О концертмейстерах европейской дипломатии

6 октября в журнале «Россия в глобальной политике» вышла статья Андрея Кортунова «Оркестры мировой политики». Материал продолжает серию сочинений автора («И кто же здесь Табаки?», «Об Айболитах и Бармалеях», «Водка или коньяк: два взгляда на мировую политику» рубрики «Руководство к действию»), в метафоричной, но в то же время в доступной форме иллюстрирующих и интерпретирующих реалии современных международных отношений.

В рамках своей систематизации А. Кортунов последовательно и довольно метко характеризует стиль руководителя каждого оркестра. Примечательно, что по характеру воздействия на коллектив исполнителей еще Советская музыкальная энциклопедия подразделяла дирижеров на две условные категории. Первая — «дирижеры-диктаторы», безоговорочно подчиняющие музыкантов своей воле, собственной индивидуальности и подчас деспотически подавляющие их инициативу. Дирижеры второго, противоположного типа никогда не стремятся к тому, чтобы артисты оркестра слепо повиновались им, но стараются довести существующий у них исполнительский план до сознания каждого музыканта, увлекая оригинальным прочтением композиторского замысла. Деликатно, не приводя конкретных примеров (хотя при мыслях о первом типе непроизвольно возникает образ великого Артуро Тосканини), автор цитируемой энциклопедической статьи отмечает, что «большинство дирижеров в различной степени сочетает в себе черты обоих типов». В целом ту же логику можно спроецировать и на руководителей внешнеполитических оркестров.

История музыки знала попытки оркестров полностью отказаться от дирижера. Здесь стоит упомянуть Первый симфонический ансамбль Моссовета (Персимфанс), существовавший в столице СССР в 1922–1932 гг. Несмотря на интерес, который всегда вызывали подобные эксперименты, они рано или поздно завершались, причем без головокружительных успехов и широкого общественного резонанса. Сейчас о них помнят в основном музыковеды. Хотя в последнее время местами можно наблюдать возрождение такого рода феноменов и повышение внимания к ним. Целесообразно ли трактовать это как косвенный признак того, что в будущем роль дирижеров и даже концертмейстеров будет постепенно снижаться, особенно в Старом свете и отдельных его странах? А может быть новая политическая смена все же подарит нам своих караянов и кляйберов? Или кто-то из уже знакомых публике мэтров внезапно расширит репертуар и еще что-нибудь исполнит на бис? Как говорил персонаж известного советского фильма, арфы нет — возьмите бубен. Ждем продолжения сезона.

Не поймешь, откуда дрожь – страх ли это, грипп ли:
Духовые дуют врозь, струнные – урчат,
Дирижера кашель бьет, тенора охрипли,
Баритоны запили, и басы молчат.
Владимир Высоцкий

6 октября в журнале «Россия в глобальной политике» вышла статья Андрея Кортунова «Оркестры мировой политики». Прежде всего, позволим себе сказать: браво, маэстро!

Материал продолжает серию сочинений автора («И кто же здесь Табаки?», «Об Айболитах и Бармалеях», «Водка или коньяк: два взгляда на мировую политику» рубрики «Руководство к действию»), в метафоричной, но в то же время в доступной форме иллюстрирующих и интерпретирующих реалии современных международных отношений. Образы, используемые А. Кортуновым, с одной стороны, просты, с другой — отличаются неординарностью. Некоторые сочтут их глубокими и точными, иные (такие тоже найдутся) обвинят автора в поверхностности. Как бы то ни было, эти образы, думается, успешно выполняют свою задачу — привлекают внимание целевой аудитории в лице широкого круга читателей, а не только экспертов, к актуальным проблемам международной повестки. Судя по всему, авторский замысел также предполагает полемику, причем, используя его же аналогию, и с профессиональными музыковедами — завсегдатаями филармоний, и с рядовыми слушателями.

Так, в заключительной части названного опуса А. Кортунов сам побуждает «вдумчивого читателя продолжить предложенные им параллели в распределении ролей на музыкальных и политических подмостках», обещая при этом «немало удивительных открытий». Автор настоящего отзыва, в свое время так и не получивший систематического музыкального образования, однако высоко ценящий и искренне любящий этот вид искусства, пока чýдными открытиями похвастаться не может. Более того, будучи доцентом кафедры дипломатии МГИМО, он благоразумно (хочется верить) уступил эту возможность своим студентам.

