Газопроводы из Нигерии в стратегии вытеснения России из Евросоюза

Евросоюз с помощью африканских стран пытается устранить свою зависимость от российского газа — речь идет о строительстве газопроводов из Нигерии. Слабым местом в этой стратегии служат высокие риски безопасности. Так, по Транссахарскому газопроводу (TGSP) планируется ежегодно прокачивать 30 млрд куб. м голубого топлива. Участники строительства признают, что проект реализуется в ответ на резкий рост цен на газ и геополитическую напряженность из-за украинского конфликта. О серьезности их намерений инициаторов проекта свидетельствует получение британской компанией «Penspen» 24 марта 2025 г. контракта на участие в создании TGSP.

Ожидается, что реализация даже одного из проектов может сильно повлиять на энергетические позиции России в Европе. В случае же запуска двух газопроводов из Нигерии, вероятно, Россия может полностью лишиться перспектив газового экспорта в Евросоюз. Кроме того, в случае обострения отношений между Брюсселем и Москвой в такой ситуации первый может не опасаться серьезных экономических и энергетических последствий. Готовиться к худшему варианту развития событий стоит, однако, не только России, но и другим «газовым» странам — особенно США и Катару, чьи проекты СПГ также могут оказаться под угрозой.

Евросоюз с помощью африканских стран пытается устранить свою зависимость от российского газа — речь идет о строительстве газопроводов из Нигерии. Слабым местом в этой стратегии служат высокие риски безопасности. Так, по Транссахарскому газопроводу (TGSP), прокладываемому из Нигерии по территории Нигера и Алжира, планируется ежегодно прокачивать 30 млрд куб. м голубого топлива. Участники строительства признают, что проект реализуется в ответ на резкий рост цен на газ и «геополитическую напряженность» из-за украинского конфликта. О серьезности их намерений инициаторов проекта свидетельствует получение британской компанией «Penspen» 24 марта 2025 г. контракта на участие в создании TGSP.

История проекта

Анастасия Василенко, Василий Кузнецов:
Расставляя приоритеты: внешняя политика Алжира и возможности для Москвы

Идея создания подобного трубопровода появилась еще в 1980-е гг., однако строительство началось лишь в июле 2022 г. — промедление можно объяснить высокой стоимостью проекта, колебаниями цен на газ и высокими рисками, связанными с безопасностью. Жизнь в проект вдохнуло ухудшение отношений между Западом и Россией после начала СВО на Украине — стоимость газа в 2022–2023 гг. заметно выросла, и страны Евросоюза стали искать замену голубому топливу из России, не желая от нее зависеть в поставках стратегического сырья. Заметим, что прежде ЕС получал газ из Нигерии в сжиженном виде (СПГ) в ограниченных объемах. Появление же Транссахарского газопровода позволит перебрасывать в Европу в разы большие объемы голубого топлива по гораздо меньшей стоимости.

Финансирование строительства взяли на себя Африканский банк развития (АБР) и Африканский энергетический банк (АЭБ). Так, президент АБР Акинвуми Адесина заявляет: этот газопровод «очень важен, это инвестиции, которые поддерживаем мы и Африканский союз». Однако для реализации подобного проекта у стран Черного континента недостаточно собственных технологических и денежных ресурсов (если в 2009 г. стоимость инвестиций оценивалась в 10 млрд долл., то на конец 2024 г. — в 13 млрд долл.). Поэтому предположим, что ресурсы на его создание предоставил Евросоюз.

