«Не прошло и года...»: эффективен ли процесс нормализации турецко-российских отношений?
Владимир Путин и Реджеп Эрдоган на
сессии Мирового энергетического
конгресса, 10 октября 201
Вход
Авторизуйтесь, если вы уже зарегистрированы
(Голосов: 3, Рейтинг: 5) |
(3 голоса) |
К. полит. н., эксперт в области международных и турецко-российских отношений
Не прошло и года с момента обострения конфликта между Россией и Турцией, как в конце июня 2016 г. Анкара и Москва пошли на сближение. За последние два месяца лидеры обеих стран провели три встречи, последняя из которых состоялась 10 октября 2016 г. Итоги стамбульской встречи можно свести к следующему: восстановление торгово-экономического сотрудничества со стороны России идет не так быстро, как рассчитывала турецкая сторона; энергетика остается основной составляющей взаимоотношений; сирийский кризис будет способствовать возможному диалогу и позитивной повестке дня, учитывая интересы обеих стран.
Обострение и нормализация межгосударственных отношений в большой политике — события, требующие пристального внимания, особенно если речь идет о государствах, способных при благоприятных для них обстоятельствах «всколыхнуть» региональные и внерегиональные силы, и при неблагоприятных — в одночасье разорвать «вымученные» долгими годами соглашения и довести ситуацию до самого непредсказуемого сценария развития.
Не прошло и года с момента обострения конфликта между Россией и Турцией и событий 24 ноября 2015 г., как в конце июня 2016 г. Анкара и Москва пошли на сближение. За последние два месяца лидеры обеих стран провели три встречи, последняя из которых состоялась 10 октября 2016 г. Существует вероятность, что до конца года главы государств могут провести еще несколько раундов переговоров по наиболее проблемным аспектам двустороннего диалога, в том числе в отношении восстановления Совета сотрудничества высшего уровня, в который входит большинство профильных министерств обоих государств. Это дает возможность говорить о наметившемся желании восстановления двусторонних взаимовыгодных отношений и в перспективе — политического доверия между руководствами России и Турции.
Последний визит В. Путина в Стамбул имеет большое значение для будущего турецко-российских отношений и формирует предпосылки для развития новой (после 24 ноября 2015 г.) повестки дня. Среди ключевых моментов прошедшего визита особенно важными представляются следующие: восстановление торгово-экономических связей и отношений в сфере туризма; развитие энергетического диалога в контексте регионального потенциала Турции; вопросы, касающиеся урегулирования затяжного сирийского кризиса.
Снятие экономических санкций, или ложка меда в бочке дегтя
Последний визит В. Путина в Стамбул имеет большое значение для будущего турецко-российских отношений и формирует предпосылки для развития новой (после 24 ноября 2015 г.) повестки дня.
Несмотря на то, что российская сторона на протяжении длительного времени заявляет, что экономические санкции не являются действенным механизмом давления и не могут разрешить кризисные ситуации в межгосударственных взаимоотношениях, Москва пошла именно по пути введения ограничений в отношении Анкары после 24 ноября 2015 г. Санкции затронули практически все сферы двустороннего сотрудничества, в результате чего обе стороны понесли значительные экономические убытки.
Процесс нормализации отношений предполагал, во-первых, снятие ряда экономических санкций и выход на докризисный уровень сотрудничества и даже превышающий его, однако этого не последовало. Как представляется, в ближайшей перспективе снятия санкций в том объеме, на который рассчитывала Анкара, не произойдет. Более того, Москва пошла по пути частичного снятия ограничений, принимая во внимание интересы отечественных производителей, дождавшись окончания сельскохозяйственного сезона в России. Таким образом, в середине осеннего периода можно говорить о снятии ограничений с поставок так называемых «косточковых» и «цитрусовых», которые в денежном измерении составляют меньше половины от общей цифры продовольственного товарооборота.
Анна Манафова:
Восточное Средиземноморье — новый
конкурент российскому газу в Европе?
Докризисный годовой объем экспорта турецкой продовольственной продукции в Россию составлял порядка 1,3 млрд долл., четверть которого приходилась на различные сорта помидоров, которые, как мясная и некоторые виды овощной и фруктовой продукции, до сих пор остаются под санкциями. Частичную отмену ограничений, безусловно, можно назвать шагом вперед, однако, говоря о количественном измерении, объем снятых санкций с продовольственных товаров до сих пор составляет 400-500 млн долл. против докризисных показателей в 1,3 млрд долл.
