По дороге в Хельсинки оглянуться на Сингапур

Дональд Трамп уже инвестировал немало личного политического капитала, согласившись на встречу с Владимиром Путиным вопреки опасениям и предостережениям многих своих советников, соратников и союзников. После Хельсинки у Трампа есть две возможности объявить о блестящей победе исторического масштаба: если ему удастся договориться с Путиным о «невмешательстве» России в промежуточные американские выборы 2018 г., что особенно важно в преддверии промежуточных выборов в Конгресс; а также достичь договоренности о каком-то рамочном документе по Сирии.

Д. Трамп представляет соглашение с КНДР как свое личное достижение, а не как плод многолетних усилий американской политики в целом. Таким образом, говоря о любых возможных договоренностях между Путиным и Трампом, нужно делать акцент на их новизну и революционный характер. Трамп, насколько можно судить, не готов следовать тактике позитивной «увязки» одних аспектов американо-российских отношений с другими, что практиковали многие президенты США до него, — каждая возможная «сделка» с Москвой будет рассматриваться отдельно.

Итоговая декларация, если таковая будет подписана, неизбежно окажется предельно общим, кратким и одновременно расплывчатым документом. Политическая и бюрократическая борьба в Вашингтоне за реализацию «хельсинкских договоренностей», какими бы они ни были, окажется сложной и длительной.

Настроения самого Трампа, как показывает опыт Северной Кореи, имеют весьма широкую амплитуду колебаний. Никакие «дружеские» личные отношения с иностранными лидерами, никакие рукопожатия, объятия, похлопывания по плечу и взаимные комплименты не означают готовности американского президента к компромиссам в вопросах, которые он считает по-настоящему важными для себя.

Тем не менее саммит в Хельсинки представляет реальную возможность для России начать содержательный разговор с США по очень важным для обеих стран вопросам. Следующей такой шанс, скорее всего, появится нескоро.

Город Хельсинки мало похож на город Сингапур. Россия сильно отличается от Северной Кореи. Владимир Путин и Ким Чен Ын играют на международной арене в разных лигах и по разным правилам. Тем не менее опыт недавнего американо-северокорейского саммита в Сингапуре представляет определенный интерес в контексте подготовки российско-американской встречи в верхах 16 июля. Впечатляющее политическое шоу на острове Сентоза позволяет сделать несколько предположений относительно дипломатического стиля Дональда Трампа в общении с «трудными» партнерами, не склонными легко поддаваться лобовому нажиму и не готовыми безоговорочно признавать американское превосходство.

«Мне нужна одна победа!»

Игорь Иванов:
Убрать ненужные преграды

Как хорошо известно, Дональд Трамп симпатизирует сильным лидерам — даже тем из них, кого никак нельзя отнести к друзьям или союзникам США. Традиционные партнеры Америки редко удостаиваются такого внимания президента, которое выпало на долю Ким Чен Ына 12 июня в Сингапуре. Но именно поэтому в общении с потенциальными оппонентами Трампу позарез нужна победа. Или хотя бы ее видимость. Повздорить в очередной раз с Джастином Трюдо или отправить из Вашингтона не солоно хлебавши Ангелу Меркель вместе с Эммануэлем Макроном — для нынешнего американского президента это в порядке вещей. А вот провалить саммит в Сингапуре было нельзя ни при каких обстоятельствах. Поэтому сугубо предварительная и более чем расплывчатая договоренность о ядерном разоружении на Корейском полуострове объявлена безусловным «историческим триумфом» внешней политики США.

Что может оказаться аналогичным «триумфом» Трампа в Хельсинки? Как представляется, возможностей объявить о блестящей победе исторического масштаба у Трампа как минимум две. Во-первых, договоренность с Владимиром Путиным о «невмешательстве» России в промежуточные американские выборы нынешнего года, что особенно важно в преддверии промежуточных выборов в Конгресс, до которых осталось всего пять месяцев. А поскольку Москва никакого прошлого «вмешательства» не признает и на односторонние обязательства не пойдет, придется упаковывать договоренность в формат двустороннего соглашения о «невмешательстве». Задача непростая, но в принципе решаемая. Во-вторых, можно договориться о каком-то рамочном документе по Сирии. Тем более что Сирия для Трампа особого интереса не представляет, и он давно грозился свернуть там американскую операцию. Разумеется, уход из не слишком гостеприимной Сирии лучше бы оформить в виде сделки с Россией, и в случае чего Москву можно будет обвинить в нарушении достигнутых договоренностей.

«Я не Обама, я другой…»

Андрей Кортунов, Мэттью Рожански:
Зачем нужен российско-американский саммит

Для дипломатии Трампа характерно стремление максимально дистанцироваться от своих предшественников, в первую очередь от внешней политики Барака Обамы. Это стремление полностью проявилось и в ходе саммита в Сингапуре. Можно долго спорить о том, чьи подходы к взаимодействию с Пхеньяном оказались на деле ближе нынешнему хозяину Белого дома — подходы Барака Обамы, Джорджа Буша-младшего или даже Билла Клинтона и Мадлен Олбрайт. Но делиться своими успехами с кем бы то ни было Дональд Трамп не собирается. Соглашение с Северной Кореей представляется как его личное достижение, а не как плод многолетних усилий американской политики в целом. Именно у него, у Трампа, получилось «решить» проблему, над которой в течение десятилетий безуспешно бились прежние хозяева Белого дома.

