Новогодняя речь Ким Чен Ына и установки на 2019 год

Первого января 2019 г. лидер КНДР Ким Чен Ын выступил с очередной новогодней речью. Традицию таких выступлений он начал в 2013 г., и с тех пор их формат более или менее устоялся. Ким поздравляет народ и армию с праздником, подводит итоги ушедшего года, а затем развернуто ставит задачи на следующий. С той поры эксперты по КНДР внимательно изучают подобные обращения, улавливая контуры внутренней и внешней политики Северной Кореи на текущий год.

В отличие от прошлых лет, это видеообращение вождя к народу носило более интерактивный характер и начиналось с того, как Ким Чен Ын в сопровождении трёх подчинённых (в том числе и младшей сестры Ким Ё Чжон) идёт в рабочий кабинет, усаживается в кресло и начинает говорить, поглядывая в распечатку. Говорящая голова периодически сменялась фотографиями — иллюстрациями к тексту, и подобный формат воспринимается как элемент общей стратегии сделать стиль общения Ким Чен Ына более неформальным, — настолько, насколько это возможно для руководителя страны со сложившейся традицией, диктующей поведению лидера определённые правила. Процесс этот начался давно, и можно заметить, как часто фотографии Кима или отдельные детали посвящённых ему текстов становятся всё более неформальными. В определённом смысле даже то, что фотографии с лидером КНДР начали удачно и массово расходиться на демотиваторы, играет в его пользу.

Если в 2018 г. Ким передавал новогодний привет от имени партии и правительства, в этот раз он поздравлял «от себя». Ещё одно «новшество» — предыдущие выступления не обходились без упоминания «великих предков»: Ким Ир Сена и Ким Чен Ира. Так, в речи 2018 г. Ким Ир Сен и Ким Чен Ир упоминались вместе три раза, при этом первый Ким также упоминался отдельно. В этот же раз их не упомянули вообще. Одни комментаторы усмотрели в этом отход от традиционной линии и «завуалированную готовность отказаться от наследия чучхе», а другие — то, что культ нового лидера уже не нуждается в дополнительной легитимации. Однако это не так. Вождей как бы «вывели из текста в фон». Ким выступал на фоне двух больших церемониальных портретов отца и деда, а если присмотреться к журнальному столику непосредственно за спиной Кима, то там можно увидеть две их фотографии, на которых Великий Вождь и Любимый Руководитель сняты более неформально, именно как дед и отец. Поэтому о разрыве с традицией говорить не стоит.

Неизменным остался и курс на «единство армии и народа». Хотя собственно военной тематике было уделено меньше места, чем в прошлых аналогичных выступлениях, Ким всё время обращается к «народу и народноармейцам», постоянно подчёркивая вклад военнослужащих КНА не только в обороноспособность страны, но и в строительство государства в целом.

Зато отсутствует такой характерный термин, как «Маллима». Этот легендарный крылатый конь был символом темпов, условно близких к стахановскому движению, и его исчезновение из текста может означать определённую корректировку скорости развития в сторону большей реалистичности.

Это было выступление сформировавшегося, зрелого политика, сочетающего открытость и искренность со стратегическим планированием и точностью выбора формулировок. Как мы знаем из опыта предыдущих лет, «наказ на год», как правило, выполняется, и потому новогодняя речь не является набором пустых обещаний.

Первого января 2019 г. лидер КНДР Ким Чен Ын выступил с очередной новогодней речью. Традицию таких выступлений он начал в 2013 г., и с тех пор их формат более или менее устоялся. Ким поздравляет народ и армию с праздником, подводит итоги ушедшего года, а затем развернуто ставит задачи на следующий. С той поры эксперты по КНДР внимательно изучают подобные обращения, улавливая контуры внутренней и внешней политики Северной Кореи на текущий год.

Новый тип ролика и особенности стиля

Георгий Толорая:
Продлится ли «мирная пауза» на Корейском полуострове до 2024 года?

В отличие от прошлых лет, это видеообращение вождя к народу носило более интерактивный характер и начиналось с того, как Ким Чен Ын в сопровождении трёх подчинённых (в том числе и младшей сестры Ким Ё Чжон) идёт в рабочий кабинет, усаживается в кресло и начинает говорить, поглядывая в распечатку. Говорящая голова периодически сменялась фотографиями — иллюстрациями к тексту, и подобный формат воспринимается как элемент общей стратегии сделать стиль общения Ким Чен Ына более неформальным, — настолько, насколько это возможно для руководителя страны со сложившейся традицией, диктующей поведению лидера определённые правила. Процесс этот начался давно, и можно заметить, как часто фотографии Кима или отдельные детали посвящённых ему текстов становятся всё более неформальными. В определённом смысле даже то, что фотографии с лидером КНДР начали удачно и массово расходиться на демотиваторы, играет в его пользу.