Результаты покажет дальнейшая педагогическая практика. Полагаем, что новому поколению международников будет полезно не только знать о вкладе в классическую музыку таких известных дипломатов, как Александр Грибоедов, Георгий Чичерин или, скажем, Михаил Огинский. Было бы также отрадно прочесть описание ими в музыкальных терминах, например, недавнего окончания затянувшихся на два десятилетия гастролей Большого симфонического оркестра (№1) на одной из концертных площадок Южной Азии. Или недовольства того же коллектива, а также Малого симфонического оркестра (№2) некоторыми недавними выступлениями «Русского народного» (№3: А. Кортунов называет его «Военным»). В том же контексте — переход в него солиста соседнего ансамбля, который ряд зарубежных музыкальных критиков и импрессарио по-прежнему отказывается считать добровольным и легитимным. Говорят, после этого события многих отечественных исполнителей перестали не только приглашать, но вообще пускать в залы западных консерваторий. А тут одна популярная филармония фактически приостановила продажу абонементов, да и простых билетов российской публике. Причем отнюдь не вследствие санитарно-эпидемиологических ограничений, диктуемых пандемией. В общем, сюжетов при желании найдется много. Темп музыки на мировой арене — не ларго и даже не адажио. При неизбежной смене партитур исполняются, к счастью, не только военные марши — главным образом благодаря усилиям ведомственных и общественных дипломатов.

Пока наши ученики усердно упражняются в дипломатическом сольфеджио, хотелось бы с великодушного разрешения автора (вернее, как уже отмечалось, с его прямого к тому призыва) прокомментировать некоторые тезисы о роли дирижеров в современной мировой политике.

Андрей Кортунов:
Оркестры мировой политики

Начнем с того, что в рамках своей систематизации А. Кортунов последовательно и довольно метко характеризует стиль руководителя каждого оркестра. Примечательно, что по характеру воздействия на коллектив исполнителей еще Советская музыкальная энциклопедия подразделяла дирижеров на две условные категории. Первая — «дирижеры-диктаторы», безоговорочно подчиняющие музыкантов своей воле, собственной индивидуальности и подчас деспотически подавляющие их инициативу. Дирижеры второго, противоположного типа никогда не стремятся к тому, чтобы артисты оркестра слепо повиновались им, но стараются довести существующий у них исполнительский план до сознания каждого музыканта, увлекая оригинальным прочтением композиторского замысла. Деликатно не приводя конкретных примеров (хотя при мыслях о первом типе непроизвольно возникает образ великого Артуро Тосканини), автор цитируемой энциклопедической статьи отмечает, что «большинство дирижеров в различной степени сочетает в себе черты обоих типов» [1]. В целом ту же логику можно спроецировать и на руководителей внешнеполитических оркестров.

Далее заметим, что, на наш взгляд, в разделе о Малом симфоническом оркестре (№2) наряду с его, по словам А. Кортунова, «не слишком энергичным дирижером» стоило бы упомянуть сохраняющих свои позиции европейских концертмейстеров. То есть глав отдельных входящих в ЕС государств — в первую очередь, Германии и Франции.

На всякий случай уточним для читателей, как и мы не познавших в нежном возрасте радости обучения в музыкальных школах, что терминологически под концертмейстером здесь понимается музыкант, возглавляющий каждую из групп струнных инструментов оркестра [2]. В симфонических или оперных оркестрах «первая скрипка» иногда заменяет дирижера. В их обязанности также входит проверка правильности настройки всех инструментов. В струнных ансамблях (читай: средних и малых странах, а не «великих державах») концертмейстер обычно выступает художественным и музыкальным руководителем. В духовых же оркестрах функции концертмейстера может выполнять первый кларнетист или, реже, первый флейтист. При этом, исходя из критерия старшинства, принято выделять прежде всего первого и второго концертмейстера.

Кого из участников германо-французского (или франко-германского — в зависимости от избранной перспективы) дуэта стоит рассматривать в качестве первой, а кого — в качестве второй скрипки на брюссельской сцене, в данном контексте не столь принципиально. Главное, что, несмотря на тесные творческие связи с указанным выше дирижером, а также с солистами Большого симфонического, в своих странах и канцлер, и президент по-прежнему задают тональность политической жизни. В том числе и во внешних делах — причем не только на репетициях. Конечно, все уже давно и далеко отошли от Венской системы, некогда также называемой Европейским концертом. Скрипки Страдивари и Люпо найти все сложнее. Однако смычки остаются в руках скрипачей вместе с «деревянными грелками» (выражение Иосифа Бродского), за счет чего эхо знаменитых вальсов Штрауса до сих пор ласкает слух искушенным меломанам [3]. Да и на протокольных мероприятиях ноты Йозефа Гайдна («Песнь немцев») и Клода Жозефа Руже де Лиля («Марсельеза») можно услышать не реже, чем бетховенскую «Оду к радости» (гимн Евросоюза).

