Гренландское зеркало американских интересов

Игра Дании в равенство с Гренландией и Фарерскими островами не могла продолжаться бесконечно, и действия Д. Трампа лишь подчеркнули это. Но вместе с тем не стоит преувеличивать значение тех шагов, на которые Дания идет, чтобы сдержать американскую настойчивость. Многие из них стоит рассматривать как запоздалые попытки выполнить давно данные обещания.

Основные приоритеты военного планирования Дании в арктическом регионе были изложены еще 11 февраля 2021 г., когда было представлено отдельное арктическое оборонное соглашение, которое дополняло действовавший на тот момент общий рамочный документ развития датских вооруженных сил на 2018–2023 гг. Причем Дания анонсировала грядущее принятие этого арктического соглашения уже на саммите НАТО в декабре 2019 г., то есть вскоре после первого заявления Д. Трампа о возможности купить Гренландию, которое было сделано в августе 2019 г. На его окончательное согласование, таким образом, ушло более года, а основные задачи, поставленные в нем, к январю 2025 г. так и не были выполнены. Более того, даже при запоздалом решении этих задач будут закрыты только минимальные потребности датских вооруженных сил в Арктике и оправдана лишь малая часть ожиданий союзников по НАТО.

Гренландии по-прежнему нужно выстраивать коммуникацию не только с США, с которыми она давно хотела бы вести собственный диалог в обход Копенгагена, но и с Данией. Не в последнюю очередь это касается гражданства, нынешних и будущих прав гренландцев на территории Дании, тех, кто потенциально имеет право голосовать на референдуме о гренландской независимости и вопроса о том, кто вообще вправе называть себя гренландцем. При этом количество датчан, проживающих на острове, продолжает стабильно сокращаться. В 2017 г. на острове насчитывалось чуть больше 4 тыс. человек, родившихся в Дании, по сравнению с 1977 г., когда в Гренландии было больше 8 тыс. лиц датского происхождения, хотя среди них необходимо учитывать и детей гренландских родителей, но родившихся в Дании и переехавших на остров.

В настоящий момент вопрос, скорее всего, состоит в том, кто и в какой степени будет вкладываться в расширение военного присутствия в Гренландии и прилежащих акваториях, а также как США, Дания и потенциально другие страны НАТО разделят эту зону ответственности.

Насколько реальна и близка независимость Гренландии? Ее независимый статус действительно представляется более вероятным, чем включение в состав США, но Гренландии в любом случае потребуется существенное внешнее «спонсорство», и переговоры об ассоциированном или ином статусе с таким «спонсором» рискуют сильно затянуться и вызвать межпартийные противоречия. Сроки обретения независимости — предмет политической игры и манипуляций между гренландскими партиями, борющимися за власть и избирателей. В сентябре 2024 г., когда гренландское правительство в преддверии открытия сессии местного автономного парламента представило доклад о предполагаемых задачах и принципах комиссии по реализации статьи 21 Закона об автономном статусе Гренландии 2009 г., речь шла о том, что работа этой комиссии может занять до двух лет. Хотя сама комиссия связана лишь с юридической подготовкой к независимости, но не реальным шагам по ее обретению. Попытки Гренландии в одностороннем порядке попытаться объявить независимость маловероятны, а процедура, описанная в Законе 2009 г., который в своей новогодней речи нынешний глава гренландского правительства по-прежнему считает легитимной базой для получения независимости, предполагает межправительственные переговоры Дании и Гренландии, проведение референдума в Гренландии, голосование в гренландском парламенте и, что не менее важно, согласие на независимость Гренландии со стороны датского парламента. Вряд ли все эти этапы можно уложить в срок в 4–6 лет. Тем более, к переговорам с Данией о независимости гренландское правительство и парламент пока не готовы не в последнюю очередь из-за отсутствия согласия и единства в этом вопросе.

Противоречие между заявляемым стремлением Гренландии к независимости и продолжающимся сотрудничеством с Данией и желанием обрести собственный двусторонний диалог с США будет усиливаться. С одной стороны, в конце декабря 2024 г. Гренландия опубликовала стратегию о продовольственной безопасности и самостоятельности автономии на период 2025–2030 гг. и также намерена к сентябрю 2025 г. провести экспертизу того, можно ли считать контрацепцию гренландских женщин без их ведома в 1960–70-х гг. геноцидом и нарушением прав человека. С другой стороны, документ о сотрудничестве с Данией, пусть и в такой технической области как морская картография Гренландии для повышения безопасности морского сообщения, в январе 2025 г. был обновлен на значительный срок — до 2041 г. Речь, таким образом, идет о противоречивых сигналах со стороны Гренландии, которая стремится и двигаться к независимости и продолжать критиковать Данию за колониальные прошлое и его сохраняющиеся пережитки, но по-прежнему не может обойтись без тесных контактов с ней во многих областях.

Как в январе 2025 г. в ходе телевизионных дебатов о будущем Гренландии заметил Л.Л. Расмуссен: «Дания в абсолютном смысле этого слова не имеет независимости. В современном мире это слово означает право решать, от кого страна будет зависимой». Тот же вопрос сейчас стоит перед гренландским руководством и обществом. США же скорее будут готовы подключиться лишь к сотрудничеству в некоторых сферах, но не полностью взять на себя «гренландскую ношу». У Вашингтона уже сейчас существует возможность расширить военную инфраструктуру на острове, получить доступ к его ресурсному потенциалу и за счет диалога с Данией и Гренландией исключить возможное проникновение на него китайского капитала, в то время как основное бремя расходов, в том числе по поддержке гренландской культуры и решения социальных проблем, лежит на плечах Дании. Таким образом, США могут «прирасти» Гренландией и без изменения ее нынешнего юридического статуса.

