Ирина Хакамада: люди доросли до того, чтобы играть по прозрачным правилам
Вход
Авторизуйтесь, если вы уже зарегистрированы
(Нет голосов) |
(0 голосов) |
Одна из самых известных женщин российской политики, сторонница либеральных идей Ирина Хакамада поделилась с редактором сайта РСМД Марией Смекаловой своим взглядом на перспективы либерализма в России, предложила свой сценарий урегулирования украинского кризиса, а также раскрыла секреты ведения успешных переговоров с иностранными партнерами.
Одна из самых известных женщин российской политики, сторонница либеральных идей Ирина Хакамада поделилась с редактором сайта РСМД Марией Смекаловой своим взглядом на перспективы либерализма в России, предложила свой сценарий урегулирования украинского кризиса, а также раскрыла секреты ведения успешных переговоров с иностранными партнерами.
Вы яркий представитель либерализма в России. Либерализм – понятие достаточно широкое. Как Вы его понимаете? Есть ли у либерализма в России своя специфика, или эта модель универсальна для всех?
Либерализм в чистом виде не существует ни в одной стране. Потому что это скорее не политический режим, а философия, которая во главу угла ставит естественные права и свободы человека. Вы же понимаете, что рождение человека с естественным правом на свободу говорить и думать, правом на религиозное вероисповедание и частную собственность – это выдумка?
Это искусственная идея, созданная философами либерального направления, тем же Джефферсоном. Поскольку государство всегда выступало в качестве института насилия, то со временем в противовес такой модели появилась философия либерализма. У нее есть универсальные, фундаментальные ценности: разделение власти, независимая судебная система, свободные СМИ, институт частной собственности, право человека на получение всех доступных возможностей в обществе. Далее эта философия реализовывалась в разных странах по-своему, в зависимости от национального характера, географического положения и исторического периода формировались национальные модели с либеральной философией и демократическим режимом. Поэтому получилось, что при базовой универсальности принципов либерализма, англосаксонская модель Соединенных Штатов Америки и Великобритании сильно отличается от континентальной – французской, итальянской или испанской. То, что выстроено в Японии, в Индии существенно отличается от всего западного мира. Но все это либерализм.
Можем ли мы вообще говорить о российском либерализме?
Когда говорят, что либерализм в нашей стране исчерпал свои исторические возможности, мы должны понимать, что его в качестве модели, адаптированной к национальным условиям, в России не было. В 1990-е годы произошли процессы так называемого либертаризма: освободили рынок, создали институты, но в то же время была написана конституция, при которой президент имел огромную власть, мало ограниченную парламентом. А в 1993 году, когда был расстрелян Белый дом, и после 1996 года были показаны все возможности и ограничения этой модели. Олигархия и монополии сформировались на рынке раньше, чем экономическая конкуренция, малый бизнес не был развит, а средства массовой информации с 1996 года находились под влиянием крупного капитала. Все эти годы происходило свертывание демократических институтов, и, в конечном счете, Россия пришла к некой смешанной модели авторитаризма и имитационных демократических институтов.
Россия может быть либеральным государством, в этом есть необходимость?
По-моему, есть и необходимость, и потенциал. Опыт других стран показывает, что самые развитые экономики на больших территориях (мы не берем Сингапур) чаще всего идут по либерально-демократическому пути и демонстрируют, невзирая на кризисы, успешное продвижение в будущее. Да, есть пример Китая, но Китай – азиатский игрок, надо учитывать его менталитет. Все-таки конфуцианство и китайская традиция сильно отличаются от русской традиции. Русский народ – проевропейский. Наши цари, двор, элита в XVIII–XIX веках говорили по-французски и по-английски лучше, чем по-русски. Петр Первый сделал свое дело. Зачем же отказываться от своих корней? Мы не саудиты, не китайцы, и именно в силу специфики нашего менталитета я считаю, что мы в большей степени европейцы. Сложно судить, насколько народ готов к либеральным преобразованиям. Здесь встает вопрос курицы и яйца: власть считает, что народ не дорос до того, чтобы жить по прозрачным правилам, и нужно использовать страх как инструмент управления людьми, а я считаю, что люди доросли и их сдерживают уже искусственно.
Сейчас ключевую роль играет свободный рынок, однако в России растет число госкорпораций. Противоречит ли их наличие основам рыночной экономики или они являются ее частью?
