Киберцарство и новые реалии

Пристальное внимание вопросам кибербезопасности начали уделять в годы президентства Дж. Буша мл. Теракты 11 сентября 2001 г., а также возрастающая зависимость экономики от ИКТ стали катализатором поиска путей противодействия новым вызовам и угрозам.

После своего избрания и вступления в должность 44 президент США Барак Обама объявил обеспечение безопасности киберпространства одной из важнейших государственных задач. За последующие годы многое было сделано для развития кибербезопасности, а потенциал использования ИКТ-инструментов стал важным фактором международных отношений.

Сейчас Дональду Трампу приходится иметь дело с системой, выстроенной предыдущей администрацией.

Ещё полгода назад казалось, что сотрудничество России и США в киберпространстве возможно расширить, а позиции стран по ряду вопросов близки, как никогда. Россия на протяжении долгих лет говорила о необходимости противодействия деструктивному контенту в глобальной сети, и ещё президент Б. Обама заявил о необходимости расширения сотрудничества в области кибербезопасности, выстраивания мер доверия и недопущения эскалации в киберпространстве.

Сейчас можно сказать, что сотрудничество с Россией и Китаем в киберпространстве поставлено под сомнение. Впервые за много лет не удалось согласовать и принять консенсусом доклад Группы правительственных экспертов ООН. Как заявила Мишель Маркофф, заместитель координатора по вопросам киберпространства в Государственном департаменте и представитель США в Группе, во всем виноваты отдельные государства (скорее всего, подразумеваются Россия и Китай).

Представляется, что политика в сфере кибербезопасности возвращается во времена Дж. Буша мл., когда США пытались отстаивать свои интересы единолично или вместе со своими союзниками, а широкое международное сотрудничество пробуксовывало.

На определенном уровне в США и России сохраняется интерес в продолжении контактов — хотя бы потому, что отсутствие какой бы то ни было связи может привести к неконтролируемой эскалации с трудно прогнозируемыми последствиями.

Наследие десятилетия

Павел Карасев:
США наращивают киберсилы

США стали одной из ведущих стран в киберпространстве, сформировав за последние 15 лет целостную политику по вопросам кибербезопасности и использования ИКТ-инструментов для продвижения национальных интересов.

Пристальное внимание вопросам кибербезопасности начали уделять в годы президентства Дж. Буша мл. Теракты 11 сентября 2001 г., а также возрастающая зависимость экономики от ИКТ стали катализатором поиска путей противодействия новым вызовам и угрозам. В 2003 г. в «Национальной стратегии по защите киберпространства» был предложен интегрированный подход к обеспечению кибербезопасности, в рамках которого было назначено координирующее ведомство — Министерство внутренней безопасности. Примечательно, что в этом документе подчеркивается необходимость формирования международной среды и сотрудничества хотя бы между теми государствами, которые разделяют общее видение относительно технических стандартов и приемлемых юридических норм по территориальной юрисдикции, суверенной ответственности и применению силы. Значительных успехов в развитии многостороннего сотрудничества достигнуть не удалось, но был дан старт двустороннему взаимодействию с рядом государств, например с Индией.

К 2008 г. стали очевидны некоторые недостатки созданной системы, и во «Всеобъемлющей национальной инициативе кибербезопасности» был предложен ряд мер, направленных на их искоренение (в том числе подготовка специалистов по информационной безопасности, координация и переориентация исследований и разработок, разработка необходимых стратегических подходов). В целом политика Дж. Буша мл. в киберпространстве характеризовалась направленностью на решение проблем через силовые ведомства — МВБ и Министерство обороны, и уходом от дипломатии в этой области, что на практике выразилось в том, что принять доклад первой Группы правительственных экспертов ООН в 2004 г. не удалось по причине «сложного характера вопросов, о которых идет речь». Председатель Группы А.В. Крутских впоследствии отметил, что, несмотря на противодействие США, ряд стран, связанных с США союзническими обязательствами, удалось убедить в преимуществах коллективных мер.

