Космическое измерение стратегической автономии ЕС

Если ЕС действительно планирует мыслить и действовать «геополитически», реализуя глобальные амбиции, то ему необходимо осваивать новые стратегические пространства, в первую очередь, киберпространство и космос. НАТО уже признал эти пространства оперативными на Варшавском саммите 8–9 июля 2016 г. и на юбилейном Лондонском саммите 3–4 декабря 2019 г., а по итогам Брюссельского саммита НАТО в июне 2021 г. действие Ст. 5 Устава НАТО было распространено на агрессию в космосе или из космоса, т.е. получило равный статус наряду с агрессией в наземном, морском, воздушном и киберпространствах.

В технологической плоскости ЕС должен не только обеспечить модернизацию технологической базы и координацию гражданского и военного измерений, но и создать цифровой и компьютерный сектор, сравнимый с американскими GAFAM и китайскими BATX. Он должен быть в состоянии обработать и использовать растущий объём данных, полученный посредством расширенного космического потенциала и, в дальнейшем, усилить его технологиями граничных и туманных вычислений. Цифровая и космическая конкуренция идут рука об руку, космическая инфраструктура и инфраструктура данных связываются всё плотнее. Аэрокосмическая отрасль с её высоким инновационным потенциалом может выступить мультипликатором стратегической автономии, способствуя техническому прогрессу в других областях — от сельского хозяйства и зелёного курса ЕС до цифрового суверенитета и кибербезопасности. При этом 80% европейских данных по-прежнему располагается на неевропейских серверах, и в условиях пандемии COVID-19 американские поставщики облачных услуг — Amazon Web Services, Microsoft Azure и Google Cloud — лишь нарастили долю на европейском рынке, поэтому ЕС должен сочетать усилия по достижению космической автономии с развитием цифровых технологией, к примеру, европейской облачной платформой GAIA-X.

Председатель Европейской комиссии Урсула фон дер Ляйен, развивая задачи, заложенные в Глобальной стратегии безопасности ЕС 2016 г., на Парижском форуме мира в ноябре 2019 г., упомянула о своём стремлении создать «истинно геополитическую комиссию». Употребление термина «геополитика», однако, подверглось критике, в том числе родной для председателя Германии.

Если ЕС всё же действительно планирует мыслить и действовать «геополитически», реализуя глобальные амбиции, то ему необходимо осваивать новые стратегические пространства, в первую очередь, киберпространство и космос. НАТО уже признал эти пространства оперативными на Варшавском саммите 8–9 июля 2016 г. и на юбилейном Лондонском саммите 3–4 декабря 2019 г., а по итогам Брюссельского саммита НАТО в июне 2021 г. действие Ст. 5 Устава НАТО было распространено на агрессию в космосе или из космоса, т.е. получило равный статус наряду с агрессией в наземном, морском, воздушном и киберпространствах. В этом же ключе после учреждения Космических сил США в декабре 2019 г. ведущие европейские государства последовали примеру США, создав собственные космические командования. Так, Германия в сентябре 2020 г. сначала учредила Центр воздушных и космических операций (Air and Space Operations Centre, ASOC), а позднее, в июле 2021 г. учредила отдельное космическое командование; Франция в сентябре 2019 г. создала Французское космическое командование; Великобритания в апреле 2021 г. — Космическое командование; и, наконец, Италия в декабре 2019 г. объявила о своём намерении создать Общее командование космическими операциями. 2021 год также был отмечен рядом круглых дат важных для европейской космической отрасли. Во-первых, прошло 10 лет с момента запуска 21 октября 2011 г. первых двух спутников системы «GALILEO». Во-вторых, пять лет назад, 16 декабря 2016 г. система «GALILEO» начала полноценную работу, и 26 октября того же года Европейская комиссия опубликовала первую самостоятельную космическую стратегию ЕС. Наконец, 10 лет назад, 4 апреля 2011 г. Европейская комиссия опубликовала документ под названием «По направлению к космической стратегии Европейского союза в интересах его граждан», в котором впервые появился термин «космическая политика Европейского союза» и где космическая политика была наделена «стратегическим значением», учитывая которое она «должна способствовать экономической и политической независимости ЕС».

Треть мировой спутниковой промышленности приходится на ЕС, который занимает второе место после США по экспорту спутникового оборудования, а также остаётся крупнейшим импортным рынком для самих США. На ЕС также приходится 15% мирового рынка ракет-носителей. Однако космическое измерение европейской интеграции по-прежнему остаётся не только далеким для самих граждан государств — членов ЕС, но и малообсуждаемым в экспертной среде, где большее внимание уделяется национальными космическим программам в первую очередь США и КНР. ЕС, тем не менее, обладает значительными и даже уникальными компетенциями в области космических технологий, что в дальнейшем может поспособствовать обретению им автономного потенциала и в других областях. Но для этого Брюссель должен решить две взаимосвязанные задачи — создать прочную информационно-технологическую базу наряду с расширением спутникового флота и модернизацией космических носителей, а также добиться интеграции военных и гражданских элементов космической программы.