Здесь представляется важным отметить, что кризис в отношениях между Россией и Европейским союзом продемонстрировал способность бизнеса так или иначе подстраиваться под ситуацию и искать пути обхода существующих ограничений. Так появился феномен небезызвестных «белорусских морепродуктов», когда запрещенный к реализации товар того или иного государства ввозился на территорию России через третьи страны. Очевидно, что такой крупный поставщик продовольственной продукции, как Турция, в том или ином виде нуждается в сбыте собственного товара, который при невозможности его прямой реализации уходит «в тень». Это создает дополнительные трудности не только для курирующих ведомств, но и для бизнес-сообществ России и Турции. Скорейшее снятие ограничений с продовольственных товаров находится в интересах и Турции, и России, которой в кратчайшие сроки пришлось искать новые государства-поставщики продукции, которую ранее традиционно поставляли турецкие производители.
Заявление глав государств о выходе на новый докризисный этап экономического сотрудничества в ближайшее время не имеет сегодня под собой прочной основы.
Во-вторых, как известно, Россия имеет квоты для иностранного грузового транспорта. В докризисный период ежегодное число предоставляемых Турции разрешений на въезд грузовых автомобилей составляло 8 тыс. Это не удовлетворяло потребностей турецких производителей, и Анкара пыталась в разы увеличить число квот и довести их до 40 тыс. Однако после событий 24 ноября квота в 8 тыс. сократилась до 2 тыс. Нетрудно предположить, что заявление глав государств о выходе на новый докризисный этап экономического сотрудничества в ближайшее время не имеет сегодня под собой прочной основы. Технически повысить товарооборот в сфере продовольственной продукции, текстильных и прочих товаров не представляется возможным, если ограничения по квотам на грузоперевозки, установленные российской стороной, не будут сняты.
В-третьих, кризис в турецко-российских отношениях сказался и на возможности осуществления поставок турецких товаров в государства Центральной Азии. Если до 24 ноября 2015 г. наиболее эффективным был путь доставки из Турции через Россию и далее в Центральную Азию, то после кризиса турецкие перевозчики столкнулись с фактической невозможностью прохождения фур по территории России. Возникновение большого числа новых таможенных формальностей стали препятствовать бесперебойной доставке грузов. Анкара была вынуждена искать более длинные и экономически неэффективные пути, в том числе через территорию Южного Кавказа или Ирана, что увеличило сроки доставки и привело к подорожанию продукции.
В-четвертых, одним из важнейших аспектов развития экономического сотрудничества и взаимовыгодной работы бизнеса двух стран была возможность функционирования на территории России турецких компаний (в основном строительного и промышленного профиля) с привлечением турецких граждан. До кризиса число компаний составляло более 2 тыс., сегодня же, с последним решением правительства России, число турецких компаний, имеющих право нанимать турецких граждан, составляет 68. Действует ограничение на выдачу разрешений на работу гражданам Турции, в том числе и топ-менеджерам, возглавлявшим в докризисное время компании с большим объемом капитала. В этом же контексте стоит упомянуть и о визовых ограничениях, которые также вошли в пакет санкций со стороны России. Вопрос о возможности их снятия с представителей бизнес-сообщества, не говоря уже о разнорабочих и туристах, пока не обсуждается.
Наконец, можно говорить о снятии ограничений на полеты чартерных рейсов из России в Турцию, однако и здесь не все так просто. Число перевозок в разы уступает докризисным показателям, соответственно, традиционно высокий туристический поток российских туристов в ближайшее время не возобновится. Это создает дополнительные препятствия как для турецкого бизнеса, так и для туристов из России, которые, похоже, не восприняли всерьез предложение председателя комитета по регламенту и организации парламентской деятельности Совета Федерации В. Тюльпанова отдыхать в Туркмении вместо Турции и Египта.
«Турецкому потоку» — зеленый свет
Несмотря на очевидную дестабилизацию системы международных отношений и возможность изменения внешнеполитической конъюнктуры в считанные часы, России необходимо время для изучения политических и экономических рисков.
Сама идея строительства газопровода «Турецкий поток» стала в свое время сенсацией. В связи с резко ухудшившимися российско-турецкими отношениями последовало решение о заморозке проекта. Очередной сенсацией стало неожиданно быстрое потепление отношений и вновь поднятый вопрос о возможности начала реализации совместного газового проекта.
