Где Европа встречается с Азией

Совсем недавно завершился 11-й саммит АСЕМ — его участники отпраздновали 20 лет его существования. Как минимум половина европейских коллег ограничилась присутствием министров иностранных дел, а из великих держав условного Запада в саммите участвовали только первые лица Германии и Японии. Ключевые партнеры-участники АСЕМ не считают данный формат наиболее перспективным и отводят приоритетную роль таким форматам, как «Группа двадцати».

Несмотря на постоянные корректировки со стороны официальных лиц относительно того, что Россия — евразийская держава, последние годы постоянно слышны тезисы о повороте России на Восток и переходе на преимущественное взаимодействие с Азией. Зачастую о резком повороте к АТР говорят в контексте ухудшившихся отношений России с западными странами и мотивируют необходимостью компенсировать потери от геополитического противостояния и введенных против России с 2014 г. санкций.

Тем не менее такую упрощенную трактовку может давать лишь поверхностный наблюдатель, абсолютно забывший о принципах многовекторной дипломатии, надежно закрепленных в российском внешнеполитическом дискурсе с приходом на пост министра иностранных дел Е.М. Примакова — сначала в больше степени в теории, но постепенно и с выходом на практические результаты. Последующие главы внешнеполитических ведомств и руководители российского государства никоим образом не отходили от этого принципа.

Помимо обозначенного принципа многополярности и многовекторности российской дипломатии, еще одним постулатом России в последние четверть века также был принцип максимальной вовлеченности в международные институты и механизмы. Это позволяет не только «держать руку на пульсе» текущих событий, но и дает наиболее полноценную возможность реализации всего спектра российских инициатив в зависимости от формата встреч.

Недавно завершившийся саммит диалогового механизма Европы и Азии АСЕМ был создан еще в 1996 г. , а предтечей желания к формализации подобного диалога, а также признания значительно выросшей роли стран АТР со стороны еще узкого состава ЕС, стал доклад 1994 г. «Новая Азиатская стратегия». Количественный состав Европейского союза подчеркнут неслучайно. Именно в середине 1990-х гг. по итогам окончания биполярного противостояния европейцы демонстрировали максимальную независимость, наличие собственных интересов и желание проводить многовекторную политику.

vicepresidentofindia.nic.in

Россия в рядах АСЕМ в первые пятнадцать лет его существования, к сожалению, не состояла. С одной стороны, сказалась преимущественная ориентация на западное направление (выражавшаяся сначала в политике «соглашательства» А. Козырева, позднее — в ключе соперничества-сотрудничества), а также приоритетная ориентация на решение военно-политических проблем, связанных с расширением НАТО и югославскими событиями. Тематика социально-экономического сотрудничества — ключевая повестка АСЕМ — получала меньшее внимание со стороны России. Вспомним, что именно в эти годы Россия прилагала неимоверные усилия для полноценного вхождения в «Группу семи», а решение экономических проблем в международном контексте виделось наиболее эффективным через содействие кредитованием и реструктуризацией ранее набранных долгов как раз ведущими странами Запада в лице «Группы семи». Хотя многие эксперты продолжают утверждать, что формальное объявление саммита 1998 г. в Бирмингеме о формировании «Группы восьми» можно считать точкой отсчета полноформатного включения РФ в элитный клуб, тем не менее дефолт 1998 г., резко ударив по российской экономике, поставил под вопрос важнейшую, финансово-экономическую составляющую участия России в этом формате. Одновременно в Лондоне в том же 1998 г. прошел второй саммит АСЕМ, на который Россия не была приглашена, хотя с учетом повестки дня и обсуждения вопросов азиатского финансового кризиса 1997 г. и преодоления его последствий это было бы более чем логичным шагом. Не менее удивительно отсутствие России в АСЕМ и с учетом обсуждавшихся вопросов укрепления связей между двумя крупными регионами Европы и Азии, особенно ввиду стратегического положения России, по выражению российских политиков и экспертов, как моста между Европой и Азией.