Если в 2018 г. Ким передавал новогодний привет от имени партии и правительства, в этот раз он поздравлял «от себя». Это можно трактовать как признак укрепления его власти, не исключена и более прозаическая причина: написание ежегодной речи на одну и ту же тему, будь то Новый год или, скажем, открытие международной конференции, — достаточно сложная задача для спичрайтеров, которым надо в очередной раз написать то же самое, но другими словами.

Ещё одно «новшество» — предыдущие выступления не обходились без упоминания «великих предков»: Ким Ир Сена и Ким Чен Ира. Так, в речи 2018 г. Ким Ир Сен и Ким Чен Ир упоминались вместе три раза, при этом первый Ким также упоминался отдельно. В этот же раз их не упомянули вообще. Одни комментаторы усмотрели в этом отход от традиционной линии и «завуалированную готовность отказаться от наследия чучхе», а другие — то, что культ нового лидера уже не нуждается в дополнительной легитимации. Однако это не так. Вождей как бы «вывели из текста в фон». Ким выступал на фоне двух больших церемониальных портретов отца и деда, а если присмотреться к журнальному столику непосредственно за спиной Кима, то там можно увидеть две их фотографии, на которых Великий Вождь и Любимый Руководитель сняты более неформально, именно как дед и отец. Поэтому о разрыве с традицией говорить не стоит.

Неизменным остался и курс на «единство армии и народа». Хотя собственно военной тематике было уделено меньше места, чем в прошлых аналогичных выступлениях, Ким всё время обращается к «народу и народноармейцам», постоянно подчёркивая вклад военнослужащих КНА не только в обороноспособность страны, но и в строительство государства в целом.

Зато отсутствует такой характерный термин, как «Маллима». Этот легендарный крылатый конь был символом темпов, условно близких к стахановскому движению, и его исчезновение из текста может означать определённую корректировку скорости развития в сторону большей реалистичности.

Итоги 2018 года

В качестве основных достижений года был отмечен прогресс в отношениях с КНДР и США, а также экономические успехи, из которых специально Ким отметил следующее:

• Наращивание мощностей по выработке электроэнергии в Пукчханском теплоэлектрообъединении. Этот объект питает электричеством южную часть Пхеньяна и провинции Северная и Южная Хванхэ, являясь самой мощной ТЭС страны (номинальная мощность 1,6 млн ГВт). Улучшение ситуации с электроэнергетикой косвенно подтверждается разговорами о том, что если раньше в большинстве районов Пхеньяна электричество подавалось на 3–4 часа в день утром и вечером, теперь этот период возрос до 14–15 ч, включая практически всё дневное время.
• Улучшение материально-технической базы на металлургическом объединении имени Ким Чхэка, металлургическом заводе Хванхэ и иных объектах металлургии. Здесь важно то, что два основных металлургических гиганта, которые со времени «Трудного похода» стояли в руинах, начинают восстанавливать производство и уже вышли на какой-то (минимально приемлемый) уровень. Это при том, что в своё время с комбинатом Хванхэ была связана самая громкая коррупционная история конца 1990-х гг., когда на фоне остановившегося производства руководство завода и связанные с ним чиновники начали продавать оборудование на металлолом в Китай. Чтобы прекратить хищения подобного уровня, на завод пришлось вводить войска, поскольку местные силовики участвовали в коррупционных схемах.
• Укрепление самостоятельной основы «большой химии» и развитие производства товаров лёгкой промышленности, которая выросла как количественно, так и качественно.
• Похвала шахтёров, которые несли вахту, невзирая на трудности, а также (внимание!) «крестьян-кооператоров», которые собрали богатый урожай, несмотря на неблагоприятные климатические условия. По сути, это первое открытое упоминание крестьян-кооператоров в заявлениях такого рода, подтверждающее существенный переход северокорейского сельского хозяйства на условный аналог семейного подряда. Более того, в последующей части выступления Ким подчёркивает необходимость внимания к нуждам этой группы и называет их хозяевами земледелия. Последнее теоретически может говорить о том, что они сегодня занимают достаточно высокий процент тружеников сельского хозяйства.
• Ещё один интересный момент — упоминание активной работы в области конверсии оборонных производств. Хваля работников оборонки, Ким отмечает, что они, «восприняв боевой призыв родной партии сконцентрировать все силы на хозяйственном строительстве, дали стране разные виды сельскохозяйственных и строительных машин». Ранее военную промышленность всегда старались поддерживать на плаву, но понятно, что с появлением у Северной Кореи минимального уровня сил ядерного сдерживания часть мощностей по производству конвенционной боевой техники можно было перевести на гражданские нужды.

