра правой Дж. Мелони вместо еврооптимиста М. Драги, а отлаженный десятилетиями франко-германский диалог начал демонстрировать все более асимметричный характер при канцлере О. Шольце [5]. В результате французский президент предпочел достроить свою геометрическую фигуру четвертым участником, противоречия с которым «в моменте» пусть и существовали, но выглядели вполне решаемыми. Испания подошла на эту роль как четвертая экономика ЕС и еще одна страна Южной Европы, неформальным лидером которой Париж привык себя воспринимать. В свою очередь, для Мадрида новый договор также становился удачным ходом, позволяя установить стратегическое партнерство с единственной ядерной державой в составе ЕС, инициатором ряда крупных сдвигов в европейской интеграции, имевших место за последнее пятилетие.

Основное содержание документа и первые оценки

На пресс-конференции, посвященной подписанию Барселонского договора, Э. Макрон и П. Санчес предсказуемо позиционировали соглашение как «исторический» шаг, устраняющий вышеупомянутую аномалию в отношениях двух стран. В частности, французский лидер рассуждал об общности взглядов на будущее ЕС, способствовавшей выработке документа; подчеркивал единство Парижа и Мадрида в вопросах достижения стратегической автономии в сферах обороны, энергетики и передовых технологий. При этом сам текст, как часто бывает в таких случаях, трудно назвать изобилующим конкретикой. С Ахенским и Квиринальским соглашениями его сближает то, что большинство формулировок носят весьма расплывчатый и необязательный характер, многое оставлено для проработки на межминистерском уровне, а критерии для оценки эффективности вовсе не приведены. Тем не менее некоторые положения из 36 статей договора все же следует выделить.

• Главным результатом переговоров стало совместное намерение переключиться со спорного проекта «MidCat» на другой трубопровод — BarMar, который вместо Пиренейских гор свяжет страны по дну Средиземного моря. Звучавшая еще со второй половины 2022 г., данная альтернатива вызвала интерес из-за относительно низкой стоимости — 2–2,5 млрд евро вместо ориентировочных 3 млрд евро за MidCat, — а также возможности осуществлять транзит водородного топлива, что стало бы еще одним шагом в сторону углеродной нейтральности ЕС. В силу последнего замечания новый проект с большей вероятностью сможет получить финансовую поддержку из структурных фондов, хотя не исключается, что какое-то время также будет транспортироваться и газ (до 15% мощности трубопровода). Вместо небольшого города Каркассон на юге Франции, считавшегося конечным пунктом MidCat, BarMar пройдет из Барселоны до Марселя, который сможет закрепить свой статус крупного энергетического хаба в Западном Средиземноморье. Как было объявлено чуть позже, к согласованному Францией и Испанией варианту готова присоединиться и Германия, рассчитывающая стать конечным получателем поставок через BarMar.

• Для повышения управляемости двусторонних отношений в соглашении сделан акцент на укреплении их институциональных и процедурных основ. В частности, накануне всех крупных встреч в Евросоюзе (саммитов Европейского совета и пр.) Париж и Мадрид будут согласовывать свои позиции, чтобы выступать единым фронтом по вопросам, представляющим совместный интерес. На ежегодную основу переводятся совещания министров обороны и иностранных дел (2+2); последняя такая встреча состоялась в 2022 г. после девятилетнего перерыва. Планируется ежеквартально приглашать друг к другу на заседания правительств глав профильных ведомств, как и обмениваться сотрудниками дипломатических служб для повышения квалификации. Кроме того, создаются постоянные комиссии и рабочие группы в сфере юстиции и внутренних дел (совместные «отряды быстрого реагирования» пограничных служб), профессионального образования и взаимного признания дипломов, поддержки молодежи, музейных обменов и пр. Поставлена задача усилить координацию между деловыми кругами, а также учредить двусторонний экономический форум для заблаговременного выявления инициатив, нуждающихся в особой поддержке перед лицом американского IRA. Для «сверки часов» сохраняются двусторонние встречи на высшем уровне, также проводимые раз в год.

• Примечательны тезисы на тему обороны, безопасности и внешней политики. Так, Париж и Мадрид подтвердили свою приверженность развитию европейской оборонной идентичности, считая, что Евросоюз должен действовать в качестве самостоятельного игрока в том числе за пределами своих континентальных границ — там, где у обеих стран есть заморские владения. При этом подчеркнуто, что «основой коллективной безопасности» остается НАТО, и любые общие проекты задумываются лишь в дополнение к механизмам Альянса. Украинский конфликт остался в документе без прямого упоминания, что можно объяснить низкой долей обеих стран в общем объеме поставок вооружений ВСУ из стран Запада (о намерении Елисейского дворца передать легкие танки AMX-10 RC стало известно лишь незадолго до поездки Э. Макрона в Барселону). Вместо этого оговаривается перспектива сотрудничества на латиноамериканском направлении, которое традиционно является приоритетом для Мадрида, но ныне имеет значимость и в глазах Парижа в свете попыток французского лидера принять участие в межвенесуэльском диалоге. Схожая мысль звучит применительно к Средиземноморью и Африке, хотя из-за недавнего синхронного сближения Испании с Марокко и Франции с Алжиром просматривалось, напротив, разделение европейских держав по разные стороны баланса сил в Магрибе.

