Гибкая дипломатия: каковы шансы Турции на посредничество по Украине?

С самого начала боевых действий на Украине, пока одни страны думали, как остановить Россию, а другие — как уберечь себя от глобальной турбулентности, власти Турецкой республики решили играть роль посредника. Наряду с президентом Белоруссии Александром Лукашенко турецкий президент Реджеп Тайип Эрдоган предложил свою площадку для прямых переговоров между представителями России и Украины. Усилия Анкары увенчались успехом — стамбульский формат стал логичным продолжением четырех раундов переговоров. 10 марта 2022 г. главы МИД России и Украины Сергей Лавров и Дмитрий Кулеба встретились на дипломатическом форуме в Анталье, а 29 марта делегации двух стран провели переговоры в Стамбуле. Владимир Путин считает стамбульский формат наиболее эффективным механизмом урегулирования украинского конфликта. По его словам, тогда удалось согласовать «практически все параметры возможного мирного соглашения». В частности, в соответствии со «стамбульским коммюнике» украинская сторона согласилась на внеблоковый и неядерный статус. Россия в качестве жеста доброй воли отвела войска от Киевской, Сумской и Черниговской областей. Решение вопроса принадлежности Крыма предлагалось отложить на 10–15 лет, при этом вопрос о статусе ДНР и ЛНР не поднимался. Украинская делегация парафировала коммюнике, следующим этапом должна была стать встреча на уровне президентов. Однако после консультаций с США и Великобританией власти Украины вышли из стамбульского формата.

Вероятно, в ближайшее время Турция будет продолжать борьбу за реанимацию стамбульского процесса (учитывая при этом реалии конфликта и интересы России), но прозападные тренды в ее внешней политике могут создать серьезные помехи на этом пути. Состоявшийся 1 августа в Анкаре обмен заключенными, а также заявление В. Путина о том, что стамбульские договоренности должны стать базой для переговоров, доказывают сохранение у Турции шансов на успех. В то же время необходимым условием для старта мирного процесса — будь то в Стамбуле, Женеве или Пекине — остается согласие поддерживаемого США и ЕС киевского режима к компромиссам и переговорам с Россией.

С самого начала боевых действий на Украине, пока одни страны думали, как остановить Россию, а другие — как уберечь себя от глобальной турбулентности, власти Турецкой республики решили играть роль посредника. Наряду с президентом Белоруссии Александром Лукашенко турецкий президент Реджеп Тайип Эрдоган предложил свою площадку для прямых переговоров между представителями России и Украины. Усилия Анкары увенчались успехом — стамбульский формат стал логичным продолжением четырех раундов переговоров. 10 марта 2022 г. главы МИД России и Украины Сергей Лавров и Дмитрий Кулеба встретились на дипломатическом форуме в Анталье, а 29 марта делегации двух стран провели переговоры в Стамбуле. Владимир Путин считает стамбульский формат наиболее эффективным механизмом урегулирования украинского конфликта. По его словам, тогда удалось согласовать «практически все параметры возможного мирного соглашения». В частности, в соответствии со «стамбульским коммюнике» украинская сторона согласилась на внеблоковый и неядерный статус. Россия в качестве жеста доброй воли отвела войска от Киевской, Сумской и Черниговской областей. Решение вопроса принадлежности Крыма предлагалось отложить на 10–15 лет, при этом вопрос о статусе ДНР и ЛНР не поднимался. Украинская делегация во главе с Давидом Арахамией парафировала коммюнике, следующим этапом должна была стать встреча на уровне президентов. Однако после консультаций с США и Великобританией власти Украины вышли из стамбульского формата.

Алла Левченко:
Мирные инициативы по Украине: еле слышный шелест мира

Несмотря на срыв переговоров, Турция продолжала предпринимать шаги в направлении миротворчества. В июле 2022 г. в Стамбуле Россия, Украина, Турция и ООН заключили «зерновую сделку», в сентябре того же года при участии Турции и Саудовской Аравии состоялся масштабный обмен военнопленными. Р.Т. Эрдоган провел несколько встреч с президентами России и Украины, призывая их встретиться на турецкой территории, однако существенного прогресса Анкара так и не добилась. Конфликт набирал обороты, Украина получала все более современное вооружение и финансирование, а присоединение Россией в сентябре 2022 г. четырех областей изменило условия стамбульского формата. Мир отдаляли не только ожесточенные сражения между ВСУ и ВС РФ на всех направлениях, но и теракты на территории России: убийство журналистов Дарьи Дугиной и Владлена Татарского, а также расстрел в Крокус-сити, в которых Москва обвинила СБУ. Кроме того, в вопросе миротворчества возникла конкуренция — в Дании, Саудовской Аравии и Швейцарии прошли конференции по Украине; мирные планы предложили Китай, Бразилия, Индия и страны Африки; летом 2024 г. премьер Венгрии Виктор Орбан запустил челночную дипломатию, посетив Киев, Москву, Пекин и Вашингтон.

