Новый политический ландшафт Швеции: формирование и перспективы

11 сентября 2022 г. в Швеции состоялись очередные парламентские выборы. В них участвовали представители 35 партий, были избраны 349 депутатов Риксдага. Несмотря на улучшение позиций правящей Социал-демократической рабочей партии и премьер министра Магдалены Андерссон (30,3% против 28,3% в 2018 г.) и незначительный спад у их главных противников — Умеренной коалиционной партии (19,1% против 19,8%), ожидаемая левая коалиция, состоящая из социал-демократов, Партии зелёных, Партии центра и Левой партии в общей сумме набрала 48,8%, что позволяет ей рассчитывать на 173 места в Риксдаге. Правый фланг — Умеренная коалиционная партия, Либералы, «Христианские демократы» и «Шведские демократы» — получил 49,7% голосов и, соответственно, 176 мест в парламенте, невзирая на провал либералов и христианских демократов, получивших соответственно 4,6% и 5,3% голосов (на предыдущих выборах — 5,5% и 6,3%). 14 сентября М. Андерссон признала свое поражение, а на следующий день объявила об отставке, однако сохраняет пост до формирования нового правительства.

Вспоминая принцип «негативного парламентаризма», можно предположить, что если все 176 правых депутатов своим большинством не пропускают М. Андерссон на пост премьер-министра, то оставшиеся 103 из «умеренной» части отдадут предпочтение У. Кристерссону, а все 173 члена (меньшинство) левого блока возразят, но в таком случае радикалы со своими 73 мандатами должны воздержаться.

Праворадикалы выстраивали имидж монолитного непоколебимого политического объединения, набирающего вес от выборов к выборам и не собирающегося изменять своим принципам. В то же время другие правые и левые страдают от внутренних разногласий, а формирования коалиций последних лет (подчас хрупких) с их участием со стороны казались трудным и вялотекущим процессом, полным скандалов и закулисных торгов. Возможно, правая коалиция придёт к власти и без «Шведских демократов», однако это снова будет правительством меньшинства, которое в будущем рискует встретить противодействие в Риксдаге и ввергнуть страну в пучину очередных вотумов недоверия. Все это будет использовано ультраправыми в качестве доказательства несостоятельности как левых, так и правоцентристских партий. Однако ограниченная радикализация политических программ правых партий и социал-демократов может сигнализировать, что будущая коалиция, даже если снова оставит Й. Окессона за бортом, возьмёт на вооружение ряд предложений «Шведских демократов» с целью перехвата инициативы по самым острым вопросам. Или же ей придётся рассмотреть вариант негласного сотрудничества — отчасти возглавив ультраправую волну при невозможности полностью победить радикалов.

11 сентября 2022 г. в Швеции состоялись очередные парламентские выборы. В них участвовали представители 35 партий, были избраны 349 депутатов Риксдага. Несмотря на улучшение позиций правящей Социал-демократической рабочей партии и премьер министра Магдалены Андерссон (30,3% против 28,3% в 2018 г.) и незначительный спад у их главных противников — Умеренной коалиционной партии (19,1% против 19,8%), ожидаемая левая коалиция, состоящая из социал-демократов, Партии зелёных, Партии центра и Левой партии в общей сумме набрала 48,8%, что позволяет ей рассчитывать на 173 места в Риксдаге. Правый фланг — Умеренная коалиционная партия, Либералы, «Христианские демократы» и «Шведские демократы» — получил 49,7% голосов и, соответственно, 176 мест в парламенте, невзирая на провал либералов и христианских демократов, получивших соответственно 4,6% и 5,3% голосов (на предыдущих выборах — 5,5% и 6,3%). 14 сентября М. Андерссон признала свое поражение, а на следующий день объявила об отставке, однако сохраняет пост до формирования нового правительства.

