Китайский взгляд на мир: возможна ли игра с ненулевой суммой?

Китай выстраивает международные отношения нового типа, исключая из них игру с нулевой суммой, в которой успех одних достигается за счёт других. Следовательно, КНР не видит себя державой, бросающей вызов гегемону в лице США с целью занять его место. Общий выигрыш можно считать лейтмотивом современной внешнеполитической теории КНР. Он хорошо прослеживается и в статье нового министра иностранных дел КНР.

Однако надежда на новый тип международных отношений, основанный на взаимной выгоде, к сожалению, вряд ли воплотится в обозримом будущем.

При всей привлекательности идеи общей выгоды современные международные отношения будут отдаляться от неё как в американской, так и в китайской редакции. Причина проста. Даже в американоцентричной системе общего выигрыша со всеми уникальными выгодами для США Китай превратился в мощную державу, которая в определённый момент, по мнению американцев, может бросить вызов Вашингтону. Если Вашингтон не готов терпеть взаимную выгоду с Китаем даже в своей собственной системе международных отношений, то как можно представить, что он будет готов к такой схеме в китайском представлении? Общий выигрыш — угроза лидерству США. Значит, всё будет сводиться к модели с «нулевой суммой» со всеми вытекающими последствиями.

Мир объективно движется к тому, что российская внешнеполитическая доктрина называет многополярным миром или миром без гегемона. Но при текущих тенденциях такой мир будет с большой вероятностью оставаться анархичным, а политический реализм — ключевой парадигмой внешнеполитического мышления.

Для США Китай представляет собой проблему не только в силу впечатляющих экономических и технологических успехов. В отличие от многих других стран, в Китае сформировалась собственная политическая теория — уникальный и системный взгляд как на собственное развитие, так и на международные отношения. Речь не просто о наборе идеологических штампов и клише. Речь именно о развитой политической философии и глубокой концептуальной проработке ключевых вопросов внутренней и внешней политики.

Китай способен предлагать миру свою модернистскую альтернативу и подкреплять её огромными ресурсами. Такое сочетание превращает КНР в опасного идеологического противника США. Тот факт, что Китай избегает конфронтационной риторики, лишь ещё больше привлекает внимание к его политической философии. Потенциальная привлекательность политической философии КНР — ещё одна причина, по которой отношения общей выгоды с США маловероятны.

Вместе с тем соперничество КНР и США вполне может оставаться в контролируемых рамках. В среднесрочной перспективе в этом заинтересованы как Пекин, так и Вашингтон. А значит, ожидания глобального восстания против американского лидерства были бы наивными.

В Китайской Народной Республике назначен новый министр иностранных дел. Во главе МИДа встал Цинь Ган — карьерный дипломат, прошедший все ключевые ступени внешнеполитического ведомства КНР. Его предшественник Ван И назначен заведующим канцелярией Комиссии ЦК КПК по иностранным делам. Новый министр иностранных дел ранее занимал пост Чрезвычайного и Полномочного Посла КНР в США. Буквально за несколько дней до своего назначения на министерскую должность Цинь Ган опубликовал в американском журнале The National Interest статью «Как Китай видит мир». Статью Цинь Гана можно считать прощальным посланием американской аудитории и очерчиванием некоторых концептуальных установок внешней политики КНР. О чём говорит материал нового министра, как будут развиваться американо-китайские отношения и что статья означает с экспертной точки зрения?

Иван Зуенко:
ХХ съезд Компартии Китая: основные итоги

Смысловая рамка статьи нового главы МИД КНР закономерно базируется на установках, обозначенных председателем КНР Си Цзиньпином на ХХ Всекитайском съезде КПК 24 октября 2022 г. Основная идея состоит в том, что целью КНР является достижение общего блага для всего человечества. Китай выстраивает международные отношения нового типа, исключая из них игру с нулевой суммой, в которой успех одних достигается за счёт других. Следовательно, КНР не видит себя державой, бросающей вызов гегемону в лице США с целью занять его место. Общий выигрыш можно считать лейтмотивом современной внешнеполитической теории КНР. Он хорошо прослеживается и в статье нового министра. Будущее мировой политики — это выбор между парадигмой ХХ века с его конфликтами и потрясениями и альтернативной парадигмой, вариант которой и предлагается китайской стороной. Движению в прошлое способствуют новые вызовы (пандемии, финансовые и экономические кризисы, рецессия), рост конфликтности (в том числе в связи с конфликтом на Украине), дестабилизирующие действия внешних сил (в том числе вокруг Тайваня), искусственное разделение мира на автократии и демократии.

Впрочем, назначать виновных новый министр не торопится. Никаких резких высказываний и обвинений в адрес кого-либо в статье нет, хотя в тексте и можно проследить аккуратный намёк на то, что упомянутые проблемы возникли не на пустом месте. Цинь Ган принципиально тактичен, хотя внимательный читатель направление мысли понимает прекрасно. Для российской аудитории, естественно, наиболее интересна оценка украинского кризиса. Здесь не найти ярлыков, указывающих на то, кто прав, кто виноват: конфликт вреден всем, простых решений нет, эскалация к конфронтации крупных держав опасна, требуется диалог как России и Украины, так и России с коллективным Западом в лице США, ЕС и НАТО, необходима сбалансированная и устойчивая система европейской безопасности.

Статья нового министра даёт пищу для экспертной рефлексии. В самом предварительном виде такая рефлексия могла бы свестись к нескольким комментариям.

Прежде всего, надежда на новый тип международных отношений, основанный на взаимной выгоде, к сожалению, вряд ли воплотится в обозримом будущем.