План проекта

Газопровод начинается от Варри на юге Нигерии и заканчивается в Хасси-р'Меле на севере Алжира. Оттуда в Италию газ планируется поставлять по еще не построенному газопроводу Galsi и по уже существующему, но работающему не на полную мощность трубопроводу TransMed, соединяющему Алжир с Италией через Тунис. Через территорию Марокко проложен также трубопровод GME, однако он был закрыт в 2021 г. Алжиром из-за ссоры с Рабатом; при этом заинтересованные в получении прибыли стороны могут вновь открыть при необходимости. Часть газа алжирское руководство планирует сжижать на своей территории и переправлять танкерами в Европу — Алжир обладает техническими возможностями для увеличения производства и транспортировки СПГ. Так, французская компания «Total Energy» вкладывает серьезные средства в дальнейшее расширение производства алжирского СПГ в Арзеве.

Значение газопровода

Создатели Транссахарского газопровода позиционируют его как важнейший современный проект в Африке, благодаря запуску которого стратегически укрепится ее экономическая, энергетическая, политическая и региональная интеграция, а также ее позиции как поставщика углеводородов на мировой арене. В то же время руководство АЭБ заявляет: «Наша цель — связать Африку трубопроводами, создать ее единый энергетический рынок с развитой инфраструктурой. Благодаря этому мы снизим затраты, улучшим доступ к энергии и стимулируем развитие местной нефтеперерабатывающей и нефтехимической промышленности». Появление газопровода также обеспечивает создание тысяч рабочих мест, что позволит африканским странам извлечь крупную прибыль и решить ряд финансовых проблем.

Алжир же рассчитывает, что газопровод сделает его — крупного поставщика голубого топлива Европе — мировым газовым хабом. Что, в свою очередь, усилит политический статус страны в Африке и на международной арене. Одновременно Алжир рассчитывает укрепить стабильность и безопасность Сахеля — стратегически важного для него региона, в котором он намеревается нарастить свое влияние.

Важно, что часть газа (пусть и небольшая) должна пойти в страны Сахеля, включая Нигер и Мали, чтобы, по словам президента Алжира Абдельмаджида Теббуна, «обеспечить Африку электроэнергией» и решить тем самым одну из самых ключевых ее проблем. Кроме того, запуск Транссахарского газопровода позволит ему рассчитывать на вытеснение России как конкурента по поставкам газа Европе и увеличение зависимости Евросоюза от алжирского сырья. Руководство Алжира также надеется использовать проект в своих интересах по превращению страны в региональную сверхдержаву.

Реализация проекта

Анастасия Василенко:
Невыносимая близость. К вопросу об алжиро-марокканских отношениях

Согласно заявленному плану на запуск газопровода TSGP отвели три года с момента начала его строительства. В этой работе, как было отмечено, поучаствовали специалисты британской компании «Penspen», специализирующейся на проектировании, обслуживании и оптимизации энергетической инфраструктуры. Вероятно, в прокладке газопровода принимают участие и другие их западные коллеги, чем и объясняется скорость, с которой проект воплощался в жизнь — на начало октября 2024 г. Транссахарский газопровод был готов на 80% (осталось проложить менее 800 км труб; в первую очередь, речь идет о необходимой для запуска газопровода инфраструктуре в Нигерии и Алжире). В среднем строительство движется по 4 км труб в день.

С учетом заданных темпов на оставшийся участок должно было уйти около семи месяцев, а строительство газопровода должно было завершиться к маю 2025 г., чего, впрочем, в указанные сроки не произойдет, поскольку работа только британской компании «Penspen» продлится до сентября 2025 г. Ее специалисты должны провести аудит уже осуществленных работ и новое исследование о завершении проекта, включая анализ рентабельности дальнейшего строительства и выработку предложений по его удешевлению. Это вызвано пожеланиями Евросоюза пересмотреть технические параметры газопровода, усилив прокачку сырья (ранее ее планировали на уровне 20 млрд куб. м в год, для чего планируется увеличить количество компрессорных станций), изменить его маршрут и пропускную способность.