Противоречит. Будучи кандидатом экономических наук, я базирую свое знание на фундаментальном образовании, в том числе, на трудах Карла Маркса. Моя диссертация была посвящена тому, что любая монополия и вмешательство государства, с одной стороны, – процесс естественный, а с другой – нужно сдерживать и тех, и других. Необходим баланс между неоклассической моделью и кейнсианством. Согласно кейнсианской теории, во время кризиса нужно усиливать роль государства, печатать деньги и способствовать созданию рабочих мест; в рамках неоклассической модели, наоборот, уменьшается доля государства и делается упор на свободные действия рыночных сил. Я считаю, что госкорпорации в том виде, в котором они существуют сейчас, нарушают все рыночные законы, а периодическое вмешательство государства в их деятельность абсолютно неэффективно, тем более в России, где не развит малый и средний бизнес. Во всех нормальных странах, начиная с США и заканчивая Италией, он составляет от 50% до 70-80% занятых и в той же пропорции – от 50 до 70%, участвует в создании ВВП. В Италии – 70-80%, а в США – 50%: там много крупных корпораций. У нас как было 12-15%, так и осталось. Это смешно. Если малый и средний бизнес занимается созданием антикризисной подушки и, быстро меняя свою стратегию и тактику, выживает в любом кризисе, то наши крупные госкорпорации расслабленно пользуются как нефтью и газом в отсутствие конкуренции, так и помощью государства в критической ситуации. Бюджет расходуется прежде всего на поддержание их пирамид, которые «схлопываются» из-за того, что безответственно берут большие кредиты. Все это приводит к катастрофе, потому что госкорпорации – огромные и неуклюжие, управляются очень немобильно. Поэтому монополия может существовать, но только если она естественная. Естественная монополия – это когда частному бизнесу невыгодно, а обществу необходимо. И даже естественную монополию и ее тарифы должно контролировать государство. Наши монополии и госкорпорации взвинчивают тарифы и убивают национальное производство.
Давайте поговорим о либерализме в международных отношениях. Принято считать, что демократии не воюют друг с другом. Вы согласны с этим убеждением?
Развитые демократии не воюют, но только друг с другом. Америка влезла во Вьетнам и в Ирак, а также породила дикое количество конфликтов, которые не могут потушить уже на протяжении многих лет. Между собой демократии не воюют по двум причинам: во-первых, есть ядерное сдерживание, а во-вторых, народ сметет ту власть, которая будет воевать с демократической страной, поскольку конфликта с равным противником никто не хочет: все понимают, что будут огромные жертвы.
Экономическая взаимозависимость стран повышает или понижает риск войны?
Экономическая взаимозависимость снижает риск конфликта, если она основана на свободе торговли и сбалансированности производства. Но если более сильное государство будет поставлять в другие страны «грязные» технологии и неэффективные производства, то в итоге возникнет конфликт. Если пытаться выравнивать условия торговли, как в Евросоюзе, то, несмотря на вспыхивающие споры, отношения будут более-менее стабильными.
В последнее время женщины все чаще становятся министрами иностранных дел. Почему такая тенденция наметилась именно в международной политике?
Женщины этого захотели. Их достали со своими войнами, конфликтами и ненормальными амбициями. Кто больше всех туда-сюда челноком мотался, чтобы разрешить украинский кризис? Меркель. Она единственная билась до конца.
Учитывая сложившуюся ситуацию в мире, какая позиция России Вам кажется наиболее правильной? Предложите свой вариант решения текущих проблем.
Во-первых, Донецкая и Луганская области должны стать автономными республиками в составе Украины. От «федерализации» их трясет, поэтому убираем это слово. Мы мягкие, мы женщины: пусть этот процесс будет называться регионализацией.
Русскоязычное население должно чувствовать себя в безопасности, иметь возможность говорить на своем языке, смотреть украинские и российские каналы. Если нормандские соглашения будут реализованы до конца, то политической воли хватит на то, чтобы положить конец происходящему. Этот процесс должен идти без провокаций, без нагнетания агрессии в диалоге и без материальной и военной поддержки радикальных групп как с одной, так и с другой стороны. И США, и Россия должны успокоиться. Особенно важно успокоиться России после присоединения Крыма и Соединенным Штатам Америки, которые только и делают, что подливают масло в огонь. Европейцы и так, как могут, выступают миротворцами.
Во-вторых, нужно провести сложнейшие переговоры по оформлению Крыма в составе России. Можно, например, заплатить контрибуцию, купить, как Аляску. У Украины огромный долг – его можно списать. Мало того, еще добавить денег или поставлять газ дешевле. Можно провести еще один референдум под эгидой ОБСЕ – именно это и предлагал Явлинский. Такой шаг поможет удостовериться в том, что крымское население невозможно уговорить вернуться обратно, и после этого все равно заплатить контрибуцию. Я не верю, что в XXI веке цивилизованное сообщество в лице представителей Совета безопасности ООН не может дипломатическим путем урегулировать вопрос нахождения Крыма в составе России. Мы живем в эпоху турбулентности и большого хаоса: зачем же его усиливать? Нужно показать свою цивилизованность и ни в коем случае не разыгрывать ни крымскую, ни украинскую карты. Я обращаюсь прежде всего к России и США: не разыгрывайте эти территории для реализации своих национальных интересов.