Мир остаётся конфронтационным, уровень соперничества будет возрастать. Отношения КНР и США станут осью такого соперничества.

Иван Зуенко:
О демократии в Китае

Судя по всему, к этому сценарию в Пекине относятся со всей серьёзностью, о чём говорит укрепление вооружённых сил, последовательные меры по развитию собственного промышленного и технологического потенциала, автономной финансовый системы и так далее. Тем не менее сама постановка вопроса о необходимости международных отношений нового типа всё же является важной. Она задаёт нормативный ориентир. По умолчанию признавая неизбежность реализма в современных международных отношениях, она оставляет место для более высоких целей, не возводя их вместе с тем до уровня нереализуемой утопии. Идея взаимной выгоды вполне прагматична и имеет множество практических примеров. В российской внешнеполитической доктрине её близким аналогом является идея полицентричного мира, хотя российский взгляд обладает собственными акцентами. США со своей стороны также постулируют свою концепцию общей выгоды. В качестве таковой позиционируется «порядок, основанный на правилах» и взаимовыгодной системе международных экономических и политических отношений, лидером которой выступают США. Акцент на собственном лидерстве, превосходстве идей и институтов отличает американский подход от китайской и российской концепции с их акцентами на равноправии и суверенитете, хотя в американской внешнеполитической доктрине прослеживается и идея равных возможностей.

При всей привлекательности идеи общей выгоды современные международные отношения будут отдаляться от неё как в американской, так и в китайской редакции. Причина проста. Даже в американоцентричной системе общего выигрыша со всеми уникальными выгодами для США Китай превратился в мощную державу, которая в определённый момент, по мнению американцев, может бросить вызов Вашингтону. Предельная аккуратность Пекина в международных делах подозрения американцев не уменьшает. Отстаивание Китаем своих интересов в Южно-Китайском море или по тайваньскому вопросу воспринимается в США как признак жёсткой линии КНР. Полное выдавливание Китая из глобализированной по американским стандартам экономики нанесёт ущерб самим США. Но в критически важных технологиях и отраслях США хотят заставить Китай бежать медленнее. Если Вашингтон не готов терпеть взаимную выгоду с Китаем даже в своей собственной системе международных отношений, то как можно представить, что он будет готов к такой схеме в китайском представлении? Общий выигрыш — угроза лидерству США. Значит, всё будет сводиться к модели с «нулевой суммой» со всеми вытекающими последствиями.

Мир объективно движется к тому, что российская внешнеполитическая доктрина называет многополярным миром или миром без гегемона. Но при текущих тенденциях такой мир будет с большой вероятностью оставаться анархичным, а политический реализм — ключевой парадигмой внешнеполитического мышления.

Для США Китай представляет собой проблему не только в силу впечатляющих экономических и технологических успехов. В отличие от многих других стран, в Китае сформировалась собственная политическая теория — уникальный и системный взгляд как на собственное развитие, так и на международные отношения. Речь не просто о наборе идеологических штампов и клише. Речь именно о развитой политической философии и глубокой концептуальной проработке ключевых вопросов внутренней и внешней политики.

Андрей Кортунов:
Россия перед лицом Китая: Красная Шапочка или Золушка?

В китайском случае это не имитация и симулякры, не пустой набор слов в красивой словесной упаковке, а система взаимосвязанных идей, способных в перспективе стать глобально привлекательными.

В их основе — сочетание изначально западных модернистских идей в их марксистском воплощении с целым рядом традиционных китайских ценностей. Долгое время китайский модернизм был ориентирован на сам Китай, то есть политическая теория КНР оставалась и остаётся национально ориентированной. Китай избегал предпринимать резкие шаги по её глобализации. Однако успехи самой КНР сообщают его политической теории потенциально высокую дискурсивную силу. Борьба с мировой бедностью, голодом, неравенством, отсталостью — кому как не Китаю с его недавним опытом здесь показывать пример? Если КНР сможет добиться решения своих экологических проблем, то сюда добавится и зелёная тематика. Иными словами, Китай способен предлагать миру свою модернистскую альтернативу и подкреплять её огромными ресурсами. Такое сочетание превращает КНР в опасного идеологического противника США. Тот факт, что Китай избегает конфронтационной риторики, лишь ещё больше привлекает внимание к его политической философии. Потенциальная привлекательность политической философии КНР — ещё одна причина, по которой отношения общей выгоды с США маловероятны.

Вместе с тем соперничество КНР и США вполне может оставаться в контролируемых рамках. В среднесрочной перспективе в этом заинтересованы как Пекин, так и Вашингтон. А значит, ожидания глобального восстания против американского лидерства были бы наивными. В ключевых вопросах мировой политики КНР будет проявлять осторожность и сбалансированный подход. Критику отдельных направлений внешней политики США и существующей модели глобализации вряд ли следует воспринимать как готовность однозначно принять сторону других соперников США.

Что касается украинского конфликта, то, к сожалению, возможности для его мирного урегулирования пока остаются крайне ограниченными. Фундаментальной причиной конфликта стали дефекты европейской системы безопасности после окончания холодной войны. В этом смысле Цинь Ган верно указывает на безальтернативность выстраивания новой сбалансированной системы безопасности в Европе. Без неё любое перемирие на Украине будет временным и неустойчивым. Однако текущие реалии делают создание такой системы маловероятным. Европа рискует надолго оказаться в ситуации конфликтной и асимметричной биполярности со всеми вытекающими последствиями и рисками.

Впервые опубликовано на сайте Международного дискуссионного клуба «Валдай».