Мир на Южном Кавказе. Что ждет Россию в Армении?

Фундаментальной основой внешней политики Республики Армения — и в кочарян-саргсяновскую эпоху, и в эру Пашиняна — является уверенность в абсолютной безопасности армянского государства. Это утверждение выглядит как парадокс, учитывая и события на Южном Кавказе в последние годы, и заявления официального Еревана о нависающих над ним экзистенциальных угрозах. Однако многолетние ежедневные наблюдения за словами и действиями армянских властей показывают, что нулевым пунктом в каждом внешнеполитическом решении армянских властей ставится идея «Ничего плохого с армянским государством не случится».

У этой идеи есть вполне определенные основания — как исторические, так и актуальные. С первых дней новообретенной независимости Республика Армения получила несоразмерную ее геополитической значимости поддержку сразу от нескольких мировых центров силы.

Благодаря силе экономических связей Армения остается в сфере российского влияния, как бы ее ни манили к себе Париж, Брюссель и Вашингтон. Членство Армении в ЕАЭС обеспечивает открытый рынок в РФ армянским товарам, капиталам и, что принципиально важно, рабочей силе (каждый седьмой совершеннолетний гражданин РА зарабатывает в России), поэтому оно служит залогом прочности отношений двух стран. Ни Евросоюз, ни США не дадут сравнимого с российским рынка сбыта для армянской продукции и уж точно не пустят армянских граждан свободно работать на их территории.

В военной сфере Армения из-за стремления максимизировать выгоды не будет заходить слишком далеко в отношении российских военных. Республика продолжит игнорировать мероприятия ОДКБ и с высокой степенью вероятности свернет работу российских пограничников на своих границах. В публичном поле мы продолжим наблюдать придумывание властями Армении обид на Россию и провокационные заявления в расчете на резкую реакцию российских политиков — это часть западного «заказа». Если оставить эмоции — Россия была, есть и будет нужнее Армении, чем Запад.

Особенности национальной политики Армении

Фундаментальной основой внешней политики Республики Армения — и в кочарян-саргсяновскую эпоху, и в эру Пашиняна — является уверенность в абсолютной безопасности армянского государства. Это утверждение выглядит как парадокс, учитывая и события на Южном Кавказе в последние годы, и заявления официального Еревана о нависающих над ним экзистенциальных угрозах. Однако многолетние ежедневные наблюдения за словами и действиями армянских властей показывают, что нулевым пунктом в каждом внешнеполитическом решении армянских властей ставится идея «Ничего плохого с армянским государством не случится».

Сергей Маркедонов:
Армения и Азербайджан: ускользающий мир

У этой идеи есть вполне определенные основания — как исторические, так и актуальные. С первых дней новообретенной независимости Республика Армения получила несоразмерную ее геополитической значимости поддержку сразу от нескольких мировых центров силы. Во многом это было обусловлено тем, что в них были политически активны и влиятельны представители армянской диаспоры. Речь в первую очередь о России и США (Франция подключилась позднее). В 1992 г., когда турецко-армянская граница еще была открыта, а боестолкновения Карабахской войны только начинали набирать обороты после массовых убийств в Ходжалы, армянское лобби в Конгрессе США добилось принятия поправки 907 к Freedom Support Act. Поправка запретила американскому правительству оказывать помощь Азербайджану до тех пор, пока Баку не разблокирует армяно-азербайджанскую границу и не прекратит наступательные действия — при том, что война велась на территории Азербайджана, а наступательные действия вела Армения, к тому же блокируя Нахичевань.

О масштабах поддержки Армении армянской диаспорой в России мы узнаем из доклада Льва Рохлина от 2 апреля 1997 г.: российская военная техника общей стоимостью порядка 1 млрд долл. была списана как металлолом и контрабандой перевезена в Ереван для последующего использования против Азербайджана в Карабахе и Восточном Зангезуре [1]. И это только в первые пять лет армянской независимости и только в теневом секторе российско-армянских контактов. Таким образом, Республика Армения изначально была обеспечена как политическим, так и военно-техническим прикрытием с двух сторон — России и Запада, причем лоббисты в РФ и США не конкурировали друг с другом, а работали синергично, стремясь к общей цели закрепления на земле и легитимации в правовом поле отторжения Карабаха и Восточного Зангезура от Азербайджана в пользу Армении. Вместе с независимостью Ереван обрел чувство собственной исключительной важности для ключевых международных игроков.