Несмотря на кажущееся преимущество правых сил и уже объявленную в ряде СМИ победу лидера Умеренных Ульфа Кристерссона, существуют риски того, что переговоры по созданию правой коалиции могут затянуться или даже трансформироваться в некое соглашение с социал-демократами. Между Умеренными, Либералами и Христианскими демократами — с их ухудшившимися электоральными позициями — нет кардинальных идеологических противоречий; при этом «Шведские демократы» сумели улучшать своё положение на 3% по сравнению с 2018 г. и получить 20,5% голосов, став второй партией в стране. Еще с кампании 1994 г. эта партия постепенно завоевывала популярность и закрепляла успех на каждых выборах (впервые получила места в Риксдаге в 2010 г.), однако ввиду своих радикальных (а местами и крайне экстремистских) взглядов на проблемы экономики, евроинтеграции и миграционной политики всегда оставалась в изоляции, не найдя место в какой-либо коалиции. Позиционируя себя как «третью силу», альтернативу существующим блокам в парламенте, «Шведские демократы», несмотря на успех и второе место, теоретически снова могут остаться в стороне; или им придётся смягчить свою политическую программу ради соседства с более умеренными правыми партнерами по потенциальной коалиции.

Хотя М. Андерссон и объявила об отставке, она отказалась поздравлять У. Кристерссона с победой и намекнула на возможное сотрудничество с Умеренными. Так, она заявила, что у неё «ещё будут контакты с У. Кристерссоном», и «если Умеренные передумают и захотят сотрудничать со мной вместо “Шведских демократов”, то моя дверь открыта». Незначительная разница между результатами левого и правого блоков партий, неясность в вопросе вступления правых радикалов в коалицию и возмущение более умеренных сторонников правого и центристского флангов шведской политики по поводу возрастающей популярности «Шведских демократов» говорят о том, что победитель гонки 2022 г. еще не определен.

От 2018 г. к 2022 г.

Сергей Андреев:
Карточный домик Стефана Лёвена

По итогам предыдущих выборов, состоявшихся в 2018 г., правительство меньшинства сформировала Социал-демократическая рабочая партия Швеции и Партия зеленых, их также поддержала Левая партия и Партия центра, которые, однако, не были приглашены в правительство. В оппозиции оказался правый фланг шведской политики — Умеренная коалиционная партия, Либералы и Христианские демократы. «Шведские демократы» заняли третье место, но из-за радикальных взглядов остались вне коалиционных переговоров. Дело дошло до вынесения вотума недоверия С. Лёвену и попыток сформировать правительство Умеренными, однако и они потерпели поражение. Формирование правительства проходило непросто и завершилось лишь через четыре месяца — в январе 2019 г. В результате премьер-министр социал-демократ Стефан Лёвен тогда сохранил свой пост. Правительство по-прежнему де-юре осталось в руках хрупкой ослабевшей коалиции социал-демократов и «зелёных», однако в обмен на неформальную поддержку значительное влияние на политику и вопросы бюджета получили центристы и либералы.

В июне 2021 г. Левая партия отказалась от поддержки социал-демократического правительства в связи с тем, что С. Лёвен предложил свободное установление арендной платы домовладельцами на новое жилье (до этого государство субсидировало арендную плату из-за роста цен на недвижимость). В итоге он стал первым премьер-министром с 1958 г., который получил вотум недоверия, и в ноябре 2021 г. ушел с постов председателя партии и премьер-министра. 24 ноября министр финансов Магдалена Андерссон стала первой женщиной во главе правительства.

Процесс утверждения М. Андерссон на пост премьер-министра проходил непросто — за неё проголосовали 117 депутатов, воздержались — 57, оказались против — 174. Дело в том, что, согласно шведским принципам «негативного парламентаризма», если против кандидата в премьер-министры не проголосовало большинство парламента (175 из 349 депутатов), то этот кандидат становится премьер-министром, даже если за него проголосовало меньшинство. Однако М. Андерссон ушла в отставку через 12 часов после победы, поскольку Риксдагом был принят проект бюджета, выдвинутый правой оппозицией. 29 ноября она снова выставила свою кандидатуру, за нее проголосовал 101 депутат, воздержались — 75, против были — 173. Кроме 100 социал-демократов, предпочтение М. Андерссон отдала независимый депутат, коммунистка курдского происхождения Амине Какабаве. Итог был тем же — М. Андерссон была избрана премьер-министром. Среди других крупных парламентских событий — смена лидера Левой партии на потомка иранских политэмигрантов Нуши Дадгостар и главы либералов на Юхана Персона. «Зелёные» остаются единственными, кто сумел обзавестись двумя руководителями — Пером Болундом (с 4 мая 2019 г.) и Мэртой Стеневи (с 31 января 2021 г.).