После своего избрания и вступления в должность 44 президент США Барак Обама объявил обеспечение безопасности киберпространства одной из важнейших государственных задач. И действительно, за годы его нахождения на посту президента произошли существенные изменения в политике США в киберпространстве. При этом стоит особо отметить, что политика США в целом, и в области кибербезопасности в частности, отличается определенной инерционностью и преемственностью. Так, Б. Обаме пришлось работать с наследием своего предшественника, и появившийся в 2009 г. «Обзор политики в киберпространстве» был разработан с учетом и под влиянием «Всеобъемлющей национальной инициативы кибербезопасности». Система кибербезопасности также подверглась серьёзной корректировке в сторону дальнейшего разделения ролей между ведомствами и более значимых шагов по координации со стороны Белого дома. В частности, был создан пост «киберцаря» по вопросам киберпространства. Б. Обама во многом пересмотрел и усилил значение дипломатии и международных контактов, в то же время способствуя развитию активного использования ИКТ-инструментов для достижения военно-политических целей.

Можно предположить, что резкое усиление активности США на международной арене связано с консолидацией позиций государств, которые представляют альтернативную точку зрения на безопасность в информационном пространстве. Так, в 2009 г., было принято «Соглашение между правительствами государств-членов Шанхайской организации сотрудничества о сотрудничестве в области обеспечения международной информационной безопасности».

Connor Radnovich / The Chronicle
Роб Джойс, координатор по кибербезопасности администрации президента США

В 2010 г. представители США принимали активное участие в подготовке доклада Группы правительственных экспертов ООН, который, в отличие от доклада 2005 года, был согласован консенсусом, принят и одобрен Генассамблеей ООН. Для продвижения политики США в области кибербезопасности на международной арене в феврале 2011 г. в Государственном департаменте США создан пост координатора по вопросам киберпространства, а в мае появилась «Международная стратегия для киберпространства», целью которой было создание единой платформы международного взаимодействия для государств, придерживающихся сходной с США позиции по вопросам безопасности и использования киберпространства. При этом по некоторым вопросам кибербезопасности США сотрудничали со странами, занимающими иную позицию, в том числе поддерживали отдельные инициативы России и заключили ряд двусторонних соглашений. В июне 2013 года было подписано «Совместное заявление президентов Российской Федерации и Соединенных Штатов Америки о новой области сотрудничества в укреплении доверия». Была достигнута договоренность о расширении функциональности линии прямой связи между Центрами по уменьшению ядерной опасности для использования с целью уменьшения опасности в киберпространстве; создана линия прямой связи по вопросам урегулирования потенциально опасных ситуаций в киберпространстве между должностными лицами высокого уровня. Также в рамках российско-американской Президентской комиссии была создана рабочая группа по вопросам угроз в сфере использования ИКТ. В задачи группы входила оценка и выработка совместных мер реагирования на возникающие угрозы, разработка предложений по укреплению доверия. После официальных обвинений в хищении технологий и промышленных секретов, в 2015 г. США был заключен «пакт о ненападении в киберпространстве» с Китаем. Стороны договорились содействовать друг другу в расследовании киберинцидентов и воздерживаться от сознательной поддержки хищения интеллектуальной собственности, предпринимать усилия по дальнейшему развитию и продвижению соответствующих норм поведения государств в киберпространстве.

Именно при Б. Обаме, в 2010 г. было создано Киберкомандование, разработан и утвержден целый ряд документов, в которых были закреплены основы проведения оборонительных и наступательных операций в киберпространстве. Более того, такие операции были осуществлены. Началась активная работа по привлечению гражданских специалистов — хакеров и ресурсов частного сектора. В том же 2010 г. в Государственном департаменте США был дан старт программе использования ИКТ-инструментов для активного взаимодействия с гражданским обществом и различными организациями других стран, получившей название «Государственного управления XXI в.» (изложена в «Четырехлетней программе развития внешней политики»). О потенциале ИКТ-инструментов свидетельствуют многочисленные исследования [1] событий «Арабской весны» — они сходятся в том, что ИКТ стали действенным инструментом формирования протестного движения. Использование ИКТ позволяет расширить аудиторию, делает общение интерактивным и способным быстро адаптироваться под изменяющиеся условия. Перенос взаимодействия на уровень общества и отдельных индивидов фактически исключает государства из этого процесса.

