Почему не удался второй саммит Дональда Трампа и Ким Чен Ына

Трамп и Ким начали свой саммит в Ханое в среду в явно дружественной атмосфере. Трамп повторял, что не торопится с ядерной сделкой, а Ким в ответ на вопрос о том, готов ли он «денуклеаризоваться», ответил: «Если бы я не был готов сделать это, я бы не был здесь прямо сейчас».

Однако пресс-секретарь Белого дома Сара Сандерс заявила, что соглашение не достигнуто, но рабочие группы с нетерпением ждут встреч в будущем. Сандерс добавила, что Трамп и Ким «провели очень хорошие и конструктивные встречи, обсудили различные пути продвижения денуклеаризации и экономических концепций».

Автор может выделить несколько причин или версий того, почему стороны не договорились. При этом каждая из них отнюдь не исключает остальные. Решение «разойтись» могло быть принято и по совокупности всего, описанного ниже.

Во-первых, не договорились, потому что в процессе переговоров всплыла проблема, у которой не нашлось решения. Что за проблема — версии разнятся. По американской версии, таких проблем было две. Во-первых, в обмен на свои уступки северокорейцы требовали снятия всех санкций; во-вторых, американцам было мало закрытия реактора в Ёнбёне, и они потребовали от северян действия в других областях. С высокой долей вероятности под этими «другими областями» подразумеваются объекты, на которых КНДР получает не только плутоний (как в Ёнбёне), но и уран.

Северокорейская версия говорит о том, что КНДР была готова разобрать Ёнбён, а также — официально подтвердить мораторий на ядерные испытания и ракетные пуски в обмен на снятие санкций, направленных против гражданского сектора экономики КНДР. Для северян — это частичное снятие санкций, поскольку ограничения на собственно ракетно-ядерную программу остаются в силе. Однако для США, как совершенно правильно оговорился Помпео, «по сути», такое снятие равносильно полной отмене санкций, ибо все реально «прижимающие КНДР» санкции бьют именно по гражданскому сектору.

Во-вторых, курс Трампа на диалог с Севером встречает очень сильное сопротивление силовиков, чиновников и значительной части экспертов. Для демократов и связанных с ними СМИ все, что делает Трамп — позорные примеры некомпетентности, если не что-то большее. Для классических консерваторов переговоры с режимом «абсолютного Зла» неприемлемы, потому что с такими режимами переговоры можно вести только о характере их капитуляции.

В-третьих, исход саммита «испорчен» внутриполитической ситуацией в США, в целом. Обычно в этом контексте упоминают показания против Трампа его бывшего адвоката Майкла Коэна в Конгрессе США 27 февраля 2019 г. — в тот день, когда начался саммит. Но дело не только в этом. Ко времени, когда Трамп находился в Ханое, настроенные против него СМИ США, создали очень плотную медиа-среду, которая заранее объясняла, что будущая сделка будет необоснованной уступкой КНДР. Анонимные эксперты или чиновники выражали обеспокоенность по поводу того, что Трамп может не послушать знающих людей и выкинуть что-нибудь эдакое. На фоне показаний Коэна недруги Трампа высказывались о том, что теперь Трамп точно подпишет декларацию на любых условиях Кима, лишь бы продать что-то избирателям в качестве победы.

Но Трамп-бизнесмен — неплохой тактик. По-видимому, он понял, что в такой ситуации любое подписанное соглашение будет интерпретировано как уступка Киму и неудачный политический ход. Между тем от того, что соглашение не будет подписано, ничего не меняется. Диалог не разорван, а статус-кво устраивает Трампа, потому что «санкции работают, а ракеты не летают». В результате в глазах своих избирателей Трамп показал себя стойким переговорщиком и мудрым политиком, отстаивающим интересы США и не желающим подписывать «пустую сделку».

Можно ли назвать саммит бесплодным? В тактическом плане «да», но в стратегическом — это скорее «временные трудности». Обе стороны подчеркнули, что диалог не прервался, и следующий саммит когда-нибудь состоится. Конечно, здесь многое зависит скорее от Трампа, чем от Кима, и потому автор допускает, что как только внутриамериканские страсти утихнут, руки Трампа будут развязаны, и саммит проведут снова.

Можно ожидать и того, что Северная Корея будет продолжать прежний курс. Киму сейчас выгодно даже сделать какой-то жест доброй воли, чтобы подчеркнуть свою готовность к переговорам и еще раз намекнуть Трампу о необходимости встречных шагов.