Определенные сложности для администрации Турции создавали политические процессы и в самой Республике. Масштабное землетрясение и президентские выборы в 2023 г., муниципальные выборы в марте 2024 г. вкупе с продолжающимся финансово-экономическим кризисом вынуждали Р.Т. Эрдогана концентрироваться на внутренней политике. В этих условиях дипломатические возможности Турции сужались, но все же президент и его команда не оставляют попыток не только вернуться в миротворческий процесс, но и сыграть решающую роль в достижении мира на Украине. За последний месяц президент Турции, члены кабмина и правящей партии сделали ряд заявлений и предприняли некоторые шаги, призванные способствовать реанимированию стамбульского формата.

Наибольшую активность в этом вопросе демонстрирует министр иностранных дел Турции Хакан Фидан. 19 сентября в беседе с информагентством «Анадолу» он предупредил, что продолжение конфликта чревато его расширением и эскалацией: «Если переговоры не удастся провести или они потерпят неудачу, ситуация грозит вылиться в дальнейшую эскалацию либо каким-то образом превратится в замороженную войну». Если конфликт не остановить, он может выйти из-под контроля. «Сама война начинает принимать все более разнообразные формы <...> если вы не проявляете волю остановить ее с момента ее начала, у вас может не быть четкого мнения о том, как и в каком направлении она будет развиваться, и она может выйти из-под контроля», — заметил он. Х. Фидан имеет ввиду, что ни одна из сторон конфликта — ни Запад вместе с Украиной, ни Россия — не могут прогнозировать дальнейшее развитие событий. В первую очередь, свое предупреждение турецкий министр адресует странам НАТО — ведь именно в эти дни решалась судьба разрешения США и Великобритании на удары ВСУ западными дальнобойными ракетами вглубь российской территории. За несколько дней до заявления Х. Фидана главы МИД США и Великобритании обсуждали этот вопрос в Киеве, а принятие окончательного решения ожидалось во время визита британского премьера Кира Стартера в Белый дом. Даже если «зеленого света» от НАТО украинские власти не получили, вопрос остается актуальным. Вот почему Х. Фидан прямым текстом говорит о возможности ядерной войны: «Рингом войны была территория Украины, и поэтому россияне тоже не делали из этого проблемы. И оружие определено — все, кроме ядерного оружия. Мы видим, что ринг немного меняется. Россияне теперь также обращаются к ядерной стратегии. Они говорят: “Мы можем использовать другое оружие”». Эскалация беспокоит Турцию ввиду географической близости — военный конфликт на Украине оказывает негативное воздействие на безопасность в регионе Черного моря. Анкара не устает повторять, что соблюдает условия Конвенции Монтре и не пускает флот НАТО в Черное море. Но в случае нарастания эскалации Турция как член Альянса может быть напрямую втянута в боевые действия.

Второй важный посыл Турции кроется в слове «заморозка». Глава турецкого МИД критикует как эскалацию, так и заморозку конфликта, однако второй вариант остается для Анкары более приемлемым, удобным и предсказуемым. Что для Турции означает заморозка, Х. Фидан не пояснил, но речь может идти о фиксировании линии фронта с выходом на политическое урегулирование, то есть о подобии минских соглашений. Получается, Турция де-факто готова к тому, что Россия сохранит контроль над четырьмя занятыми областями. Вспоминая неоднократно озвученные Р.Т. Эрдоганом тезисы о необходимости гарантии территориальной целостности, возврате Украине всех утраченных территорий, включая Крым, которые он повторил на последней «Крымской платформе», невольно испытываешь диссонанс. В то же время было бы недальновидно при анализе турецкой дипломатии в контексте конфликта лишать ее прагматизма и Realpolitik.

МИД Турции не раз демонстрировал гибкость и готовность к компромиссам. Наглядный пример — отношения Республики с арабским миром. Из-за своей поддержки движения «Братьев-мусульман» (организация признана террористической, ее деятельность запрещена на территории РФ) Турция «поссорилась» с Египтом, Саудовской Аравией и ОАЭ. До 2021 г. Р.Т. Эрдоган отказывался признавать легитимность власти президента Египта Абдель-Фаттаха Ас-Сиси, но три года спустя турецкий президент приехал в Каир, а после принял у себя египетского коллегу. Сегодня Р.Т. Эрдоган говорит о готовности наладить отношения с президентом Башаром Асадом, хотя после начала гражданской войны в Сирии объявил своего коллегу вне закона. До начала войны в Газе Турция запустила нормализацию и с Израилем, приняв у себя его президента, хотя инициатива по созданию Палестинского государства так и оставалась нерешенной. Ради прогресса с ЕС и НАТО Турция смягчила риторику и в адрес Греции, а в конце 2023 г. Р.Т. Эрдоган впервые за шесть лет посетил Афины. Так что во имя прекращения конфликта и успеха своей миротворческой миссии Турция может в перспективе согласиться с новым статусом бывших украинских территорий.

