Макрон, дубль два: итоги президентских выборов во Франции

Президентские выборы в Пятой Республике, прошедшие в два тура 10 и 24 апреля, завершились давно ожидавшимся многими экспертами исходом — переизбранием Эммануэля Макрона. Получив 27,8% в первом туре и 58,5% — во втором, он вновь, как и пять лет назад, сумел вполне уверенно переиграть Марин Ле Пен, пусть и с несколько сократившимся перевесом. Однако при внешней предсказуемости ситуации говорить о полном отсутствии изменений в партийно-политической системе страны все же не приходится. Напротив, она вступает в новый этап своей эволюции, сопровождающийся перегруппировкой основных сил в ответ на меняющуюся структуру французского общества. Более того, уже сейчас начинает прослеживаться спектр неотложных задач, которые предстоит решать главе государства как во внутренней, так и международной политике, что обещает сделать его второй срок не менее трудным по сравнению с первым.

Завершение президентской кампании открывает следующий этап во французской политической жизни, связанный с определением нового кабинета министров и июньскими выборами в Национальное собрание.

Парламентские выборы в июне могут пройти по одному из двух сценариев:

• менее вероятный — победа лево- или правопопулистской коалиции и потеря большинства центристскими силами;
• пока более вероятный — сохранение статус-кво, формирование работоспособного большинства, поддерживающего президента.

Первый вариант потребует от главы государства назначить в июне на пост премьер-министра кого-то из оппозиционных политиков, согласившись на «сосуществование». В таком случае Э. Макрону придется сосредоточиться на вопросах дипломатии и обороны, тогда как социально-экономические сюжеты полностью отойдут в руки кабинета министров. Приоритеты работы последнего будут зависеть от того, какая именно фигура и при поддержке каких сил придет к власти.

Второй вариант позволит Э. Макрону сохранить в составе правительства всех ключевых деятелей и продолжить реализацию своей программы реформ. Во-первых, встанет вопрос о повышении пенсионного возраста до 65 лет, что президент уже обозначал в качестве ключевого приоритета на следующий срок. Во-вторых, может последовать корректировка Конституции, которую президент задумывал еще в 2018 г., но перенес из-за протестов «желтых жилетов». Сейчас речь идет о возможном возвращении семилетнего срока президентского правления и внедрении смешанной избирательной системы. В-третьих, неизбежно встанет вопрос о новых мерах поддержки экономики: дальнейшей реализации инвестиционного плана «Франция-2030», реформе центров занятости и системы страхования по безработице и многое другое.

Параллельно со всеми процессами внутри страны от Э. Макрона будет требоваться продолжение активной дипломатической деятельности для решения многочисленных задач в разных регионах мира. Сразу следует оговориться, что на отношениях с Россией его переизбрание существенным образом не скажется, поскольку французский лидер рассчитывает продолжать свою амбивалентную линию — сочетание диалога с Кремлем и укрепления евроатлантической солидарности, включая поставки вооружений Украине и санкции.

Обилие внутренних и внешних задач, которые предстоит решать Э. Макрону с первых же недель после переизбрания, наводит на мысль о том, что его второе президентство неизбежно окажется еще более насыщенным и трудным, чем первое. Помимо напряженного международного контекста, он продолжает иметь дело с расколотым обществом, в котором растет отчуждение между «верхами» и «низами», теряются прежние социально-политические ориентиры и растет влияние популистов, не говоря о сужающемся влиянии страны на мировой арене. Решить все проблемы за ближайшие пять лет у Э. Макрона едва ли получится, однако именно от него зависит, сможет ли Франция сделать хотя бы шаг в этом направлении.