Однако итоги саммита также поставили под сомнение визит северокорейского лидера в Сеул, который, как ожидалось в РК, состоится в ближайшие недели. Межкорейские проекты также будут откладываться, а рейтинг Муна продолжит снижаться.

В общем, вместо того, чтобы сделать ожидаемый прорывной шаг, стороны нащупали топкое место и остались при своих. «Разойдясь» от стола, они не разошлись от диалога, и процесс региональной разрядки пока продолжается.

А как всё начиналось…

Трамп и Ким начали свой саммит в Ханое в среду в явно дружественной атмосфере. Трамп повторял, что не торопится с ядерной сделкой, а Ким в ответ на вопрос о том, готов ли он «денуклеаризоваться», ответил: «Если бы я не был готов сделать это, я бы не был здесь прямо сейчас».

Лидеры двух стран поговорили тет-а-тет, потом прогулялись по парку и вернулись в зал саммита, чтобы провести переговоры в расширенном составе. По сути, до подписания совместного заявления оставался один шаг.

Однако сначала появились сообщения о том, что обед отменен, лидеры разъехались, а Трамп уже перенес свою пресс-конференцию после саммита с 16 часов на 14 часов. Затем пресс-секретарь Белого дома Сара Сандерс заявила, что соглашение не достигнуто, но рабочие группы с нетерпением ждут встреч в будущем. Сандерс добавила, что Трамп и Ким «провели очень хорошие и конструктивные встречи, обсудили различные пути продвижения денуклеаризации и экономических концепций».

Пресс-конференция Трампа

Если бы второй саммит президента США и лидера КНДР закончился подписанием Ханойской декларации, этот текст был бы посвящен ее разбору. Но поскольку в последний момент стороны, по выражению Трампа, «разошлись» и даже не пообедали, основным источником для анализа происходящего оказывается пресс-конференция Трампа, сделанная им на 2 часа раньше запланированного.

Многочисленных пересказов конференции в Сети много, но куда проще послушать Трампа в оригинале. Изложение пресс-конференции взято с сайта Белого Дома, однако это не полный перевод, а своего рода выжимка. Некоторые повторы убраны, а куски, не относящиеся к корейской проблеме, опущены.

Ремарки автора к той или иной реплике президента выделены курсивом.

Президент отметил во вступлении: «… мы только что покинули председателя Кима. Я думаю, у нас было действительно очень продуктивное время. И я, и госсекретарь Помпео чувствовали, что подписывать что-то не нужно.

Но мы буквально только что ушли. Мы провели почти весь день с Ким Чен Ыном, и он тот еще парень с характером. Я думаю, что наши отношения очень крепкие. У нас было несколько вариантов решения проблемы, однако на этот раз мы решили ни один из них не использовать. Посмотрим, к чему это приведет.

Вместе с тем эти два дня были очень интересные. И я думаю, это были очень продуктивные два дня. Однако иногда приходится уйти (от переговоров. — Прим. авт.), и это был как раз один из таких случаев».

Госсекретарь Помпео: «Мы и северокорейцы работали в течение нескольких недель, чтобы на саммите мы могли сделать большой шаг. Мы добились реального прогресса и еще большего прогресса, когда два лидера провели встречу в течение последних 24, 36 часов. К сожалению, мы не прошли весь путь. Мы не достигли того, что, в конечном счете, имело бы смысл для Соединенных Штатов Америки. Я думаю, председатель Ким надеялся, что мы это сделаем. Мы попросили его сделать больше, но он был не готов к этому. Однако я все еще настроен оптимистично. Я надеюсь, что команды снова соберутся вместе в ближайшие дни и недели и продолжат работать над очень сложной проблемой.

С самого начала мы говорили, что на это потребуется время. Наши команды лучше узнали друг друга. И я думаю, что, продолжая работать над этим в предстоящие дни и недели, мы сможем добиться прогресса, с тем, чтобы в конечном итоге достигнуть того, чего хочет мир, а именно — денуклеаризации Северной Кореи, снижения риска для американского народа и людей во всем мире.

Я хотел бы, чтобы мы могли продвинуться немного дальше, но я очень оптимистичен в том, что прогресс, достигнутый двумя лидерами за последние два дня, позволил нам добиться действительно хороших результатов.

И президент, и председатель Ким чувствовали себя хорошо, так как достигли определенного прогресса, но не смогли продвинуться дальше, чтобы заключить сделку. Я надеюсь, что мы сделаем это в предстоящие недели».