Стоит отметить, что в 2014 г. речь шла о строительстве четырех ниток газопровода с общей пропускной способностью в 63 млрд куб. м, то есть каждая нитка предполагала по 15,75 млрд куб. м газа. Вскоре, ввиду различных политических и экономических причин, а также из-за возможности строительства Россией газопровода «Северный поток-2», количество веток было сокращено до двух. Так, газ, идущий по первой нитке, теперь будет транспортироваться непосредственно для нужд турецких потребителей. Необходимо понимать, что в этом случае уже существующий Трансбалканский газопровод (Россия – Украина – Румыния – Болгария – Турция) будет для Анкары неактуален, так как объем получаемого Турцией газа по этому трубопроводу составлял 14 млрд куб. м. К тому же именно по первой нитке «Турецкого потока» пойдет тот газ, который раньше поставлялся в Турцию в рамках Трансбалканского газопровода. Таким образом, Анкара имеет возможность получать сырье напрямую из России, минуя транзитные государства, тем самым минимизируя политические риски и приобретая явную экономическую выгоду путем снижения транзитных расходов.
Вторая нитка предусматривает возможность экспорта российского газа через территорию Турции на европейские рынки, то есть в первую очередь в Грецию и Южную Италию.
Важно отметить, что именно доставка российского газа на европейские рынки представляет ключевой интерес для Москвы. Газопровод, проходящий через территорию Турции, дает возможность России минимизировать риски от транзитных поставок газа по территории Украины, укрепить собственные позиции и оказывать определенное влияние на европейский энергетический рынок. Кроме того, при взаимовыгодном сотрудничестве с Турцией появляется возможность обойти Третий энергетический пакет ЕС. В то же время очевидно, что реализуя «Турецкий поток», Москва получает дополнительные рычаги влияния на региональную расстановку энергетических сил, создавая проект, который в среднесрочной перспективе может стать альтернативой такому газопроводу, как ТАНАП. В долгосрочной перспективе Россия может рассчитывать и на частичный контроль Средиземноморского рынка энергоресурсов, включая территорию Сирии. Таким образом, Москва наносит упреждающий удар, рассчитанный на долгосрочное присутствие на рынке энергоносителей, фактически создавая возможность закрытия части европейского рынка для других экспортеров газа. Как говорил В. Путин в своей Валдайской речи 2015 г.: «Если драка неизбежна — бить надо первым».
Москва подходит к возможности реализации проекта и учитывая временные рамки. Не случайно начало строительства «Турецкого потока» запланировано на 2018 г. Однако, несмотря на очевидную дестабилизацию системы международных отношений и возможность изменения внешнеполитической конъюнктуры в считанные часы, России необходимо время для изучения политических и экономических рисков. Так, например, чрезвычайно важна позиция ЕС по «Турецкому потоку», уверенность Москвы во внутриполитической стабильности в Турции и, безусловно, развитие ситуации на Украине, газовый договор с которой заканчивается уже в 2019 г.
Общий «двигатель» в продвижении политического сближения Москвы и Анкары — ухудшение отношений с Западом и возрастание настроений «антиамериканизма».
Важно также понимать, что, несмотря на риторику Кремля, Москва не заинтересована в предоставлении Турции статуса регионального энергетического хаба, так как наделение Анкары таким статусом не отвечает интересам России. Энергетический хаб — последнее и важнейшее звено в цепи так называемой «статусной энергетической иерархии». Подобный статус предполагает не только образование крупного энергетического рынка, возможности заключения спотовых сделок и краткосрочных газовых контрактов, но и непосредственное участие в ценообразовании газа, построении подземных газохранилищ и наделение государства-хаба правом реэкспортировать газ. Эти условия не выносятся на повестку по «Турецкому потоку», что позволяет говорить о том, что Россия все же видит в Турции либо страну-коридор, либо транзитное государство. Что касается возможности предоставления Турции скидки на российский газ, то, если в недавнем прошлом этот вопрос поднимался, и речь шла о 10-15%, в подписанном 10 октября 2016 г. договоре речь о скидке не идет. Но все же очевидно, что сторонам придется вернуться к обсуждению этого вопроса в краткосрочной перспективе.
Помимо вопросов возобновления сотрудничества в области газа, поднимаются вопросы о строительстве атомной станции «Аккую», проект которой, подобно «Турецкому потоку», был одним из ключевых двигателей двусторонних отношений. Так, после начала нормализации отношений Анкара придала ей статус стратегического проекта. Москва, в свою очередь, из-за вопросов экономической целесообразности предполагает продать до 49% акций на строительство атомной станции турецким компаниям.
В то же время очевидно, что именно взаимозависимость государств друг от друга может существенным образом смягчить возможные кризисные ситуации. До 24 ноября 2015 г. об этом подходе было много сказано, как турецкой, так и российской стороной, однако он не нашел своего оправдания. Нет сомнений в том, что наличие существенных сдерживающих факторов, в первую очередь экономического характера, не смогли бы предотвратить произошедший кризис в российско-турецких отношениях. Однако также очевидно, что именно энергетический аспект сыграл ключевую роль в возможности начала процесса нормализации отношений.