Евгения Захарова:
Протесты, пенсионная реформа и политическая партия в шахматы: как Франция начала 2023 год

Несмотря на то, что документ охватил широкий комплекс вопросов, имеющих значение и к северу, и к югу от Пиренеев, его восприятие общественностью и экспертными кругами получилось отнюдь не одинаковым. С одной стороны, в Испании смысл нового договора комментировался достаточно подробно. Например, газета «El Pais» подчеркивала, что диалог Парижа и Мадрида становится важным узлом европейской политики, вследствие чего Королевство приобретает дополнительные выходы на остальных членов Евросоюза. «Испания вошла в круг избранных», вторила El Mundo, напоминая, что партнерство подобного статуса ранее имелось у той только с Португалией, которую не отнести к числу политических и экономических грандов в ЕС. По мнению директора Барселонского центра по международным делам (CIDOB) П. Морильяса, премьер П. Санчес вовремя зарекомендовал себя в качестве надежного партнера для Парижа — именно в тот момент, когда для этого возникла свободная ниша, а сама Испания начала подготовку к своему европейскому председательству, намеченному на вторую половину 2023 г. Профессор Мадридского университета Комплутенсе Р. Ферреро добавляет, что появление такого соглашения внесет разнообразие в систему альянсов внутри ЕС, позволяя уйти от доминирования франко-германской пары. Однако звучат и более критичные точки зрения. В частности, представители партии «Подемос», входящей в правящую коалицию, еще в 2022 г. критиковали проект трубопровода «BarMar» за отдаленные сроки реализации (не ранее конца текущего десятилетия), нежелание правительства быстрее отказываться от углеводородов. Государственный секретарь от этой же партии Л. Вестринхе подчеркивает, что выстраивание двумя или более странами каких-либо «моторов» или «осей» евроинтеграции лишено смысла, поскольку любая схема рассыпается сразу после смены власти в одной из столиц. Многие комментаторы обращали внимание на факт подписания договора не в Мадриде, а именно в Барселоне, видя в этом намерение П. Санчеса подчеркнуть единство испанского государства, несмотря на продолжающиеся брожения среди каталонских сепаратистов.

С другой стороны, во Франции подписание договора вызвало значительно меньшее количество откликов. Парижские СМИ описывали поездку президента в основном через призму того, что в тот же день — 19 января — в Пятой республике начались массовые протесты против поправок в пенсионное законодательство. Соответственно, постановка вопроса в Le Figaro, Le Monde, RTL и другой прессе чаще всего сводилась к объяснению того, почему Э. Макрон покинул родную страну в столь важный момент; или проекта «BarMar» как главной новости, пришедшей из Барселоны. В некоторых материалах прослеживалась попытка найти схожесть во внутриполитических реалиях двух государств, учитывая, что П. Санчес также проводил пенсионную реформу (2021 г.) и сталкивается с ростом популярности крайне правых сил. В остальном же Барселонское соглашение волей календаря заслонилось двумя другими свежими темами, показавшимися французским комментаторам более приоритетными. Речь идет о решении Э. Макрона увеличить оборонные расходы и 60-летнем юбилее франко-германского тандема. Весьма показательно, что в контексте последнего на политическом уровне прозвучало немало традиционных заверений в том, что именно Франция и ФРГ остаются «локомотивом» и «пионерами» евроинтеграции, без прямых упоминаний роли каких-либо других стран. В том же направлении шли рассуждения профильных экспертов (Х. Штарка, А. Робине-Боргомано и др.), которые вновь и вновь возвращались к разбору проблем в диалоге Парижа и Берлина, обычно оставляя только что достигнутый прогресс на южном направлении за скобками.