Президентские выборы в Пятой Республике, прошедшие в два тура 10 и 24 апреля, завершились давно ожидавшимся многими экспертами исходом — переизбранием Эммануэля Макрона. Получив 27,8% в первом туре и 58,5% — во втором, он вновь, как и пять лет назад, сумел вполне уверенно переиграть Марин Ле Пен, пусть и с несколько сократившимся перевесом. Однако при внешней предсказуемости ситуации говорить о полном отсутствии изменений в партийно-политической системе страны все же не приходится. Напротив, она вступает в новый этап своей эволюции, сопровождающийся перегруппировкой основных сил в ответ на меняющуюся структуру французского общества. Более того, уже сейчас начинает прослеживаться спектр неотложных задач, которые предстоит решать главе государства как во внутренней, так и международной политике, что обещает сделать его второй срок не менее трудным по сравнению с первым.

Основные итоги избирательной гонки

Алексей Чихачев:
Франция накануне выборов: кто станет новым президентом?

На отрезке между двумя турами и затем сразу после завершения кампании многими исследователями уже неоднократно было отмечено, что выборы 2022 г. продемонстрировали наличие во французском электорате нескольких оппонирующих друг другу лагерей (классов). Речь идет о существовании «трех Франций», среди которых первая — центристская и еврооптимистическая (сплотилась вокруг Э. Макрона), а две другие, право- и левопопулистская (отдали свои симпатии М. Ле Пен и Ж.-Л. Меланшону — 23,1% и 21,9% соответственно). В основу этого деления легли социологические портреты избирателей: если действующий президент оказался особо популярен у старшего поколения и в зажиточных «верхах» (среди жителей крупных городов, работников третичного сектора и креативных слоев), то его конкуренты опирались на разношерстные «народные» слои. Так, в случае М. Ле Пен прослеживалась ее высокая популярность среди мелких предпринимателей, фермеров, рабочих, граждан с низкими доходами, а в случае Ж.-Л. Меланшоном делалась преимущественная ставка на молодежь, меньшинства, жителей «трудных» пригородов и заморских департаментов. Все это существенно отличается от прежней привычной картины, когда влияние центристов и популистов всех мастей было, скорее, нишевым, а основную массу голосов собирали две главные политические семьи — неоголлисты и социалисты. Сегодня их представители В. Пекресс и А. Идальго в сумме не набрали и 10%, тогда как три кандидата, не вписывающиеся в прежние рамки, получили более двух третей голосов в первом туре, сильно оторвавшись от всех остальных.

Новый формат партийно-политической системы, прослеживавшийся еще в 2017 г. и подтвердившийся теперь, естественным образом принес наибольшую выгоду Э. Макрону. Не имея необходимости бороться с умеренной оппозицией на обоих флангах, но лишь с крайними силами, он продолжил позиционировать себя как последний рубеж на пути популистов к власти, попутно пользуясь эффектом «объединения вокруг флага» в тяжелой международной обстановке. Глава государства напирал на необходимость стабильности и преемственности, но не стеснялся и признавать совершенные ошибки — например, использование слишком автократичного стиля правления («юпитерской» модели) в первые годы на посту. Как и предполагалось, он провел свою кампанию достаточно сжато, проведя лишь два крупных митинга в Париже и Марселе, избегая пересечения с другими кандидатами на разнообразных ток-шоу (кроме дебатов с М. Ле Пен перед вторым туром) и стремясь просто не растерять имевшийся у него уровень поддержки. Основная мысль его программы сводилась к продолжению курса последних пяти лет на основе синтеза идей, в котором каждая группа избирателей могла бы найти что-то для себя: правые — рост расходов на оборону и борьбу с преступностью; экологисты — расширение парка солнечных и ветряных электростанций; либералы — снижение социальной нагрузки на предпринимателей и т.п.

