«Кошмар перед Рождеством»: последствия и риски избрания Трампа для ЕС

7 ноября 2024 г., в столице председательствующей в Совете ЕС Венгрии, состоялся очередной V саммит Европейского политического сообщества (ЕПС) — межправительственной конференции глав государств европейского континента. Созданное по инициативе Эммануэля Макрона ЕПС функционирует с октября 2022 г. и объединяет более 40 стран, включая Турцию, Украину и Великобританию. На повестке дня — обсуждение проблем европейской безопасности, украинский и палестино-израильский конфликты, энергетическая безопасность и мировая торговля.

Встреча проходила по горячим следам саммита БРИКС в Казани и сразу после избрания Дональда Трампа президентом США, что предполагало реакцию лидеров европейских стран на изменения американского внешнеполитического курса, которые непременно последуют с приходом республиканцев к власти. В своем большинстве европейские лидеры хотели бы видеть на посту президента кандидата от демократов Камалу Харрис, что означало бы для них преемственность внешнеполитического курса. Возвращение непредсказуемого Д. Трампа в Белый дом потребует калибровки трансатлантических отношений, что чревато для ЕС рядом рисков по нескольким направлениям.

При Трампе, известном своей (псевдо)изоляционистской риторикой «America First», Украина, вероятно, уже не увидит такой щедрой финансовой и военной поддержки, как при демократах. Также остаются неясными перспективы вступления Украины в НАТО. Главный повод для беспокойства Старого Света — ожидаемое сокращение финансовой и военной помощи Украине из США, что ставит перед ЕС непростой вопрос: как долго и в каких объемах они готовы финансировать Украину в одиночку? Отсюда вытекает кризис лидерства, который переживает ЕС. Олаф Шольц и Эммануэль Макрон едва справляются с ростом крайне правых и крайне левых настроений в своих странах. Европейская безопасность, которая неотделима от НАТО, с приходом Д. Трампа так или иначе подвергнется калибровке в той части, где она опирается на финансовую поддержку США. Сокращение американской поддержки подталкивает европейские страны к углубленному политическому и военному сотрудничеству. Европа могла бы использовать это как возможность для продвижения интеграции по данному направлению, но успех здесь не гарантирован.

Один из самых болезненных вопросов для экономики ЕС — угроза новой трансатлантической торговой войны в условиях, когда необходимо стимулировать конкурентоспособность. Неопротекционистская политика США, направленная главным образом против Китая, больно бьет также по европейской экономике.

Возвращение Д. Трампа сулит немало военно-политических и экономических сложностей для ЕС. Положение усугубляется непредсказуемостью нового хозяина Белого дома. Пока нет ясности, сделают ли эти трудности Европу более сплоченной и единой или же наоборот. На этом фоне заслуживает внимания тенденция к повышению зависимости ЕС не только от США, но и от других мировых центров силы и их взаимодействий между собой. Став более заметным актором на международной арене, ЕС стал более зависимым от мегатрендов и, следовательно, возросла его уязвимость.

Возвращаясь к сути ЕПС и его потенциале стать движком для европейской интеграции в области внешней политики, обороны и безопасности, а значит, сделать Европу более сплоченной в ее противодействии рискам, следует отметить, что у специалистов остаются вопросы: не будет ли это дублированием других организаций по типу Совета Европы, ОБСЕ или НАТО? На протяжении двух лет работы ЕПС неплохо справляется с функцией предоставления площадки для регулярных встреч глав европейских правительств. Существуют все признаки того, что это не просто неформальные встречи, а начало межправительственного сотрудничества в сфере безопасности и обороны (вид top-down интеграции). Однако отсутствие на этих встречах представителей России фактически делает организацию ущербной в выполнении ее первостепенной задачи по поддержанию мира и безопасности в Европе. Неприятность ситуации заключается в том, что концептуально новая архитектура европейской безопасности выстраивается вокруг дискурса противостояния и сдерживания России, то есть вокруг обороны. В то время как истинная европейская безопасность неотделима от России и не может быть (не должна быть) сформирована без ее участия. Разворот России на восток и увлечение БРИКС не заменят наших интересов на европейском направлении. В условиях нового формирующегося миропорядка ставка на включенность в европейские дела перспективнее противопоставления себя коллективному Западу.