Задачи на предстоящий год

Константин Асмолов:
Вероятность «войны из-за кролика» теперь исключена?

Как и в 2018 г., Ким начал с экономики, главную задачу которой обозначил так: «усиливать самостоятельный и чучхейский характер народного хозяйства и улучшать благосостояние населения». Это выстраивание экономики таким образом, чтобы она была максимально независима от внешних факторов, прежде всего от санкционного давления. Боевая задача на 2019 г. сводится к развитию успеха — «с высоко поднятым знаменем опоры на собственные силы откроем путь к новому наступлению в строительстве социализма».

Экономический блок начинается с задач общего характера, где главными стратегическими ресурсами называются кадры, наука и технологии. В этом направлении надо увеличивать инвестиции, и это довольно важно, поскольку подготовка специалистов-экономистов современного уровня для КНДР — крайне важный вопрос. В вузах КНДР соответствующего профиля учат скорее классической политэкономии и технологиям управления, а массово учиться по данному профилю северокорейские специалисты ездят в основном в Китай. Ким видит эту проблему и считает, что «следует в соответствии с мировой тенденцией развития образования и педагогическими запросами обновлять содержание и методы преподавания для качественной подготовки кадров, призванных взять на себя дело социально-экономического прогресса». Впрочем, автору попадались данные о том, что китайский опыт внимательно изучается — 7 ноября 2018 г. телерадиокомпании KBS удалось получить информацию о том, что в КНДР ведётся активная подготовка к открытию своей экономики. Как сообщил представитель Центральной партийной школы при ЦК КПК на встрече с представителями Ассоциации южнокорейско-китайского обмена в XXI веке, в КНДР создано «Бюро реформ и открытости», и Север обратился к Китаю с запросом об оказании поддержки в его работе. В Центральную партийную школу был направлен запрос об организации лекций на тему реформирования и открытости рынка, а также по вопросу экономического сотрудничества двух стран. Кроме того, в следующем году руководство вышеуказанного бюро будет приглашено в Китай.

Ким стремится брать под контроль стихийные процессы рынка, но при этом действовать более тонко, чем во время неудачной денежной реформы 2009 года — следует «согласно экономическому закону социализма, улучшить планирование, ценообразование, денежно-финансовое хозяйство и поставить экономические рычаги на активную службу динамизации производства в предприятиях и их расширенному воспроизводству. Требуется привести в порядок систему механизмов и систему работы в целях повышения эффективности экономической работы и налаживания хозяйственной деятельности предприятий». Также лидер страны призывает развивать сотрудничество НИИ и промышленных объектов.

Переходя к развитию конкретных сфер, Ким по традиции начинает с электроэнергетики. Здесь надо отметить два момента. Во-первых, Ким говорит о необходимости создания единой энергосистемы. Ранее, в условиях энергетического кризиса, вынужденно использовался вариант, при котором система была кластерной, и каждая ГЭС или ТЭЦ питала закреплённый за ней район, хотя бы из-за де-факто разваленной инфраструктуры энергопередачи. Сейчас Ким озаботился вопросом установления единой инфраструктуры: «вести дело решения проблемы электроэнергии в стране как общегосударственное». Второй момент ещё более интересен. Среди поставленных задач — не только ускорение строительства ряда новых ГЭС, но и освоение «в перспективе мощности по выработке электроэнергии на приливных, ветровых и атомных электростанциях». Подобное упоминание АЭС для некоторых прозвучало как гром среди ясного неба, поскольку подразумевается, что речь здесь идёт не столько об освоении чего-то с нуля, сколько о том, что для этих проектов уже существует база. Хотя северокорейские товарищи ещё в 2016 году в частных беседах рассказывали автору о том, что строительство АЭС ведётся, и при наиболее благоприятных обстоятельствах она может быть введена в строй в 2020 году.

