Индия на Южном Кавказе: значение для России, Ирана и Турции

Сегодня на Южном Кавказе, как и во многих других региональных подсистемах, расширяется присутствие не-Запада и глобального Юга. В этом смысле наиболее заметную роль продолжает играть Индия. Во многом Нью-Дели является фактором, способным влиять на различные региональные процессы. Наличие индикаторов долгосрочной перспективы присутствия на региональном уровне (реализация транспортных коридоров), выстраивание стратегического характера отношений как с ключевыми центрами силы на Южном Кавказе, так и непосредственно с государствами региона на двустороннем уровне свидетельствуют о возможностях стать актором, способным определять процессы в регионе, а не только влиять на них.

Подход Индии к Южному Кавказу не только соотносится с российскими и иранскими интересами в регионе, но и дополняет их. В связи с этим определенный интерес может представлять обсуждение региональных вопросов на существующих международных платформах с участием России, Ирана и Индии (например, ЕАЭС и БРИКС), к которому уже присоединился Иран. При этом можно выделить как минимум две точки столкновения интересов с Турцией. В этой связи не исключено определенное противодействие со стороны Анкары, в первую очередь, на политико-дипломатическом уровне.

В свою очередь интересы России и Индии на Южном Кавказе не только не сталкиваются, но и взаимодополняют друг друга. Индия не нацелена на замещение позиций Москвы. Наоборот, содействует сохранению статус-кво, снижая вероятность конфликта через поддержание союзника России и рассматривает регион и Армению в качестве связующего звена с ЕАЭС.

Современная трансформация миропорядка сопровождается ростом и укреплением новых центров силы, расширяющих географию своего присутствия. Один из таких центров — Индия, которая за последний год стала заметным актором на Южном Кавказе.

Южный Кавказ в фокусе Индии

Иван Тимофеев:
Как Индии удается сохранить баланс связей с Россией и Западом

Динамика на Южном Кавказе за последние годы изменила привычный баланс сил в регионе. На фоне традиционной ведущей роли России более активную роль стали играть как региональные игроки — Иран и Турция, так и внерегиональные — Франция, ЕС, США. Конкуренция за присутствие «на земле», а также за переговорные форматы сегодня определяет региональный баланс. Важным компонентом, способным повлиять на региональную динамику, является становление нового актора в лице Индии.

Стоит отметить, что до момента, когда Индия стала заметна на Южном Кавказе, определенную активность проявлял Пакистан. В 2017 г. между Баку, Анкарой и Исламабадом было подписано трехстороннее заявление о сотрудничестве в регионе. Позже, в 2020 г., Пакистан оказывал Азербайджану поддержку во время войны в Нагорном Карабахе. Исламабад регулярно участвовал в учениях с Анкарой и Баку, которые носили название «Три брата». В январе 2021 г. между сторонами была подписана трехсторонняя Исламабадская декларация, в которой подчеркнута солидарность с правительством и народом Азербайджана после войны. Также было обозначено, что стороны придают большое значение усилиям, способствующим миру, стабильности и развитию в своих регионах (Южном Кавказе и Южной Азии), а также «стремятся продвигать эти идеалы для общего процветания и безопасности в более широком регионе». Позже, в июле того же года была подписана трехсторонняя Бакинская декларация, призванная внести вклад в укрепление стратегических связей между тремя странами. Между сторонами реализовывалось военное и военно-техническое сотрудничество. Вместе с тем расширение географии присутствия Пакистана не осталось без внимания со стороны Индии.