7 ноября 2024 г., в столице председательствующей в Совете ЕС Венгрии, состоялся очередной V саммит Европейского политического сообщества (ЕПС) — межправительственной конференции глав государств европейского континента. Созданное по инициативе Эммануэля Макрона ЕПС функционирует с октября 2022 г. и объединяет более 40 стран, включая Турцию, Украину и Великобританию. На повестке дня — обсуждение проблем европейской безопасности, украинский и палестино-израильский конфликты, энергетическая безопасность и мировая торговля.

Сергей Андреев:
Юбилей НАТО-75: что дальше?

Встреча проходила по горячим следам саммита БРИКС в Казани и сразу после избрания Дональда Трампа президентом США, что предполагало реакцию лидеров европейских стран на изменения американского внешнеполитического курса, которые непременно последуют с приходом республиканцев к власти. В своем большинстве европейские лидеры хотели бы видеть на посту президента кандидата от демократов Камалу Харрис, что означало бы для них преемственность внешнеполитического курса. Возвращение непредсказуемого Д. Трампа в Белый дом потребует калибровки трансатлантических отношений, что чревато для ЕС рядом рисков по нескольким направлениям.

1. Находясь в непосредственной близости к двум действующим вооруженным конфликтам (российско-украинскому и палестино-израильскому) и так или иначе в них вовлекаясь, ЕС испытывает все большее давление в виде нежелательной миграции, вынужденного пересмотра энергетической политики, финансовых и военных издержек. Со сменой американской администрации, которая грозит в лучшем случае более сдержанным участием США в европейских делах, лидеры стран ЕС небезосновательно опасаются потерять один из главных факторов сдерживания России (как это видится в Европе). При Д. Трампе, известном своей (псевдо)изоляционистской риторикой «America First», Украина, вероятно, уже не увидит такой щедрой финансовой и военной поддержки, как при демократах. Также остаются неясными перспективы вступления Украины в НАТО.

2. Главный повод для беспокойства Старого Света — ожидаемое сокращение финансовой и военной помощи Украине из США, что ставит перед ЕС непростой вопрос: как долго и в каких объемах они готовы финансировать Украину в одиночку? В более откровенном варианте он звучит следующим образом: сколько Украина протянет без поддержки Вашингтона? С ростом политической неопределенности и с учетом экономических трудностей, которые в настоящее время переживает ЕС, было бы благоразумно искать пути к скорейшему урегулированию конфликта. Вместе с тем ситуация такова, что результат такого урегулирования едва ли можно преподнести избирателям как достижение или успех. Сопряженный с этим неловкий момент — молчаливый консенсус европейских лидеров не принуждать Украину к миру — в случае несоблюдения способен поставить крест на любой политической карьере. Последнее связывает руки и делает невозможной любую инициативу.

Арктическое «окно возможностей» для США. Дмитрий Данилов об арктической политике НАТО

3. Отсюда вытекает кризис лидерства, который переживает ЕС. Олаф Шольц и Эммануэль Макрон едва справляются с ростом крайне правых и крайне левых настроений в своих странах: у первого на глазах развалилась правительственная коалиция (не в последнюю очередь из-за недовольства избирателей и партийцев следованием линии Вашингтона); второй растрачивает политический ресурс на выстраивание «санитарного кордона» для сдерживания оппозиции. Оба не чувствуют себя уверенно ни на европейской арене, ни у себя «дома». Среди лидеров крупных стран ЕС крепки позиции итальянского премьера Джорджи Мелони, которая явно благоволит Д. Трампу. Также на общем фоне выделяются венгерский премьер Виктор Орбан и чешский бывший глава правительства Андрей Бабиш, которые считают, что пребывание республиканцев у власти в США принесет дивиденды правой политической группе Европейского парламента «Патриоты за Европу». Однако едва ли европейские элиты готовы сплотиться вокруг фигуры такого правого лидера, как Дж. Мелони, несмотря на то, что ее взгляды стали более умеренными с момента прихода к власти, не говоря уже о В. Орбане. Вероятно, утвержденная на второй срок глава Европейской комиссии Урсула фон дер Ляйен чувствует себя более уверенно и будет пытаться объединить лидеров стран ЕС вокруг себя, но ее позиции ослаблены недостаточным уровнем полномочий Комиссии для ведения активной внешней политики. В таких условиях ЕС крайне сложно консолидировать общие интересы всех государств-членов и действовать как единый актор.