Андрей Кортунов:
Водка или коньяк: два взгляда на мировую политику

С учетом этого стоит обратить особое внимание на заключительные пассажи анализируемой статьи А. Кортунова. В них автор, по сути, говорит о примате дирижеров в работе оркестров. Иными словами, о первостепенном значении фактора личности глав государств в политике, в частности, внешней. При этом данная максима, по мнению эксперта, так или иначе применима ко всем музыкальным коллективам.

На ум сразу приходит название довольно известного среди студентов-международников учебного пособия И. Мелихова «Фактор личности в дипломатической практике» [4]. К слову, его составитель, бывший заведующий кафедрой дипломатии МГИМО, сравнительно недавно выпустил и другое сочинение — уже в жанре мемуаристки — «Дипломатическая симфония» [5]. Впрочем, в обеих книгах речь идет о рядовых дипломатах, пусть и преимущественно высокопоставленных, а не о первых лицах. Тем не менее сама по себе тематика в различных ее измерениях продолжает волновать умы как специалистов, так и обывателей. И главное — остается дискуссионной.

В связи с этим, стоит обратить внимание на то, что в последнее время все чаще можно встретить суждения из серии «политик помельчал», в локальном, но также и в глобальном разрезе. Нет, дескать, в современной Германии фигур, подобных Конраду Аденауэру, Вилли Брандту и Гельмуту Колю. А во Франции — новых версий Шарля де Голля, Жоржа Помпиду и Франсуа Миттерана. Даже реинкарнаций Герхарда Шредера с Жаком Шираком во всем честном Евросоюзе впредь не найдется. Именно этим многие склонны объяснять текущие проблемы и новые кризисы евроинтеграции. Короче говоря, дирижеры пошли не те, так что же вы хотите от оркестров, не говоря уже об отдельных исполнителях? Вот и первая женщина-концертмейстер [6], при том, возможно, «последняя из великих» скоро покинет пульт. А заодно, между прочим, и ее сосед-вундеркинд (пусть тот родом и не из Зальцбурга). Конец прекрасной эпохи …

Но так ли это на самом деле критично? В данном вопросе, как представляется, многое, если не всё, зависит от страновой специфики. В оркестрах №№ 1 (США), 3 (Россия), 6 (Турция), равно как и в ряде других, главная роль действительно и вне всяких сомнений остается за дирижером. Зато в новейшей истории некоторых европейских ансамблей были периоды, когда они фактически выступали без такового. Достаточно вспомнить родину Тосканини, где правительства в 1995–1996 гг. и в 2011–2013 гг. на протяжении более полутора лет возглавлялись т.н. техническими премьерами (Ламберто Дини и Марио Монти соответственно). Да и нынешнего председателя итальянского правительства Марио Драги — в большей степени скрипача-виртуоза (профессионального экономиста), чем дирижера (политика) — вполне можно отнести к этому классу. И ничего — политическая жизнь идет, причем местами весьма успешно.

В той же Германии процесс формирования правительств нередко затягивался (посмотрим, как скоро бундестаг справится с задачей на этот раз). А, например, в Бельгии рекордный по своей продолжительности (653 дня!) этап существования страны с временным кабинетом министров завершился лишь совсем недавно. В то же время, несмотря на подобные кризисы, внешнеполитический курс перечисленных государств на соответствующих отрезках реализовывался в полной мере и, как правило, отличался последовательностью. Среди прочего это допустимо расценивать в качестве свидетельства того, что в таких политических системах роль личности меньше по сравнению с ролью институтов. Дирижер не обязателен, хотя, естественно, лучше, когда он есть. Но, в принципе, для успешной игры может быть вполне достаточно и умелого концертмейстера — как в свое время в Венском филармоническом.

Констатация того, что в одних странах главная роль в международных процессах отведена лидерам, а в других — обеспечивается институтами, тривиальна. Вместе с тем стоит вспомнить, что с точки зрения истории классической музыки сама фигура дирижера в современном ее виде появилась на сцене относительно недавно — во второй четверти XIX в. Разумеется, ее прототипы можно найти в глубокой древности, в частности, если обратиться к хроникам Античной Греции. Любопытно и до некоторой степени симптоматично, что отчасти схожим образом обстоят дела с дипломатией. В современной Греции, как известно, «всё есть», а в древней, применительно к изучаемым предметам, всё уже было — взять хотя бы проксенов как предков нынешних почетных консулов. С другой стороны, дипломатические ранги и иммунитеты были унифицированы и закреплены в ходе Венского конгресса 1814–1815 гг., что в техническом плане и легло в основу того самого «Европейского концерта».