Космическая гонка и европейская интеграция

Эрнест Слепцов, Иван Данилин:
Космические инициативы США: ремилитаризация или гибрид?

Европейское сообщество рано осознало важность независимого космического потенциала, и уже в 1970-х гг. пришло к выводу, что зависимость от американской системы спутниковой навигации GPS неприемлема [1]. Так, 30 мая 1975 г. на основе Европейской космической конференции (European Space Conference, ESC), проводившейся с 1966 г., не вполне успешной Европейской организации космических исследований (European Space Research Organisation, ESRO), созданной в 1962 г., и откровенно провалившейся Европейской организации по разработке ракет-носителей (European Launcher Development Organization, ELDO), также учреждённой в 1962 г., было основано Европейское космическое агентство (ЕКА). Созданию ЕКА предшествовал непростой торг, но общей целью ставилось обеспечение независимого для Европы доступа в космос. Причиной тому стала техническая и политическая неготовность американской стороны продолжать оказывать услуги по выводу спутников на орбиту для европейских партнёров. Обоснованность общеевропейского подхода к космической политике, как независимого от американской и советской программ, была подтверждена успехами программы ракет-носителей семейства Ariane в конце 1980-х гг. на фоне неудач американской программы Space Shuttle.

Институты Европейских сообществ и позднее — Европейского союза начали включаться в работу ЕКА в конце 1980-х гг., после принятия Единого европейского акта 1986 г. и продвижения к единому внутреннему рынку ЕС. Первая совместная резолюция Совета ЕС и Совета ЕКА была принята в июне 1998 г.; тогда ЕКА отводилась роль формирования долгосрочной технологической космической политики, в то время как ЕС брал на себя правовые, экономические и социальные аспекты. В 2000 г. ЕС и Европейское космическое агентство опубликовали первую совместную космическую стратегию, позднее дополнив её рамочным соглашением от 25 ноября 2003 г., которое вступило в силу 28 мая 2004 г. Это соглашение закрепило разделение ролей между ЕС и ЕКА. ЕКА продолжало быть ответственным за долгосрочное технологическое развитие космической программы, в то время как ЕС выполнял задачи по наилучшему использованию космического потенциала в интересах европейского интеграционного объединения и государств-членов. После 2009 г. в соответствии с Договором о функционировании Европейского союза 1957 г. космическая сфера стала совместной компетенцией ЕС и государств-членов и сегодня составляет приблизительно 10% ВВП ЕС.

В настоящее время ключевыми элементами космической программы ЕС остаются несколько систем. Во-первых, система Дистанционного зондирования Земли (ДЗЗ) «COPERNICUS», состоящая из семи спутников Sentinel (к запуску планируются ещё четыре), изначально созданная в октябре 1998 г. после подписания манифеста в Бавено как Программа глобального мониторинга окружающей среды и безопасности (Global Monitoring for Environment and Security, GMES) и впоследствии переименованная в COPERNICUS в 2012 г. Во-вторых, спутниковая система навигации «GALILEO», развернутая в 1999 г. В 2022 г. она должна достигнуть максимума операционных возможностей на основе 30 спутников. В-третьих, европейская геостационарная служба навигационного покрытия «EGNOS», официально созданная в июне 1998 г. и начавшая функционировать 1 октября 2009 г. Но, как и в других областях, в космической сфере ЕС нелегко найти компромисс между различными национальными приоритетами. Достаточно указать на военные задачи, которые Франция закладывает в свою космическую стратегию, и на прагматичную Германию, которая делает ставку на использование космического пространства в гражданских целях.

Дмитрий Попцов:
Европейский космос и немецкий прагматизм

Несогласованности продолжает добавлять и то, что сейчас на общеевропейском уровне развитием космической программы занимаются одновременно три организации. Во-первых, Европейская комиссия — т.е., главным образом, Генеральный директорат по вопросам оборонной промышленности и космоса (Directorate-General for Defence Industry and Space, DG DEFIS), официально учреждённый в 2021 г. Во-вторых, Агентство Европейского cоюза по космической программе (European Union Agency for the Space Programme, EUSPA), которое официально начало работу 12 мая 2021 г. и получило расширенные полномочия по сравнению со своим предшественником — Европейским агентством по управлению глобальной спутниковой системой (The European GNSS Agency, GSA), созданным в 2004 г. И в-третьих, находящееся вне структуры ЕС Европейское космическое агентство (European Space Agency, ESA) [3]. В Европейское космическое агентство входят 22 страны и в том числе те, которые не имеют членства в ЕС — Норвегия, Швейцария и Великобритания.