На экономическом фронте Швеция демонстрировала успехи как до пандемии COVID-19, так и во время нее. По данным Всемирного банка, 2018 и 2019 гг. характеризовались стабильным ростом ВВП (по 2%), в 2020 г. пришлось пережить спад показателей (-2,9%), но 2021 г. показал восстановление (4,8%). Инфляцию также удавалось удерживать — 2% (2018 г.), 1,8% (2019 г.), 0,5% (2020 г.), 2,2% (2021 г.). Иначе обстояли дела с безработицей — после незначительного роста в 2018–2019 гг. (6,4% и 6,8% соответственно) в пандемийный 2020 г. показатель вырос до 8,3%, а в 2021 г. — продолжил рост (до 8,7%). Однако Статистическое управление Швеции в мае 2022 г. заявило об уровне в 8,5%, в августе — уже 6,6%. При этом Государственная служба занятости Королевства прогнозирует в 2022 г. возвращение к допандемийным показателям и дальнейшее снижение.

С течением времени по-разному воспринималась борьба с COVID-19. В отличие от других стран Швеция изначально не ограничивала передвижения жителей страны, работу предприятий и развлекательных учреждений, ограничившись рекомендациями Агентства общественного здравоохранения, которые не имеют строго обязательного характера, и полагаясь на добропорядочность подданных. Задумывалось, что политика минимальных ограничений в долгосрочной перспективе поможет с меньшими потерями выйти из кризиса благодаря накопленному коллективному иммунитету, сохранению рабочих мест и открытым предприятиям. На первых порах стратегия встречала одобрение противников локдауна, обеспечила относительную экономическую стабильность и резко подняла популярность социал-демократов (в начале 2020 г. на первое место по соцопросам снова вырвались «Шведские демократы»). Однако позже она была подвергнута критике научным сообществом королевства, а в декабре 2020 г. ее ошибочность признали король и премьер-министр. Так, король Карл XVI Густав заявил: «Я думаю, мы потерпели поражение». В январе 2021 г. на основе отдельных законодательных актов руководству пришлось ужесточить ограничения. В то же время власти также одобрили использование нескольких вакцин, и большинство населения добровольно продолжает проходить вакцинацию. Второе полугодие ознаменовалось падением числа заражений и масштабным ростом числа вакцинированных. В начале 2022 г. Швеция пережила самую крупную волну пандемии (ежедневно заболевали до 140 тыс. человек), однако, по заявлениям правительства, высокий уровень вакцинации (75%) способствовал тому, что даже в самый пиковый период в стране не наблюдался всплеск смертей и особо тяжелых случаев течения COVID-19. Подытоживая успехи, Стокгольм в феврале 2022 г. объявил о том, что уровень коллективного иммунитета достиг 85%, и отменил все санитарные ограничения — больше не было необходимости проходить тестирование, были отменены ковид-паспорта, ограничения на въезд в страну (только для граждан Европейской экономической зоны, путешественникам из других стран въезд был открыт в апреле) и работу общественных заведений.

В то же время ситуация с преступностью оставалась сложной. Еще в 2018 г. Шведское радио сообщало, что срок обработки полицией дел об убийствах увеличился, поскольку число случаев с применением огнестрельного оружия со стороны преступных группировок увеличилось в 10 раз по сравнению с началом 1990-х гг., а 79% случаев убийств с участием ОПГ остаются нераскрытыми. Общий уровень раскрываемости убийств в 2017–2018 гг. оценивался в 25%, в то время как в соседней Финляндии он составлял 90%. По данным Шведского национального совета по предотвращению преступности (Brottsförebyggande rådet), в 2018 г. в стране были подтверждены 108 случаев насилия со смертельным исходом, в 2019 г. — 111, в 2020 г. — 124, в 2021 г. — 113. В 2018 г. 4,4% мужчин и 2,8% женщин заявили, что подвергались разбойному нападению, в 2019 г. этот показатель составил 4,6% и 2,7% соответственно, в 2020 г. снизился до 3,5% и 2,2%, всего же количество зарегистрированных разбоев в 2021 г. составило 82,4 тыс. случаев. Особую обеспокоенность агентство выражает в связи со статистикойь преступлений, совершенных на сексуальной почве — 22,4 тыс. случаев в 2018 г. против 27,6 тыс. в 2021 г. При этом отмечается тенденция к замалчиваю и несообщению о такого рода преступлениях. О своей «крайней обеспокоенности» ситуацией с преступностью в стране в 2021 г. заявили 45% шведов, о доверии к полиции — 58%, к системе правосудия в целом — 52%, а преступлениями, которые вызывают наибольшее опасение, стали мошенничество в Интернете (32%), угон и вандализм (24%), а также квартирные кражи (23%).