Однако переизбрание Э. Макрона оказалось возможным не только из-за призывов к стабильности или фактического отсутствия альтернатив из числа системных политиков, но еще и потому, что он доказал свою способность достаточно умело справляться с кризисами разных масштабов. За последние годы Франция не испытывала в них недостатка, будь то манифестации «желтых жилетов», провал пенсионной реформы, пандемия коронавируса, всплеск экстремизма, а теперь и негативные последствия антироссийских санкций. Для любого иного президента такая череда проблем могла обернуться безвозвратным падением рейтинга и в конечном итоге потерей власти, что показал опыт Ф. Олланда, а до него Н. Саркози. Однако Э. Макрон каждый раз находил своевременные решения, например, проводя «общенациональные дебаты» для успокоения протестных акций или активную кампанию по вакцинации в сочетании с масштабной господдержкой рынка труда. Экономические итоги его первого срока трудно назвать идеальными: безработица — 7,4%, инфляция — 4,8%, бюджетный дефицит и госдолг — 6,5% и 113% от ВВП соответственно. Тем не менее в моменты успокоения некоторый потенциал к росту все же демонстрировался, о чем говорило лидерство Франции в Европе по инвестиционной привлекательности в 2019–2020 гг. Начав свое президентство под либеральными лозунгами, Э. Макрон к концу срока переориентировался ближе к дирижизму (особенно в вопросах развития энергетики, тяжелой промышленности и передовых технологий), что во французской политической традиции можно было трактовать как его некоторое «поправение». Вместе с тем, как предлагал известный экономист Т. Пикетти, глава государства не забыл и о левых, пообещав поставить вопросы экологии и энергоперехода на первое место в списке приоритетов следующего кабинета министров.

Круглый стол «Выборы во Франции: значение для страны, ЕС и отношений с Россией». Тезисы и видео

Идеологическая эклектичность помогла Э. Макрону быстро сформировать вокруг себя во втором туре «республиканский фронт» — ситуативное объединение всех остальных сил ради недопущения победы М. Ле Пен. Она, в свою очередь, опять уперлась в «стеклянный потолок» второго тура, не сумев до конца преодолеть шлейф праворадикализма, тянущийся за ее кандидатурой. Не удалось замолчать и неудобную для крайне правых тему отношений с Россией, которую на дебатах Э. Макрон намеренно использовал для дискредитации своей соперницы. Ряд европейских лидеров, включая О. Шольфа, П. Санчеса и А. Кошту, открыто выступили на страницах французских газет против М. Ле Пен, называя ее кандидатом, который противостоит идее «сильного и автономного» Евросоюза и якобы посягает даже на идеалы французского Просвещения.

Если скептический настрой истеблишмента и СМИ против кандидатки от «Национального объединения» был ожидаем, то более интересное обстоятельство заключается в том, что даже в таких условиях она все равно сумела увеличить уровень своей поддержки по сравнению с кампанией пятилетней давности. Невзирая на критику, М. Ле Пен последовательно продолжила вести курс на «дедемонизацию» своего образа, отказавшись от отпугивающих умеренных избирателей лозунгов о выходе из ЕС и предложив лишь переформатировать его на национальных началах. На упреки в слишком тесных контактах с Россией она ответила диаметрально противоположным образом, во время дебатов почти полностью поддержав позицию Э. Макрона в украинском конфликте. В целом ее программа стала гораздо более разнообразной, чем ранее, перестав сводиться только к вопросам идентичности и иммиграции. Основной упор был сделан на социально-экономический блок, содержавший весьма щедрые обещания: от повышения зарплат и пенсий до поддержки местного населения в заморских департаментах. Сама кандидатка старалась вести себя более осторожно, подчеркивая свою компетентность: знание статистических данных, конкретного состояния дел в разных отраслях и необоснованность обвинений в популизме. Данный подход был ориентирован в том числе на избирателей «Республиканцев», пять лет назад голосовавших за Ф. Фийона и десять лет назад — за Н. Саркози (особенно в их исторических «бастионах» — на севере и юго-востоке страны). В результате М. Ле Пен удалось соблюсти баланс, не оттолкнув от себя прежних сторонников (78% избирателей 2017 г. остались с ней) и несколько расширив популярность в правоцентристских кругах, забрав 16% прежнего электората Ф. Фийона. Если лидер «Национального объединения» решит продолжить свою политическую карьеру еще на пять лет, то при сохранении такой стратегии в 2027 г. она должна получить еще более весомый результат, чем нынешние 41,5% во втором туре.