Неразрешённым вопросом управления космической сферой в рамках ЕС остаётся реформа рамочного соглашения ЕС и ЕКА 2004 г., дальнейшая интеграция ЕКА, изначально созданного в целях мирного использования космического пространства, с общей структурой ЕС и возможное присвоение ему статуса европейского агентства. Так или иначе цель состоит в том, чтобы деятельность ЕКА приобрела более «выпуклый» стратегический и военный компонент. Кроме того, регулярно подчёркивается недостаток связи между ЕКА и Европейским парламентом, приводящий к фактическому отсутствию отчётности со стороны первого несмотря на то, что ЕС — крупнейший финансовый спонсор ЕКА и обеспечивает около 25% его бюджета. Государства — члены ЕС, однако, неоднозначно относятся к подобной перспективе и, по всей видимости, хотели бы сохранить независимый и межгосударственный статус ЕКА, чтобы избежать лишней ответственности и отчётности перед европейскими институтами.

Космические амбиции ЕС на 2021–2027 гг.

В 2021–2027 гг. ЕС будет реализовывать единую 4-х компонентную космическую программу, в которую войдут ранее отдельные компоненты как COPERNICUS (на него было выделено 4,8 млрд евро) и GALILEO/EGNOS (также известен под общим обозначением E-GNSS, здесь планируется потратить 8 млрд евро), а также программа «EU GOVSATCOM» (European Union Governmental Satellite Communications), начатая в 2013 г. и направленная как составляющая Глобальной стратегии безопасности ЕС 2016 г. на расширение текущих возможностей спутниковой связи ЕС и повышение её надежности для проведения операций и миссий в рамках ОПБО ЕС, эффективного управления объектами критической инфраструктуры и наблюдения. Стоит также упомянуть программу SSA (Space Situational Awareness), в которую войдёт созданная в 2014 г. служба ЕС по космическому слежению и мониторингу (EU Space Surveillance and Tracking, EUSST), отслеживающая космическую погоду и движение искусственных и естественных космических объектов. Проект этой единой космической программы ЕС на 2021–2027 гг. был представлен 6 июня 2018 г. и по итогам длительных переговоров о новой многолетней финансовой рамке получил 12 мая 2021 г. финансирование в размере 14,8 млрд евро (13,2 млрд евро в ценах 2018 г.).

Объём финансирования увеличился по сравнению с предыдущей финансовой рамкой (2014–2020 гг.), в ходе которой в совокупности на программы «COPERNICUS», «GALILEO» и «EGNOS» было выделено около 12,6 млрд евро, включая расходы в рамках программы научных исследований «Горизонт-2020» (космическое измерение в рамках научной программы «Горизонт-2020»— 1,8%). Но на международном уровне бюджет космической программы ЕС существенно уступает расходам США, где бюджет НАСА только в 2020 г. составил 22,6 млрд долл. (19,3 млрд евро), и КНР, где годовой бюджет гражданской космической программы за 2020 г., по консервативным оценкам, достиг 8,9 млрд долл. Расходы ЕС на космические программы в 2021 г. (1,9 млрд евро) лишь отдалённо приблизились к расходам России, которые в 2020 г. составили 2,7 млрд долл. Однако если прибавить к расходам ЕС бюджет Европейского космического агентства (в 2021 г. он составил 6,49 млрд евро; в 2022 г. расходы агентства составят 7,2 млрд евро) и расходы государств — членов ЕС и ЕКА на развитие космических технологий (около 11,5 млрд долл. за 2021 г. при учёте только тех стран, которые ежегодно тратят на космическую сферу более 10 млн долл.), то расходы ЕС в космической отрасли в 2021 г. составят 20,9 млрд долл. или 18,4 млрд евро, т.е. займут второе место после расходов США.

Алексей Чихачев:
«Звездные войны» по-французски?