Игра Дании в равенство с Гренландией и Фарерскими островами не могла продолжаться бесконечно, и действия Д. Трампа лишь подчеркнули это. Между М. Фредериксен, премьер-министром Дании, и без пяти дней американским президентом 15 января 2025 г. состоялся 45-минутный телефонный разговор, где обсуждалась безопасность в Арктике. Позднее, уже в конце января, оказалось, что этот разговор был крайне напряженным и проходил на повышенных тонах, а желание Д. Трампа получить контроль над Гренландией не было пустым звуком. В настоящий момент датскому правительству приходится работать в кризисном режиме, чтобы лучше понять и пойти навстречу намерениям и желаниям Вашингтона. Министр иностранных дел Ларс Лекке Расмуссен 24 октября 2025 г. провел телефонный разговор со своим американским коллегой Марко Рубио. Как сообщает датский МИД, стороны договорились позднее более предметно обсудить вопросы арктической безопасности. Причем Л. Л. Расмуссен заявил, что намерен говорить с американской стороной не тет-а-тет, а вместе с членом гренландского правительства. В воскресенье вечером 26 января 2025 г. М. Фредериксен провела неформальную встречу с премьер-министрами Швеции и Норвегии и президентом Финляндии. По всей видимости, датское правительство в спешном порядке будет стремиться заручиться потенциальной поддержкой северных соседей и европейских партнеров в непростом диалоге с США.

Но вместе с тем не стоит преувеличивать значение тех шагов, на которые Дания идет, чтобы сдержать американскую настойчивость. Многие из них стоит рассматривать как запоздалые попытки выполнить давно данные обещания.

Даже изменение королевского герба Фредериком X в декабре 2024 г., совпавшее с резкими высказываниями Д. Трампа, отдельные комментаторы поспешили оценить как свидетельство стремления Копенгагена сгладить внезапно возникший спор с США, хотя фактически в Дании сложилась традиция внесения корректировок в королевскую символику, когда происходит смена правящего монарха. Так, Фредерик IX убрал изображение исландского сокола с королевского герба, а мать нынешнего короля Маргрете II решила отказаться от устаревшего титула «королевы вендов и готов», также как от символов пяти старых немецких земель, контроль над которыми датская корона давно утратила.

Основные приоритеты военного планирования Дании в арктическом регионе были изложены еще 11 февраля 2021 г., когда было представлено отдельное арктическое оборонное соглашение, которое дополняло действовавший на тот момент общий рамочный документ развития датских вооруженных сил на 2018–2023 гг. Причем Дания анонсировала грядущее принятие этого арктического соглашения уже на саммите НАТО в декабре 2019 г., то есть вскоре после первого заявления Д. Трампа о возможности купить Гренландию, которое было сделано в августе 2019 г. На его окончательное согласование, таким образом, ушло более года, а основные задачи, поставленные в нем, к январю 2025 г. так и не были выполнены. Более того, даже при запоздалом решении этих задач будут закрыты только минимальные потребности датских вооруженных сил в Арктике и оправдана лишь малая часть ожиданий союзников по НАТО.

Никита Белухин:
Датское Содружество в прицеле великих держав

К примеру, бывший командующий датскими ВМС контр-адмирал Хенрик Рюберг, который вышел в отставку 1 декабря 2024 г., в январе 2025 г. заявил, что помимо закупки дронов дальнего действия, строительства РЛС и запуска спутников, что предусматривалось упомянутым февральским соглашением, Дания остро нуждается в строительстве новых военных кораблей. Нынешние межпартийные переговоры, которые активизировались после высказываний Д. Трампа, в настоящий момент касаются лишь поиска наиболее быстрой и желательно не слишком дорогой замены для четырех патрульных кораблей класса «Тетис», которые были приняты на вооружение еще в 1990-х гг. и часто нуждаются в ремонте. Сейчас правительство выступает за то, чтобы как можно скорее заменить эти четыре изношенных корабля двумя новыми, в то время как оппозиция полагает, что их количество должно быть больше. Помимо этого, по-прежнему ведутся дискуссии и о более масштабном и долгосрочном плане строительства флота, — Flådeplan, — примерно на следующие 20 лет, который должен вдохнуть новую жизнь в датские верфи и в связи с которым уже по крайней мере с 2022 г. идет конкуренция за потенциальные заказы. Так, в ноябре 2024 г. муниципалитеты острова Фюн выступили с предложением, что на имеющихся у них верфях будет возможно построить около 55 военных кораблей в следующие 20–30 лет. В схожем ключе конструкторская фирма OSK Design совместно с ютландскими верфями заявляла, что по их проекту можно уже к 2027 г. построить 5 судов для задач защиты окружающей среды на смену нынешним 4, которые находятся в далеко не лучшем техническом состоянии, так как находятся на службе с 1990-х гг. Но без принятого и одобренного политическими партиями плана с выделением бюджетных средств все эти предложения оказываются подвешены в воздухе.

Таким образом, последовательность решений датского правительства как в 2019–2021 г., так и на рубеже 2024–2025 гг., в целом, совпадает. Это указывает на то, что в обоих случаях главной причиной высказываний американского президента послужило растущее разочарование США в способности Дании удовлетворительным образом обеспечить военную безопасность Гренландии и прилежащих акваторий. Прежде всего, это касается мониторинга военной активности потенциального противника в воздушном и морском пространстве Северной Атлантики и Арктики, которые продолжают оставаться частичной terra incognita для НАТО, пока не обладающей достаточными средствами разведки и анализа ситуации в регионе. В нынешних условиях датское правительство воспринимает воинственную и агрессивную риторику Д. Трампа как сигнал, стимулирующий ускорение и увеличение инвестиций в военное присутствие в регионе.