Кибербезопасность Трампа — реалии и тенденции

Павел Карасев:
Эволюция киберобороны НАТО

За годы президентства Б. Обамы многое было сделано для развития кибербезопасности, а потенциал использования ИКТ-инструментов стал важным фактором международных отношений. Получается, что Д. Трампу сейчас приходится иметь дело с системой, выстроенной предыдущей администрацией. В ходе предвыборной кампании им было выдвинуто несколько тезисов в отношении кибербезопасности, которые касались защиты критически важной инфраструктуры, координации противодействия угрозам, а также усиления Киберкомандования и разработки наступательных возможностей в киберпространстве. Кроме этого, одним из определяющих факторов для новой Администрации стала незыблемая вера во внешнее вмешательство в процесс выборов. За первые полгода своего пребывания на президентском посту Д. Трамп сделал немало в области кибербезопасности, и по результатам его деятельности можно предположить, в каком направлении он будет двигаться дальше. Представляется, что политика в этой сфере возвращается во времена Дж. Буша мл., когда США пытались отстаивать свои интересы единолично или вместе со своими союзниками, а широкое международное сотрудничество пробуксовывало.

Первым значимым действием в вопросах кибербезопасности для Дональда Трампа стало назначение в марте на пост «киберцаря» Роба Джойса. Примечательно, что Р. Джойс пришёл в Белый дом из Агентства национальной безопасности с должности руководителя операций по оперативному проникновению в компьютерные сети противника — то есть фактически он является специалистом по взлому компьютерных сетей и знает ситуацию изнутри. СМИ сообщили, что он обладает солидным послужным списком и вызывает доверие как у специалистов, так и у политиков. То, что на эту роль пришел именно Джойс может говорить о том, что Д. Трамп хочет ликвидировать посредников в диалоге технических специалистов и власти, чтобы знающие специалисты, которые одновременно уполномочены принимать решения, могли формировать государственную политику. Ожидалось, что новый президент подпишет указ о защите критически важной инфраструктуры ещё в феврале, однако это произошло лишь несколько месяцев спустя. В итоговом документе, который развивает начинания Б. Обамы, содержатся положения не только о защите критически важной инфраструктуры, но и об укреплении кибербезопасности, киберобороны и международного сотрудничества. Доклад президенту о политике США на международной арене должен быть представлен осенью этого года, однако уже сейчас можно сказать, что сотрудничество с Россией и Китаем в киберпространстве поставлено под сомнение. Впервые за много лет не удалось согласовать и принять консенсусом доклад Группы правительственных экспертов ООН. Как заявила Мишель Маркофф, заместитель координатора по вопросам киберпространства в Государственном департаменте и представитель США в Группе, во всем виноваты отдельные государства (скорее всего, подразумеваются Россия и Китай), которые не готовы включить в доклад положения о том, как право войны и международное гуманитарное право применимы в киберпространстве. Позиция России в этом отношении понятна, и остаётся неизменной уже много лет. Её озвучил спецпредставитель Президента Российской Федерации по вопросам международного сотрудничества в области информационной безопасности А.В. Крутских, который также принимал участие в работе ГПЭ: «Россия выступает за сохранение в нем мира и недопущение развязывания гонки информационных вооружений. Для нас является нерушимой истиной недопустимость силовых действий как в материальной, так и в виртуальной сфере. Информационное пространство ни при каких условиях не должно стать ареной для новых войн».

В июне 2017 г., выступая на конференции в Израиле, советник президента США по национальной безопасности Том Боссерт сделал несколько ключевых заявлений о планах развития кибербезопасности. Во-первых, Администрация Трампа признает успехи в достижении консенсуса по правилам поведения в киберпространстве и будет работать над их внедрением, но не под эгидой ООН, а со своими союзниками и партнерами. Двусторонние соглашения будут направлены на формирование коалиции государств, придерживающихся сходной с США точки зрения. Во-вторых, те, кто нарушит продвигаемые этой коалицией правила, будет привлечен к ответственности и наказан, в том числе через ограничение доступа к рынкам и благам всемирной сети. Т. Боссерт призвал к созданию механизма реализации подобных ограничительных мер. Кроме этого, было объявлено о начале работы двусторонней американо-израильской группы по вопросам киберпространства — подобное начинание Вашингтон рассматривает как один из элементов будущей коалиции государств. О смене приоритетов внешней политики говорит и то, что в Государственном департаменте был расформирован отдел координатора по вопросам киберпространства — теперь переговоры по кибервопросам будут вести другие люди из других ведомств и со своими интересами. Кроме этого, из вышеупомянутого доклада М. Маркофф следует, что США разочаровались в формате ГПЭ ООН, и сейчас её перспективы весьма неоднозначны – без американского участия Группа сильно потеряет в весе.