Привлечение к работе британской компании министр энергетики и горнодобывающей промышленности Алжира Мохаммед Аркаб прокомментировал так: «это позволит определить необходимые средства для ускорения реализации проекта по конкурентоспособным ценам». Ранее, 11 февраля 2025 г. участники проекта также объявили о форсировании создания газопровода. В любом случае до конца текущего года рассчитывать на завершение строительства не стоит, и вообще точные сроки ввода газопровода в эксплуатацию остаются туманными,

Существуют и финансовые сложности на пути реализации проекта. Для завершения прокладки газопровода в условиях стремительных перемен в международной политической и экономической ситуации могли потребоваться дополнительные средства. С одной стороны, начались переговоры по прекращению украинского конфликта, что дает надежду на увеличение закупок Европой российского газа. А с другой, стоимость голубого топлива на мировом рынке с 2022 г. заметно снизилась, из-за чего сократилась и окупаемость новых газопроводов.

Риски

Для запуска газопровода предстоит решить другую, еще более значительную проблему — обеспечения безопасности Транссахарского газопровода общей протяженностью 4 128 км. Если в Алжире ситуация с безопасностью по африканским меркам образцовая (не считая удара джихадистов в 2013 г. по газоперерабатывающему комплексу в Ин-Аменасе), то совершенно обратная картина наблюдается в Нигере и Нигерии. На них приходится в общей сложности 1 878 км сильно уязвимого газопровода. Здесь в сговоре с иностранными спецслужбами действуют джихадисты из запрещенных в России группировок «Боко Харам» и «Исламского государства». Кроме того, в Нигерии возобновили вооруженную борьбу сепаратисты, сражавшиеся в 1967–1970 гг. за независимость на ее территории «Республики Биафра».

Пока просматриваются три варианта обеспечения безопасности данного объекта. Во-первых, эту задачу могут поручить западным частным охранным компаниям, имеющим успешный опыт охраны энергетических объектов в Ираке, несмотря на разгул джихадистов после свержения Саддама Хусейна. Во-вторых, охрану газопровода могут взять на себя алжирские силовики — и не только на сугубо «их» территории. В-третьих, может быть использована «смешанная» схема с участием алжирцев и западных специалистов.

Однако в истории не было примеров охраны подобных объектов в условиях превращения почти половины их маршрута в «серую», неподконтрольную официальным властям зону — гарантировать безопасность газопровода на протяжении тысяч километров в условиях сложной местности невозможно. Таким образом, учитывая проблемы с безопасностью и финансированием, сроки запуска газопровода могут дополнительно сдвинуться.

В Мозамбике недавние «внезапные» выступления джихадистов парализовали газодобычу. При этом, как представляется, в этой стране уровень террористической опасности на порядок ниже, чем в Нигере и Нигерии. Нельзя сбрасывать со счетов и сохранение напряженности в отношениях между Алжиром и Марокко, способной повредить бесперебойному снабжению Европы африканским газом.

Марокканский конкурент «алжирского» TGSP

Шалико Навоян:
Марокко и Алжир: центры силы африканского континента

Дополнительную интригу создает наличие у алжирского газопровода конкурирующих проектов, вынашиваемых Рабатом с 2016 г. Прежде всего речь идет о трубопроводе Нигерия — Марокко (NMGP), или «Африка — Атлантика». В разных вариантах его протяженность составляет 5 700–7 000 км, и пройти он должен через 11–13 стран Западной Африки. Это проект короля Мохаммеда VI, представляющего его «жизненно важным энергетическим мостом между Африкой и Европой», появление которого «ознаменует поворотный момент в мировой энергетической геополитике». По мнению Рабата, этот газопровод станет и катализатором развития экономики Европы, стремящейся диверсифицировать свои источники энергоснабжения в условиях глобального кризиса, и альтернативой европейской зависимости от российского газа.