Стоит отметить, что в отношениях Индии и Азербайджана есть одно серьезное препятствие — последний поддерживает пакистанскую точку зрения на кашмирский вопрос. Аналогичную позицию по данному вопросу занимает и Турция. Данный трехсторонний формат Анкара — Баку — Исламабад проявился в Нагорно-Карабахском конфликте 2020 г., когда оба участника активно поддерживали действия Азербайджана. Трехстороннее сотрудничество также вдохновило Индию на создание собственного трехстороннего формата — Индии, Армении и Ирана. Примечательно, что Армения демонстрирует однозначную поддержку индийского подхода к Кашмиру. Данное трехстороннее сотрудничество сосредоточено в основном на коммуникациях и управлении ресурсами. Однако в будущем его можно рассматривать как противодействие растущему сотрудничеству уже существующего формата Анкара — Баку — Исламабад.

Сегодня Индия становится ключевым партнером Армении в области военно-технического сотрудничества. Ранее эту позицию занимала Россия, на которую приходилось более 93% вооружения и военной техники Армении в период 2011–2020 гг. Позже, в 2021 г., Ереван и Москва подписали новое соглашение по поставке вооружений. Однако ввиду невозможности исполнить обязательства по контракту в связи с началом конфликта на Украине, российские производители не смогли доставить технику в короткие сроки. Таким образом, в данной сфере образовался вакуум, который Еревану было необходимо оперативно заполнить, поскольку Баку продолжал закупать вооружение главным образом из Израиля и Турции, оказывая военное давление на Армению.

По разным оценкам, суммарный объем контрактов вооружения и военной техники составляет около 2 млрд долл. с широкой номенклатурой. Контракты включают РСЗО «Пинака», радары SWATHI, противотанковые ракеты с боеприпасами, 155-мм артиллерийские орудия и системы борьбы с БПЛА. Примечательно, что Армения стала первым иностранным оператором ЗРК «Акаш». По оценкам индийских специалистов, став самым крупным импортером индийского оружия, Армения постепенно превращается в стратегического партнера Индии на Южном Кавказе. Помимо военных сделок еще одним важным прогрессом в оборонной сфере стало взаимное назначение сторонами военных атташе.

Сергей Мелконян:
Армяно-российские отношения: в поиске новой формулы

Другое важное направление сотрудничества между Ереваном и Нью-Дели, которое имеет стратегическое измерение, — транспортно-логистическое. Обе страны заинтересованы в реализации международного транспортного коридора «Персидский залив — Черное море». Данный проект призван связать Индию с рынками ЕАЭС и ЕС через Иран, Армению, Грузию и Черное море, особенно учитывая тот факт, что Индия сталкивается с проблемами в логистике с ЕС как через Россию из-за конфликта на Украине, так и через Суэцкий канал из-за перегруженности и растущей напряженности в Красном море. Согласно плану, грузы будут доставляться до иранского порта «Чабахар», далее через территорию Армении и Грузии они могут попасть на российский и европейский рынки. С продолжением экономического роста, а также расширением географии напряженности на Ближнем Востоке, для Нью-Дели важно диверсифицировать торговые маршруты для более быстрой и безопасной связи с важными для него рынками.

Остальные направления сотрудничества между Арменией и Индией являются второстепенными, но призваны поддерживать растущий уровень отношений. Об этом свидетельствует характер обсуждаемых и подписываемых соглашений о сотрудничестве в области экономики, инвестиций, энергетики, таможенного контроля, миграции и др.

Значение для России

Постепенное расширение присутствия Индии на Южном Кавказе может быть встречено региональными игроками по-разному, все будет зависеть от того, насколько интересы пересекаются или сталкиваются. Учитывая роль и место региона в современной внешнеполитической стратегии России, предлагается обратить внимание на следующие последствия.

Во-первых, противостояние России и Запада уже проецируется на региональные подсистемы и воспринимается как игра с нулевой суммой. В этом контексте Индия не является частью коллективного/политического Запада и не транслирует его интересы. Конкуренция в регионе, которая входит в сферу интересов России, не стоит на повестке Индии. Поэтому расширение присутствия Нью-Дели на Южном Кавказе не представляет для Москвы игру с нулевой суммой.