Затем Ким традиционно выделяет угольную промышленность, металлургию и химпром. При этом от металлургов требуется производство не только железной руды, но и «огнеупоров и ферросплава», что говорит экспертам о достигнутом усложнении производственных циклов и конечного продукта. «Дело химиков» сводится к четырём направлениям: развивать производство искусственных волокон и глауберитную промышленность (что делалось и ранее) и ускорить процесс строительства завода фосфатных удобрений и создание одноуглеродной химической промышленности. Под последней понимается газификация угля или производство на его базе синтетического топлива по аналогии с теми технологиями, которые использовала Германия в конце Второй мировой войны и ЮАР во время эмбарго. Так как своего угля у Северной Кореи хватает, но он является санкционным продуктом, переработка его на жидкое или газообразное топливо убивает двух зайцев и существенно повышает сопротивляемость Пхеньяна режиму санкций, а в сочетании с фосфатными удобрениями это позволяет принимать меры для решения не только энергетического, но и продовольственного кризиса.

Что касается сферы транспорта (прежде всего железнодорожного), то на существенную переделку инфраструктуры Ким, естественно, пока не замахивается, поскольку изношенность путей такова, что, по мнению автора, в некоторых случаях проще построить заново, чем реконструировать. Поэтому «надлежит укреплять строгую дисциплину и повышать перевозочную, пропускную способность для смягчения напряжённости с перевозками».

Говоря о сельском хозяйстве и лёгкой промышленности, Ким ещё раз требует «с уважением относиться к мнениям и интересам крестьян-кооператоров, хозяев земледелия, а также развивать рыбный промысел и животноводство (в первую очередь, птицефабрики), чтобы население получало больше мяса и яиц».

Интересно, как выглядит ситуация с ключевыми объектами строительной сферы. Ещё в 2018 г. в качестве задач на год выдвигалось завершение строительства приморского туристического района Вонсан-Кальма и ускорение процесса благоустройства уезда Самчжиён и Танчхонской ГЭС. На 2019 год эти же задачи обозначены в относительно схожих выражениях. Уезд Самчжиён предполагается превратить в «великолепный образцовый культурный городок в горной местности», а туристический район «закончить на высшем уровне». Тем не менее, в течение 2018 года Ким постоянно посещал эти объекты, и по результатам ознакомления с реальным положением на этих стройках он распорядился перенести сроки сдачи объектов на будущие годы.

Нужно объяснить, что первые два объекта представляют собой нечто большее, чем микрорайон, возведённый фактически с нуля, и во многом с прицелом на то, чтобы затем использовать их как объекты привлечения туристов и инвестиций из-за рубежа. Самчжиён находится недалеко от культовой для всех корейцев горы Пэкту, а туристический район занимает целую линию вдоль побережья и запланирован как сеть современных гостиниц и сопутствующей инфраструктуры, включая новопостроенный аэропорт. Немаловажно и то, что улучшение ситуации и масштабное строительство ведётся не только в столице, но и в регионах, включая те, что считаются труднодоступными.

Более или менее без изменений остались и задачи, посвящённые лесовосстановлению (правда, говорится уже о второй очереди), улучшению коммунального и дорожного хозяйства, а также борьбы с загрязнением окружающей среды. Сюда же относятся и требования максимально изыскивать имеющиеся резервы и возможности и вести режим экономии.

Затем следует блок, посвящённый идеологии, науке и культуре. Здесь Ким значительно больше, чем раньше, говорит о взаимоотношениях народа и элиты. Властные и партийные органы «обязаны считать интересы народа наиболее приоритетными» и «надо добиться, чтобы теплота политики, проникнутая чувством любви и доверия к людям, забота обо всех доходила до жизни народа. Следует усиливать накал борьбы за полную ликвидацию явлений злоупотребления служебным положением, бюрократизма, коррупции и афер (мошенничества), которые, будь они большими или малыми, подрывают единое целое партии и масс и разъедают социалистический строй».

Открытое признание подобных проблем в речи на высшем уровне говорит о том, что эти проблемы существуют и являются достаточно серьёзными. При этом Ким прекрасно понимает опасность социального расслоения и создания коррупционных клик, увеличивающих своё благосостояние в ущерб государству. По сути, ещё во время ликвидации Чан Сон Тхэка (коррупция была значительной частью предъявленных ему обвинений), был поставлен знак равенства между созданием подобной клики и антипартийной фракционной деятельностью.

Ким по-прежнему говорит о необходимости создания правильной атмосферы культурной жизни и пресечения «веяний аморальности и бескультурья», однако новой темой является требование, чтобы «люди всеми фибрами души ощущали превосходство социалистической системы здравоохранения, для чего требуется инновация предприятий фармацевтической и медицинской промышленности, а также повышение уровня медицинского обслуживания». Это на самом деле очень важно, потому что отсутствие качественных лекарств и медицинского оборудования в результате санкций оказалось одной из наиболее уязвимых точек страны, и отдельные представители КНДР говорили даже о гуманитарном кризисе.