Марокканские специалисты в области энергетики полагают, что с мощностью, аналогичной мощности газопровода TGSP (30 млрд куб. м в год, из которых 18 млрд куб. м планируется направлять в Европу), он позволит покрыть 10% потребностей Евросоюза в энергии, что «повысит его устойчивость перед глобальными кризисами и геополитическими колебаниями». Кроме того, Рабат считает свой газопровод более выгодным во всех отношениях, чем его «алжирский» конкурент. Прежде всего потому, что он будет проходить по территории политически стабильных стран, включая Марокко. А значит, не следует опасаться ударов террористов. Кроме того, по словам директора исследовательского центра «NejMaroc» Ясину эль Яттиуи, «алжирский трубопровод соединяет лишь три страны. Марокканский же проект должен связать в разы больше африканских государств», давая толчок развитию сразу двух регионов — Сахеля и Западной Африки».

Спор о преимуществах

Несмотря на заверения Рабата о безопасности и окупаемости проекта, на пути его реализации возникают подводные камни, поскольку марокканский трубопровод также начинается из Нигерии, страдающей от активизации террористической деятельности. Кроме того, в последние годы и прежде благополучные западноафриканские страны, включая Бенин, Гану и Кот д`Ивуар, подвергались нападениям джихадистов из соседнего Сахеля, хоть и не таким серьезным, как в Нигере.

И, наконец, в 2020 г. возобновился западносахарский конфликт. Неслучайно алжирское руководство считает, что марокканский газопровод, неспособный миновать Западную Сахару, не будет реализован из-за возобновившейся там «освободительной войны» против Рабата. Алжир добивается «освобождения» этого региона от Марокко, и немалую роль в оказании им поддержки местным повстанцам сахрави как раз играют планы Рабата на газ из Нигерии.

И хотя в Алжире сильно опасаются появления марокканского конкурента, реализация проекта заметно отстает из-за ряда технических, финансовых и геополитических сложностей. Так, стоимость газопровода NMGP, по предварительным данным, гораздо выше алжирского (25–26 млрд долл. против изначальных 13 млрд долл. у TGSP). И по мнению алжирских специалистов, его могут ввести в строй не ранее 2046 г., поскольку Марокко и другие африканские страны не имеют необходимых средств и технических возможностей для его создания. На этом основании делается вывод, что с учетом затрат и сроков реализации газопровод TGSP наиболее конкурентоспособен, однако с этим не согласны марокканские эксперты. Они в качестве «козыря» своего трубопровода называют наличие у Рабата «крупной логистической платформы в регионе вроде порта Дахла, который будет использоваться для газопровода и облегчит торговлю с Европой и странами Африки к югу от Сахары».

И хотя пока инфраструктуры для перекачки газа из Нигерии в Европу у Марокко нет, а на ее создание уйдут немалые ресурсы, эти проблемы представляются вполне решаемыми. Так, Рабат готов построить свой газопровод в кратчайшие сроки с внешней помощью, и уже в 2025 г. должно начаться возведение его первого этапа в Марокко, Мавритании и Сенегале.

О серьезности идеи строительства газопровода Нигерия — Марокко говорит и тот факт, что китайский промышленный гигант «Jingye», ежегодно производящий с использованием технических новшеств в области сложной инфраструктуры 15 млн т стали, будет обеспечивать его строительство необходимым сырьем. Кроме того, инвестировать в марокканский газопровод готовы Исламский Банк развития и Фонд ОПЕК, а также ОАЭ. Нельзя исключать, что в случае необходимости в проект вложится и главный бенефициар запуска газопроводов из Нигерии — Брюссель.

В свою очередь, несмотря на более очевидные успехи алжирского газопровода, в Марокко его называют «проектом без будущего, столкнувшегося с непреодолимыми проблемами» — геополитическими вызовами и отсутствием безопасности, «растущей изоляцией Алжира на африканской и европейской аренах». Однако внешнеполитические проблемы Алжира явно преувеличены — на его планы завершить строительство «своего» газопровода не повлияли и пришедшие в 2023 г. к власти в Нигере путчисты. Кроме того, отношения с Алжиром сейчас особенно важны для Европы, учитывая ее непростые отношения с американской администрацией Дональда Трампа и украинский кризис. А Испания и Франция, периодически демонстрирующие несогласие с Алжиром, всякий раз находят взаимопонимание с алжирцами, поскольку экономические интересы побеждают политические трения.