Во-вторых, Индия рассматривает Армению в качестве моста к ЕАЭС. Между сторонами продолжаются переговоры о создании зоны свободной торговли, Нью-Дели готовится стать страной наблюдателем ЕАЭС в текущем 2024 г. В этом контексте Армения воспринимается в качестве естественного продолжения экономического союза, способного связать ЕАЭС и Индию.

В-третьих, поставка Индией вооружения в Армению, единственному союзнику России по линии ОДКБ и ЕАЭС в регионе, приводит к укреплению военного потенциала Еревана. Это, в свою очередь, содействует выравниванию баланса сил на Южном Кавказе, снижая риск новой эскалации, что соотносится с интересами Москвы. На фоне невозможности России поставить вооружение, Армения нашла компромиссную опцию (с политической точки зрения) в лице незападного партнера.

Александр Королёв:
Проактивная vs реактивная: промежуточные итоги внешнеэкономической политики ЕАЭС

В-четвертых, важным звеном сопряжения ЕАЭС и Индии должна стать реализация торгового маршрута «Персидский залив — Черное море», который не только не противопоставляется российской инициативе «Север — Юг», но и дополняет ее. В этом контексте важную роль сыграет Иран, подписавший соглашение о ЗСТ с ЕАЭС, и по территории которого будут проходит коммуникации, связывающие Индию с Арменией, а далее — с Россией и всем рынком союза.

Таким образом, на Южном Кавказе интересы России и Индии не только не сталкиваются, но и взаимодополняют друг друга. Индия не нацелена на замещение позиций Москвы. Наоборот, содействует сохранению статус-кво, снижая вероятность конфликта через поддержание союзника России и рассматривает регион и Армению в качестве связующего звена с ЕАЭС.

Значение для Ирана

Расширение присутствия Индии на Южном Кавказе важно для Ирана с нескольких перспектив. Во-первых, повышение транзитной роли Тегерана не только на региональном, но и на глобальном уровне. Участие Индии в модернизации порта «Чабахар» и ее последующее вовлечение в развитие транспортного коридора «Персидский залив — Черное море» и «Север — Юг» закрепит позиции Ирана в качестве хаба, соединяющего Индию с Европой и Россией. Данные маршруты могут повысить свою актуальность в качестве альтернативного пути на фоне продолжающейся эскалации по периметру традиционных ближневосточных маршрутов. В этом смысле содействие Армении, по территории которой будут пролегать данные маршруты, ускорит процесс реализации проектов и повысит значение Ирана.

Во-вторых, развитие военно-технического сотрудничества между Ереваном и Нью-Дели будет способствовать наращиванию военного потенциала Армении. Сегодня Ирану приходится проводить активную и во многом превентивную политику для сохранения статус-кво и недопущения усиления турецко-азербайджанского блока. Данная активность приводит к необходимости аккумулировать политико-дипломатические и военные средства, как это было, например, в 2022 г., когда Тегерану удалось остановить «масштабную агрессию Азербайджана против Армении». Подобные действия не могут не создавать напряжение в отношениях между Тегераном и Баку. Вместе с тем Еревану приходится задействовать дополнительные инструменты сдерживания, например, размещая наблюдательную миссию ЕС на границе. Поэтому повышение возможностей Армении в области обороны приведет к ситуации, когда Ереван станет монопольным провайдером своей безопасности и не будет искать дополнительную поддержку как со стороны ЕС, так и со стороны Ирана.

В-третьих, укрепление позиций Индии на Южном Кавказе будет способствовать выравниванию регионального баланса. Сегодня наличие таких внерегиональных акторов как Израиль и Пакистан на стороне Азербайджана, которые имеют конфронтационные или конкурентные отношения с Ираном, закрепляют диспропорцию сил. Поэтому, если вовлечение Индии в регион, а также ее сближение с Арменией нивелирует очевидный дисбаланс, то Иран может встретить такую перспективу положительно.