Максим Сигачев, Андрей Бардин, Татьяна Хайнацкая:
Зелёная политическая повестка в странах североевропейской модели

В начале прошлого политического сезона социал-демократам удалось путем нелегких переговоров сохранить власть и удерживать рейтинг на уровне 30%, однако вплоть до начала пандемии COVID-19 правительство постепенно сдавало позиции, уступив в начале 2020 г. первенство в соцопросах праворадикальным «Шведским демократам». Отказ от жестких санитарных ограничений временно вернул социал-демократам лидерство, но проявившаяся ошибочность чрезмерно либеральных антиковидных мер, конфликт с Левой партией и последующий вотум недоверия снова снизили рейтинг правящей партии до 25%. В то же время Умеренные и «Шведские демократы» попеременно занимали вторую строчку в рейтинге популярности. Приход М. Андерссон вселил в жителей страны некоторую надежду, что снова повысило рейтинг партии до 30% (в то же время скептически настроенные обозреватели уверяли, что новый премьер-министр не сможет кардинально поменять ситуацию, поскольку М. Андерссон все семь лет занимала пост министра финансов в том же правительстве С. Лёвена). К началу 2022 г. социал-демократы закрепили лидирующие позиции, однако рейтинг у их левых партнеров в парламенте (за исключением «зелёных») продолжал плавное снижение. На правом фланге за второе место продолжали борьбу Умеренные и «Шведские демократы», рейтинги «Христианских демократов» и Либералов оставались практически без изменений.

В преддверии выборов

Основным событием 2022 г. стала специальная военная операция РФ на Украине, внесшая свои коррективы в существующий мировой порядок. Швеция отказалась от традиционной более двухвековой политики неприсоединения и 18 мая вместе с Финляндией подала заявку на вступление в НАТО. Если до начала 2022 г. сторонники военного блока в обеих странах не составляли большинство населения, то после обострения ситуации на Украине доля поддерживающих вступление резко взросла и к середине мая составила 76% в Финляндии (опрос Yle) и 57% (данные Aftonbladet) в Швеции. Шведское левое крыло, включая Социал-демократическую партию, Партию зеленых и Левую партию, наряду с националистическими «Шведскими демократами» традиционно выступали за нейтралитет и неприсоединение, однако еще в декабре 2020 г. праворадикалы объявили, что не против присоединения к НАТО, но при условии, что заявка будет подана совместно с Финляндией. Тогда же правящие социал-демократы отошли от неприятия блокового статуса и заявили, что страна не будет прямо сейчас вступать в блок, но должна иметь возможность в любой момент в будущем присоединиться к НАТО. В первые месяцы после начала военной операции в Риксдаге не наблюдалось четкого единодушия по вопросу вступления в Альянс, однако 13 мая в отчете Риксдага правящая коалиция и правая оппозиция рекомендовали присоединиться к блоку (левые и «зеленые» отказались прямо поддерживать вступление, предложив вынести этот вопрос на референдум). В документе раскритикованы действия России на Украине, описано влияние военной операции на европейскую безопасность, а также звучат призывы нарастить темпы военно-политического сотрудничества Швеции с западными державами (упоминаются США и Великобритания) и рассмотреть возможность ее присоединения к НАТО. В отчете был сделан вывод о том, что членство в Североатлантическом альянсе повысит уровень безопасности страны. Присоединение Швеции к всеобщему на Западе антироссийскому тренду, демонстрация жесткой линии в отношении Москвы, курс на вступление в НАТО и ухудшение внешнеполитической ситуации, которое зачастую используется для отвлечения внимания от внутренних проблем, улучшили имидж социал-демократов, что позволило М. Андерссон сохранить рейтинг на отметке выше 30%.