Игорь Иванов:
Франция и Россия в новом миропорядке

Перспективы французской «геометрии» в Европе

Наблюдаемая разница в оценках Барселонского договора вновь наводит на мысль о том, что для французской дипломатии отношения с Испанией имеют значение не только и не столько сами по себе, сколько в качестве элемента некой более широкой комбинации. С учетом исторического опыта вполне естественно, что Париж обращает наибольшее внимание на меняющийся статус Германии в современной Европе — ее постепенно растущий интерес к взятию на себя не только экономического, но и политического лидерства в Евросоюзе (на фоне заявлений о «смене эпох», Zeitenwende). Возникают опасения, что освобождающийся от прежних табу Берлин попросту не будет нуждаться в каком-либо тандеме с Францией, предпочитая опереться вместо этого на Восточную Европу с общим креном в сторону атлантизма. В свою очередь, Пятая республика с ее давней мечтой о «Европе-державе» и стратегической автономии окажется если не в изоляции, то на вторых ролях, будучи не в состоянии уравновесить ФРГ самостоятельно. Отсюда и возникает идея разместить на французской чаше весов дополнительный груз в лице нескольких средних держав, образовать неформальную коалицию, которая в совокупности была бы эквивалентной величиной по сравнению с потенциальным лидерством Берлина. Знатоки истории международных отношений могут вспомнить, что отчасти похожую логику Париж уже использовал сто лет назад, поддержав формирование т.н. «Малой Антанты» с участием Чехословакии, Югославии и Румынии. Тот союз в итоге не спас никого из своих участников, включая саму Францию, однако и сегодня речь идет не об обороне от Германии в прямом смысле слова, но лишь о сбалансированном распределении влияния внутри ЕС.

Заметно, что сложившийся благодаря Барселонскому договору четырехугольник «Париж — Берлин — Рим — Мадрид» имеет выгодную для Франции асимметрию: все соглашения заключала именно она, тогда как другие партнеры подобных документов между собой пока не имеют. Такая специфика конструкции заставляет сомневаться в ее общей работоспособности на средне- и долгосрочную перспективу, тем более что для соблюдения ее контуров необходимо наличие во всех четырех столицах проевропейски настроенных правительств. Уже сейчас временно выпадает итальянское звено, тревожной выглядит ситуация и для П. Санчеса ввиду предстоящих парламентских выборов 2023 г. в Испании. В будущем под вопросом может оказаться участие и самой Франции: Э. Макрон покинет свой пост в 2027 г., и его сменщик отнюдь не обязательно захочет вспоминать о прежних построениях. Первым случаем, когда страны четырехугольника теоретически могли бы действовать как единое ядро Евросоюза, мог стать вопрос о передаче танков Украине, однако и здесь решение все равно зависело в большей степени от Германии, коль скоро основным предметом для обсуждения стали производимые ею «Леопарды». Учитывая общую неконкретность Ахенского, Квиринальского и Барселонского соглашений, для французского руководства пока важнее, по всей видимости, не их практическая отдача, а политическая символика как таковая — демонстрация своей способности диверсифицировать связи внутри ЕС, находить альтернативы тандему с Берлином.

В этом плане нельзя исключать, что в ближайшие несколько лет Париж попробует подписать аналогичные «большие» договоры еще с несколькими европейскими государствами. В частности, вполне реальным видится вариант со Швецией: если процесс ее вступления в НАТО затянется на неопределенный срок, стратегическое партнерство с Францией будет выглядеть как своего рода компенсация для Стокгольма (к тому же Париж осуществит дипломатический «прорыв» в Северную Европу, ранее не являвшуюся для него высоким приоритетом). Теоретически возможно новое соглашение с Польшей: две страны уже связывает т.н. «Веймарский треугольник», что, правда, лишь отчасти сглаживает глубокие противоречия о будущем ЕС. Перспективной кандидатурой выглядит Греция, которая, хотя и находится в другой весовой категории, пользуется военно-технической поддержкой Франции в противовес Турции. Однако надеяться, что все эти усилия на межправительственном треке принципиально изменят Евросоюз изнутри или, сверх того, повлияют на его позицию по конфликту на Украине, едва ли возможно. Какая бы геометрическая фигура в итоге ни получилась у Э. Макрона, она все равно останется в рамках коллективного Запада, что в нынешних условиях практически исключает диалог с Москвой.

1. Алексеенкова Е.С., Чихачев А.Ю. Квиринальский трактат — двусторонний договор о будущем ЕС? // Современная Европа. 2022. № 3. С. 33-48.

2. Испания: трудный выбор в условиях неопределенности / отв. ред. В.М. Давыдов. М.: ИЛА РАН, 2022. С. 5-9.

3. Фактор Китая в Средиземноморье / отв. ред. О.В. Буторина, Е.С. Алексеенкова. М.: Ин-т Европы РАН, 2022. С. 17-31.

4. Указ. соч. (Испания: трудный выбор…). С. 107.

5. Рубинский Ю.И., Синдеев А.А. Франко-германский тандем: настройка на будущее // Аналитические записки ИЕ РАН. 2022. № 29. С. 52-58.