Аналогичным образом не стоит переоценивать рвение Гренландии к независимости. Еще в апреле 2024 г. во время обсуждения ежегодного доклада премьер-министр о ситуации в Содружестве премьер-министр М. Фредериксен, с одной стороны, заявила, что правительство делает все возможное, чтобы пойти навстречу потребностям и желаниям автономных территорий, но оставаясь в рамках действующей конституции, а с другой — не стала напрямую комментировать предложение депутатов от Социалистической народной партии и Радикальной Венстре о создании общей датско-гренландско-фарерской комиссии для переформатирования отношений между тремя частями нынешнего Содружества. В сентябре 2024 г. гренландское правительство представило доклад о полномочиях и задачах комиссии, которая должна подготовить Гренландию к практической реализации статьи 21 Закона об автономном статусе Гренландии 2009 г., где описана процедура обретения ею независимости. Предполагается, что комиссия будет состоять из юридических экспертов; ее работа, не затрагивающая экономические вопросы гренландской независимости, займет 2 года; и ее главная задача — максимально скрупулезно описать последовательные шаги получения Гренландией независимости в соответствии со статьей 21. Кроме того, планируемая комиссия еще должна дать оценку проекта конституции для будущей независимой Гренландии, который был представлен в апреле 2023 г., но который также может нуждаться в доработке и пересмотре. Таким образом, гренландские политики заведомо оставляют пространство для частичного отступления или замедления процесса обретения независимости. О более отчетливых намерениях гренландского правительства можно будет говорить после выборов в автономный парламент, Инатсисартут, которые запланированы на 6 апреля 2025 г.

Таким образом, Гренландии по-прежнему нужно выстраивать коммуникацию не только с США, с которыми она давно хотела бы вести собственный диалог в обход Копенгагена, но и с Данией. Не в последнюю очередь это касается гражданства, нынешних и будущих прав гренландцев на территории Дании, тех, кто потенциально имеет право голосовать на референдуме о гренландской независимости и вопроса о том, кто вообще вправе называть себя гренландцем. При этом количество датчан, проживающих на острове, продолжает стабильно сокращаться. В 2017 г. на острове насчитывалось чуть больше 4 тыс. человек, родившихся в Дании, по сравнению с 1977 г., когда в Гренландии было больше 8 тыс. лиц датского происхождения, хотя среди них необходимо учитывать и детей гренландских родителей, но родившихся в Дании и переехавших на остров. В настоящее время в Дании проживает около 17 тыс. гренландцев, а в Гренландии — примерно 6 тыс. датчан, многие из которых в действительности имеют смешанную датско-гренландскую родственную и культурную принадлежность и происхождение. Так, один из ярких современных гренландских политиков, депутат датского парламента из партии «Сиумут», Аки-Матильда Хег-Дам родилась и получила образование в Дании, но крайне негативно относится к тому, чтобы ей приписывали черты датского менталитета и идентичности. Это свидетельствует о том, что Дании и Гренландии по-прежнему не хватает культурного сближения и осведомленности об истории и традициях друг друга. Бывший министр образования от партии Венстре, активный популяризатор и сторонник расширения «северного сотрудничества» Бертель Хаардер признает, что сам сделал недостаточно для того, чтобы гренландская культура, язык и история были как можно лучше представлены в датских школьных программах и просветительской деятельности, но продолжает верить в то, что в условиях реформирования и лучшего учета интересов гренландских и фарерских островов Содружество Дании, Гренландии и Фарерских островов как равноправных стран и народов удастся сохранить.

Нестойкий оловянный солдатик

Никита Белухин:
Североевропейские автономии в борьбе за независимую политику

В качестве одного из недавних шагов на пути к равноправным отношениям с Гренландией свой пост в Министерстве иностранных дел Дании 6 января 2025 г. покинул карьерный датский дипломат Тобиас Рехфельдт, который возглавлял департамент Северной Америки и Арктики и должен был руководить председательством Дании в Арктическом совете в 2025–2027 гг. Вместо него Гренландия в соответствии с подтвержденными в декабре 2024 г. договоренностями назначит представителя коренного народа, который в ходе датского председательства будет руководить работой комитета старших должностных лиц Арктического совета. Официальный представитель МИД России М.В. Захарова 24 января 2025 г. указала, на то, что МИД России поддерживает взаимодействие с норвежским председательством в АС и Секретариатом организации в г. Тромсе и взаимодействие по этой линии «возобновлено частично». Политический диалог на уровне старших должностных лиц восьми арктических стран по-прежнему отсутствует. В этих условиях перед Данией и Гренландией будет стоять важная задача продолжить тот скромный прогресс в работе АС, который наметился при норвежском председательстве.

Но если вопрос с лучшим политическим представлением и отстаиванием гренландских интересов в Арктике удалось частично решить за счет выдвижения представителей гренландской и фарерской автономий на руководящие должности, то измерение военной безопасности Гренландии продолжает хронически хромать.

