Иран не признаёт российскими Крым, ЛНР и ДНР. Почему?

Министр иностранных дел Исламской Республики Иран (ИРИ) Хосейн Амир Абдоллахиан в интервью турецкому телеканалу «TRT World» 19 января неожиданно повторил официальную позицию Тегерана по украинскому конфликту: «Мы не стремимся к двойным стандартам. Мы выступаем против войны в Ираке, Сирии, Йемене, Палестине и Афганистане. И точно так же мы выступаем против [военного конфликта] и перемещения людей на Украине. С другой стороны, мы признаем суверенитет и территориальную целостность стран в рамках международного права, и по этой причине, несмотря на прекрасные отношения между Тегераном и Москвой, мы не признали отделение Крыма от Украины. Мы не признали отделение Луганска и Донецка от Украины, потому что мы настаиваем на нашем последовательном принципе во внешней политике».

В заявлении министра нет ничего нового. Иран выступал за территориальную целостность Украины, против украинского конфликта, и когда Крым вошел в состав России в 2014 г., и когда в феврале 2022 г. началась Специальная военная операция. Подобное отношение Тегерана к событиям на Украине и вокруг нее не является чем-то экстраординарным — тех же взглядов на эту проблему придерживается подавляющее большинство стран. Напомним, что Крым признали российским только Афганистан, Венесуэла, Куба, Никарагуа, Северная Корея, Сирия, а ДНР и ЛНР в составе РФ — Абхазия, Северная Корея, Сирия и Южная Осетия. Остальные 185 стран – членов ООН не признают «новые территории» РФ, но в то же время некоторые из них стараются не высказываться об этом слишком часто.

Заявление главы МИД ИРИ Х.А. Абдоллахиана представляется политическим посланием многим адресатам и внутри страны, и за ее пределами. Конечно, оно не было личной инициативой министра — это мнение и позиция умеренного фланга всего иранского истеблишмента на кризисном, критически важном этапе иранской истории.

Министр иностранных дел Исламской Республики Иран (ИРИ) Хосейн Амир Абдоллахиан в интервью турецкому телеканалу «TRT World» 19 января 2023 г. неожиданно повторил официальную позицию Тегерана по украинскому конфликту: «Мы не стремимся к двойным стандартам. Мы выступаем против войны в Ираке, Сирии, Йемене, Палестине и Афганистане. И точно так же мы выступаем против [военного конфликта] и перемещения людей на Украине. С другой стороны, мы признаем суверенитет и территориальную целостность стран в рамках международного права, и по этой причине, несмотря на прекрасные отношения между Тегераном и Москвой, мы не признали отделение Крыма от Украины. Мы не признали отделение Луганска и Донецка от Украины, потому что мы настаиваем на нашем последовательном принципе во внешней политике».

В заявлении министра нет ничего нового. Иран выступал за территориальную целостность Украины, против украинского конфликта, и когда Крым вошел в состав России в 2014 г., и когда в феврале 2022 г. началась Специальная военная операция (СВО). Подобное отношение Тегерана к событиям на Украине и вокруг нее не является чем-то экстраординарным — тех же взглядов на эту проблему придерживается подавляющее большинство стран. Напомним, что Крым признали российским только Афганистан, Венесуэла, Куба, Никарагуа, Северная Корея, Сирия, а ДНР и ЛНР в составе РФ — Абхазия, Северная Корея, Сирия и Южная Осетия. Остальные 185 стран – членов ООН не признают «новые территории» РФ, но в то же время некоторые из них стараются не высказываться об этом слишком часто.

Причины высказываний Х. А. Абдоллахиана

Иван Тимофеев:
США — Иран: почему буксует сделка?

Высказывания иранского министра иностранных дел поднимают вопрос: почему это было сделано именно сейчас, к тому же максимально публично? По всей вероятности, это связано с вызовами, с которыми сталкивается Иран в своей внешней и внутренней политике в последнее время. Здесь имеется в виду и сложнейшая социально-экономическая и политическая обстановка в стране, и противоречивая, и неоднозначная, небезоблачная диспозиция ИРИ на международной арене.

Заявление Хосейна Амира Абдоллахиана можно рассматривать как послание, месседж, в первую очередь, зарубежным силам в попытке нивелировать трудности, охватившие Иран. Для этого глава иранского МИД целенаправленно выводит Иран из гипотетического союза с Россией, настаивая, по сути, на нейтралитете ИРИ в украинском кризисе — наиболее значимом ныне международном событии, — чтобы не раздражать потенциальных, прежде всего, западных партнеров.