Блок, посвящённый укреплению оборонного могущества страны, в этом году меньше, и задачи, которые ставятся перед армией и силовиками, также более ориентированы на мирное строительство. От армии требуется «продолжать творить чудесные легенды на всех участках ударного труда». Внутренние войска названы «красным щитом революции», но при этом прошлогодних цитат типа «заострять лезвие классовой борьбы и своевременно разоблачать и срывать вылазки неблагонадёжных враждебных элементов» — нет. Отсутствует и годичной давности требование к парторганизациям «ни на йоту не допускать всякого рода антиподов идей партии и двойной дисциплины». Естественно, что это может означать и определённое откручивание гаек, и то, что к нынешнему времени проблема враждебных элементов уже решена.

Среди задач военно-промышленного комплекса также нет конкретики: для сравнения, в речи на 2018 г. Ким открыто говорил про необходимость «в массовом порядке выпускать ядерные боеголовки и баллистические ракеты, мощь и надежность которых уже полностью подтверждены, и ускорить процесс их размещения».

Межкорейские отношения

Глеб Ивашенцов:
Корейское семидесятилетие

Внешнеполитические итоги 2018 года Ким определяет как «небывалые ранее драматические перемены», и автор абсолютно согласен с ним в этой трактовке. Три саммита в течение года — действительно беспрецедентные события, которые показывают новую стадию межкорейских отношений.

Правда, Ким не ставит вопрос о том, как долго может продолжаться такая разрядка, потому что велика вероятность того, что если внутриполитические и экономические проблемы РК покажутся избирателям важнее межкорейского прогресса, то консервативный преемник Муна хотя бы из логики фракционной борьбы отменит начинания предшественника так, как это сделал сменивший в 2008 г. Но Му Хёна Ли Мён Бак.

Лидер КНДР больше обращает внимание на достигнутый уровень сотрудничества, считая, что комплекс межкорейских документов, включая соглашения в военной сфере, де-факто является «декларацией о ненападении, подтвердившей намерение поставить точку на междоусобице». Кроме того, Ким отмечает сотрудничество в области здравоохранения, лесоводства и транспортной инфраструктуры как «первый шаг к совместному процветанию нации».

Подчёркивая, что «это, конечно же, пока не более чем первый шаг», Ким отмечает, что за короткий промежуток времени межкорейские отношения, которые были «на самой грани недоверия и противоборства», превратились в отношения доверия и примирения, и в новом году надо развить успех и совершить новый сдвиг в борьбе за мир, процветание и объединение. Здесь Ким, с одной стороны, выдвигает определённые условия. «Раз Север и Юг твёрдо договорились пойти путём мира и процветания, то не следует больше допускать совместные военные учения с внешними силами, являющиеся главным очагом накала ситуации на Корейском полуострове; также надо полностью прекратить ввоз извне стратегических средств и других видов военного снаряжения».

Таким образом, в 2019 г. Северная Корея ещё более активно будет требовать максимального прекращения совместных военных учений, и это значит, что первым серьёзным камнем преткновения на пути межкорейского диалога встанет вопрос о проведении весной 2019 г. совместных учений РК и США, которые насчитывали 200–300 тыс. участников и традиционно воспринимались как репетиция вторжения в КНДР. В 2018 г. они прошли в смягчённом формате, однако причиной этого отчасти считались не столько инициативы КНДР, сколько олимпийское перемирие, связанное с ОИ 2018 года в Пхёнчхане.

Второе требование частично касается дальнейшего размещения на Корейском полуострове элементов американской ПРО «THAAD», частично – иных программ развития вооруженных сил РК за счёт закупок иностранного военного снаряжения. Кроме того, Север явно будет пытаться распространять тот уровень демилитаризации, который существует сегодня в Совместной зоне безопасности, на все участки межкорейской границы.

Заслуживает внимания и пассаж, посвящённый формальному завершению Корейской войны: «Поддерживая тесные связи между подписавшими Соглашение о перемирии сторонами, нужно также активно проводить многосторонние переговоры для превращения нынешней системы перемирия на Корейском полуострове в систему мира с целью практического создания фундамента обеспечения вечного мира». Здесь Ким прекрасно понимает, что переговоры могут быть только многосторонними, поскольку завершение Корейской войны в формате мирного договора между Севером и Югом подразумевает признание их субъектами, равными друг другу. Между тем, конституции что КНДР, что РК распространяют территорию государств на весь полуостров, а согласно южнокорейскому Закону о национальной безопасности, Северная Корея — это не страна, а антигосударственная организация: очень грубо говоря, Сеул смотрит на Пхеньян так же, как Киев смотрит на Донецк и Луганск. Именно поэтому мирный договор пытаются заключать в трёх- или четырёхстороннем формате с участием Китая и США как стран — наиболее активных внешних участников войны.