Весьма примечательным результатом стало третье место Ж.-Л. Меланшона, заявившего о себе в качестве еще одной полноценной силы во французской политике. Вечером 10 апреля его сторонники до последнего надеялись даже на второй тур, ожидая завершения подсчета голосов по крупным городам, однако для обгона М. Ле Пен все же немного не хватило. Иногда называемый «французским Берни Сандерсом», он предложил отчетливо левую программу — заморозку цен на топливо и электроэнергию, усиление налоговой нагрузки на богатейших граждан, достойный прием беженцев и мигрантов, переход к режиму Шестой Республики с повышенной ролью парламента и гражданских инициатив. Вкупе с безусловным ораторским талантом и открытостью современным технологиям (использованием цифровой проекции кандидата для одновременных выступлений на десяти митингах сразу) это составило выгодный контраст с другими кандидатами на его фланге, выглядевшими не столь ярко, — экологистом Я. Жадо (4,6%), коммунистом Ф. Русселем (2,3%) и др. За счет их электората, перешедшего к Ж.-Л. Меланшону как к заведомо более проходному кандидату, лидеру «Непокоренной Франции» удалось увеличить свой уровень поддержки на 8–10% по сравнению с изначальным уровнем. Пока неизвестно, захочет ли 70-летний политик продолжать борьбу до 2027 г., однако набранные им почти 22% говорят о немалом потенциале левой повестки в современной Франции, что может стать отправной точкой для его преемников. Именно электорат Ж.-Л. Меланшона де-факто выступил арбитром во втором туре, разделившись между голосованием за Э. Макрона и неявкой, практически исключив для себя переход на сторону М. Ле Пен.

Из других участников предвыборной гонки стоит отдельно упомянуть публициста Э. Земмура, занявшего итоговое четвертое место (7%), хотя и явно стремившегося к большему. Его кампания продемонстрировала, что среди французских избирателей еще сохраняют некоторую популярность «дистиллированные» консервативные взгляды, от которых уже отказалась М. Ле Пен: тезисы о несовместимости республиканских ценностей Франции с исламом, резком ограничении миграций, сохранении традиционной модели семьи, приоритетности национальных интересов во внешней политике. Как показывают социологические исследования, лозунги Э. Земмура о возвращении стране «былого величия» поддержали прежде всего мужчины старшего поколения, практикующие католики, потомки выходцев из Французского Алжира, а также отчасти силовики. Однако их совокупный вес оказался не столь существенным, чтобы публицист смог составить реальную конкуренцию М. Ле Пен или тем более Э. Макрону.

Формирование правительства и парламентские выборы

Юлия Мельникова:
Европа политического реализма и будущее НАТО — back to basics?

Завершение президентской кампании открывает следующий этап во французской политической жизни, связанный с определением нового кабинета министров и июньскими выборами в Национальное собрание. Согласно действующей Конституции, во Франции назначение премьер-министра производится именно главой государства, однако оглашать фамилию Э. Макрон пока не спешит, намереваясь сделать это, по всей видимости, после официальной церемонии своего повторного вступления в должность. В прессе циркулирует несколько кандидатур, включая главу ЕЦБ К. Лагард, министра труда Э. Борн, удачно проявившей себя в период коронакризиса, а также министра экологии в 2010–2012 гг., правоцентристки Н. Косцюшко-Моризе. Эти предположения строятся на нескольких пожеланиях, уже озвученных президентом насчет того, чтобы новым премьер-министром стала, во-первых, женщина, во-вторых, владеющая социальной и, прежде всего, экологической проблематикой. Позиции же действующего премьера Ж. Кастекса несколько ослабли из-за «дела McKinsey» о повышенных тратах из госбюджета на консалтинговые услуги. Тем не менее нельзя исключать вариант, при котором вместе с основными министрами он формально будет переназначен на ближайшие несколько недель, пока не пройдут парламентские выборы и в состав кабинета не потребуется внести финальные коррективы.