В настоящий момент вопрос, скорее всего, состоит в том, кто и в какой степени будет вкладываться в расширение военного присутствия в Гренландии и прилежащих акваториях, а также как США, Дания и потенциально другие страны НАТО разделят эту зону ответственности. В этой связи стоит отметить, что соседняя с Данией Норвегия, по всей видимости, выглядит в глазах США более собранным и организованным союзником, который в большей степени способствует решению задач альянса на арктических и североатлантических пространствах и соответствует американским ожиданиям. Вероятно, по этой причине Д. Трамп, к примеру, не делал заявлений о необходимости пересмотра Шпицбергенского трактата 1920 г., не подвергал сомнению норвежский суверенитет над архипелагом Шпицберген или не стремился получить контроль над Северной Норвегией. В вопросе патрулирования и мониторинга арктических пространств соседняя Норвегия делает намного больше и выглядит более собранным и организованным союзником, чем Дания. Так, еще в марте 2017 г. Норвегия подписала с США договор о приобретении пяти патрульных противолодочных самолетов P-8A «Посейдон», из которых к началу 2025 г. в распоряжении норвежских вооруженных сил находятся три, а еще два проходят техническую модернизацию и адаптацию на территории США, которая должна завершиться к весне 2025 г. Можно предположить, что дополнительных закупок американских P-8 от Дании будет ожидать и Д. Трамп. Кроме того, Норвегия активно расширяет спутниковое покрытие арктической территории, улучшая геолокацию и коммуникацию в том числе и для эффективного проведения военных операций. Кроме того, Норвегия и США 16 января 2024 г. подписали соглашение о технологических гарантиях, которое делает возможным запуск американских космических аппаратов, ракет-носителей и спутников с норвежского космодрома на острове Аннейа, который официально открылся в ноябре 2023 г.

При этом Дания и Норвегия по крайней мере на уровне публичных заявлений отличаются по уровню агрессивности и в оценке «российской угрозы». Так, в своей новогодней речи 1 января 2025 г. М. Фредериксен заявила, что даже мирное соглашение между Россией и Украиной не означает, что российское руководство остановится в попытках переделать Европу в соответствии со своими представлениями. Она лишь мельком упомянула укрепление сотрудничества с Фарерскими островами и Гренландией, но основной акцент сделала на вложениях в вооруженные силы Дании, которые «обходятся дорого, а станут еще дороже». Бывший датский дипломат, комментируя эту позицию, с сожалением указал на отсутствие какой-либо готовности к диалогу и «наведению мостов» и слишком большое внимание к военным поставкам на Украину по сравнению с более насущными задачами Дании в Арктике. Й. Г. Стере же больше говорил о семье, защите прав детей, поддержке молодежи и улучшении школьного образования, но также особо подчеркнул, что Норвегия готовится к возможным кризисным ситуациям и предоставляет Украине не только военную, но и гуманитарную помощь. Речь главы норвежского правительства и на фоне других северных соседей была более «домашней», в большей степени касавшейся самой Норвегии, чем международных кризисов и нестабильности, что любопытно, так как страна остается основным плацдармом для проникновения НАТО в Арктику и главной площадкой для подготовки вооруженных сил союзников в боевым действиям в условиях низких температур.

США, ведя диалог с Данией и требуя большей концентрации военных усилий на Арктике, вполне могут попрекать Копенгаген примером соседней Норвегии и ожидать схожего усердия. В этих условиях любопытно обратить внимание на недавнее интервью министра обороны Швеции Пола Йонсона 12 января 2025 г. финской газете Italehti, где он сообщил о ведущихся в настоящий момент переговорах между Данией, Финляндией и Швецией о совместной закупке самолета дальнего радиолокационного обнаружения и управления GlobalEye производства шведской компании Saab. В ходе интервью П. Йонсон заявил, что переговоры с датской стороны существенно продвинулись.

Деградация вооруженных сил на арктическом направлении ведет также к недостаточным материально-техническим ресурсам, то есть изношенности и частым поломкам имеющейся военной техники. Ослабляется способность Дании проводить поисковые и спасательные операции на ее обширной североатлантических и арктических территориях, хотя трагедий и неконтролируемых чрезвычайных ситуаций пока удавалось избежать. Так, один из четырех самолетов разведки CL-604 Challenger, который датские ВВС должны держать в готовности для проведения поисковых и спасательных операций под руководством Арктического командования на территории Гренландии, был доступен в 2023 г. лишь в течение 239 дней, а в 2024 г. — 203 дней. В предыдущие годы ситуация была еще более неудовлетворительной: в 2022 г. самолет был доступен 171 день, в 2021 г. — 275, а худший результат был зафиксирован в 2017 г. — 126 дней. Схожая ситуация сложилась и с патрульными кораблями классов «Тетис» и «Кнуд Расмуссен», патрулирующих морские акватории Гренландии и Фарерских островов. В январе 2024 г. датские СМИ сообщали, что на двух из трех инспекционных кораблей класса «Кнуд Расмуссен» с момента принятия их в состав ВМС в 2008 г. и 2009 г. была неисправной система наведения, что в сущности делало бесполезным размещенную на них морскую артиллерию. Позднее, в феврале 2024 г., на двух судах того же класса возникли проблемы с электродвигателями. В этой области Дания уже серьезно опоздала с выполнением собственных обещаний, касающихся мониторинга и поддержания суверенитета на своей арктической и приарктической территории, что давно вызывало критику со стороны Гренландии.

В связи с этим также крайне спорным в глазах Гренландии представляется решение в октябре 2024 г. разместить базу для дронов дальнего действия, предназначенных для патрулирования арктических и атлантических пространств в датском Ольборге, а не на территории самой автономии. Хотя в отдельном оборонном соглашении, касающемся Арктики и принятом еще в феврале 2021 г., говорилось, что «новые инвестиции должны создать новые рабочие места, использовать местную рабочую силу и способствовать экономическому росту Гренландии и Фарерских островов», это не способствовало улучшению ситуации. Решение предсказуемо вызвало негодование представителей Гренландии в датском парламенте, которые не были привлечены к процессам принятия этого решения, никак не идущего на пользу экономическим интересам Гренландии и противоречащего договоренностям с Данией, достигнутым в мае 2022 г., о том, что инфраструктура для использования дронов должна располагаться как в Дании, так и в Гренландии.