Если говорить о внешнеполитических аспектах целей Х.А. Абдоллахиана, то здесь просматривается стремление доказать миру, что ИРИ, несмотря все наветы на нее, упорно и постоянно отстаивает абсолютный приоритет международного права. И это, по словам министра, является «последовательным принципом во внешней политике» Ирана, который руководствуется международными нормами и законами, касающимися суверенности и территориальной целостности государств. Вместе с тем, делая такие заявления, он ставит логическую мину под ирано-российские отношения. Не признавая «новые территории» РФ и настаивая на принципах международного права, глава МИД ИРИ тем самым декларирует юридическую неправомерность деятельности России в украинском конфликте.

Вполне вероятно, что еще одним адресатом послания Х.А. Абдоллахиана были оппоненты Ирана в переговорном процессе по восстановлению ядерной сделки — СВПД (Совместного всеобъемлющего плана действий). Известно, процесс этот был приостановлен в связи с обвинениями со стороны западных стран в поставках беспилотников России и жестких подавлениях протестных выступлений в ИРИ, которые начались в сентябре 2022 г.

По информации СМИ, опровергаемой в Тегеране, иранцы и американцы без особой огласки контактируют в рамках ООН в Нью-Йорке по вопросу возобновления переговоров по СВПД и дальнейшей его судьбе. Вне всякого сомнения, реанимация ядерной сделки и, соответственно, снятие финансово-экономических санкций с Ирана выгодно всем участникам переговоров (по разным причинам), кроме, возможно, РФ. Научный руководитель Института востоковедения РАН, академик Виталий Наумкин объясняет: «Как ни парадоксально, Россия, декларируя приверженность СВПД, в случае заключения “ядерной сделки” между США и Ираном с последующим снятием санкций рискует столкнуться с более сдержанной позицией Тегерана по Украине» [1]. Это абсолютно так, поскольку снятие с ИРИ санкций означает восстановление масштабного финансово-экономического сотрудничества Ирана со многими развитыми странами, которые ныне поддерживают санкционный режим против Тегерана. В этом случае роль России в партнерской деятельности с ИРИ сокращается.

Для Ирана проблема санкций — жизненно важный вопрос. В первую очередь Тегеран волнует, конечно, не восстановление СВПД, а снятие санкций (что неразрывно связано), ведь экономическая ситуация в стране остается напряженной. Национальная валюта обесценивается — 22 декабря 2022 г. иранский риал упал до нового исторического минимума, преодолев порог в 400 тыс. риалов по отношению к доллару США, а 22 января — скатился до 450 тыс. риалов за доллар на фоне экономического кризиса. К этому времени риал потерял более 50% своей стоимости по сравнению с серединой 2021 г. и более 30% — с декабрем 2021 г.

Падение риала разгоняет инфляцию, которая достигла 52,2% (в сфере продовольствия — 81,2%). При этом ВВП на душу населения упал почти до 2 100 долл. В этих условиях правительство президента ИРИ Эбрахима Раиси с трудом, но все же смогло доработать бюджет на следующий год, начинающийся в Иране 21 марта. Причем он основывается на прогнозируемом экспорте 1,4 млн барр. нефти в день по средней цене 85 долл. за баррель (что маловероятно). При этом судьба Седьмого пятилетнего Национального плана развития страны (2022–2026 гг.) все еще находится в подвешенном состоянии из-за отсутствия экономической и финансовой ясности в условиях санкций и международной изоляции.

Петр Кортунов:
СВПД 1.01 — сейчас или никогда

Известный иранский экономист и ученый Мохсен Ренани, отклонив предложения Исследовательского центра меджлиса участвовать в работе над новым пятилетним планом, отметил, что в настоящее время Ирану нужен выход из продолжающегося кризиса и решение для обеспечения стабильности. Он подытожил: «Как мы можем думать о плане развития, когда обменный курс доллара США, вероятно, достигнет 500 тысяч риалов к концу марта? Ситуация с государственными доходами неясна, тень [военного конфликта] в Украине приближается к нам с каждым днем, переговоры по СВПД прекращены, правительство теряет доверие общественности, которое находится на самом низком уровне за четыре десятилетия, а бегство капитала из Ирана набирает обороты».

Тегерану просто необходимо снятие санкций. Именно поэтому в том же интервью турецкому телеканалу «TRT World» 19 января глава МИД Ирана Х.А. Абдоллахиан заявил, что Иран готов вернуться к заключительному этапу переговоров по ядерной сделке: «Мы готовы сделать последний шаг в рамках предыдущих переговоров, но без предварительных условий, с реалистичным подходом с целью защиты прав и реализации национальных интересов Ирана».