Иван Тимофеев:
Забыть «Калашников»? Российская внешнеполитическая мысль после реализма

С тех пор дирижерское и дипломатическое искусства активно и в чем-то даже параллельно развивались. И то и другое пережило свой золотой век. Стоит признать и, пожалуй, смириться с тем, что «большая пятерка» в лице Бруно Вальтера, Отто Клемперера, Эриха Кляйбера, Вильгельма Фуртвенглера и уже упомянутого Артуро Тосканини осталась в веке прошлом. Попробуйте сейчас спросить у среднестатистического жителя ЕС (не профессионального музыканта и не музыковеда) о видных действующих дирижерах. Вряд ли вам назовут и пару имен. Тем более, если ограничить выборку соотечественниками.

В популярных списках величайших маэстро живых корифеев тоже практически нет. А те, кто есть, и за рубежом, и в России мало известны широкой публике. Зато не вошедшего в них пока Валерия Гергиева (кстати, почетного консула Люксембурга в Санкт-Петербурге) знает большинство россиян и немало иностранцев. Как, впрочем, и министра иностранных дел Сергея Лаврова, который уже фактически стоит в одном ряду с выдающимися дипломатами былых времен. На этом банальном примере вновь проявляются особенности национальных моделей дирижерской культуры, дипломатического ремесла и политического мастерства — параллели, которые вслед за А. Кортуновым мы предлагаем развить вдумчивому читателю.

Подводя итог, отметим, что история музыки знала попытки оркестров полностью отказаться от дирижера. Здесь стоит упомянуть Первый симфонический ансамбль Моссовета (Персимфанс), существовавший в столице СССР в 1922–1932 гг. Несмотря на интерес, который всегда вызывали подобные эксперименты, они рано или поздно завершались, причем без головокружительных успехов и широкого общественного резонанса. Сейчас о них помнят в основном музыковеды. Хотя в последнее время местами можно наблюдать возрождение такого рода феноменов и повышение внимания к ним. Целесообразно ли трактовать это как косвенный признак того, что в будущем роль дирижеров и даже концертмейстеров будет постепенно снижаться, особенно в Старом свете и отдельных его странах? А может быть новая политическая смена все же подарит нам своих караянов и кляйберов? Или кто-то из уже знакомых публике мэтров внезапно расширит репертуар и еще что-нибудь исполнит на бис? Как говорил персонаж известного советского фильма, арфы нет — возьмите бубен. Ждем продолжения сезона.

1. Дирижирование / Е.Я.Рацер // Музыкальная энциклопедия. Том 2. / гл. ред. Ю.В.Келдыш. М.: Советская энциклопедия, Советский композитор, 1974. С.251-255.

2. Концертмейстер // Музыкальная энциклопедия. Цит. соч. С.929.

3. В знаменитом Венском филармоническом оркестре, славящемся их исполнением, традиционно отсутствует позиция главного дирижера. До 1933 г. в нем выступали «абонементные дирижеры», после — главным образом приглашенные звезды. В 1936-1979 гг. оркестром фактически руководил концертмейстер Вилли Босковски.

4. Мелихов И.А. Фактор личности в дипломатической практике. История и современность. Учебное пособие. М.: МГИМО-Университет, 2014. 460 с.

5. Мелихов И.А. Дипломатическая симфония. М.: МГИМО-Университет, 2014. 687 с. (Серия «Воспоминания дипломата»)

6. Оставаясь в поле музыкальных аналогий, — германская Вероника Дударова. Хотя самим немцам будет, наверное, ближе имя выдающейся пианистки Клары Шуман. Вообще, гендерный фактор в дирижерском искусстве, равно как и в дипломатии требует отдельного подробного рассмотрения. Даже на первый взгляд достаточно неутешительные для сторонников большей представленности в обеих сферах прекрасного пола сопоставления здесь налицо. Впрочем, в Бельгии уже около 20 лет работает ассоциация женщин-дирижеров «Femmes maestros». А в Афганистане до недавней смены режима выступал женский оркестр под управлением Негин Хпалвак — девушки 1997 г. р. В 2017 г. этот оркестр даже приехал с гастролями на Всемирный экономический форум в Давосе. С сентября 2021 г. его деятельность в связи с известными событиями приостановилась.