Никита Белухин:
Гренландский казус в северном сотрудничестве

Критичный настрой Гренландии обусловлен и тем, насколько медленно Дания реализует арктическое оборонное соглашение, представленное еще в феврале 2021 г., направленное, главным образом, на улучшение мониторинга и оперативного анализа разведданных и ситуации в Арктике и Северной Атлантике. Позднее, как уже было сказано, в мае 2022 г. Дания и Гренландия дополнительно договорились о принципах реализации этого «арктического пакета». Отдельно гренландские и фарерские интересы были также специально упомянуты в отдельном приложении к общему рамочному документу об оборонном планировании Дании на 2024–2033 гг. в июне 2023 г. В первом соглашении по реализации общей оборонной «рамки», представленном в январе 2024 г., были выделены дополнительные средства на закупку дронов, но даже после этой бюрократической и политической канители и кипы документов реального эффекта от вложения всех этих средств и политических заявлений до сих пор не последовало. Более того, как оказалось в мае 2024 г., из изначально запланированных в рамках еще февральского соглашения 2021 г. 1,5 млрд датских крон потрачено было лишь 15 млн, которые пошли на образовательную программу, призванную создать из населения Гренландии некий гибридный кадровый резерв для спасательных служб и вооруженных сил. Сами гренландцы давно требуют от Дании того, чтобы инуиты более активно привлекались к обеспечению безопасности острова, в том числе к службе в рамках патруля «Сириус» на собачьих упряжках в северо-восточной Гренландии, но это пока остается вопросом будущего. В ноябре 2024 г. нынешний министр иностранных дел Гренландии Вивиан Мотцфельдт также высказывала мысль о том, что Гренландия может создать непосредственно гренландские подразделения, схожие с «Сириусом» и сотрудничающие с ним для патрулирования и других удаленных участков протяженной береговой линии острова. Но, как показывает практика, даже такой на первый взгляд символический вопрос как установка гренландского флага наряду с датским на санях патруля «Сириус», которая обсуждалась с января 2020 г., к настоящему времени не был разрешен и до сих пор остается предметом дискуссий между Данией и Гренландией. Примечательно, что в документальном фильме об этом патруле, представленном гостелерадиокомпанией Danmarks Radio (DR) в январе 2023 г., на кадрах виден лишь датский флаг.

Анонсированные в ноябре и декабре 2024 г. «миллиардные инвестиции» в оборону Гренландии и начавшиеся 10 января 2025 г. межпартийные переговоры об еще одном новом соглашении для Арктики и Северной Арктики в соответствии с общей рамкой оборонного планирования на 2024–2033 гг. лишь показывают, насколько датские вооруженные силы становятся жертвами бюрократической и финансовой волокиты, так как ничего нового эти переговоры не принесут — основные приоритеты были обозначены еще в 2021 г., но до сих пор не были реализованы.

На январь 2025 г. контракт на поставку двух дронов дальнего действия до сих пор не оформлен, как и контракты на приобретение менее габаритных дронов для арктических патрульных кораблей, ясность с договором о строительстве РЛС на территории Фарерских островов также до сих пор отсутствует и начало его функционирования, по всей видимости, откладывается до 2030 г. Причем все эти меры затрагивают не столько вооружения и военную технику, сколько средства наблюдения и разведки, поэтому адекватное боевое оснащение своих арктических подразделений может отнять у Дании еще больше времени и ресурсов.

При этом, по крайней мере на настоящий момент, более отчетливый военный и угрожающий для России характер сотрудничество Дании с союзниками по НАТО имеет именно в Балтийском море, нежели в Северной Атлантике и Арктике. К примеру, на Борнхольме после 24 февраля 2022 г. три раза — в мае 2022 г., в сентябре 2023 г. и мае 2024 г. — проходили учения по оперативной переброске и разворачиванию на территории острова в первом случае — ракетного комплекса HIMARS, а в двух других — контейнерного ракетного комплекса Mk70, что каждый раз вызывало протесты со стороны посольства России в Дании. Этот комплекс сохраняет потенциал и для запуска ракет Tomahawk, представляя существенную угрозу для Балтийского и Северного флотов России, на что уже обращали внимание российские военные, в частности, адмирал Владимир Касатонов. Так или иначе, в этом отношении возможная переброска американских ракетных комплексов на датский Борнхольм, по меньшей мере в настоящее время, выглядит как более насущная и болезненная проблема, чем рост американского военного присутствия в Гренландии.

Одним из факторов, который тормозит активное наращивание датского военного присутствия в Северной Атлантике и Арктике в соответствии с ожиданиями США и НАТО, заключается не только в ограниченных финансовых и материальных ресурсах, но и в том, что цели военного планирования, то есть необходимые подразделения, материально-технические ресурсы и оперативные возможности вооруженных сил в этом регионе до сих пор не закреплены на уровне всего альянса НАТО. На начало 2025 г. решение этих задач до сих пор остаются прерогативой его отдельных государств-членов. Проще говоря, Дания не может засчитать военные и околовоенные вложения в регионе, к примеру, расходы на расширение патруля Сириус на собачьих упряжках в северо-восточной Гренландии или строительство новых патрульных кораблей, как выполнение задач коллективной обороны в рамках всего альянса. В ходе очередного цикла оборонного планирования в рамках НАТО, который начался с принятием в феврале 2023 г. засекреченного политического руководства, Дания, скорее всего, будет активно лоббировать включение североатлантического и арктического региона в общие военные планы альянса.

Природные ресурсы и мобильная связь

Часто меняющиеся погодные условия и высокая зависимость практически всех сфер жизни от окружающей среды сделало понятие immaqa, которое условно можно перевести на русский как «может быть», неотъемлемой частью гренландского менталитета. Эта культурная черта в полной мере описывает перспективы расширения экономического присутствия США на территории гренландской автономии.