Перспективы

Светлана Бабенкова:
Динамика финансово-экономического развития стран Северной Африки: возможности для России в новых условиях

Оба проекта имеют свои сильные и слабые стороны, однако алжирский газопровод, более близкий к завершению и явно менее затратный, кажется более предпочтительным выбором для Евросоюза. При этом у марокканского газопровода есть серьезные покровители — так, руководство АНДР опасается, что ОАЭ сорвут идею реализации строительства газопровода из Нигерии в Алжир — в январе 2023 г. они заявили о намерении профинансировать трубопровод Марокко — Нигерия и технически поддержать его создание.

Как считает президент Алжира Абдельмаджид Теббун, цель этих действий ОАЭ — «лоббирование антиалжирского разворота стран Сахеля». Он делает вывод, что это лишь часть целенаправленной «антиалжирской подрывной работы, которую эта страна Персидского залива ведет против Алжира». Основанием для таких выводов служит в том числе всесторонняя поддержка со стороны ОАЭ геополитического конкурента Алжира — Марокко, а также противодействие алжирским планам в Ливии. Так, Дубай поддерживает в Ливии маршала Халифу Хафтара в пику «опекаемому» Алжиром Триполитанскому правительству.

С другой стороны, в политическом плане Евросоюз больше склонен симпатизировать Марокко. Так, эта страна представляется Брюсселю менее конфликтной, чем «неудобный» Алжир, регулярно выясняющий историко-политические отношения с Испанией и Францией, а экономические — с самим Евросоюзом (по вопросу о взимании налоговых пошлин).

В любом случае идея смены зависимости в столь стратегическом вопросе как поставки газа с России на Алжир для Брюсселя представляется уязвимой для критики. Неслучайно Евросоюз в своем отчете о европейской политике соседства в 2022 г. подчеркнул, что Марокко является одним из его самых надежных партнеров в Северной Африке в области энергетики и безопасности.

Возможность реализации двух проектов

Главным и пока неразрешимым вызовом для обоих газопроводов остается террористическая угроза. Как предполагает старший аналитик компании «GlobalData» по добыче и развитию Пол Хассельбринк, Северная Африка будет играть роль поставщика в краткосрочной перспективе для «эффективной замены от российского трубопроводного газа и в условиях медленного развития альтернативных газу источников энергии». Поэтому нельзя исключать, что будут предприняты попытки реализовать оба проекта в расчете на то, что один точно «выстрелит». По крайней мере, они взаимно подстрахуют друг друга в случае резкого обострения ситуации в регионе или других непредвиденных обстоятельств, способных помешать их работе.

Данный вывод подтверждает и заявление руководства АЭБ о том, что Банк финансирует и Транссахарский, и Западноафриканский газопроводы. О намерении запустить оба энергетических проекта говорит участие в детальном исследовании по строительству газопровода Нигерия — Марокко британской компании «Penspen». Что касается запасов нигерийского газа, то они составили 5,94 трлн куб. м — этих объемов хватит для работы двух трубопроводов в течение почти сотни лет.

Ожидается, что реализация даже одного из проектов может сильно повлиять на энергетические позиции России в Европе. В случае же запуска двух газопроводов из Нигерии, вероятно, Россия может полностью лишиться перспектив газового экспорта в Евросоюз. Кроме того, в случае обострения отношений между Брюсселем и Москвой в такой ситуации первый может не опасаться серьезных экономических и энергетических последствий. Готовиться к худшему варианту развития событий стоит, однако, не только России, но и другим «газовым» странам — особенно США и Катару, чьи проекты СПГ также могут оказаться под угрозой.