Такого же подхода стоит ожидать во время встречи в Хельсинки. Например, российско-американских договор СНВ-3 плох уже потому, что он было согласован администрацией Обамы, и его продление вряд ли можно преподнести как личную победу Трампа. Равным образом, возвращение к каким-то элементам соглашения Сергея Лаврова и Джона Керри по Сирии вряд ли реально в первую очередь потому, что его подписывал государственный секретарь ненавистной Трампу демократической администрации. Следовательно, нужно уходить от преемственности, делая акценты на новизну и революционный характер любых возможных договоренностей. Даже если де-факто речь будет идти о возвращении к Договору по РСМД или к Договору СНВ-3, очень важно встроить этот разговор в контекст поисков новых основ стратегической стабильности в мире XXI века.

«Детали — в топку!»

Существует ошибочное мнение, что экспертная подготовка встречи в Сингапуре с американской стороны не была проведена на должном уровне, что и не позволило в итоге прийти к более предметному и детальному соглашению по северокорейскому ядерному вопросу. На самом деле американские эксперты, в профессионализме которых трудно усомниться, поработали на совесть. Однако президент и в Сингапуре проявил свою традиционную нелюбовь к деталям, ограничившись лишь самым общим, а в чем-то — и двусмысленным итоговым документом. Насколько можно судить, никакого желания упорно торговаться с северокорейским лидером по конкретным формулировкам у Трампа не возникло. В известной мере такая тактика оправдана — общий документ создает меньше обязательств и менее уязвим для критики со стороны домашних оппонентов.

Скорее всего, так будет и в Хельсинки. Итоговая декларация, если таковая будет подписана, неизбежно окажется предельно общим, кратким и одновременно расплывчатым документом. Пытаться вытащить из Трампа что-то более конкретное на данном этапе — дело заведомо безнадежное, пустая трата времени и сил. И даже не важно, от кого исходили бы такие попытки — от российской стороны или от команды самого американского президента. Любая конкретная договоренность создаст повод внутренней оппозиции обвинить президента в проведении политики «умиротворения», а в Конгрессе найдется немало желающих тем или иным образом блокировать ее практическую реализацию. Но и самая общая декларация в нынешних условиях была бы большим достижением, открыв дорогу для последующей проработки более конкретных и практических соглашений.

«Шоу должно продолжаться»

Константин Асмолов:
Трамп, Ким и шум

Любое сколько-нибудь значительное политическое движение Трампа — это далеко не в последнюю очередь эффектное и красочное шоу, призванное привлечь максимально широкое общественное внимание. Прежде всего, внимание внутри США, но также и в остальном мире. В Сингапуре эта публичная сторона дипломатии Трампа была продемонстрировала во всем своем великолепии — начиная от выбора экзотического места проведения встречи, угрозы ее отмены, последующего подтверждения и кончая сопутствующими встрече многочисленными президентскими твитами, эффектными фотосессиями, яркими пресс-конференциями и пр. Внимание всего мира было в очередной раз приковано к американскому президенту, что само по себе уже выглядело в его глазах как важное внешнеполитическое достижение.

Понятно, что Хельсинки обещает в этом смысле еще больше возможностей, чем предложил Трампу Сингапур. Первая встреча американского и российского лидеров — идеальная возможность для глобального продвижения личного бренда под названием «Дональд Трамп». Она должна быть обставлена соответствующим образом — как тильзитская встреча Наполеона и Александра I на плоту посреди Немана в июне 1807 г. Великолепная режиссура шоу могла бы с лихвой компенсировать предполагаемые скромные практические результаты предстоящего саммита. В конце концов, Дональд Трамп уже инвестировал немало личного политического капитала, согласившись на встречу с Владимиром Путиным вопреки опасениям и предостережениям многих своих советников, соратников и союзников. Разве он не вправе рассчитывать на соответствующие политические дивиденды? Наверное, российской стороне стоило бы подыграть Дональду Трампу — тем более что и для России в сложившихся условиях символическое значение встречи отнюдь не второстепенно.

«Богу — богово, а кесарю — кесарево»

Саммит в Сингапуре, как и многочисленные другие встречи на высшем уровне, проведенные Дональдом Трампом, позволяют заключить: никакие «дружеские» личные отношения с иностранными лидерами, никакие рукопожатия, объятия, похлопывания по плечу и взаимные комплименты не означают готовности американского президента к компромиссам в вопросах, которые он считает по-настоящему важными для себя. После романтического свидания на Сентозе ни о каком ослаблении международных санкций в отношении Пхеньяна не идет и речи. Точно так же демонстративно дружеские личные отношения с японским премьером Синдзо Абэ или с Председателем КНР Си Цзиньпином нисколько не помешали Дональду Трампу последовательно усиливать экономическое давление на Токио и объявить экономическую войну Китаю.