Европейские страны, входящие в G20, стабильно входят в десятку стран — лидеров по доли расходов на космические программы от национального ВВП. За 2020 г. для Франции, которая оказалась на третьем месте, этот показатель составил 12,2%, для Италии (7-е место) — 6,9%, для Германии (8-е место) — 4,9%, для Великобритании (11-е место) — 3%. В абсолютных значениях позицию лидера по расходам на космос занимает Франция с почти 4 млрд долл. в 2021 г., за ней следуют Германия (2,37 млрд долл.), Италия (1,481 млрд долл.) и Великобритания (1,464 млрд долл.). Безусловно, распределение космического потенциала в рамках ЕС очень неравномерно — в совокупности на Францию, Германию, Италию, Великобританию, Испанию, Бельгию и Швейцарию приходится 85% промышленного потенциала европейской космической отрасли, включая так называемую «большую четвёрку» крупных аэрокосмических конгломератов и представителей «нового космоса» в лице GomSpace, Nanoavionics, Mynaric, ICEYE, Isar Aerospace, RFA (Rocket Factory Augsburg) и др.

ЕС уделяет всё большее внимание развивающемуся «новому космосу». Так, в январе 2021 г. был создан фонд CASSINI (Competitive Space Startups for INnovatIon) в размере 1 млрд евро для полноценного сопровождения стартапов и инноваций в области космических технологий. Внимание к коммерческому сектору проявляет и Европейское космическое агентство, заявив о возможности интегрировать коммерческие инициативы с программой «COPERNICUS», которая, однако, в большей степени предназначена для решения научных задач. По всей видимости, если ракеты-носители Ariane и Vega стали символами успеха «старого космоса», то, чтобы выдержать конкуренцию со стороны США и КНР, ЕС предстоит сделать ставку на «новый космос» и в сфере разработки нового поколения космических носителей и выведения на орбиту, в том числе стратегических компонентов космических программ ЕС. Ключевым здесь должен стать открытый подход, основанный на конкуренции множества небольших компаний, разрабатывающих аппараты-носители, что уже успешно реализуется в отдельных европейских странах (например, в Германии).

В 2022 г. европейский «новый космос» и традиционные аэрокосмические конгломераты собираются реализовать ряд знаковых проектов. Так, 4 января появилась новость о том, что отдельные элементы ракеты Ariane 6 были отправлены на космодром Куру в Французской Гвиане для проведения испытаний. Первый запуск этой новой европейской ракеты-носителя намечен на второй квартал 2022 г. К лету 2022 г. Швеция в соответствие с национальной космической стратегией 2018 г. планирует завершить модернизацию полигона Esrange, который должен стать первым полноценным космодромом непосредственно на территории Европы, где был бы возможен запуск спутников и проведение испытаний ракетно-космических технологий. Норвегия также объявила, что выделит финансирование в объёме 42,9 млн долл. на постройку малого космодрома на острове Аннёйа в северной Норвегии, где первый запуск планируется осуществить в 3 квартале 2022 г. О схожих амбициях говорят и в Шотландии, которая планирует произвести первый запуск малого спутника со строящегося космодрома «Сатерленд» уже в 2022 г. Веяния «нового космоса» затронули и Германию, где у побережья Северного моря рядом с Бременом планируется создать прибрежный космодром для запуска небольших космических аппаратов.

Военный и гражданский космос

Александр Ермаков:
«Новый космос» США. Занятие плацдармов на поле боя будущего

Уже упоминавшаяся европейская космическая стратегия 2016 г. среди прочего указывала на необходимость усиления взаимодействия гражданских и военных элементов космической программы во избежание ненужного дублирования космических проектов. В отличие от других центров силы —США, России и КНР — у ЕС структурная «смычка» между гражданскими и военными измерениями космических программ отсутствует в силу того, что вопросы безопасности и обороны по-прежнему по большей части решаются на национальном уровне. Помимо финансирования в рамках Космической программы ЕС 2021–2027 гг., которая в большей мере направлена на модернизацию гражданских программ COPERNICUS и GALILEO/EGNOS, ЕС необходимо обратить внимание на возможности Европейского оборонного агентства, Европейского оборонного фонда и PESCO по наделению космоса стратегическим значением. В рамках проектов оборонной интеграции ЕС, в первую очередь Постоянного структурированного сотрудничества по вопросам обороны и Европейского оборонного фонда, космическое измерение продолжает расширяться. Когда Совет ЕС 16 ноября 2021 г. объявил о 4-й волне проектов в рамках PESCO, в которую вошли 14 новых проектов (таким образом, общее число проектов в рамках PESCO достигло 60), два проекта — Оборона космических объектов (Defence of Space Assets, DOSA) и Общий центр межгосударственного обмена спутниковыми данными (Common Hub for Governmental Imagery, CoHGI) — относились непосредственно к космической тематике. С учётом двух других проектов, начатых в ноябре 2018 г. — Европейской военной сети мониторинга ситуации в космосе (European Military Space Surveillance Awareness Network, EU-SSA-N) и Радионавигационной системы ЕС военного назначения (EU Radio Navigation Solution, EURAS) — общее число проектов PESCO, относящихся к космическому пространству, выросло до четырех. Европейский оборонный фонд также выделил средства на ряд космических проектов, в том числе на разработку военных приёмников для спутников GALILEO и военной электрооптической аппаратуры для малых спутников. Но в его случае существует риск, что финансируемые проекты окажутся ориентированными на решение финансовых проблем национальных ВПК, в том числе в сфере космоса, вместо решения задач стратегической автономии.