Еще до ответов на вопросы и Трамп, и Помпео, которому президент периодически дает высказаться, постоянно подчеркивали следующие моменты:

• Время не было потрачено зря, это были очень продуктивные два дня. Мы достигли серьезного прогресса, но этого оказалось мало, и работа продолжится.
• Вести переговоры с Кимом непросто, но наши отношения по-прежнему крепки. Позднее Трамп будет подчеркивать эту приязнь и тепло в отношениях.
• У нас были варианты соглашения, но в этот раз мы решили просто разойтись и ничего не подписывать. При этом подразумевается, что решение разойтись было обоюдным, хотя именно Ким оказался не готов к тому, что мы его попросили сделать больше.

Иными словами, случился рабочий момент: трудности в переговорах. Такое бывает, и работа продолжается.

— Был ли этот процесс сложнее, чем вы думали? Реальным камнем преткновения здесь стало северокорейское требование отмены некоторых санкций …

Президент: в принципе, они хотели, чтобы санкции были сняты полностью / in their entirety, а мы не могли этого сделать. Они были готовы к денуклеаризации большей части областей, которые мы хотели, но мы не могли в этом случае отказаться от всех санкций.

Так что нам пришлось отказаться от этого конкретного предложения. Мы должны были уйти от этого.

Это более или менее стандартное объяснение, однако, на первую часть вопроса Трамп не ответил. Из этого можно сделать вывод о том, что действительно переговоры получились сложнее, чем ожидалось.

— Останутся ли все санкции, которые существуют в настоящее время?

Президент: «Они на месте. Знаете, я наблюдал, как многие из вас в течение нескольких недель говорили, что мы сдались. Мы ни от чего не отказались. И, честно говоря, я думаю, что мы станем очень хорошими друзьями с председателем Кимом и с Северной Кореей, и я думаю, что у КНДР огромный потенциал. Но речь шла о санкциях. Они не были готовы делать то, что мы хотели в определенных областях (area). Они были готовы сдать нам определенные области (ядерные программы. — Прим. авт.), но не те, которые мы хотели.

Трамп подчеркивает, что ни от чего не отказался и слегка поддел аудиторию, которая была уверена в том, что он пойдет на уступки. При этом он продолжает довольно уклончиво говорить о том, что же это были за области, в которых северяне хотели разоружаться, а в которых — нет. По сути, он старательно уходит от конкретики.

— Вы получили понимание, каково видение Кимом денуклеаризации? Ведь есть мнение, что он хочет сохранить некоторые ядерные бомбы.

Президент: «Извините, я не хочу это точно комментировать, но у него есть определенное видение, и это не совсем наше видение, но оно гораздо ближе к нашему, чем год назад. И я думаю, в конце концов, мы доберемся до консенсуса.

Но для этого конкретного визита мы решили, что нам нужно разойтись, и посмотрим, что получится. Хорошо?»

«На провокационные вопросы не отвечаем». Трамп признал разницу в позициях, но о том, чего все-таки хочет Ким, не сказал. Вообще, в ответах на следующие вопросы он будет как бы перескакивать на темы, которые уже осветил.

— Если он хочет, чтобы санкции были полностью сняты, а вы хотите больше решать проблему денуклеаризации, как вы сможете преодолеть этот разрыв в следующий раз?

Президент: «Со временем. Думаю, в какой-то момент это будет преодолено. Но между ними есть разрыв. У нас должны быть санкции. И он хочет денуклеаризироваться, но он хочет просто действовать в областях, которые менее важны, чем те, которые мы хотим. Мы знаем это — мы знаем страну очень хорошо. Мы знаем каждый дюйм этой страны. И мы должны получить то, что мы должны получить».

По сути, Трамп ушел от ответа на вопрос «как преодолеть разрыв в позициях». Вместо этого он еще раз подчеркнул два момента. Во-первых, Ким не противодействует США. Он хочет денуклеаризации, но не так, как этого хотят американцы. Во-вторых, Соединенные Штаты контролируют ситуацию и знают о Северной Корее больше, чем думают журналисты.

— Какое сообщение вы хотели бы послать председателю Киму, слушай он эту пресс-конференцию о будущем ваших отношений?

Президент: «Я хочу сохранить отношения, и мы сохраним отношения. Посмотрим, что будет дальше.