Роза Байрамлы:
МТК «Север — Юг» и его влияние на развитие отношений Азербайджана и России

Резюмируя, можно отметить, что интересы Индии и Ирана на Южном Кавказе во многом комплементарны как в вопросе развития коммуникаций и повышения роли Ирана, так и выравнивания баланса сил в регионе. Единственная проблема, которая может вызывать «некую ревность», — предпочтение Армении развивать военно-техническое сотрудничество с Индией, а не с Ираном. Тегеран был готов предоставить Еревану необходимое вооружение, однако армянская сторона воздержалась от сотрудничества в военно-технической сфере с этой стороной. При этом регулярное предоставление Тегераном своего пространства для транзита индийского вооружения в Армению свидетельствует об отсутствии реального конфликта интересов. Поэтому данный фактор может восприниматься как здоровая конкуренция за дополнительный рынок вооружения.

Значение для Турции

Одним из выгодоприобретателей изменения баланса на Южном Кавказе по итогу войны 2020 г. является Турция. Она легитимировала свое военное присутствие в регионе, подписала стратегический документ с Азербайджаном и успешно продвинула свой переговорный формат «3+3», который был принят ключевыми центрами силы — Россией и Ираном. То есть, расширение политико-дипломатического и военного присутствия Турции на Южном Кавказе позволяет Анкаре влиять, а иногда и определять повестку в регионе.

Появление нового актора в лице Индии может иметь последствия для Турции в контексте баланса сил в регионе и транспортных коммуникаций. В первом случае последствия развития военно-технического сотрудничества между Ереваном и Нью-Дели не соотносятся с интересами Анкары в регионе, поскольку перекалибровка баланса сил будет направлена не в пользу стратегического союзника Турции. Однако наиболее приоритетным вопросом в данном контексте может быть реализация транспортно-логистических маршрутов, которые продвигает Индия. Современная Турция, имеющая глобальные амбиции, реализует ряд проектов, которые направлены на укрепление ее позиций в системе коммуникаций (как транспортных, так и энергетических). Данное направление политики призвано превратить Турцию в один из ведущих хабов. В этой связи реализуются разные проекты в области коммуникаций и энергетики — «Срединный коридор», «Южный газовый коридор» и другие. Как правило, данные маршруты являются широтными и соединяют Европу с Азией по линии «Запад — Восток» через территорию Турции. В этом смысле они конкурируют с долготными транспортными маршрутами «Север — Юг» и «Персидский залив — Черное море», которые проходят через территорию Ирана. Реализация данных проектов не только укрепит позиции Тегерана в борьбе за региональное лидерство, но лишит Анкару роли хаба, которую она стремится монополизировать. И важным звеном в этом контексте является Индия, которая содействует как раскрытию транспортного потенциала Ирана, так и включается в коммуникационные проекты на Южном Кавказе.

***

Лана Раванди-Фадаи:
Международный транспортный коридор «Север — Юг» и его значение для Ирана

Сегодня на Южном Кавказе, как и во многих других региональных подсистемах, расширяется присутствие не-Запада и глобального Юга. В этом смысле наиболее заметную роль продолжает играть Индия. Во многом Нью-Дели является фактором, способным влиять на различные региональные процессы. Наличие индикаторов долгосрочной перспективы присутствия на региональном уровне (реализация транспортных коридоров), выстраивание стратегического характера отношений как с ключевыми центрами силы на Южном Кавказе, так и непосредственно с государствами региона на двустороннем уровне свидетельствуют о возможностях стать актором, способным определять процессы в регионе, а не только влиять на них.

Подход Индии к Южному Кавказу не только соотносится с российскими и иранскими интересами в регионе, но и дополняет их. В связи с этим определенный интерес может представлять обсуждение региональных вопросов на существующих международных платформах с участием России, Ирана и Индии (например, ЕАЭС и БРИКС), к которому уже присоединился Иран. При этом можно выделить как минимум две точки столкновения интересов с Турцией. В этой связи не исключено определенное противодействие со стороны Анкары, в первую очередь, на политико-дипломатическом уровне.