Перспективы и противоречия

Дмитрий Стефанович:
Ядерно-кибернетические комплексы

Ещё полгода назад казалось, что сотрудничество России и США в киберпространстве возможно расширить, а позиции стран по ряду вопросов близки, как никогда. Россия на протяжении долгих лет говорила о необходимости противодействия деструктивному контенту в глобальной сети, и ещё президент Б. Обама заявил о необходимости расширения сотрудничества в области кибербезопасности, выстраивания мер доверия и недопущения эскалации в киберпространстве.

На встрече «Группы двадцати» в Гамбурге, лидеры двух стран, как показалось, договорились о развитии контактов и создании механизма противодействия киберугрозам, но уже через несколько дней Д. Трамп заявил, что подобного сотрудничества с Россией быть не может. Подобный демарш можно понять — несмотря на понимание Трампом и Тиллерсоном важности диалога, заявление о сотрудничестве с Москвой прозвучало не вовремя — на него обрушился вал критики как со стороны демократов, так и республиканцев. Интересно, что в Москве подобные заявления встретили спокойно и, по сообщениям СМИ, С. Лавров в ходе встречи с Р. Тиллерсоном в начале августа вновь напомнил о достигнутых в ходе гамбургской встречи «пониманиях» о необходимости противодействия киберугрозам. Стремление российской стороны поддерживать диалог с США совершенно естественно, если учитывать, что конечной целью США является формирование коалиции «хороших парней» в киберпространстве, ведь тогда все, кто не с ними, будут против них. В условиях сложности атрибуции атак в киберпространстве виновный вполне может быть «назначен» из политических соображений — со всеми вытекающими последствиями. При этом продолжается работа по усилению и повышению значимости Киберкомандования — Д. Трамп, в соответствии со своими предвыборными обещаниями, и в соответствии с положениями оборонного бюджета на 2017 фискальный год приказал преобразовать Киберкомандование в самостоятельное, единое боевое командование.

Примечательно, что на фоне продолжающихся попыток выстроить диалог с США Россия идёт по тому же пути формирования группы государств, придерживающихся сходной точки зрения. Продвигается идея создания системы международной информационной безопасности, которая призвана сохранить весь позитивный потенциал информационного пространства при соблюдении баланса между безопасностью и обеспечением прав и свобод граждан. Значительных успехов по консолидации взглядов и в создании системы МИБ удалось добиться в рамках Шанхайской организации сотрудничества и БРИКС. На уровне ШОС соглашение о сотрудничестве в информационном пространстве существует с 2009 г. По мнению экспертов, подобное соглашение в рамках БРИКС может быть подписано уже в сентябре этого года.

На определенном уровне в США и России сохраняется интерес в продолжении контактов — хотя бы потому, что отсутствие какой бы то ни было связи может привести к неконтролируемой эскалации с трудно прогнозируемыми последствиями. Возможно, что со временем удастся сгладить противоречия, восстановить доверие и наладить сотрудничество, но пока этого не произошло, ключевые игроки будут выстраивать коалиции и союзы. При этом важно помнить, что во взаимосвязанной и взаимозависимой ИКТ-среде нет альтернативы широкому международному сотрудничеству. Эффективно бороться с глобальными угрозами можно только сообща, на единых принципах равноправия, взаимного учета интересов и с опорой на международное право.

1. См., напр. Ближний Восток, Арабское пробуждение и Россия: что дальше? Сборник статей /Отв. ред-ры: В.В. Наумкин, В.В. Попов, В.А. Кузнецов / ИВ РАН; Фак-т мировой политики и ИСАА МГУ им. М.В. Ломоносова. М.: ИВ РАН, 2012.

Ближний Восток: возможные варианты трансформационных процессов. Аналитические доклады. / Отв.ред-р: А.В. Федорченко / Институт международных исследований МГИМО (У) МИД России. М.: Издательство «МГИМО – Университет», 2012.

Philip N. Howard, Aiden Duffy, Deen Freelon, Muzammil Hussain, Will Mari, Marwa Mazaid. Opening closed regimes. What Was the Role of Social Media During the Arab Spring?