Но, как вы знаете, мы вернули заложников. Больше никаких испытаний. И одна из важных вещей, которую председатель Ким пообещал мне вчера вечером, — несмотря ни на что, он не собирается проводить испытания ракет и ядерного оружия. Я доверяю ему, и я верю ему на слово. Я надеюсь, что это правда».

Снова уход от прямого ответа. Вместо «послания для Кима» Трамп подчеркивает, что он доверяет ему и его решению соблюдать мораторий. Это сочетается с тем, что северокорейцы будто бы собирались подтвердить свои обещания в письменной форме.

— А какой была атмосфера, когда вы разошлись от стола переговоров?

Президент: «Я думаю, что она была очень хорошей, очень дружелюбной. Не было разрыва. Мы пожали друг другу руки. Знаешь, у нас есть тепло, и я надеюсь, что оно останется. Думаю, так и будет».

— Как вы находите общие точки соприкосновения?

Президент: «Мы просто нравимся друг другу. В смысле, у нас хорошие взаимоотношения. Это совершенно другая система, мягко говоря. Но мы нравимся друг другу».

Трампу явно тяжело описать свои впечатления от Кима и свои отношения с ним, потому что, с одной стороны, есть некая приязнь, а с другой — различие в системах ценностей. Недруги Трампа любят говорить, что «два диктатора нашли друг друга», но я бы обратил внимание на иные сходные черты их характеров. Они оба весьма харизматичны, решительны, склонны честно описывать свои намерения и делать, что говорят. И твиттер Трампа, и многие выступления Кима часто показывают их с человеческой стороны. Если анализировать новогодние речи лидера КНДР, то все они обладают определенным запасом искренности. Поэтому не исключаю, что Трамп и Ким сразу же стали общаться как два прагматика, лишенные идеологического лицемерия, и целый ряд экспертов отмечает, что у Трампа и Ким Чен Ына сложились если не дружеские, то хотя бы взаимоуважительные отношения.

— Считаете ли вы преждевременным проведение саммита, когда все это не было увязано? Я имею в виду, в расписании Белого дома вчера вечером было сказано о подписании соглашения сегодня.

Президент: «Я мог бы подписать соглашение сегодня, и тогда вы бы сказали: «О, какая ужасная сделка. Какую ужасную вещь он сделал». И был потенциал, что мы могли бы подписать что-нибудь сегодня. Я мог бы на 100% подписать что-нибудь сегодня. На самом деле у нас были бумаги, готовые к подписанию, но это было неуместно. Я хочу сделать это правильным образом. Я лучше сделаю все правильно, чем быстро.

Здесь два очень важных момента. Во-первых, Трамп открыто отмечает, что какую бы сделку он ни подписал, ее бы назвали ужасной. Во-вторых, еще раз подчеркивается, что он вполне мог подписать пустую сделку, если бы не считал ее подписание неуместным. И, по сути, Трамп перефразировал автора, когда он говорил о том, что скорость процесса не так важна, как его направленность. К тому же, как человек, занимавшийся строительным бизнесом, он точно знает, что быстро не всегда значит правильно и хорошо.

— Не могли бы вы подробнее остановиться на вариантах и различных путях продвижения денуклеаризации, которые вы обсуждали с председателем Кимом? Не могли бы Вы уточнить?

Президент: Мы много обсуждали. И денуклеаризация — это очень важное слово. Я думаю, что у Кима есть шанс получить одну из самых успешных стран на планете. Невероятная страна и невероятное расположение: с одной стороны — Россия и Китай, а с другой — Южная Корея; страна окружена водой и расположена среди самых красивых береговых линий в мире.

В Северной Корее есть огромный потенциал, и я думаю, что он приведет ее к очень важной вещи в экономическом плане. Я думаю, что это будет абсолютная экономическая держава.

Снова уход от ответа и рассуждения о потенциале КНДР, хотя автору они кажутся несколько преувеличенными.

— Шесть или восемь месяцев назад в Сингапуре вы сказали, что, если у вас ничего не получится в течение шести месяцев, мы должны вернуться и спросить вас об этом. За это время вы видели, как председатель Ким увеличил количество ракет, которые он произвел, и продолжает производить больше ядерного материала. И это был момент давления на вас.

Президент: Ну, некоторые так говорят, а некоторые это отрицают. Я не хочу делать что-то, что нарушит доверие, которое мы создали. У нас очень прочное партнерство.

Трамп снова не ответил на провокационный вопрос, основанный на недостоверных источниках. Однако вместо того, чтобы сказать что-то типа «я лучше знаю, производят они тайно ракеты или нет», он заявил, что не хочет разрушать сложившиеся доверие.