Испытание Сирией — проверка на прочность
Сирийский кризис продолжает быть испытанием для турецко-российских отношений. Вопросы региональной повестки дня были на первом плане для сторон на протяжении всего кризиса с самого его начала. Они остаются главными и в период нормализации отношений. Очевидно, для того чтобы продвинуться в решении региональных вопросов, необходимо начать искать решения там, где и произошел конфликт, — в Сирии.
С одной стороны, после 24 ноября 2015 г. Анкара фактически была изолирована от происходящих в регионе событий и не имела возможности осуществлять ту политику, на которую рассчитывала. С другой стороны, процесс нормализации не мог не повлиять на дальнейшие решения и изменение стратегии со стороны Турции. Так, в последние месяцы наблюдается корректировка внешнеполитического курса Анкары в отношении Дамаска, смягчение позиции по вопросу ухода Б. Асада. В то же время у Турции появилась возможность «разыграть курдскую карту» не на территории собственного государства, а за его пределами — в Сирии. Очевидно, что без согласования с Москвой проведение операции под названием «Щит Евфрата» было бы невозможным. Важно понимать, что одной из целей этой операции стала борьба с террористической группировкой ИГ, однако для Анкары не менее важно предотвратить создание на Севере Сирии единого «курдского коридора» под прикрытием PYD (Партия «Демократический союз») и YPG (военное крыло Партии «Демократический союз» — курдские «Отряды народной самообороны»), которые считаются турецким руководством ветвью террористической организации «Рабочая партия Курдистана» (PKK). Стоит отметить, что Россия эти организации (PKK и PYD/YPG) не считает террористическими. Важно также понимать, что наблюдаемое в последнее время сближение позиций России и Турции о необходимости недопущения создания курдского коридора не говорит о том, что эти позиции идентичны. Напротив, они носят разнонаправленный характер и во многом преследуют разные стратегические интересы, однако и Анкара, и Москва, каждая по-своему, сегодня заинтересованы в недопущении этой возможности.
В то же время в свете очередной напряженности в отношениях Москва — Вашингтон и срыва договоренностей с США России необходимо заручиться поддержкой важнейших региональных акторов до того, как в Белом доме будет сформировано новое руководство, и Вашингтон выдвинет новую концепцию по Сирии. Более того, в США сейчас интенсивно обсуждается возможность доставки тяжелых вооружений оппозиционным группам, включая переносные зенитно-ракетные комплексы — (MANPADS) и противотанковые комплексы, которые могут стать прямой угрозой для российского присутствия в регионе. Вашингтон обсуждает и планы по бомбардировке ключевых баз сирийского режима, запуская ракеты из акватории Средиземного моря. Не исключено, что могут последовать и новые санкции из-за проводимых Россией действий в Сирии. В этом контексте Москве на данный момент выгодно иметь в лице Турции партнера. Это подтверждается и тем, что в ходе переговоров 10 октября в Стамбуле лидеры двух государств не обошли стороной тему размежевания умеренной оппозиции и террористических групп, а также вопросы, связанные с ситуацией в Алеппо. Также существует высокая вероятность, что Россия не будет препятствовать проведению операции «Щит Евфрата» в обмен на свободу действий российских ВВС в Алеппо.
Очевидно, что до полномасштабного сотрудничества по сирийскому кризису сторонам еще далеко. Существует ряд стратегических задач, которые требуют выполнения как одной, так и другой стороной. Однако новая региональная конъюнктура принуждает Турцию и Россию взаимодействовать и находить общие точки соприкосновения по наиболее чувствительным вопросам. В то же время есть и общий «двигатель» в продвижении политического сближения Москвы и Анкары — ухудшение отношений с Западом и возрастание настроений «антиамериканизма». В этом смысле находит свое подтверждение изречение «враг моего врага — мой друг». Однако необходимо понимать, что если отношения между двумя странами будут базироваться именно на этом принципе, то рано или поздно они дадут трещину, и может вспыхнуть конфликт еще большего масштаба. Таким образом, восстановление диалога и компартментализация отношений — залог стабильного развития двустороннего сотрудничества.
Итоги стамбульской встречи можно свести к следующему: восстановление торгово-экономического сотрудничества со стороны России идет не так быстро, как рассчитывала турецкая сторона; энергетика остается основной составляющей взаимоотношений; сирийский кризис будет способствовать возможному диалогу и позитивной повестке дня, учитывая интересы обеих стран.
(Голосов: 3, Рейтинг: 5) |
(3 голоса) |