Ещё одно требование Севера, высказанное позже и завуалированное рассуждениями о необходимости упрочения уз национального примирения, — «срыв всех акций, приводящих к разрушению мира на родной земле и накалу военной напряжённости». Это довольно широкая формулировка, которая, по мнению автора, в первую очередь направлена против действий консервативных южнокорейских НПО, продолжающих вести антипхеньянскую пропаганду. Хотя с приходом к власти Мун Чжэ Ина их поддержка со стороны государства ослабла, внутриполитическая ситуация и необходимость «учитывать требования гражданского общества» приводит к тому, что официальный Сеул не может полностью воспрепятствовать их деятельности.

Этот блок требований достаточно серьёзен, но кроме кнута, есть и пряник. Ким готов «без всяких предпосылок и оплаты» возобновить деятельность двух межкорейских проектов, заложенных в правление предыдущих левых администраций, — Кэсонского промышленного комплекса и туристического проекта в горах Кымган.

Напомним, что Кымганский туристический проект являл собой огороженную зону, рассчитанную на южнокорейских туристов. Однако после того, как в 2008 г. южнокорейская туристка по неизвестным причинам рано утром отправилась в запретную зону и была застрелена северокорейским часовым, случился кризис недопонимания: южнокорейская сторона требовала расследования и извинений, северокорейская считала, что часовой действовал, строго соблюдая устав караульной службы, и к его действиям не может быть претензий. Тем не менее, в массовом сознании отпечаталось, что комплекс был закрыт после того, как «северокорейский солдат застрелил южнокорейскую туристку».

Кэсонский промышленный комплекс просуществовал до 2016 г. и был местом, где представители малого и среднего бизнеса РК могли пользоваться преимуществом дешёвой и исполнительной северокорейской рабочей силы. Процесс взаимодействия сторон не был гладким: Северная Корея требовала повышения зарплат и даже закрывала комплекс на какое-то время, однако после четвёртого ядерного испытания (январь 2016 г.) Пак Кын Хе оказалась перед необходимостью жёстко продемонстрировать «ответ Сеула», после чего сотрудничество было расторгнуто по южнокорейской инициативе. Сыграли свою роль и распространённые представления о том, что комплекс был главным источником заработка валюты для ракетно-ядерной программы Пхеньяна.

Однако теоретически и Кэсонский, и Кымгансанский проекты являются сугубо межкорейскими, и потому вопрос о том, насколько их возобновление будет подпадать под международные санкции, является дискуссионным. Южнокорейские бизнесмены также очень хотят вернуться на северокорейские рынки, поэтому для южнокорейской администрации это предложение более чем соблазнительно, несмотря на то, что дорога к восстановлению обоих проектов, разумеется, будет достаточно долгой.

Также Ким постоянно подчёркивает, что межкорейский диалог — это дело сугубо Пхеньяна и Сеула: «Мы ни в коем случае не будем допускать вмешательство внешних сил, которое, пытаясь подчинить межкорейские отношения своему вкусу и интересам, опускает шлагбаум на пути к примирению, сплочению и единству нашей нации». Как можно заметить, эти внешние силы не названы по имени, и поэтому запущенный Кимом камень полетел в огород не только Соединённых Штатов, многие представители которых открыто говорят о том, что темпы развития межкорейского диалога не должны опережать развитие процесса денуклеаризации Северной Кореи. С точки зрения американских консерваторов, Сеул очень сильно забегает вперёд, а Пхеньян должен получать реальные бонусы от сотрудничества только после существенных уступок. Однако в похожей позиции нередко обвиняют и Пекин, где также на более тонком уровне выказывают надежду на то, что процесс межкорейского диалога будет осуществляться в рамках китайской зоны контроля, ибо сотрудничество Пекина и Пхеньяна неизбывно и не зависит от изменений политической обстановки.

Международные отношения

Георгий Толорая:
Корейское замирение: что делать России?