— Так можете вы дать нам детали? У вас возник вопрос о фактическом демонтаже комплекса в Ёнбёне?

Президент: «Я так и сделал. Да. Абсолютно. Конечно. Полностью».

— Он просто хочет сначала снять все санкции?

Президент: «Он бы это сделал, но он хочет снятия санкций за это. И, как вы знаете, после этого еще много чего остается. И я просто чувствовал, что это нехорошо. Мы с Майком долго вели переговоры и говорили об этом между собой. И я чувствовал, что этого объекта, хотя и очень большого, было недостаточно, чтобы делать то, что мы делали».

Здесь надо понимать, что до определенного времени реактор в Ёнбёне позиционировался как ключевой элемент северокорейской ядерной программы, и подразумевалось, что иных нет.

— Так вы хотели большего?

Президент: «Нам нужно было нечто большее, да. Нам нужно было нечто большее, потому что есть другие вещи, о которых вы не говорили и не писали, но которые мы нашли».

— Включая уран и второй завод по обогащению урана?

Президент: «Совершенно верно. И мы подняли много вопросов, которые, я думаю, они были удивлены услышать. Я так сильно хочу снять санкции, так как хочу, чтобы эта страна росла. У этой страны есть огромный потенциал. Но они должны сдаться, тогда мы могли бы заключить сделку».

Госсекретарь Помпео: «Есть также вопросы времени и последовательности, которые также повлияли на то, что мы не совсем пересекли финишную черту. Но помните, что даже объект в Ёнбёне и весь его объем оставляет за рамками ракеты, боеголовки и системы вооружений. Так есть много других элементов, до которых мы просто не могли добраться».

- …и список их всех.

Помпео: «Да. И заявление. Итак, все эти вещи… мы не могли добраться до них сегодня».

Президент: «Совершенно верно».

По сути, Трамп подтвердил наличие у КНДР второго объекта, но после этого и он, и Помпео несколько «замотали» тему, переведя стрелки на иные элементы ракетно-ядерной программы и еще раз подчеркнув, что США знают о ней больше, чем предполагали в КНДР. Также подтверждено требование списка объектов, передачу которого автор считал даже более важным элементом переговоров, чем ослабление санкций.

— Когда вы говорите о том, ради чего вы готовы отказаться от всех санкций, вы все еще думаете, что вы хотите, чтобы Северная Корея сделала полную, проверяемую денуклеаризацию?

Президент: «Да. Это хороший вопрос. Я не хочу вам этого говорить, потому что не хочу ставить себя в такое положение с точки зрения переговоров. Но, знаешь, мы хотим от многого отказаться. И мы сдаемся.

И мы должны будем — вы знаете, мы будем помогать им экономически, мы и многие другие страны будут помогать. Они собираются быть там. Они готовы помочь. Япония, Южная Корея, я думаю, Китай.

И говоря о Китае, мы очень хорошо продвигаемся к чему-то особенному, но посмотрим. В смысле, я никогда не боюсь отказаться от сделки. И я бы сделал то же самое с Китаем, если бы это не сработало».

Уход от ответа, так как сам по себе Трамп, видимо, понимает, что старая формулировка полной, необратимой и проверяемой денуклеаризации не работает. Кроме того, не надо лишний раз говорить о негативных вариантах развития процесса.

— Вы обеспокоены тем, что если вы не в состоянии достичь соглашения, то испытания начнутся снова?

Президент: «Ким сказал, что не собирается проводить испытания ракет или чего-либо, связанного с ядерным оружием. И все, что я могу вам сказать, это то, что он сказал. А там посмотрим».

Беспокойства нет. Есть доверие к словам Кима.

— Как бы вы охарактеризовали роль Китая в содействии взаимодействию между Пхеньяном и Вашингтоном?

Президент: «Я думаю, что Китай оказал большую помощь. Больше, чем большинство людей думает. Как известно, 93% товаров, поступающих в Северную Корею, идет через Китай. Так что там есть великая мощь. В то же время, я верю, что Северная Корея действует сама. Они не подчиняются ничьим приказам. Он (Ким) очень сильный парень. И они способны делать удивительные вещи. Но 93% товаров все еще экспортируются из Китая. Китай имеет влияние, и Китай оказал большую помощь.

И Россия тоже оказала большую помощь. Как вы знаете, есть довольно небольшая часть границы, но, тем не менее, значительная — около 28 миль. И там тоже может что-то случаться. И они мне очень помогли.