Если принимать во внимание заявления главы иранского МИД во время интервью и то, что иранская сторона внезапно отменила запланированный на 17 января визит иранского министра в Москву, в ходе которого должны были обсуждаться в том числе вопросы СВПД, а Х.А. Абдоллахиан вместо российской столицы отправился в турецкую, то картина вырисовывается странная по отношению к Москве. Видимо, либо давление на Иран извне было достаточно сильным, либо экономическая ситуация в стране настолько удручающая, что перспектив социально-экономического развития не просматривается, или все вместе, но Тегеран явно демонстрирует намерение решить вопрос о снятии санкций.

Сепаратизм в Иране

Есть и еще одна причина, которая, несомненно, коррелируется с заявлением министра Х.А. Абдоллахиана, причем именно во внутриполитической сфере — и это сепаратизм. Исламская Республика Иран — многонациональное государство. Из 86 млн жителей, по разным оценкам, 45–55 млн человек — персы, которые проживают на территории всей страны; число азербайджанцев составляет от 17 до 30 млн человек, в основном они заселяют северо-западные провинции ИРИ, граничащие с Турцией, Азербайджаном, Арменией. Правда, часто Тегеран называют самым большим в мире азербайджанским городом. Курды (около 8 млн человек) проживают на западе Ирана, в провинциях, граничащих с Ираком (Иракским Курдистаном). Белуджи (около 3 млн человек) заселяют юго-восточную часть страны, провинции Белуджистан и Систан, расположенные на границе с Афганистаном и Пакистаном; белуджи исповедуют суннитскую версию ислама. Арабы (более 2 млн человек) проживают на юге и населяют в основном провинции Хузистан, Фарс и побережье Персидского залива, останы Бушир и Хормозган; они также исповедуют суннизм. В ИРИ проживают и представители других национальных меньшинств.

Несмотря на то, что лидер исламской революции и основатель ИРИ аятолла Хомейни отрицал такие понятия как национальность, этнос, утверждая, что главное — объединяющий всех ислам, в Исламской Республике сложилась чрезвычайно сложная ситуация с национальным вопросом. На протяжении многих десятилетий представители национальных меньшинств вели многоплановую борьбу с персидским шовинизмом. Это относится, прежде всего, к иранским азербайджанцам, курдам, белуджам и арабам. Причем зачастую сунниты арабы и сунниты белуджи боролись и против шиитского шовинизма персов.

Как уже отмечалось, эти этносы сконцентрированы на границах страны, что неоднократно использовалось ими для выдвижения лозунгов отделения от Ирана и создания независимого государства, или присоединения к странам, где их соплеменники в большинстве. Более того, иногда сепаратистские идеи (и не только идеи) экспортировались из этих стран в Иран. Безусловно, глобальные и региональные противники ИРИ — явные и скрытые — всегда готовы способствовать обострению этнических противоречий в Иране в надежде расчленить страну, ослабить или даже снести существующий режим.

Лана Раванди-Фадаи:
Развитие взаимоотношений Ирана с Азербайджаном и Арменией: история, современность и прогноз

В последние месяцы националистическая волна поднялась в ИРИ на фоне антиправительственных выступлений и протестов, начавшихся в середине сентября 2022 г.; угроза изменения границ возросла. В этих условиях неисключено, что в случае признания Крыма и новых регионов России Тегераном к нему может поступить запрос от наиболее активных представителей нацменьшинств о проведении референдумов в провинциях Иранского Азербайджана, Иранского Курдистана, Иранского Белуджистана или от арабов, проживающих на юге.

В том числе для предотвращения такого опасного для режима развития событий в этот непростой период, характеризуемый обострением социально-политической обстановки в стране, министр и сделал известное заявление.

Заявление министра и элиты

Заявление Х.А. Абдоллахиана было адресовано и иранским элитам, ведущим жесткую политическую борьбу в рамках режима. Исламская Республика Иран — сложное государство, как с точки зрения своей официальной конструкции, так и неофициальных институтов, так или иначе воздействующих на политику Тегерана.

В ИРИ центром принятия решений является верховный лидер аятолла Хаменеи и его офис. Важнейшая структура, которая порой принимает самостоятельные решения (иногда с одобрения лидера, а иногда — и без) — это сверхрадикальный Корпус стражей исламской революции (КСИР), являющийся, по сути, государством в государстве [2]. Надо отметить, что бывший президент ИРИ (2013–2021 гг.) Хасан Роухани пытался ограничить внешнеполитическую и экономическую роль КСИР, но безуспешно.

Другие конституционные органы (меджлис, правительство, МИД) обладают скромными возможностями по прямому влиянию на политику Тегерана.

При этом следует учитывать, что сегодня во всех властных структурах подавляющее большинство имеет радикальная фракция политической элиты Ирана, настаивающая на бескомпромиссной борьбе с США, Израилем, Западом и выступающая против восстановления СВПД, за сближение с Москвой, в том числе и в военно-технической сфере.