Однако процедура одобрения шведской заявки на мадридском саммите НАТО чуть было не оказалась сорванной из-за претензий Турции по поводу предоставления убежища и защиты членам курдских организаций в Турции и Сирии, которые Анкара считает террористическими. Стокгольм и Хельсинки практически в последний момент пошли на письменное соглашение с Реджепом Эрдоганом по вопросам озабоченности Анкары в сфере безопасности. Данный шаг вызвал большее негодование в Швеции, поскольку курдская диаспора там представлена шире, чем в Финляндии, а за приход М. Андерссон к власти отдала голос курдянка Амины Какабаве в обмен на обязательство углубить сотрудничество с курдами в северной Сирии. Теперь же Швеция должна отказаться от этих обещаний. За договоренностями с Р. Эрдоганом последовало множество противоречивых заявлений о якобы обещаниях Стокгольма и Хельсинки выдать Анкаре «террористов» из якобы заранее согласованного всеми сторонами списка. Шведские официальные лица поспешили успокоить курдов, заявив, что никого выдавать не будут, а если и будут депортации, то этим вопросом при наличии весомых доказательств будет заниматься независимый суд. Но сам факт сделки с Турцией, пусть и не строго обязательного, а декларативного характера, был воспринят курдской диаспорой как предательство, а Амине Какабаве и руководство Левой партии обрушились с резкой критикой М. Андерссон.

Кроме экономических проблем, политики обсуждали борьбу с оргпреступностью, иммиграцию, национальную оборону, проблемы систем образования и здравоохранения. Умеренные, «Шведские демократы», Христианские демократы и Либералы демонстрировали консенсус в проблемах энергетики, заявив, что закрытие атомных электростанций было грубейшей ошибкой, а стране необходимо вернуться к стабильному производству электроэнергии, не зависящему от импорта. Среди предложений Христианских демократов — одновременно инвестиции в возобновляемые источники энергии и восстановление работы АЭС. Либералы также отстаивали как зеленую, так и атомную энергетику, предложив снизить тарифы на электроэнергию. Определённое единодушие наблюдалось и в вопросах иммиграции — количество лиц с иностранными корнями увеличилось за 10 лет до более чем 2 млн человек, и эта группа является наиболее уязвимой в плане безработицы и неравенства при получении образования. Однако если Умеренные и Либералы предложили ряд мер по стимулированию интеграции, то «Шведские демократы», как и раньше, отстаивали идею нулевой иммиграции, ужесточения критериев и сокращения выдачи разрешений на работу, а также сурового наказания за незаконное пребывание в стране. В то время как иммиграционная политика Швеции долго была либеральной, платформа радикалов нацелена на полный запрет на предоставление убежища; если шведская система правосудия традиционно ориентируется на реабилитацию, а не на строгий тюремный режим, то ультраправые призывают к более длительным срокам заключения и депортации. Единство всех правых наблюдаюсь и в самом главном для шведского избирателя вопросе — борьбе с преступностью. Эта проблема тесно переплетается с миграционной, что выливается в существование ОПГ, собранных подданными иностранного происхождения по этическому принципу. Среди предложений — расширение полномочий полиции, предоставление правоохранительным органам права без каких-либо санкций прослушивать телефонные разговоры и просматривать сообщения в социальных сетях, увеличение сети осведомителей, расширение числа видеокамер в общественных местах, ужесточение наказания за участие в ОПГ (для неграждан страны — депортация) и даже полный пересмотр уголовного законодательства.