Андрей Кортунов:
Эрдоган как зеркало глобальной революции

В том же интервью Х. Фидан направил еще один важный сигнал. Сценарий «заморозки» должен предусматривать ситуацию, при которой «страны Запада и Россия больше не будут вести экономическую войну». Турецкий министр отмечает, что «санкции тоже будут на столе переговоров, как большой пакет». Получается, что турецкий мирный план предусматривает одно из условий прекращения конфликта, озвученных ранее Владимиром Путиным. Продолжение экономической войны даже после установления мира на Украине не устраивает Анкару, и здесь интересы России и Турции совпадают. Поэтому Х. Фидан намекает на комплексное урегулирование конфликта, охватывающее и финансово-экономические вызовы. Вопреки спекуляциям о том, что Турция «наживается на войне», становясь хабом для параллельного импорта/экспорта, она несет издержки. И предстоит еще разобраться, перевешивают ли последние первые.

В условиях кризиса лиры вторичные санкции США оказываются гораздо более опасными. 18 июня Минфин США ввел ограничения против 18 юрлиц, зарегистрированных в Турции. Из-за давления Вашингтона возникли проблемы с взаиморасчетами между российскими и турецкими банками/компаниями. Банки США требуют от турецких контрагентов тщательно проверять любые операции и денежные переводы с Россией на предмет соответствия американским санкциям. Посол России в Турции Алексей Ерхов уже выразил обеспокоенность сложностями в российско-турецких экономических отношениях, указав на закрытие счетов и блокировку переводов. По информации TurkStat, за шесть месяцев текущего года турецкий экспорт в Россию упал почти на треть по сравнению с тем же периодом прошлого года. Российский экспорт в 2024 г. упал на 10%. Из-за санкций турецкие машиностроители могут потерять 1 млрд долл. Наиболее чувствительная сфера — производство станков, насосов и электродвигателей. США опасаются, что эти товары могут быть использованы для поддержки ВПК России. Сложности начали возникать и в сфере судоходства. Турецкий нефтяной терминал Дортойл ввел эмбарго на прием российской нефти после того, как конгрессмены пожаловались, что она после переработки в Греции используется для заправки ВМФ США. В Европе тоже растет обеспокоенность тем, что Турция занимается параллельным экспортом российской нефти. Из-за санкций США отмечается падение и в туристической сфере — за полгода 2024 г. курорты Турции посетили 2,7 млн россиян, но без санкций, по оценкам экспертов, их было бы 3–3,5 млн человек. Новый экономический блок правительства во главе с министром финансов Мехметом Шимшеком пытается контролировать кризис, повысив ставку ЦБ с 8% до 50%, но инфляция все еще держится на уровне 70%. С начала 2024 г. в Турции закрылись свыше 15 тыс. компаний, что на треть больше показателей предыдущего года.

Заявления Х. Фидана можно оценивать как наиболее концептуальную и реальную точку зрения Турции по украинскому конфликту. Краеугольными пунктами турецкой позиции, таким образом, являются следующие: прекращение огня, снятие санкций с России, территориальные уступки со стороны Украины и давление на Запад путем предостережений и критики его деструктивной позиции. Учитывая идеологическую близость Х.Фидана к главе государства (его называют «черным ящиком» Р.Т. Эрдогана) и его большой политический опыт (он курировал разведслужбы MIT), к интервью министра можно отнестись серьезно и констатировать сдвиги в турецкой дипломатии. Трансформации связаны с принятием новых реалий фронта и деструктивной роли западных союзников.

Анализ других выступлений членов администрации, правительства и правящей партии лишь поддерживает обозначенные Х. Фиданом тезисы. 29 августа спикер парламента Турции Нуман Куртулмуш в эфире телеканала «Habertürk» заявил, что переговоры в Стамбуле в 2022 г. почти привели к подписанию соглашения, но «некоторые страны не хотели, чтобы война закончилась». По его словам, «США пытаются консолидировать европейский континент из-за военных действий на Украине, хотят вовлечь Россию в серьезные проблемы и считают региональную турбулентность важной для баланса сил там». Приехавший на генеральную ассамблею ООН Р.Т. Эрдоган на встрече с представителями международных фабрик мысли заявил, что срыв стамбульских переговоров лежит на «определенных лобби». В ходе визита на ГА ООН турецкий президент внес ясность и по чувствительному вопросу членства Украины в НАТО. В интервью NBC он дал понять, что США и ряд стран не хотят принимать Украину в военный блок. На самой пленарной сессии ГА Эрдоган объявил, что Турция и дальше будет прилагать усилия по прекращению конфликта, а также неукоснительно выполнять Конвенцию Монтре о проливах.