Окончательно идея о внешнеполитической защищенности Армении вплоть до полной безнаказанности сформировалась в течение 1993 г., когда были приняты четыре резолюции Совета Безопасности ООН, требовавшие деоккупации захваченных районов Азербайджана. Эти документы никак не повлияли на ход боевых действий, и после введения режима прекращения огня в мае 1994 г. ООН не предприняла никаких практических шагов для принуждения Армении к выполнению резолюций. Когда окончательно сформировались структуры Минской группы ОБСЕ, в тройке сопредседателей оказалась всего одна действительно заинтересованная в урегулировании армяно-азербайджанского конфликта страна — Россия, в то время как США и Франция стремились к бессрочному сохранению этого очага напряженности на российских границах, что полностью устраивало Ереван. В итоге из тер-петросяновских 1990-х гг. в кочарян-саргсяновскую эпоху армянские власти перешли с уверенностью, что они могут делать все, что хотят, и им за это ничего не будет.

Здесь нужно добавить еще два момента. Во-первых, эту уверенность усиливала негласная поддержка Ирана, стремившегося сделать Азербайджан своим сателлитом и потому искавшего возможности ослабить азербайджанскую государственную власть (формально ИРИ всегда поддерживала территориальную целостность Азербайджана и выступала за скорейшее урегулирование конфликта); Тегеран и Баку до сих пор находятся в сложных отношениях с регулярными периодами напряженности, в то время как с Ереваном у иранских властей налажены де-факто союзнические связи. Во-вторых, пророссийский курс Армении в годы правления Роберта Кочаряна и Сержа Саргсяна был мотивирован в значительной степени потребностью поддерживать статус-кво в Карабахе: Россия была и единственным эффективным источником оружия и иной военной помощи на случай возобновления войны, и единственным влиятельным участником урегулирования, учитывающим законные интересы Азербайджана. Подписывая документы о членстве в Таможенном союзе и ЕАЭС и соглашаясь на любые изъятия из соглашения о евроассоциации, президент С. Саргсян рассчитывал прежде всего на продление оккупации Карабаха и Восточного Зангезура.

При Р. Кочаряне и С. Саргсяне чувство собственной важности и вытекающая из него уверенность в абсолютной безопасности и вседозволенности у армянских элит не распространялись дальше конфликта с Азербайджаном, поскольку никаких иных глобальных задач, кроме удержания 20% азербайджанских территорий, у правившей страной группы выходцев из АзССР не было. О том, насколько всепроникающими были эти убеждения, можно судить по плачевному состоянию боевых позиций оккупационных сил Армении в Азербайджане, зафиксированному на множестве фото- и видеодокументов, сделанных во время и после боевых действий сентября-ноября 2020 г. Власти Армении были настолько уверены, что Баку никогда не решится и/или не сможет вести полномасштабные бои из-за давления партнеров Еревана, что укрепили только передний край оккупационной зоны на случай краткосрочных столкновений, а глубоко эшелонированной обороны так и не создали, хотя в их распоряжении было 26 лет.

Эра Пашиняна

Ирина Федоровская:
Проблемы транспортных проектов Южного Кавказа

Когда же в Армении революционным путем завершился постсоветский транзит и на смену азербайджанским армянам в руководстве республики пришла команда Никола Пашиняна, выяснилось, что у новых властных элит ощущение защищенности масштабировалось на всю внешнюю политику. Одной из первых внешнеполитических акций Еревана после бархатной революции 2018 г. стало задержание генерального секретаря ОДКБ Юрия Хачатурова по обвинению в участии в мартовских событиях 2008 г. с последующим требованием к странам — членам Организации о снятии его с должности. Мягкая реакция Москвы, стремившейся сохранить союзнические связи с Ереваном, несмотря на неконституционную смену власти в Республике (только на выборах в декабре 2018 г. «Гражданский договор» легитимизировал свою власть), укрепила в головах пашиняновского истеблишмента нулевой пункт «ничего плохого с армянским государством не случится».