Популярность данных мер, учитывая, что радикальные шаги (особенно по борьбе с преступностью) предлагали даже умеренные партии правого толка, заставила и некоторых представителей правящего левого фланга изменить свои позиции. Социал-демократы поспешили резко изменить ряд своих программных положений, повторив некоторые предложения оппозиции, и заявили, что не против возрождения атомной энергетики (хотя их противники упоминали, что при их правительстве сворачивалась работа АЭС), обещали остановить рост цен и падение доходов, увеличить штат полицейских (до 50 тыс. сотрудников к 2032 г.) и число камер видеонаблюдения, а также укрепить военный потенциал Швеции, увеличив численность военнослужащих и расходы до 2% ВВП в течение 6–8 лет. Упор на экономику сделали и центристы, пообещав инвестиции в «зелёную» энергетику, развитие малого бизнеса и домохозяйств, снижение налогов и усиление борьбы с преступностью. Левая партия и «зелёные», в свою очередь, отказались от кардинальных изменений своих программ и сделали упор на внутреннюю политику — идеи «зелёной» и дешевой энергии, защиты окружающей среды, борьбы с расизмом, отказа от политики неприсоединения и продажи оружия Турции, защиты государства всеобщего благосостояния с бесплатным образованием и здравоохранением.

«Шведские демократы»: гордое одиночество или шанс на коалицию?

Сергей Андреев:
Курды в обмен на НАТО: аспекты сделки Швеции и Финляндии с Турцией

Основными проблемами Швеции, как и многих других развитых стран, в эпоху санкционного противостояния и трансформации экономического миропорядка, стали рост цен на продовольственные товары, электроэнергию и энергоносители, повышение процентных ставок, рост преступности. Среднегодовой уровень инфляции по итогам августа достиг 9,8%, став самым высоким с 1991 г. Дополнительное давление оказали расходы на жилье и коммунальные услуги (15,1% против 9,1% в июле), транспорт (9,6% против 12,4%), отдых (3,9% против 3,8%), рестораны и отели (9,8% против 8,9%), а также различные товары и услуги (5,1% против 5,4%). Швеции также пришлось выделить экстренную помощь производителям электроэнергии — в сентябре министр финансов Микаэль Дамберг заявил о планах выделить более 23 млрд долл. на обеспечение ликвидности энергокомпаний. Ранее издание «Svenska Dagbladet» в своей редакционной статье призвало не винить Россию в энергетических проблемах, напомнив о закрытии реакторов АЭС и отказе правительства платить за построенную еще в 2009 г. ТЭЦ в Мальмё (позже была демонтирована и продана Вьетнаму). В заключении говорится, что «это была сознательная политическая стратегия», а также приводятся слова генерального директора энергооператора «Svenska kraftnät» Лотты Меделиус Бреде: «в стрессовых ситуациях мы теперь зависим от возможности импортировать электроэнергию из соседних стран». В ходе дебатов, когда социал-демократы поспешили обвинить в экономических и энергетических проблемах Владимира Путина, лидер Умеренных У. Кристерссон возложил вину «за паршивую энергетическую политику» на М. Андерссон и упомянул, что при левом правительстве закрывались АЭС и создался дефицит энергоносителей.

Наиболее острая дискуссия в обществе касается преступности. Как пишет издание «Politico», в текущем году в Швеции были застрелены 44 человека, почти 70 получили огнестрельные ранения, при этом полиция отмечает всплеск преступлений с особой жестокостью среди банд малолетних, а также совершённых под действием наркотических веществ. Не исчезла и проблема ксенофобии — в августе 2022 г. отчет шведской исследовательской группы «Acta Publica» показал, что 289 политиков из партий, представленных в парламенте, оказались так или иначе замешаны либо в расистских, либо в нацистских скандалах. Подавляющее большинство из них (214) были членами «Шведских демократов».

Все это привело к росту популярности партии «Шведские демократы» — западные и шведские СМИ длительное время называли ее «фашистской» и «нацистской». Созданная в 1988 г., изначально партия действительно имела много откровенных экстремистских атрибутов — ее первый председатель Андерс Кларстрём ранее состоял в неонацистской группировке «Партия Северного королевства» (Nordiska rikspartiet), из 30 человек, принимавших активное участие в создании партии, минимум 18 имели связи с расистской организацией «Сохранить Швецию шведской» (Bevara Sverige Svenskt), а эти слова оставались лозунгом «Шведских демократов» до конца 1990-х гг. Постепенно партия избавилась от наиболее ярых экстремистов и начала завоевывать места в местных советах, а затем — и в Риксдаге. Она продолжает придерживаться жесткой линии в отношении иммиграции и преступности, но при этом, отказалась от идей покинуть ЕС и не вступать в НАТО, а ее лидер Йимми Окессон смягчил имидж партии. Ни одна другая политическая сила до сих пор не хотела иметь ничего общего с «Шведскими демократами», однако после успеха 2022 г. игнорировать праворадикалов станет всё труднее.