Судя по настрою правительства Турции, оно продолжит претендовать на статус главного медиатора. Х. Фидан заявлял, что решение конфликта — «приоритет номер один» для Р.Т. Эрдогана. При этом ясно, что лишь напористости и гибкости недостаточно. На этом пути у турецкой дипломатии сохраняется ряд субъективных и объективных помех. Объективные помехи связаны с первопричинами самого конфликта и неготовностью Украины и ее союзников к компромиссам с Россией. С одной стороны, на Западе все чаще выходят статьи и публикуются заявления о необходимости диалога и мира — канцлер ФРГ Олаф Шольц за сентябрь четыре раза говорил о мирном урегулировании и готовности к переговорам с В. Путиным. С другой стороны, возможное разрешение на использование Украиной дальнобойных ракет по объектам в глубине территории России повышает уровень эскалации.

Алина Вернигора:
Гадание на кофейной гуще: перспективы Турции и БРИКС

Если говорить о субъективных условиях, то здесь препятствия могут создать, во-первых, подходы Турции к урегулированию конфликта; а во-вторых, уровень отношений Турции с Западом и Россией. И хотя Р.Т. Эрдоган периодически повторяет тезис о территориальной целостности, на самом деле Турция настроена гибко, и ее устроит любое соглашение, к которому готовы противоборствующие стороны. Более сложная задача — сохранить статус объективного посредника в условиях, когда Анкаре приходится делать выбор между Востоком и Западом. Р.Т. Эрдоган пытается проводить многовекторный курс. «Мы не делаем выбор между ЕС и ШОС», — заявляет он. Однако в условиях глобальной конфронтации США и союзники по НАТО требуют от Турции большей лояльности как в вопросе соблюдения санкций, так и в поддержке Украины. В ходе мартовских встреч Х. Фидана в Вашингтоне, где он организовывал так и не состоявшийся официальный визит Р.Т. Эрдогана в Белый дом, его визави Блинкен заявил, что Турция играет «критическую роль» в поддержке Украины. Эти слова прозвучали на фоне попыток турецкого президента наладить отношения с Западом, ради этого он одобрил вступление Швеции в НАТО. Подвижки наблюдаются и на европейском направлении — в конце августа глава МИД Турции впервые за пять лет принял участие в неформальной встрече с коллегами из ЕС.

Зависимая от евро-американских инвестиций турецкая экономика требует от правительства восстановления связей с партнерами из НАТО. Россия понимает намерения Турции, но не хочет жертвовать своими интересами. Поэтому на последнем ПМЭФ Владимир Путин предостерег экономический блок правительства Турции, которое ради западных кредитов соглашается на ограничения торгово-экономических связей с Россией. Пресс-секретарь Кремля Д. Песков во время саммита ШОС в Астане заявил, что Р.Т. Эрдоган не может быть посредником в украинском урегулировании. Когда на ВЭФ у В. Путина спросили, кто может стать медиатором в этом вопросе, он назвал Китай, Индию и Бразилию, не упомянув Турцию. Очевидно, Кремль дает понять, что страна-посредник должна быть действительно нейтральной и не находиться в зависимости от Запада. Турция всячески демонстрирует готовность к проведению многосторонней политики — принимает участие в саммитах ШОС и БРИКС, но из-за экономических проблем вынуждена ориентироваться на западных партнеров по НАТО.

Еще одним препятствием для турецкой дипломатии можно считать необходимость концентрации внимания сразу на нескольких геополитических направлениях. С октября 2023 г. Турция переместила фокус своей дипломатии на конфликт в Газе — Р.Т. Эрдоган и его глава МИД проводят встречи с коллегами из региона, добиваясь консолидации арабо-мусульманского мира для прекращения операции Израиля в палестинском анклаве. Как один из главных союзников ХАМАС и в более широком смысле Палестины, он несет персональную ответственность за их судьбу. Сейчас, когда конфликт расширяется, Анкара еще больше будет погружена в региональную повестку.

Вероятно, Турция будет продолжать борьбу за реанимацию стамбульского процесса (учитывая при этом реалии конфликта и интересы России), но прозападные тренды в ее внешней политике могут создать серьезные помехи на этом пути. Состоявшийся 1 августа в Анкаре обмен заключенными, а также заявление В. Путина о том, что стамбульские договоренности должны стать базой для переговоров, доказывают сохранение у Турции шансов на успех. В то же время необходимым условием для старта мирного процесса — будь то в Стамбуле, Женеве или Пекине — остается согласие поддерживаемого США и ЕС киевского режима к компромиссам и переговорам с Россией.