События следующих пяти лет истории Армении убеждали Никола Пашиняна и его соратников в незыблемой правоте нулевого пункта. Что бы они ни делали, на их политическом будущем это не сказывалось негативно. Армянский премьер-министр даже вывел уникальную модель политического доминирования «победа через поражение», дважды опровергнувшую прогнозы экспертов: после разгромного для армянской армии окончания Карабахской войны «Гражданский договор» вновь взял большинство на внеочередных парламентских выборах, несмотря на все попытки оппозиции перетянуть шокированное общество на свою сторону. А после полного восстановления территориальной целостности Азербайджана, ликвидации сепаратистского проекта в Ханкенди и массовой миграции армянского населения из Карабаха в Армению не произошло попросту ничего. Если 10 ноября 2020 г. толпа хотя бы выместила свой гнев за поражение на «правой руке» Н. Пашиняна Арарате Мирзояне, то осенью 2023 г. не было ни общественных волнений, ни значительных оппозиционных акций (при том, что политологи годами пророчили властям Армении гибель в случае отказа от поддержки карабахских сепаратистов).

Никол Пашинян не только перенял у своих предшественников и политических врагов — Р. Кочаряна и С. Саргсяна — установку «армянские власти могут делать все, что хотят, и им за это ничего не будет», но и доказал ее самыми радикальными методами, которые в других странах стоят правителям политической карьеры и даже жизни. Каждый следующий провал традиционной армянской внешней политики давал Еревану все больше свободы действий. Закрытие «карабахского вопроса», реализованное Баку, сыграло на руку Н. Пашиняну — он с легкостью признал территориальную целостность Азербайджана, поскольку с растянутым на три года завершением темы «Миацума» армяно-азербайджанские отношения отошли для него на второй план, приобрели инструментальный характер в решении новых стратегических задач. И если до сентября 2023 г. глава Армении в большей степени работал над минимизацией рисков при ликвидации тяжелого военно-политического наследия кочарян-саргсяновской эпохи, то теперь, когда на Южном Кавказе к общей выгоде региональных государств воцарился мир, он начал заниматься обновлением политик Армении под свой вкус.

При анализе перспектив российско-армянских отношений важно учитывать, что Никол Пашинян надолго задержится в руководстве Республики Армения. Он молодой политик (ему еще нет 50 лет) в неконкурентном политическом поле; его единственными соперниками являются кочарян-саргсяновские пожилые политики, свергнутые в 2018 г. и не сумевшие воспользоваться ни одним поводом, каких Н. Пашинян давал немало в 2020–2023 гг. В Армении повторяется грузинская схема: умеренная правящая партия («Грузинская мечта» / «Гражданский договор») и радикальная оппозиция предыдущего руководства («Единое национальное движение»/блоки «Армения» и «Честь имею»), что в отсутствие какой-либо третьей силы не оставляет гражданам другого выбора, кроме голосования против возвращения радикалов, как бы плохо ни работало умеренное руководство. Никол Пашинян вполне в состоянии продержаться у власти в Республике еще 20 лет даже при минимальной разумности управления государством, так что «Эра Пашиняна» — не просто красивое название, а констатация новых, постконфликтных реалий в истории Армении.

Апомосковий

Сергей Мелконян:
Армяно-российские отношения: в поиске новой формулы

Чего же в 2024 г. хочет пашиняновский Ереван, убежденный в собственной неуязвимости? Он хочет капитализировать свою победу над армянским прошлым, в которое входит состояние войны с Азербайджаном; сепаратистский проект в Карабахе; ложный комплекс победителя; пророссийский курс Р. Кочаряна и С. Саргсяна.