Здесь любопытно. С одной стороны, есть указания на то, что власти Китая сделали для проведения саммита что-то большее, чем видно на первый взгляд. С другой — Трамп отмечает важность Китая для экономики КНДР, но при этом, похоже, он окончательно отошел от мнения о том, что Север «включается и выключается по команде из Пекина». Да, у Китая есть серьезное влияние на КНДР, но оно имеет предел.

Что же до России, то о ней Трамп упомянул в контексте саммита единственный раз. Но и здесь, и позднее Трамп будет говорить о том, что мировые лидеры помогают ему в разрешении корейской проблемы. И это во многом связано с его умением выстраивать отношения на личном уровне.

— Каково ваше послание президенту Муну, который фактически достиг стеклянного потолка межкорейского сотрудничества из-за санкций? И что дальше с военными учениями США – РК?

Президент: «Мне очень нравится президент Мун. У нас прекрасные отношения. У меня отличные отношения почти с каждым лидером. Многие люди находят это трудным для понимания, но я понимаю.

Мы свяжемся с президентом Муном очень скоро, как только я сяду на самолет. И ему будет одним из первых звонков. Я позвоню и премьер-министру Японии Абэ, расскажу ему, где мы находимся и что делаем.

Нет, президент Мун очень много работает. Он хотел бы увидеть сделку, и он был очень полезным».

Трамп действительно позвонил Мун Чжэ Ину, который, если верить СМИ РК, полностью освободил себе день, чтобы следить за событиями саммита, и попросил его сыграть активную посредническую роль. В ответ Мун заявил, что его правительство окажет необходимую поддержку последующим переговорам между Пхеньяном и Вашингтоном, которые принесут свои плоды.

При этом Трамп отметил, что будет звонить не только Муну, но и Абэ. РК и Япония являются стратегическими союзниками США в регионе, и президента РК не выделяют в качестве главного посредника, способствовавшего проведению саммита.

Между тем, подобный итог саммита точно не будет поставлен Муну в плюс, хотя он очень старается позиционировать себя как неотъемлемого участника переговоров. По некоторым сведениям, даже посвященную второму саммиту монету с тремя флагами вместо двух распространяли не американские власти, а южнокорейские лоббисты. Поэтому посмотрим, как будет выглядеть рейтинг Муна, который раньше после подобных мероприятий взлетал вверх, а потом снова снижался по внутриполитическим и экономическим причинам. Пока он упал на полтора процента, превысив важный порог в 50%.

— Что вы ожидаете от Китая на следующем этапе посредничества в ваших отношениях с Северной Кореей?

Президент: «Китай был очень полезен. Председатель Си — великий лидер. Он уважаемый лидер во всем мире и особенно в Азии. И он помог нам с Северной Кореей в целом. Может ли он быть немного более полезным? Возможно. Но он был великолепен».

Снова упоминание Китая в позитивном контексте и личные похвалы в адрес председателя Си. Да, он мог бы сделать больше, но заметим, что ранее у Трампа была привычка связывать проблемы в американо-северокорейском диалоге с тем, что Пекин тянет Пхеньян назад.

— Договорились с председателем Кимом на следующий саммит во время вашего срока?

Президент: «Посмотрим. Если это случится, то случится. Я пока не загадываю».

— Принимаете ли вы Северную Корею в качестве ядерного государства, по крайней мере, на данный момент? И вы думаете о повторном ведении военных учений с Южной Кореей, или вы будете держать это как заморозку в ответ на их заморозку?

Президент: «От военных учений я отказался довольно давно, потому что каждый раз, когда мы их проводим, они обходятся нам в 100 млн долларов.

И, честно говоря, я придерживался мнения, что Южная Корея должна нам в этом помочь — мы тратим огромные деньги на многие страны, защищая очень богатые страны, которые, безусловно, могут позволить себе заплатить нам. Только в НАТО за последние два года мы собрали более 100 млрд долларов. И мы делаем это со многими странами».

Здесь в одном вопросе было два, Трамп проигнорировал первый (очень неприятный) и ответил только на второй, в очередной раз высказав мысль о том, что учения стоят дорого.

Заметим, что это сразу же стало новостью о том, что совместные военные учения США и РК радикально меняют свой формат и масштаб.

— Вы говорили на этой неделе о том, что Ким Чен Ын был вашим другом. Вы, в Сингапуре или здесь, ставили перед Ким Чен Ыном вопрос о смерти Отто Вомбиера, требуя взять на себя ответственность?