Результаты самой парламентской кампании до известной степени также составляют интригу, поскольку левая и правая оппозиция уже пытаются сформировать коалиции ради лишения Э. Макрона пропрезидентского большинства в Национальном собрании. Эту задачу надеется решить, в частности, Ж.-Л. Меланшон, откровенно называющий июньские выборы «третьим туром» президентской гонки и рассчитывающий собрать вокруг своей «Непокоренной Франции» экологистов и коммунистов. Необходимость в объединении сил признает и крайне правая партия «Реконкиста», созданная Э. Земмуром и уже согласная отозвать своих кандидатов в тех округах, где больше шансов имеют люди М. Ле Пен или «патриотические» элементы «Республиканцев». Однако недавний опрос центра Harris показал, что даже объединившись, крайне правые могут рассчитывать на фракцию от 117 до 147 мест, все левые — от 73 до 93, тогда как правящая «Вперед, Республика!» и ее мелкие союзники — от 326 до 366, что даст им абсолютное большинство. То есть, несмотря на слабую институциональную организацию сторонников президента на местах, они сумеют воспользоваться эффектом переизбрания главы государства и даже расширить свое влияние по сравнению с 2017 годом. Одновременно при таком раскладе придется констатировать резкое расширение представительства крайне правых, которые до недавнего времени не имели даже 15 мест, необходимых для отдельной фракции. Вместе с тем следует помнить, что их потенциал обычно переоценивается и на практике «Национальное объединение» выступает существенно хуже своего лидера (это же касается и крайне левых). Против популистских сил должна сработать мажоритарная избирательная система в два тура, из-за которой они могут получить результат, убедительный в процентном соотношении, но не конвертирующийся в большое количество мандатов. Во многом решающей предстоящая кампания окажется для правоцентристских «Республиканцев»: если численность их фракции окажется на уровне апрельского результата В. Пекресс (4,8%), то партия окончательно займет миноритарное положение в политической жизни страны. Схожая ситуация наблюдается у социалистов, отдельные группировки которых не готовы признавать лидерство Ж.-Л. Меланшона уже скорее из принципа, чем по рациональным соображениям.

Таким образом, парламентские выборы в июне могут пройти по одному из двух сценариев:

• менее вероятный — победа лево- или правопопулистской коалиции и потеря большинства центристскими силами;
• пока более вероятный — сохранение статус-кво, формирование работоспособного большинства, поддерживающего президента.

Первый вариант потребует от главы государства назначить в июне на пост премьер-министра кого-то из оппозиционных политиков, согласившись на «сосуществование». В таком случае Э. Макрону придется сосредоточиться на вопросах дипломатии и обороны, тогда как социально-экономические сюжеты полностью отойдут в руки кабинета министров. Приоритеты работы последнего будут зависеть от того, какая именно фигура и при поддержке каких сил придет к власти.

Второй вариант позволит Э. Макрону сохранить в составе правительства всех ключевых деятелей (министра экономики Б. Ле Мэра, главу МВД Ж. Дарманена, министра образования Ж.-М. Бланке и др. — скорее всего, с некоторым перераспределением ответственности) и продолжить реализацию своей программы реформ. Во-первых, встанет вопрос о повышении пенсионного возраста до 65 лет, что президент уже обозначал в качестве ключевого приоритета на следующий срок. Скорее всего, реформа будет запущена либо очень быстро, пока оппоненты не успели прийти в себя после выборов, либо в формате референдума, чтобы сразу снять общественный негатив от действий властей. Во-вторых, может последовать корректировка Конституции, которую президент задумывал еще в 2018 г., но перенес из-за протестов «желтых жилетов». Сейчас речь идет о возможном возвращении семилетнего срока президентского правления и внедрении смешанной избирательной системы (для рассмотрения всех предложений Э. Макрон планирует создать специальную межпартийную комиссию). В-третьих, неизбежно встанет вопрос о новых мерах поддержки экономики: дальнейшей реализации инвестиционного плана «Франция-2030», реформе центров занятости и системы страхования по безработице и многое другое.