Бесповоротным поражением в Карабахской войне Армения добилась умиротворения Азербайджана. Никол Пашинян и другие армянские политики повторяют на публику заявления о готовящемся нападении Баку, отдавая себе отчет в том, что азербайджанские власти не имеют таких намерений. Безопасность Армении уже обеспечена, как бы странно ни звучали эти слова сегодня. Армении не угрожает никто из соседей: с Грузией и Ираном отношения не изменились, Турции она попросту безразлична, а Азербайджан решил все принципиальные задачи и более не нуждается в применении силы. Баку согласен на сосуществование с Ереваном в новом статус-кво — без мирного договора и армянского маршрута Зангезурского коридора.

Крах «Миацума» освободил Армению от необходимости сосредотачивать все силы на одной цели — одновременно затратной и бесплодной. Больше не нужно финансировать ни войска в Карабахе, ни сепаратистские структуры (есть проблемы с обустройством карабахских армян и вернувшихся из Азербайджана мигрантов, но власти Армении уже нашли, как использовать их себе во благо). Выражаясь метафорически, Ереван как один из подрядчиков мечты о «Великой Армении» провел процедуру банкротства, и теперь Республика Армения ничего не должна армянской диаспоре как заказчику. Диаспора, конечно, думает иначе и не отказывается ни от идеи реванша в Карабахской войне, ни от надежд на повторную оккупацию территорий Азербайджана, но команда Никола Пашиняна считает свои неформальные долги перед иностранными гражданами армянского происхождения списанными.

Избавлением от комплекса нации-победителя Армения смогла консолидировать классический образ нации-жертвы, которому ранее противоречила оккупация территорий Азербайджана с полным набором преступлений против человечности, совершенных в начале Карабахской войны. У Никола Пашиняна есть удобная возможность дистанцироваться от действий карабахской группировки Р. Кочаряна и С. Саргсяна и говорить, с одной стороны, что новый Ереван никакой ответственности за действия своих предшественников не несет, а с другой стороны, что Армения — маленькая, слабая, бедная, израненная войной и отягощенная наплывом мигрантов страна, остро нуждающаяся во всей возможной помощи. Ради образа жертвы власти Армении готовы даже сохранить блокаду границ.

Находясь в фактической безопасности, но изображая региональную «деву в беде», Армения эры Н. Пашиняна может с комфортом предлагать геополитические услуги всем, кто их захочет купить. Именно здесь начинается капитализация необязательности пророссийского курса. Специалисты справедливо отмечают, что Никол Пашинян связан с армянской диаспорой в США и во Франции и в целом для него характерны прозападные устремления в сочетании с отсутствием значимых личных контактов с Москвой и российскими армянами. Но в том, что сегодня Армения зримо отдаляется от России, более важную роль играет не любовь Н. Пашиняна ко всему западному, а возникновение самого по себе потенциала ослабления российско-армянских связей после силового решения армяно-азербайджанского конфликта — разумеется, в сочетании с нулевым пунктом армянских внешнеполитических решений.

У Армении больше нет необходимости бороться с Азербайджаном за акценты российской политики на Южном Кавказе, при этом на ее услуги агента иностранного влияния в регионе в последние годы резко вырос спрос таких покупателей, как Франция, Евросоюз и США. Ереван уже получил от Москвы максимум того, что она могла дать во всех сферах, и теперь отвечает на предложения о продаже лояльности от других государств, обещающих Армении что-то сверх российских ресурсов и льгот. По сути, происходит вполне обычная диверсификация внешнеполитических связей, однако ситуация закономерно обостряется и выбором новых партнеров Еревана, и тем, как команда Н. Пашиняна выполняет западные заказы: в разгар противостояния России с Западом российский союзник демонстративно сокращает контакты с ОДКБ, размещает у себя европейские силовые структуры, получает французскую военную технику — и все это на фоне жесткой антироссийской кампании в армянских СМИ. Невооруженному глазу вместо диверсификации здесь виден раскол.