Другим препятствием может стать вопрос общих европейских инженерных стандартов в разработке космической инфраструктуры, предназначенной для военных целей. Среди государств ЕС существуют «12 различных типов боевых танков, 29 разновидностей эсминцев и фрегатов» [4], поэтому в вопросе применения космических систем также могут возникнуть похожие трудности. Вопросом остаётся и платформа для разработки таких стандартов — может ли ЕКА решить эту задачу или её лучше выполнять в рамках ЕС? В этой ситуации «геополитической» комиссии У. фон дер Ляйен предстоит привести национальные космические интересы к общему знаменателю.

От космоса к цифровому суверенитету?

В технологической плоскости ЕС должен не только обеспечить модернизацию технологической базы и координацию гражданского и военного измерений, но и создать цифровой и компьютерный сектор, сравнимый с американскими GAFAM и китайскими BATX. Он должен быть в состоянии обработать и использовать растущий объём данных, полученный посредством расширенного космического потенциала и, в дальнейшем, усилить его технологиями граничных и туманных вычислений. Цифровая и космическая конкуренция идут рука об руку, космическая инфраструктура и инфраструктура данных связываются всё плотнее. Аэрокосмическая отрасль с её высоким инновационным потенциалом может выступить мультипликатором стратегической автономии, способствуя техническому прогрессу в других областях — от сельского хозяйства и зелёного курса ЕС до цифрового суверенитета и кибербезопасности. При этом 80% европейских данных по-прежнему располагается на неевропейских серверах, и в условиях пандемии COVID-19 американские поставщики облачных услуг — Amazon Web Services, Microsoft Azure и Google Cloud — лишь нарастили долю на европейском рынке, поэтому ЕС должен сочетать усилия по достижению космической автономии с развитием цифровых технологией, к примеру, европейской облачной платформой GAIA-X.

Иван Данилин:
Коммерческий космос и феномен «астропренёрства»

С развитием таких проектов как Starlink, Kuiper, Hongyun и OneWeb по созданию группировок малых спутников на низкой околоземной орбите, по обеспечению скоростного автономного интернет-соединения, независимого от наземной инфраструктуры, перед ЕС также встал вопрос создания подобной автономной структуры [2]. Речь в этих случаях идёт уже не столько об обеспечении скоростного доступа в Интернет, сколько о создании автономных информационных экосистем, поддерживаемых соответствующей космической инфраструктурой. В связи с этим европейский комиссар по вопросам внутреннего рынка Тьерри Бретон 10 ноябре 2021 г. в ходе Конференции ЕС по вопросам космоса объявил о подготовке инициативы по созданию суверенной и автономной системы безопасных коммуникаций (EU Secure Connectivity Initiative) для межгосударственного взаимодействия и обеспечения широкополосной скоростной связи на территории ЕС с целью устранения «мёртвых зон» и цифрового неравенства между его членами. Эта инициатива, по замыслу Европейской комиссии, должна существенно повысить кибербезопасность и защищённость объединения от гибридных угроз, способствовать осуществлению концепции «умных городов» и расширить обмен информацией и координацию стран — членов ЕС во время выполнения миссий и операций ОПБО ЕС. Законопроект с детальной реализацией и механизмом финансирования инициативы Европейская комиссия планирует направить Совету и Парламенту ЕС в начале 2022 г. Более того, Тьерри Бретон успел подвергнуть критике участие французского оператора спутниковой связи «Eutelsat» в проекте «OneWeb», обозначив его как прямого конкурента европейским планам.

Примечания:

1. Baudouin-Naneix S., Raïs L. The European Union and Space Defence. – Finabel (European Army Interoperability Center), Food for Thought, August 2019.

2. Darnis J.– P. Space as a Key Element of Europe’s Digital Sovereignty. – IFRI, Notes, December 2020.

3. Salini M. EU Space Policy: An Underestimated Success. – Foundation Robert Schuman, Policy Paper № 611, October 2021.

4. Weissenberg P., Pasco X. The European Defence Fund And Space: Added Value And Priorities. – Armament Industry European Research Group (ARES), Policy Paper № 69, June 2021. 18 p.