Д. Трамп далеко не первый, кого привлек ресурсный потенциал Гренландии, но до настоящего времени добывающая промышленность автономии носит ограниченный характер. В качестве исключения можно назвать добычу криолита, которая велась примерно с середины XIX в. до конца 1980-х гг. К январю 2025 г. наиболее близким к полноценной разработке можно назвать месторождение редкоземельных элементов Tanbreez в горах Кринглерне недалеко от города Нарсак, но даже в его случае потребуются еще более крупные вложения для создания необходимой транспортной инфраструктуры и ведения добычи в стратегически значимых масштабах, поэтому вероятно, что Critical Metals Corp., приобретшие права на месторождение в июне 2024 г., позднее при успешном исходе продадут его более крупному игроку. Главное преимущество Tanbreez по сравнению с часто упоминаемым Кванефьельдом состоит в отсутствии урановой руды в породе, поэтому экологического алармизма в отношении него намного меньше и отмены действующего с декабря 2021 г. моратория на добычу урана не потребуется.

Введение этого моратория среди прочего поставило крест на планах австралийской компании Greenland Minerals and Energy LTD, с ноября 2022 г. Energy Transition Minerals Ltd., по разработке месторождения. В июле 2023 г. эта фирма начала арбитражное разбирательство с гренландским правительством. Среди ее акционеров числятся такие китайские компании как China Nonferrous Metal Industry’s Foreign Engineering and Construction Co. Ltd и Shenghe Resources Holding Co Ltd. В ноябре 2021 г. гренландское правительство также отозвало лицензию на добычу месторождения железной руды Исуа на юге Гренландии у китайской фирмы General Nice. Таким образом, к началу 2025 г. экономическое присутствие Китая в добывающем секторе Гренландии практически отсутствует и не должно вызывать беспокойство у США. В дальнейшем для получения контроля над месторождением Кванефьельд США могут оказать давление на гренландское правительство, которое будет сформировано после выборов в апреле 2025 г., с целью отмены моратория на добычу урановой руды. Если по итогам выборов правительство будет сформировано партией Сиумут, то вероятность попыток отмены моратория возрастет еще больше. Главная проблема состоит в том, что для его отмены потребуется проведение референдума. Это закреплено в тех коалиционных договоренностях, которых две крупнейшие гренландские партии Сиумут и Инуит Атакатигиит достигли еще в апреле 2022 г. и, по всей видимости, устно подтвердили осенью 2023 г., хотя в дополнительном сентябрьском соглашении об уране ничего не сказано, при том, что на съезде Сиумута в конце июля 2023 г. и позднее со стороны членов партии звучали высказывания о необходимости отмены моратория.

Тимофей Бордачев:
Евразия и Большой американский остров

Полноценное хозяйственное освоение Гренландии, однако, может оказаться слишком затратным для США, и их нынешняя военная мощь не будет существенным фактором в решении этой задачи. Подлинным противником Д. Трампа в таком случае становятся не Россия и Китай, а арктический климат и природа. Любопытно в этой связи, что проект гренландской конституции содержит уникальное положение с юридической точки зрения: «Гренландский народ — часть природы. Мы должны защищать окружающую среду, экосистемы, биоразнообразие и все живое в ней. Мы живем благодаря природе и вместе с ней, создание устойчивого общества для всех грядущих поколений — непреложный принцип». Маловероятно, что Д. Трамп пойдет на такое значительное обременение для американской экономики, которого потребует полное раскрытие потенциала Гренландии, для освоения которой, образно говоря, нужен не американский меч, а лопата и кирка, особенно когда в отношениях федерального центра с Аляской, полноправным арктическим штатом США, в 2024 г. накопилось рекордное число нерешенных проблем и споров. Как заметил в январе 2025 г. сенатор-республиканец Дэн Салливан, представляющий Аляску, этот арктический штат остается «краеугольным камнем американской ПРО», а в плане природных ресурсов Аляска «даже богаче». Примечательно, что в начале 2025 г. университет Аляски в Фэрбенксе получил средства на проведение исследований по оценке геологического потенциала и возможности добычи критически важных ресурсов на территории штатов Аляска, Вашингтон и Орегон.

Помимо освоения природных ресурсов гренландцы, по всей видимости, могут ожидать от США и улучшения качества и масштаба телекоммуникационной сети на острове. Так, компания Tusass, монополист в сфере предоставления услуг связи на территории Гренландии, в конце декабря 2024 г. в связи с перебоями в электроснабжении в Нууке, столице и крупнейшем городе автономии, призывала жителей ограничить использование мобильной связи и Интернета, чтобы избежать перегрузки сети. Таким образом, телекоммуникационная инфраструктура Гренландии чрезвычайно уязвима и нуждается в существенном расширении и обновлении. США имеют ресурсы для решения этой проблемы, но в соответствии с действующим гренландским законодательством только компания Tusass как монополист имеет право оказывать услуги связи и управлять соответствующими инфраструктурными объектами. Д. Трамп может попытаться убедить или заставить автономное правительство Гренландии пойти на либерализацию, открыв гренландский рынок для компании SpaceX, принадлежащей Илону Маску и услуги спутникового интернета Starlink, которую она предоставляет. Пока существует монополия Tusass крупные внешние вложения в телекоммуникационную инфраструктуру на территории Гренландии очень затруднены.

В самой Гренландии жители регулярно выражают недовольство качеством связи от телеоператора Tusass, но использование услуг других компаний, в том числе SpaceX, в настоящий момент относится к преступлениям. Проблема в том, что по гренландскому законодательству Tusass обязана обеспечивать связью только населенные пункты, поэтому на море, в глубинной части острова и на протяжении северной береговой линии практически отсутствует Интернет и сотовая связь. Исключение составляют военные корабли, спасательные службы, действующие на море, и гражданские суда, которые могут пользоваться операторами спутниковой связи Iridium и Inreach и британской компанией OneWeb, также предоставляющей спутниковый интернет и с которой у Tusass подписано соглашение, но эти опции также остаются слишком дорогостоящими и их качество оставляет желать лучшего. В гренландских СМИ в 2024 г. также сообщалось, что многие жители Гренландии на практике уже используют Starlink в обход действующей монополии.