Несмотря на то, что главным достижением года был корейско-американский саммит, Ким начинает не с него, а с укрепления сотрудничества с соцлагерем. И здесь как равные «события особого значения в углублении стратегического взаимопонимания» указываются и три визита Кима в КНР, и визит делегации Республики Куба в Северную Корею. Таким образом, несмотря на активную риторику дружбы между Пхеньяном и Пекином, китайско-северокорейские отношения в отдельный пункт не выделяются.

Саммиту в Сингапуре Ким посвятил значительный кусок своей речи, честно назвав предшествующий уровень отношений между КНДР и США «самыми враждебными на Земле». Ким открыто назвал переговоры полезными и сказал, что «обменялся с ним (Трампом) конструктивными мнениями, и мы пришли к общему пониманию в отношении наших взаимных озабоченностей и вариантов скорейшего решения клубка проблем». Заметим, что это было обращено к внутренней, северокорейской аудитории, и это говорит как о высоком уровне искренности Ким Чен Ына, так и о том, что два деловых человека действительно нашли общий язык, и неслучайно целый час общались на английском без посредников.

Если же говорить о более официальных вещах, то Ким подтвердил, что его твёрдая воля и неизменная позиция партии и правительства заключаются в том, чтобы установить между двумя странами новые отношения, создать на Корейском полуострове систему вечного мира и пойти к полной денуклеаризации.

Здесь стоит обратить внимание на последовательность. Сначала между двумя странами устанавливается новая модель взаимодействия, свободная от взаимной демонизации и направленная на укрепление доверия. Затем на полуострове устанавливается система вечного мира, при этом речь идёт не о территории КНДР, а обо всём Корейском полуострове, а если вспомнить заявление Пхеньяна от 20 декабря 2018 г., то и о полуострове и прилегающих регионах. И вот когда региональная международная обстановка радикально изменится и прямая ядерная угроза Северной Корее исчезнет, тогда Пхеньян действительно начнёт двигаться в сторону ядерного разоружения. Заметим, что такая позиция вполне напоминает позицию Советского Союза по аналогичному поводу. Москва всегда выступала за ядерное разоружение в принципе, но за всестороннее, а не одностороннее.

Что же касается новых обещаний, то здесь лидер КНДР скорее ждёт, не повторяя предложений, которые будто бы были упомянуты в частной переписке с Трампом. Ким подтвердил, что «мы уже провозгласили перед лицом мира готовность больше не выпускать, не испытывать, не применять, не распространять ядерное оружие и приняли целый пакет практических мер в этом направлении». Хотя раньше такой набор из «четырёх не» официально не встречался и на самом деле непонятно, к какому времени относится слово «уже», можно сказать, что с этого времени Ким обещал не производить больше ядерное оружие. Правда, Ким ничего не сказал про ракеты, а между тем, 2018 год был объявлен годом массового выпуска ракет и боеголовок, о чём мы говорил ранее. В сочетании со слухами о том, что на Севере весь год занимались миниатюризацией боеприпаса, развитием телеметрического оборудования и поиском способов, альтернативных ядерному испытанию, с технической стороны Ким действительно ничего не нарушал. Более того, накопив в 2018 году своеобразную «подушку безопасности», в 2019 году Ким действительно может перестать выпускать новые заряды и, возможно, даже ракеты.

Однако это не означает, что Киму нечего предложить Вашингтону. На самом деле он предлагает нечто большее и, возможно, более важное в случае, если США ответят «адекватными практическими действиями». Он открыто сказал: «У нас нет намерения упорно держаться за некрасивую историю прошлого времени между двумя странами – КНДР и США. Мы имеем готовность быстрее поставить точку на практике прошлого и пойти к установлению новых отношений, как того требуют стремления народов двух стран и ход времени».

Это очень серьёзно, поскольку Ким демонстрирует готовность отказаться от демонизации США, что ранее было и в целом остаётся сейчас одним из краеугольных камней северокорейской идеологической доктрины. Пока на северокорейской военной технике до сих пор пишут лозунги «Уничтожим американский империализм – злейшего врага корейского народа!», а в школах и на производстве существуют так называемые «кабинеты классового воспитания», содержание которых позволяет назвать их «музеем ненависти к США, Японии и южнокорейским марионеткам». Но с технической стороны раздемонизация может быть выполнена довольно быстро, ибо уже сейчас накал антиамериканской пропаганды стал меньше, и критикуется не Америка вообще, а определённые круги во власти.