На фоне первоначального низкого интереса со стороны России к данному формату последующее включение российского государства какое-то время не осуществлялось под надуманным предлогом непринадлежности ни к одному из обозначенных мега-регионов. С учетом т.н. правила «двух ключей» России отказывалось в праве участия в данном механизме как части Европы. Минуя все перипетии затянувшегося процесса, Россия наконец-то стала участником АСЕМ в 2010 г., но как часть именно Азии. На сегодняшний день в данном форуме принимают участие 51 страна, представитель Комиссии Европейских сообществ (КЕС) и секретариата АСЕАН.

Итак, совсем недавно завершился юбилейный саммит АСЕМ — его участники отпраздновали 20 лет его существования. Почти в два раза расширился по сравнению с первоначальным членский состав форума. И ввиду роста глобальных и региональных угроз, а также за счет увеличения членов АСЕМ из числа государств с приоритетным вниманием к военно-политическим проблемам, значительно изменилась и повестка дня. Помимо социальных и финансово-экономических вопросов появились проблемы безопасности — борьба с терроризмом (неудивительно, что произошедшие накануне трагические события в Ницце, а также неудавшийся государственный переворот в Турции повлияли на комплекс обсуждавшихся проблем), транснациональной преступностью, наркотрафиком и отмыванием денег.

AFP 2016/ Wang Zhao

Впрочем, что касается значения АСЕМ для России, то создается ощущение, что помимо членства как такового в отношении к диалоговому формату мало что изменилось. Несмотря на то, что ключевые СМИ в той или иной степени освещали проходящие встречи, уровень ажиотажа по сравнению, например, с саммитом БРИКС или тем более саммитом НАТО в Варшаве не наблюдалось, как бы ни казалось притянутым сравнение внимания к этим мероприятиям. Еще одним показателем условно пониженного интереса можно считать и уровень участия. Если на предыдущих саммитах присутствовал президент России, то на саммите АСЕМ в Улан-Баторе Россия ограничилась участием премьер-министра страны Д. Медведевым.

Впрочем, нельзя сказать о том, что это свидетельство только российского отношения к данному механизму. Так, можно увидеть, что как минимум половина европейских коллег ограничилась присутствием министров иностранных дел, а из великих держав условного Запада в саммите участвовали только первые лица Германии и Японии. Можно сделать вывод, что ключевые партнеры-участники АСЕМ не считают данный формат наиболее перспективным и отводят приоритетную роль таким форматам, как «Группа двадцати» (а также «Группа семи» и БРИКС, в зависимости от принадлежности к тому или иному «лагерю») и в определенной степени АТЭС (с потенциальными баталиями вокруг формирования ТПП, ВРЭП и пр.).

Не самым последним фактором того, что форум не занимает лидирующих позиций среди сонма подобных международных площадок, можно считать и отсутствие США в группе. Впрочем, отсутствие Вашингтона, с другой стороны, — определенное преимущество, реализовать которое на фоне ориентации большого количества стран АСЕМ на североамериканского актора пока не представляется возможным.

Не преувеличивая значения АСЕМ, хотелось бы отметить полезность данного диалогового механизма. По итогам саммита были приняты два документа — Улан-Баторская декларация о форуме «Азия-Европа на рубеже третьего тысячелетия» и Заявление председателя 11-го саммита АСЕМ с перечислением итогов работы саммита. Несмотря на отсутствие и невозможность принятия прорывных решений, АСЕМ предоставляет дополнительную возможность для общения на высоком уровне (в том числе для проведения на полях двусторонних переговоров) стран-участниц. Налаженное взаимодействие по линии деловых контактов стран АСЕМ может способствовать укреплению торгово-экономических связей и усилению взаимозависимости — сегодня именно этот аспект один из важнейших для России. Наконец, включенность в международные диалоговые форматы — это не только возможность демонстрации полноценного участия России в глобальных и региональных делах, но и наличие максимально широкого поля для дипломатического маневра в современных непростых условиях.