Президент: И я это сделал, и мы уже говорили об этом. И я действительно не думаю, что это было в его интересах. Я очень хорошо знаю семью Вомбиер. Я думаю, что они замечательная семья. То, что произошло, ужасно. Я действительно верю, что с ним случилось что-то очень плохое, и не думаю, что высшее руководство об этом знало.

Я вернул заложников обратно и Отто был одним из них. Остальные вернулись очень здоровыми. Но Отто вернулся в ужасном состоянии.

И я не верю, что он позволил бы этому случиться. Просто не в его интересах было позволить этому случиться. Эти тюрьмы очень суровые. И случались плохие вещи. Но я действительно не верю, что он знал об этом.

Ким Чен Ыну было неприятно по этому поводу. Я действительно говорил с ним. Но он узнал об этом позднее.

Для Трампа — это больной вопрос по двум причинам. Во-первых, когда американский студент умер (точнее, родители приняли решение отключить его от системы жизнеобеспечения), коронер опроверг заявление семьи о том, что Отто пытали. Осмотр тела не подтвердил следов пыток или жестокого обращения. Во-вторых, семья Вомбиер во многом стала заложником политических игр. Пока между США и КНДР было обострение отношений, американские политики, включая Трампа, позиционировали смерть студента как наглядный пример жестокости и недоговороспособности режима Кима. Но ситуация изменилась, и теперь Трампу постоянно тыкают, что он принес этот вопрос в жертву политической целесообразности и не начал бичевать Ким Чен Ына им или проблемой прав человека вообще. В этом контексте Трамп выкручивался, как мог. Да, вопрос поднимали. Киму было неприятно, но вряд ли в смерти студента есть его прямая вина.

— Обсуждали ли вы в ходе переговоров вопрос о возможных инспекциях ядерных объектов Северной Кореи?

Президент: «Инспекции в Северной Корее? О, мы могли бы сделать это очень легко. Мы это обговаривали.

Инспекции по Северной Корее состоятся, и если мы что-то с ними сделаем — у нас будет очень хороший график. Мы могли бы проводить инспекции, на наш взгляд, очень и очень успешно».

Вопрос об инспекциях обсуждался заранее, и еще до саммита их предполагалось возложить на МАГАТЭ.

— Вы все еще верите, что отношения Северной Кореи и США могут быть похожи на отношения США и Вьетнама в будущем?

Президент: «Да. Я думаю, да».

Здесь интересно, какой из аспектов отношений имеется в виду. Я бы отметил два: перевернутую страницу истории (войну и преступления США не забыли, но это все-таки прошлое, а не настоящее с непрестанной демонизацией Америки, как в КНДР) и стремление балансировать между США и Китаем, отношения с которым весьма непростые, включая военный конфликт 1979 г.

— Следующая встреча может быть скоро, или может занять некоторое время?

Президент: «Я надеюсь, что это будет скоро, не через долгое время. Я мог бы пойти на сделку сегодня, но это была бы сделка, которая не была бы сделкой, и я не был бы счастлив. У нас были довольно большие возможности. Но мы просто чувствовали, что это неуместно, и мы действительно хотим сделать это правильным образом».

В целом Трамп ушел от ответа, но на самом деле и Трампу, и Киму невыгодно встречаться ни слишком часто, ни слишком редко. Потому что, с одной стороны, саммиты должны демонстрировать, что диалог ведется, с другой — по итогам каждого саммита нужно достигать соглашения, а как показал Ханой, выработать взаимные уступки, приемлемые для общественного мнения, сложнее, чем кажется.

— В какой момент вам стало ясно, что вы не получите сделку здесь, в Ханое? Вы и Ким Чен Ын были очень позитивными вчера вечером и даже сегодня утром. И поэтому, было ли ошибкой прийти сюда?

Президент: «Мы вели себя дружелюбно, но разговаривали жестко. Опять же, многое должно было быть обработано другими президентами задолго до меня — я не просто обвиняю администрацию Обамы, которая, кстати, абсолютно ничего не сделала в отношении Северной Кореи. Это позволяло происходить вещам, которые происходили и были очень неуместны. Я обвиняю многие администрации».