Растущее разочарование гренландской стороны в способности Дании обеспечить должный уровень безопасности и развития будет толкать Гренландию к выстраиванию отношений с иностранными партнерами. Это может затронуть и объекты критической инфраструктуры. К примеру, помимо радиовышек и спутников Гренландия имеет лишь две внешних ветки подводного оптоволоконного кабеля Greenland Connect, которые начали функционировать в марте 2009 г. и представляют основу ее телекоммуникационной инфраструктуры и связывают ее с Канадой и Исландией, но не обеспечивают покрытия интернетом всей территории острова. Для сравнения ЕС имеет около 250 таких подводных кабелей и огромное количество наземных телекоммуникаций. В этих обстоятельствах США вполне могли бы пойти на то, чтобы проспонсировать расширение гренландских телекоммуникаций, то есть строительство новых морских кабелей, радиовышек, запуск спутников и т.д., так как на территории Гренландии расположена авиабаза Туле (с апреля 2023 г. — космическая база Питуффик) с РЛС, часть системы раннего предупреждения, от которой зависит безопасность территории самих США.

Таким образом, прекращение монополии Tusass и открытие гренландского рынка для американской компании SpaceX могли бы стать для Д. Трампа если не крупным экономическим успехом, то частичным политическим достижением, открыв путь для масштабной модернизации гренландских телекоммуникаций. В перспективе этот шаг также способствовал бы решению коммуникационных задач вооруженных сил стран НАТО по оперативной обработке разведывательных данных и постоянного анализа стратегической ситуации в Северной Атлантике и Арктике.

Quo vadis, Гренландия?

В треугольнике США — Гренландия — Дания одновременно сталкиваются несколько проблем и давно назревших противоречий. В этих условиях возрастает важность политических символов и культуры, которые могут быть как инструментами борьбы, так и сближения. Так, в 2024 г. впервые с 1932 г. Danmarks Radio не включила в предновогоднюю программу традиционную передачу «Рождественское поздравление Гренландии», сославшись на то, что она устарела и предназначалась для времени, когда у жителей Дании и Гренландии еще не было возможности постоянно общаться друг с другом в социальных сетях или по мобильной связи. Вопрос о том, как должна транслироваться гренландская и фарерская действительность на общем государственном телевидении, остается острым. Регулярных съемок документальных фильмов об истории и образе жизни и просто новостных передач о Гренландии и Фарерских островах, по всей видимости, уже недостаточно. C января 2018 г. датская, норвежская и шведская гостелерадиокомпании транслируют подкаст «Норвежец, швед и датчанин», по аналогии с ним Дания может задуматься об аналогичной передаче, где выступали бы одновременно и гренландцы, и фарерцы, и датчане.

Не менее болезненным остается и вопрос языкового равенства, который вызвал споры среди датских парламентариев еще в мае 2023 г. и вновь появился на повестке дня осенью 2024 г. благодаря действиям депутата от Гренландии в датском парламенте Аки-Матильды Хег-Дам, которая пыталась добиться синхронного перевода своей речи с гренландского на датский язык в ходе традиционных дебатов на открытии новой сессии Фолькетинга 3 октября 2024 г., но получила отказ и все равно решила не повторять речь на датском.

Арктическое «окно возможностей» для США. Дмитрий Данилов об арктической политике НАТО

Проблема в том, что осенью 2023 г. Фолькетинг также принял решение о выделении средств для гренландских и фарерских депутатов, которые при желании могут использовать их для найма переводчиков и последовательного перевода своих выступлений, то есть чтобы изложить изначально фарерскую или гренландскую речь на датском языке. Но синхронный перевод был оценен как слишком дорогой, хотя технические возможности для этого обеспечены. Ранее, в апреле 2024 г. А.-М. Хег-Дам также планировала по собственной инициативе осуществить синхронный перевод и прямую трансляцию на своей странице в социальной сети обсуждения ежегодного доклада премьер-министра М. Фредериксен о положении дел в Содружестве, но не смогла присутствовать на парламентских дебатах из-за того, что ее авиарейс из Нуука был задержан в силу плохой погоды. Вскоре после дебатов председатель датского Фолькетинга подтвердил, что возможность синхронного перевода не рассматривалась при изменении осенью 2023 г. регламента работы парламента. Более того, отдельные страницы официального сайта Фолькетинга еще продолжают переводиться на гренландский и фарерский языки.

Основным аргументом в пользу введения синхронного перевода является то, что гренландским и фарерским депутатам приходится выполнять двойную работу и повторять свои выступления и вопросы дважды на разных языках. Это также затрудняет проведение дебатов, так как в ходе уже упомянутых обсуждений во время открытия Фолькетинга А.-М. Хег-Дам не получила каких-либо вопросов или комментариев от других парламентариев, которые по большей части не владеют ни гренландским, ни фарерскими языками.

Несмотря на то, что поведение представительницы Гренландии других парламентариев откровенно раздражало и рассматривалось не более, чем пиар для гренландских СМИ, своего А.-М. Хег-Дам все же добилась. Во время ответа премьер-министра Дании на вопросы со стороны гренландских парламентариев 26 ноября 2024 г. в Фолькетинге впервые был проведен пробный синхронный гренландско-датский перевод. Решение выступить в датском парламенте на гренландском языке, на первый взгляд символический и маленький шаг, вскрыл накопившиеся противоречия в датско-гренландских отношениях, взаимное непонимание и частично нарушил языковой статус-кво. Ее действия, кроме того, еще раз подчеркнули проблему низкого качества переводческих услуг в Дании, в том числе в госорганах, и необходимость официальной сертификации в этой профессиональной сфере.