Для России это означает, что возможные договоренности в Хельсинки, касающиеся, например, вопросов стратегической стабильности или сирийского урегулирования, не будут иметь своим следствием ослабление нажима Трампа на Москву в тех вопросах, где Трамп считает сохранение нажима отвечающим американским интересам. В этом смысле Трамп, насколько можно судить, не готов следовать тактике позитивной «увязки» одних аспектов американо-российских отношений с другими, что практиковали многие президенты США до него. Каждая возможная «сделка» с Москвой будет рассматриваться отдельно. Если у «друга Дональда» есть шанс потеснить «друга Владимира» на мировых рынках вооружений, то этот шанс будет использован в полной мере. Если появится возможность выкрутить руки европейским союзникам США и заставить их покупать дорогой американский газ вместо дешевого российского, то тут тоже никакие саммиты не помогут. Если вдруг в Хельсинки удастся договориться о чем-то по Сирии, едва ли это облегчит достижение договоренностей по Украине. Как говорится, «чистый бизнес и ничего личного».

«Обещать — не значит жениться»

Иван Тимофеев:
Выход из иранской сделки: поражение Америки, победа Трампа

Уже первые недели после встречи в Сингапуре показали, что Трамп избирательно относится к своим обещаниям — особенно если они сформулированы в самом общем виде и допускают различные интерпретации. Собственно, это было известно и раньше. Вспомним, например, нашумевшую историю о неосуществившихся планах создания российско-американской рабочей группы по кибербезопасности, которые два лидера обсуждали на полях встречи «Группы семи» в Гамбурге в июле 2017 г. Полемизируя со своими многочисленными домашними критиками, утверждающими, что он пошел на «односторонние уступки» Ким Чен Ыну в Сингапуре, Трамп с уверенностью заявляет, что от любой из этих «уступок» (включая и мораторий на проведение американо-южнокорейских военных учений) США могут легко отказаться, если их не устроит последующее поведение Пхеньяна. Не то чтобы американский президент сознательно и цинично нарушал свое слово, но непредсказуемость — органичная составная часть его дипломатического стиля.

Это означает, что любые договоренности, достигнутые в Хельсинки, не могут считаться окончательными и необратимыми до тех пор, пока они не примут вид конкретных детализированных соглашений, «дорожных карт» с определением ответственных чиновников, графиков и механизмов выполнения и пр. Поводы для отказа от предварительных обязательств по отношению к Москве в Белом доме найдутся всегда. Поэтому придавать какое-то сакральное значение отдельным формулировкам, терминам и оборотам, которые могут войти в российско-американские «хельсинкские» соглашения, вряд ли целесообразно. Также вряд ли имеет смысл цепляться за какие-то высказывания американского президента, сделанные в ходе саммита. Значительно важнее попытаться изменить общую атмосферу в двусторонних отношениях, инициировать позитивный «дух Хельсинки», который позволил бы двигаться вперед на конкретных направлениях на более низких уровнях взаимодействия.

«Пусть расцветают сто цветов»

Андрей Кортунов:
Выдержит ли евроатлантизм удары Трампа

Нужно быть готовыми к тому, что встреча в столице Финляндии станет не поворотным пунктом, а лишь самым началом сложного процесса восстановления отношений между Москвой и Вашингтоном.

Насколько можно судить, подписание соглашений с Северной Кореей в Сингапуре не прекратили острую борьбу в США относительно будущих вариантов решения корейской ядерной проблемы. Борьба идет с прежним ожесточением. Причем она идет не только между Трампом и его политическими противниками на Капитолийском холме, но и внутри самой администрации. По слухам, за влияние на президента в «корейском вопросе» конкурируют как минимум две группировки. «Голуби» во главе с государственным секретарем Майклом Помпео якобы противостоят «ястребам», возглавляемым помощником президента по национальной безопасности Джоном Болтоном. Трудно сказать, является ли перетягивание бюрократического каната проявлением управленческого стиля самого президента или же это результат общей обстановки неразберихи и неопределенности, которая до сих пор характерна для нынешней администрации.

В любом случае, нужно быть готовыми к тому, что встреча в столице Финляндии станет не поворотным пунктом, а лишь самым началом сложного процесса восстановления отношений между Москвой и Вашингтоном. Политическая и бюрократическая борьба в Вашингтоне за реализацию «хельсинских договоренностей», какими бы они ни были, окажется сложной и длительной. Нельзя исключать попыток бюрократического саботажа, задержек по разным поводам, стремления «нагрузить» достигнутые в Хельсинки договоренности дополнительными условиями и требованиями. Сложившийся баланс сил внутри администрации и внутри политического истеблишмента США в целом пока складывается не в пользу отхода от курса на жесткое противостояние с Россией. Да и настроения самого Трампа, как показывает опыт той же Северной Кореи, имеют весьма широкую амплитуду колебаний. Тем не менее саммит в Хельсинки представляет реальную возможность для России начать содержательный разговор с Соединенными Штатами по очень важным для обеих стран вопросам. Следующей такой шанс, скорее всего, появится нескоро.