4. Европейская безопасность, которая неотделима от НАТО, с приходом Д. Трампа так или иначе подвергнется калибровке в той части, где она опирается на финансовую поддержку США. Американские партнеры неоднократно давали понять, что хотели бы переложить расходы за европейскую безопасность на европейских членов НАТО. Здесь для Европы обозначаются два разнонаправленных вектора развития: 1) более крупные расходы средств в рамках НАТО на закупку американских военных изделий (что выгодно для США); 2) развитие собственного европейского ВПК. Для России угроза заключается в том, что и то, и другое ускоряет милитаризацию Европы, а это через 10–20 лет станет осязаемой проблемой.

Александр Котов:
Театр тарифных действий: ЕС и КНР накануне глобального экономического противостояния

5. Перспективы развития истинно европейского ВПК — вопрос крайне деликатный. Ряд военных экспертов сходится во мнении, что страны Европы не способны в обозримой перспективе существенно повысить темпы собственного производства военной техники, поэтому они пойдут по пути наименьшего сопротивления — закупкам американской техники. Однако официальные документы ЕС говорят в пользу намерения следовать второму вектору, а именно — инвестировать и развивать трансъевропейские оборонные предприятия по типу Airbus, когда несколько производителей из разных стран производят части для одного изделия. При всей своей сомнительной эффективности в настоящий момент, которая подтверждается как удачными, так и провальными кейсами европейского военного сотрудничества, история показывает, что в перспективе полутора десятков лет ситуация на европейском континенте может измениться кардинально. Для России было бы недальновидно отметать такую возможность. Безусловно, европейская интеграция в области внешней политики и обороны до сих пор разворачивалась крайне медленно. Тем не менее создание ЕПС явно свидетельствует о наличии политической воли у руководства европейских стран к совместным действиям в этой сфере. Приход Д. Трампа к власти и сокращение американской поддержки подталкивает европейские страны к углубленному политическому и военному сотрудничеству. Европа могла бы использовать это как возможность для продвижения интеграции по данному направлению, но успех здесь не гарантирован.

6. Один из самых болезненных вопросов для экономики ЕС — угроза новой трансатлантической торговой войны в условиях, когда необходимо стимулировать конкурентоспособность. Неопротекционистская политика США, направленная главным образом против Китая, больно бьет также по европейской экономике. Назвав ЕС «мини-Китаем», Д. Трамп угрожал поднять торговые тарифы на весь импорт в США с 10 до 20%, а на автомобили — до 100%. По оценкам Лондонской школы экономики, последняя мера только для одной Германии обернется снижением ВВП на 0,23%. Европа оказывается зажата в геоэкономические тиски между американским протекционизмом, китайским меркантилизмом и собственной политикой дерискинга в торговых отношениях с Пекином.

Юлия Мельникова:
Евразийская безопасность как коммуникативная практика: задачи для России и Китая

Подводя итог описанным выше рискам, можно заключить, что возвращение Д. Трампа сулит немало военно-политических и экономических сложностей для ЕС. Положение усугубляется непредсказуемостью нового хозяина Белого дома. Пока нет ясности, сделают ли эти трудности Европу более сплоченной и единой или же наоборот. На этом фоне заслуживает внимания тенденция к повышению зависимости ЕС не только от США, но и от других мировых центров силы и их взаимодействий между собой. Став более заметным актором на международной арене, ЕС стал более зависимым от мегатрендов и, следовательно, возросла его уязвимость

Возвращаясь к сути ЕПС и его потенциале стать движком для европейской интеграции в области внешней политики, обороны и безопасности, а значит, сделать Европу более сплоченной в ее противодействии рискам, следует отметить, что у специалистов остаются вопросы: не будет ли это дублированием других организаций по типу Совета Европы, ОБСЕ или НАТО? На протяжении двух лет работы ЕПС неплохо справляется с функцией предоставления площадки для регулярных встреч глав европейских правительств. Существуют все признаки того, что это не просто неформальные встречи, а начало межправительственного сотрудничества в сфере безопасности и обороны (вид top-down интеграции). Однако отсутствие на этих встречах представителей России фактически делает организацию ущербной в выполнении ее первостепенной задачи по поддержанию мира и безопасности в Европе. Неприятность ситуации заключается в том, что концептуально новая архитектура европейской безопасности выстраивается вокруг дискурса противостояния и сдерживания России, то есть вокруг обороны. В то время как истинная европейская безопасность неотделима от России и не может быть (не должна быть) сформирована без ее участия. Разворот России на восток и увлечение БРИКС не заменят наших интересов на европейском направлении. В условиях нового формирующегося миропорядка ставка на включенность в европейские дела перспективнее противопоставления себя коллективному Западу.