Примечательно, что в самой Гренландии радикальное предложение об исключении датского языка из госструктур, которое было высказано в августе 2024 г., не нашло понимания и поддержки. Проблема в том, что часть коренного населения Гренландии не владеет родным языком или его официально принятым вариантом, поэтому датский язык по-прежнему необходим в органах власти и управления, а для максимально широкого распространения гренландского языка среди всего населения острова еще потребуется приложить немало усилий.

Пожалуй, с 2021 г. в Дании сложилось болезненное понимание того, что ее взаимодействие с Гренландией и Фарерскими островами нуждается в существенных реформах, на что все чаще указывают бывшие датские дипломаты. Среди российских исследователей оценки и сценарии будущего развития событий расходятся. Еще в 2019 г. говорилось, к примеру, что Д. Трамп помогает «Гренландии оставаться датской», но не чувствует в этом вопросе достаточной уверенности со стороны Копенгагена. Стали ли действия Дании в отношении Гренландии за прошедшие пять лет вызывать больше доверия и одобрения у Вашингтона? С одной стороны, экономическое влияние КНР на Гренландию действительно удалось ограничить — разработка уже упомянутого Кванефьельда с участием китайских компаний заморожена, месторождение Tanbreez в 2024 г. перешло к американской компании, а китайские исследовательская и метеорологическая спутниковая станция в Гренландии, несмотря на планы, озвученные в 2016–2017 гг., так и не были построены. Пик интереса Китая к Гренландии пришелся на 2014–2019 гг., в настоящий момент скорее можно говорить о спаде их взаимодействия. С другой стороны, аспекты недостаточного в глазах США военного присутствия Дании в Арктике и стремление Гренландии к независимости, по всей видимости, продолжают вызывать серьезное беспокойство.

Насколько реальна и близка независимость Гренландии? Ее независимый статус действительно представляется более вероятным, чем включение в состав США, но Гренландии в любом случае потребуется существенное внешнее «спонсорство», и переговоры об ассоциированном или ином статусе с таким «спонсором» рискуют сильно затянуться и вызвать межпартийные противоречия. Сроки обретения независимости — предмет политической игры и манипуляций между гренландскими партиями, борющимися за власть и избирателей. Пеле Броберг, лидер партии Налерак, в январе 2025 г. заявлял, что Гренландия под его руководством обретет независимость через три года, но не раскрывает конкретных планов. Гренландский политический обозреватель Инеки Кильсен в связи местными парламентскими выборами, запланированными на апрель 2025 г., заявил, что референдум о независимости Гренландии может состояться в следующие 4 года. В сентябре 2024 г., когда гренландское правительство в преддверии открытия сессии местного автономного парламента представило доклад о предполагаемых задачах и принципах комиссии по реализации статьи 21 Закона об автономном статусе Гренландии 2009 г., речь шла о том, что работа этой комиссии может занять до двух лет. Хотя сама комиссия, как уже говорилось, связана лишь с юридической подготовкой к независимости, но не реальным шагам по ее обретению. Попытки Гренландии в одностороннем порядке попытаться объявить независимость маловероятны, а процедура, описанная в Законе 2009 г., который в своей новогодней речи нынешний глава гренландского правительства по-прежнему считает легитимной базой для получения независимости, предполагает межправительственные переговоры Дании и Гренландии, проведение референдума в Гренландии, голосование в гренландском парламенте и, что не менее важно, согласие на независимость Гренландии со стороны датского парламента. Вряд ли все эти этапы можно уложить в срок в 4–6 лет. Тем более, к переговорам с Данией о независимости гренландское правительство и парламент пока не готовы не в последнюю очередь из-за отсутствия согласия и единства в этом вопросе.

Противоречие между заявляемым стремлением Гренландии к независимости и продолжающимся сотрудничеством с Данией и желанием обрести собственный двусторонний диалог с США будет усиливаться. С одной стороны, в конце декабря 2024 г. Гренландия опубликовала стратегию о продовольственной безопасности и самостоятельности автономии на период 2025–2030 гг. и также намерена к сентябрю 2025 г. провести экспертизу того, можно ли считать контрацепцию гренландских женщин без их ведома в 1960–70-х гг. геноцидом и нарушением прав человека. С другой стороны, документ о сотрудничестве с Данией, пусть и в такой технической области как морская картография Гренландии для повышения безопасности морского сообщения, в январе 2025 г. был обновлен на значительный срок — до 2041 г. Речь, таким образом, идет о противоречивых сигналах со стороны Гренландии, которая стремится и двигаться к независимости и продолжать критиковать Данию за колониальные прошлое и его сохраняющиеся пережитки, но по-прежнему не может обойтись без тесных контактов с ней во многих областях.

Как в январе 2025 г. в ходе телевизионных дебатов о будущем Гренландии заметил Л.Л. Расмуссен: «Дания в абсолютном смысле этого слова не имеет независимости. В современном мире это слово означает право решать, от кого страна будет зависимой». Тот же вопрос сейчас стоит перед гренландским руководством и обществом. США же скорее будут готовы подключиться лишь к сотрудничеству в некоторых сферах, но не полностью взять на себя «гренландскую ношу». У Вашингтона уже сейчас существует возможность расширить военную инфраструктуру на острове, получить доступ к его ресурсному потенциалу и за счет диалога с Данией и Гренландией исключить возможное проникновение на него китайского капитала, в то время как основное бремя расходов, в том числе по поддержке гренландской культуры и решения социальных проблем, лежит на плечах Дании. Таким образом, США могут «прирасти» Гренландией и без изменения ее нынешнего юридического статуса.