Однако угрожающая основам режима, неспокойная и нестабильная внутриполитическая и экономическая ситуация в ИРИ вывела из обморока и растерянности либералов и реформаторов, которые находились в таком состоянии после президентских выборов 2021 г., разбудила умеренных консерваторов, а также заставила некоторую часть радикалов задуматься о будущем страны.

Итак, политический ландшафт в Иране отнюдь не однообразен. Раскол в элитах произошел по линии комплекса проблем, связанных именно с будущим страны. Конкретнее — кто «за», кто «против» в вопросах СВПД и снятия санкций, выбора политического вектора (Россия или Запад), российско-украинского конфликта и что думает о роли в нем ИРИ.

Илья Веденеев:
Курдистан — 2022: перекресток противоречий

Так, КСИР и радикалы выступают против восстановления ядерной сделки, ограничивающей ядерные амбиции ИРИ. Не надо забывать, Корпус создал и активно использовал пути и методы обхода санкций еще с 2012 г., получая в свое распоряжение огромные потоки «серой» и «черной» валюты. Президент Э. Раиси в беседе с членом Совета по целесообразности ИРИ Мохаммадом Садром сказал, что «в Иране существует серьезная оппозиция СВПД со стороны некоторых сил безопасности, тех, кто извлекает выгоду из санкций, и тех, кто не понимает сути международных отношений».

Естественно, умеренные (и не только) политики, а также большинство ученых и бизнесменов с надеждой на перспективные связи с Западом выступают за СВПД, точнее — за снятие санкций. Именно эта часть элиты настроена оппозиционно по отношению к России, ее политике и военно-техническим связям ИРИ с РФ.

Профессор-экономист Камран Надери считает: «Условием экономического роста является то, что страна может поделиться своими возможностями с миром. Если эта взаимосвязь не наладится, страны не смогут обеспечить средства для благосостояния своих граждан должным образом, поэтому пока наше правительство выдвигает лозунги о том, что экономический рост возможен без СВПД, оно будет сбиваться с пути. Ни одно из обещаний, данных правительством в экономической области, не будет выполнено, если они не изменят направление политики и не восстановят свою связь с миром».

Доктор политических наук и международных отношений Пуриа Набипур пишет о ирано-российских отношениях: «У России традиционно своекорыстный и агрессивный подход. Обеспокоенность Ирана состоит в том числе в непредсказуемости взаимодействия России с Западом, историческом недоверии Ирана к России и опыте вмешательства колониальных держав в дела Ирана, восходящий к исторической памяти иранцев; все это входит в число факторов, влияющих на принятие внешнеполитических решений Ираном. Взлеты и падения в отношениях Тегерана и Москвы делают практически невозможным создание стратегического альянса». Ему вторит политолог профессор Хасан Бехештипур: «Отношения Ирана с Россией не находятся даже на уровне стратегического партнерства, не говоря уже о стратегическом союзе. Существует много препятствий на пути к стратегическому союзу с Россией, и до этой цели еще далеко».

***

Подводя итог, можно процитировать слова уже упомянутого г-на Мохаджери, которыми обратился к руководству страны: «У вас еще есть время изменить политику в отношении [военного конфликта] на Украине. Не стоит складывать все яйца в российскую корзину. Этот метод противоречит политике “ни на восток, ни на запад” [3], которая является ядром внешней политики Исламской Республики Иран».

Заявление главы МИД ИРИ Х.А. Абдоллахиана представляется политическим посланием многим адресатам и внутри страны, и за ее пределами. Конечно, оно не было личной инициативой министра — это мнение и позиция умеренного фланга всего иранского истеблишмента на кризисном, критически важном этапе иранской истории.

Этот этап характеризуется чрезвычайно сложной ситуацией в Иране и вокруг него. В последние дни ее усугубили и недавние атаки «неизвестных» дронов на несколько иранских военных объектов. Как и чем ответит Тегеран, как отреагирует идеологически расколотое население Ирана на происки врагов и на решение руководства?

1. Наумкин В.В. Новые моменты в ближневосточной политике Соединенных Штатов Америки // Проблемы национальной стратегии. 2022. № 5 (74). С.14-25. D0I: 10.52311/2079-3359_2022_5_14. Стр. 20.

2. См. Сажин В.И. Корпус стражей исламской революции Ирана – государство в государстве // Журнал Контуры глобальных трансформаций: политика, экономика, право. – 2017 – № 10 (3). – С. 83–109.

3. Это главный лозунг исламской революции 1979 г.: «На Шарги, на Гарби — Энгелабе Эслами!» «Ни Восток, ни Запад — только исламская революция!».

4. Patrick Wintour. Row brews in Iran over use of its drones in Ukraine war by Russia.