Внешнеполитические ориентиры

Андрей Кортунов:
Реставрация, реформация, революция? Сценарии мироустройства после российско-украинского конфликта

Параллельно со всеми процессами внутри страны от Э. Макрона будет требоваться продолжение активной дипломатической деятельности для решения многочисленных задач в разных регионах мира. Сразу следует оговориться, что на отношениях с Россией его переизбрание существенным образом не скажется, поскольку французский лидер рассчитывает продолжать свою амбивалентную линию — сочетание диалога с Кремлем и укрепления евроатлантической солидарности, включая поставки вооружений Украине и санкции. По крайней мере, как справедливо замечает Чрезвычайный и Полномочный Посол РФ во Франции (2008–2017 гг.) А.К. Орлов, Э. Макрон не сжигал мосты в отношениях с Кремлем, стараясь выдерживать более взвешенную линию по сравнению со многими другими европейскими странами, что при всех трудностях позволяет считать его одним из приоритетных собеседников России в Европе. Однако его пространство для маневра в любом случае останется крайне ограниченным. Переизбранный президент не собирается ставить под сомнение участие Пятой Республики в НАТО, а общее прочтение украинского конфликта создает для него возможность восстановить диалог с США, пошатнувшийся этой осенью из-за создания блока AUKUS.

В пределах же Европейского союза главной целью, стоящей перед Э. Макроном, видится сохранение баланса в отношениях с ФРГ. Долгое время франко-германский тандем строился на представлении о том, что Берлин играет роль, скорее, экономического лидера ЕС, тогда как Париж берет на себя политические инициативы. Сегодня эта логика рискует нарушиться из-за разворачивающегося процесса ремилитаризации Европы, в авангард которого, как замечает Ф.А. Лукьянов, встала именно Германия в связи с решением увеличить свой оборонный бюджет на 100 млрд евро. Соответственно, по мере укрепления немецкого военно-политического потенциала роль Франции как эксклюзивного партнера может потерять смысл. Превентивно реагировать на это Э. Макрону предстоит с помощью вовлечения Германии в еще более тесную интеграцию внутри ЕС и использования наряду с тандемом различных «треугольников» при подключении других игроков (Париж-Берлин-Рим, Веймарский формат с Польшей).

Помимо Европы не менее насущные вопросы президенту потребуется решать в других регионах, ныне интересных для внешней политики Франции. Так, в Африке французская дипломатия, скорее всего, будет пытаться довести до логического завершения операцию «Бархан» и, сохраняя основные инструменты влияния в Сахеле, постепенно переключаться на район Гвинейского залива, где террористическая и пиратская угрозы становятся только острее. В долгосрочных решениях нуждается индо-тихоокеанское направление, где Парижу предстоит либо признать нерентабельность своей прежней стратегии, либо найти для нее дополнительные точки опоры. В ближайшие годы Пятая Республика, наверняка, попробует проявить себя и как полярная держава, коль скоро в апреле 2022 г. у нее впервые появилась отдельная концепция по Арктике и Антарктике.

***

Обилие внутренних и внешних задач, которые предстоит решать Э. Макрону с первых же недель после переизбрания, наводит на мысль о том, что его второе президентство неизбежно окажется еще более насыщенным и трудным, чем первое. Помимо напряженного международного контекста, он продолжает иметь дело с расколотым обществом, в котором растет отчуждение между «верхами» и «низами», теряются прежние социально-политические ориентиры и растет влияние популистов, не говоря о сужающемся влиянии страны на мировой арене. Решить все проблемы за ближайшие пять лет у Э. Макрона едва ли получится, однако именно от него зависит, сможет ли Франция сделать хотя бы шаг в этом направлении.