В-третьих, если украинское руководство ответственно за свое будущее, то ему стоит позаботиться о стабилизации ситуации. Поэтому не нужно спешить со вступлением в НАТО. А России, если она заинтересована в стабилизации ситуации, следует оставить в покое Украину с ее стремлением вступить в Евросоюз.
Каким источникам можно доверять во время информационной войны? Где Вы читаете новости?
Я читаю «Независимую газету», «Ведомости», смотрю «Дождь», слушаю «Эхо Москвы». Также читаю «Фейсбук» и другие интернет-страницы вменяемых людей, которых тоже нужно уметь вычислять. Если, например, перепостил «Сноб» или «Интерфакс», то можно читать. Если речь идет о ключевом событии серьезного масштаба и об этом пишет ТАСС, то тоже можно: они не имеют права ничего придумывать. Разумеется, непонятные и «желтые» источники, также как и радикальных «троллей» с украинской и российской стороны читать не следует. Сопоставляя разные источники, можно получить более или менее объективную картину. Например, почитайте журнал «Нью Таймс», где главный редактор Альбац, и «Коммерсантъ ВЛАСТЬ». Это прямо противоположные издания. Просмотрев их, вы найдете истину.
Российское население способно аналитически воспринимать информацию или склонно плыть по течению?
Не способно, потому что российское население живет на огромной территории и оно не настолько любознательно, чтобы искать альтернативные источники информации. За исключением жителей Москвы, Санкт-Петербурга и городов-миллионников, наше население пользуется только федеральными средствами информации. Поэтому оно, конечно, получает неполную, одностороннюю картину событий, и это его устраивает.
Вероятно, Вам приходилось вести переговоры с иностранными партнерами по бизнесу. Как воспринимают русский бизнес за рубежом? Существуют ли предрассудки по поводу взаимодействия? Если да, то какие?
С россиянами работают охотно, надеясь их «облапошить», это первое. Они считают, что русский – богатый дурак, с которого можно стянуть кусок. Об этом, кстати, очень хорошо говорит Первый канал, который запустил гениальный документальный фильм про Илью Кабакова. Это единственный русский художник, который смог адаптироваться на Западе, и его картины сейчас самые дорогие. Второе: многие считают, что все русские – мафиози и бандиты. Вести переговоры сложно, нам нужно создать положительную репутацию. Если вы не говорите на их языке, то лучше работать со своим переводчиком, чтобы избежать искажений. Третье: нужно очень хорошо знать их право. К этому многие русские не готовятся. Не стоит надеяться на юриста, нужно самому понимать, по каким законам они работают.
Пожалуй, самое важное – понимать менталитет партнера. Если вы говорите с французами, то не стоит сразу переходить к делу. Нужно сначала поговорить о том, как прекрасна Франция, как вы любите их вина, их кухню. Обязательно прекратите беседу ровно в половине первого и идите на ланч вместе с ними до трех, скрупулезно выбирая ресторан и меню. Потому что для них это святое время и святая процедура. Нужно быть одетым скромно, но в то же время дорого, лучше иметь скромную, но дорогую машину, не должно быть очень дорогих часов. Как говорят французы, вы должны быть скромны, но мы должны чувствовать запах денег.
Если вы ведете переговоры с итальянцем, наоборот, стоит одеться красиво и ярко, потому что итальянцы обожают показывать себя. Сначала лучше пошутить, поговорить о природе, об их стране, о женщинах, о сексе, а потом уже перейти к делу.
На встречах с американцами нужно быть одетым строго и недорого, но по каким-то моментам они должны понять, что вы богатый, обеспеченный человек. Следует сразу же переходить к делу и очень технологично в течение пятнадцати минут показать их интересы в этом проекте. Если вам это не удастся, дальше все насмарку: их не интересуют ни обеды, ни ваша одежда. С немцами та же история. То есть, надо иметь межнациональную эмпатию. Когда вы идете на переговоры с иностранцем, нужно думать не о своих интересах, а раствориться в этой стране, понять их характер и работать на их волне. Тогда вы станете своим, и вам будут доверять.
(Нет голосов) |
(0 голосов) |