Конечно, это не означает, что тёмные страницы прошлого будут забыты. Скорее, модель отношений Северной Кореи и США будет напоминать нынешние отношения Америки и Вьетнама, когда войну и военные преступления никто не забыл, но при этом современная Америка и американцы — это всё-таки другая Америка. Ким считает, что такая взаимная раздемонизация возможна, и берёт в пример отношения между Севером и Югом, которые год назад тоже находились в «предынфарктном состоянии». С его точки зрения, если обе стороны «с великой душой, избавившись из скорлупы закоренелых утверждений», пойдут на сотрудничество и будут воспринимать переговоры как реальный способ решить проблему, они закончатся со взаимной пользой.

Вопрос, однако, в том, насколько к подобной раздемонизации будет способно американское общество? Увы, этот вопрос кажется автору риторическим.

Тем не менее, пока Ким Чен Ын декларирует курс на развитие диалога. Он готов «впредь когда-нибудь (заметим, конкретная дата не названа) снова сесть за стол с президентом США и постараюсь непременно принести результат, достойный одобрения со стороны международного сообщества». Да, такая формулировка достаточно уклончива, но как минимум говорит о том, что в 2019 году второй корейско-американский саммит скорее состоится, чем нет, хотя можно обратить внимание, что о его повестке и итогах Ким умолчал.

С другой стороны, лидер КНДР продемонстрировал наличие «плана Б». «Если США, не держа своего слова, данного перед лицом мира, и ошибочно оценивая терпение нашего народа, попытаются навязать нам что-нибудь в одностороннем порядке и по-прежнему пойдут на санкции и давление против нашей Республики, то и нам, возможно, всё-таки придётся искать новый выбор для защиты суверенитета страны и высших интересов государства, для обеспечения мира и стабильности на Корейском полуострове».

Здесь можно обратить внимание, что Ким в довольно мягкой форме выдвигает довольно жёсткие требования. На односторонние уступки Северная Корея больше не пойдёт. Соединённые Штаты должны сделать встречный шаг. Отмены санкций вообще Ким тоже не требует, но выступает категорически против их дальнейшего усиления, тем более что на самом деле следующий шаг санкций — это уже не санкции, а полномасштабная экономическая блокада или нефтяное эмбарго. При этом Ким не сказал, что при разрыве диалога мы возвращаемся в 2017 год, оставив общественность гадать, что именно он имел в виду под «новым выбором». Автор уже успел обнаружить несколько вариантов трактовки — от оформления стратегического союза с Китаем или Россией до развития современного высокоточного оружия, позволяющего нанести удар по противнику конвенционными методами. Встречалась даже версия создания в северокорейских горах многокаскадной «бомбы судного дня».

Конечно, многое в урегулировании ситуации будет зависеть не только от Кима и Трампа. Президент США в гораздо большей степени связан по рукам и ногам внутриполитической повесткой. Против его курса на сближение с Севером выступают «хардкорные» республиканцы из «протестантского пояса», для некоторых из которых КНДР является метафизическим злом и государством Антихриста без кавычек. Его противники из демократического лагеря тоже готовы пойти на многое только для того, чтобы «Трамп слил». Ким, скорее всего, понимает это и не может не страховаться от ситуации, при которой преемник Трампа перечёркивает все его достижения. Тем не менее, повторимся, готовность перевернуть страницу истории в ближайшее время — это гораздо более серьёзный шаг к сближению, чем обещание разоружиться когда-нибудь.

Россия, как и иные страны, кроме США, Китая и Кубы, специально не упоминалась. Ким объединил «соседние страны» и «международное сообщество», отметив, что им следовало бы поддерживать позицию КНДР для положительного развития ситуации на полуострове и «бороться против всяких акций и вызовов, нарушающих мир и идущих вразрез со справедливостью». Похоже, это тонкий намёк на неэкономическое давление со стороны ООН и иных международных организаций, использующих против КНДР риторику прав человека.

Завершая речь, Ким отмечает, что в прошлом году мы добились много, несмотря на санкции, и доказали, что можем идти вперёд без внешней поддержки и опираясь на усилия народа. Также и в будущем году «процесс нашего поступательного движения будет сталкиваться с непрекращающимися препятствиями и вызовами, но никто не сможет повернуть назад нашу решимость и волю». Таким образом, Ким не обещает быстрых успехов и процветания, отдаёт себе отчёт в том, что путь страны и далее будет непростым, но верит в успех страны.

Подведём итог. Перед нами выступление сформировавшегося, зрелого политика, сочетающего открытость и искренность со стратегическим планированием и точностью выбора формулировок. Как мы знаем из опыта предыдущих лет, «наказ на год», как правило, выполняется, и потому новогодняя речь не является набором пустых обещаний.

А значит, развитие ситуации вокруг Корейского полуострова в 2019 году точно будет интересным.