При оценке положения дел в текущих российско-армянских отношениях полезно учитывать различия в оптике Еревана и Москвы. С точки зрения властей Армении, не происходит ничего особенного: антироссийские тенденции существовали в армянских элитах и ранее, сейчас их просто ничто не сдерживает, а на западном направлении они всего лишь берут то, что им дают. Неприятие Россией подыгрывания властей Армении президенту Эммануэлю Макрону в Ереване, по всей видимости, принимают к сведению, но не осознают во всей полноте. Так, из-за различия мировоззрений мировой державы и маленького регионального государства возникает напряженность в диалоге: Россия не может принять постепенный «переезд» давнего союзника во вражеский лагерь, а Армения не может понять, почему ей нельзя торговать геополитическими услугами с противниками России.

***

Андрей Петров:
Мир на Южном Кавказе: что ждет Россию в Азербайджане?

Какие же российско-армянские перспективы прояснятся при учете различий в подходах двух стран к новым реалиям? Во-первых, благодаря силе экономических связей Армения остается в сфере российского влияния, как бы ее ни манили к себе Париж, Брюссель и Вашингтон. Членство Армении в ЕАЭС обеспечивает открытый рынок в РФ армянским товарам, капиталам и, что принципиально важно, рабочей силе (каждый седьмой совершеннолетний гражданин РА зарабатывает в России), поэтому оно служит залогом прочности отношений двух стран. Ни Евросоюз, ни США не дадут сравнимого с российским рынка сбыта для армянской продукции и уж точно не пустят армянских граждан свободно работать на их территории. Запад покупает у Армении услуги иноагента исключительно для выполнения тактических задач глобального противостояния России и не планирует ни брать ее на полное содержание, ни помогать ей зарабатывать честным трудом. Таким образом, контакты с французами и американцами окажутся лишь приработком, в то время как основные деньги Армения будет по-прежнему получать в торговле с РФ, тем более сейчас, во времена параллельного импорта. Недаром Никол Пашинян, пропустив все встречи ОДКБ, прилетел в Санкт-Петербург принять председательство в ЕАЭС.

Во-вторых, в военной сфере Армения из-за стремления максимизировать выгоды не будет заходить слишком далеко в отношении российских военных. Республика продолжит игнорировать мероприятия ОДКБ и с высокой степенью вероятности свернет работу российских пограничников на своих границах — уже есть такой запрос по аэропорту «Звартноц», — но не будет трогать 102-ю российскую военную базу в Гюмри. В худшем случае регион ожидает сосуществование на одной территории российских, натовских и иранских военных (поскольку Иран, глядя на разворачивание у вчерашнего союзника базы НАТО, неизбежно потребует предоставления себе такой же услуги, а Армения не будет против), но и этот сценарий остановится на полпути, если глобальное противостояние пойдет на спад. У руководства Армении есть понимание, что интерес к нему у западных политиков спорадический и конъюнктурный, Никол Пашинян не раз признавал, что в кризисных ситуациях желания Еревана в равной мере не выполняли ни Россия, ни Запад, а потому он не станет лишать себя стабильных и выгодных военных отношений с Москвой ради волатильных и неглубоких контактов с Парижем и Вашингтоном.

В публичном поле мы продолжим наблюдать придумывание властями Армении обид на Россию и провокационные заявления в расчете на резкую реакцию российских политиков — это часть западного «заказа». Все больше западных чиновников будут прилетать в Ереван, фотографироваться с Николом Пашиняном и обещать финансовые и военные подарки. Однако отдаляющаяся Армения продолжит быть российским «спутником». Прежде она постоянно находилась в условном перигее геополитической орбиты России, сейчас движется к условному апогею, что создает то самое ощущение раскола, но после прохождения этой точки обязательно начнется новое сближение. Если оставить эмоции — Россия была, есть и будет нужнее Армении, чем Запад.

1. Восточный Зангезур — граничащий с Ираном и Арменией экономический район, согласно официальному административному делению Азербайджанской Республики.