Результаты выборов показали, что шведы крайне недовольны иммиграцией. Рост цен на энергоносители, несостоятельность школ и длинные очереди в медицинские учреждения «утонули» в проблематике иммиграции и преступности. «Шведские демократы» используют эти опасения, связывая их с ростом насильственных преступлений, впрочем, призывы сократить долю «нескандинавских» народов в определенных «этнических» районах звучали даже из уст социал-демократов.

Шансы Й. Окессона на кресло премьер-министра представляются незначительными, другие партии оппозиционного блока — Умеренные, Христианские демократы и Либералы — ранее заявили, что поддержат У. Кристерссона, даже если его партия окажется в меньшинстве. Три партии набирают 103 места в парламенте, что далеко до большинства в 175 голосов. Праворадикалы могут сыграть свою роль при блокировании кандидатуры М. Андерссон — в случае голосования единым правым фронтом 176 парламентариев не пустят социал-демократов в правительство. Однако одобрение «Шведскими демократами» У. Кристерссона и, следовательно, их вход в правительство, ознаменует тектонический сдвиг в стране, известной своими либеральными и левыми традициями. В этом контексте можно упомянуть антииммигрантские партии североевропейских соседей Швеции — Датскую народную партию, Партию прогресса в Норвегии и партию «Истинные финны» в Финляндии, — которые вступили в коалицию с правоцентристскими блоками в своих парламентах. Но они имеют либертарианские корни, выступают, прежде всего, за экономическую свободу и снижение налогов, в то время как «Шведские демократы» критично относятся к европейским ценностям, не отягощая себя политкорректностью, выступают за сохранение государства всеобщего благосостояния и щедрых социальных расходов (но только для граждан страны) и не исключают ограниченное использование авторитарных методов в решении наиболее насущных вопросов.

Вспоминая принцип «негативного парламентаризма», можно предположить, что если все 176 правых депутатов своим большинством не пропускают М. Андерссон на пост премьер-министра, то оставшиеся 103 из «умеренной» части отдадут предпочтение У. Кристерссону, а все 173 члена (меньшинство) левого блока возразят, но в таком случае радикалы со своими 73 мандатами должны воздержаться. Таким образом, может повториться ситуация с утверждением М. Андерссон годом ранее.

Из-за декларируемого Й. Окессоном стремления добиться правительства большинства под своим началом и резким контрастом с более либеральным взглядом на мир у других партий шансы «Шведских демократов» на серьёзные руководящие роли в стране невелики (в частности, Либералы поспешили заявить, что против их присутствия в коалиции), однако факт получения ими второго места на парламентских выборах неизбежно приведёт к переосмыслению положения дел. Праворадикалы выстраивали имидж монолитного непоколебимого политического объединения, набирающего вес от выборов к выборам и не собирающегося изменять своим принципам. В то же время другие правые и левые страдают от внутренних разногласий, а формирования коалиций последних лет (подчас хрупких) с их участием со стороны казались трудным и вялотекущим процессом, полным скандалов и закулисных торгов. Возможно, правая коалиция придёт к власти и без «Шведских демократов», однако это снова будет правительством меньшинства, которое в будущем рискует встретить противодействие в Риксдаге и ввергнуть страну в пучину очередных вотумов недоверия. Все это будет использовано ультраправыми в качестве доказательства несостоятельности как левых, так и правоцентристских партий. Однако ограниченная радикализация политических программ правых партий и социал-демократов может сигнализировать, что будущая коалиция, даже если снова оставит Й. Окессона за бортом, возьмёт на вооружение ряд предложений «Шведских демократов» с целью перехвата инициативы по самым острым вопросам. Или же ей придётся рассмотреть вариант негласного сотрудничества — отчасти возглавив ультраправую волну при невозможности полностью победить радикалов.