Трамп ушел от ответа на очень интересный вопрос, воспользовавшись тем, что реплика журналиста содержала два вопроса. И это косвенно подтверждает версию о том, что решение разойтись было принято в последний момент под воздействием какой-то внезапной проблемы. Попутно Трамп как жесткий переговорщик еще раз подчеркнул, что уважение к собеседнику и дружелюбный тон не тождественны мягкости и слабости в отстаивании своей позиции. Позднее Трамп отметил и то, что он решает запущенную проблему — многое могло решиться раньше, но этим не занимались.

— Вы сказали, что мы особо не знаем, когда северокорейский лидер будет готов сесть за стол переговоров. Если это так, будут ли США готовы усилить санкции и, возможно, оказать давление на Северную Корею, чтобы двигаться вперед?

Президент: «Я не хочу это комментировать. Могу вам сказать, что у нас очень жесткие санкции. Я не хочу говорить об увеличении санкций. Они сильны. У них много замечательных людей в Северной Корее, которые тоже должны жить. И это важно для меня.

И я бы сказал так: все мое отношение сильно изменилось, потому что я очень хорошо узнал председателя Кима. И у них тоже есть своя точка зрения.

Поэтому я не хочу об этом говорить. Я просто надеюсь, что ради Южной Кореи, ради Японии и, честно говоря, ради Китая — я разговаривал с президентом Си, который на самом деле является человеком, который пользуется уважением многих людей, — я говорю: «Вам не может нравиться ядерное государство рядом с Китаем». И ему оно не нравится. Я скажу вам, он тоже хотел бы, чтобы эта проблема была решена. Вот и все».

Это был последний вопрос, и здесь Трамп поставил несколько восклицательных знаков. Во-первых, он признал, что не хочет говорить о новых санкциях потому, что северокорейцы должны жить. Де-факто это признание того, что увеличение санкций сверх существующих будет экономической блокадой, несущей бедствия не режиму, а народу.

Во-вторых, Трамп признал, что его представление о ситуации в КНДР изменилось благодаря общению с Ким Чен Ыном.

В-третьих, он еще раз похвалил Си и отметил, что ему не нравится ядерная программа КНДР, и он хотел бы решения этой проблемы. Связано ли это с определенным «перемирием» в торговой войне США и Китая, автор полностью не уверен, но неоднократные позитивные упоминания Си Цзиньпина могут рассматриваться как приглашение к сотрудничеству.

Подытоживая впечатление от конференции, можно отметить следующее.

• Трамп выглядел нервным и часто забалтывал неудобные вопросы, отчего создается впечатление, что решение «разойтись» и ничего не подписывать возникло в ходе последнего раунда переговоров. Причину мы рассмотрим позднее.
• Однако при этом итог саммита подается как временная трудность: это не разрыв — между лидерами сохраняются хорошие отношения, и рано или поздно будет следующая встреча. Но все же, именно Ким оказался не готов пойти на условия США.
• Как говорят в айти-среде, «это не бага, это фича»: неподписанная сделка позиционируется как признак твердости позиции и нежелания идти на конъюнктурные уступки. Заметим, что это обеспечило ему больше позитивных отзывов даже из лагеря противников, где все ожидали возможностей поклевать его за бесплодную сделку. Его уход с переговоров, наоборот, восприняли позитивно.
• В дополнение к этому Трамп показывает, что именно США контролируют ситуацию. Мы хорошо знаем вопрос, и понимаем, почему демонтажа Ёнбёна нам мало. И мы знаем об их программе больше, чем они думают — хотя президент не стал вдаваться в детали, информация об урановой программе, таким образом, стала общеизвестна.
• При этом Трамп не настроен торопиться или перегибать палку. Во-первых, текущий темп его устраивает: «санкции работают, ракеты не летают». Во-вторых, он понимает, что нынешний уровень санкций на грани блокады и его увеличение может вызвать контрмеры со стороны Кима.

Что важно, СМИ КНДР описали переговоры в похожем ключе, вообще затушевав факт неподписания итогового документа. Согласно сообщению ЦТАК, лидеры КНДР и США «отметили, что на историческом пути для выполнения Сингапурского совместного заявления достигнут примечательный сдвиг, и провели конструктивный и чистосердечный обмен мнениями по практическим вопросам, встающим в открытии нового периода улучшения корейско-американских отношений на основе этого сдвига».

Трамп и Ким «выразили уверенность, что вполне возможно эпохально развивать отношения между КНДР и США в соответствии со стремлениями и чаяниями народов двух стран»; «оценили, что вторая встреча в Ханое стала важным моментом, позволяющим дальше укреплять уважение и доверие друг к другу и поднимать отношения двух стран на новый уровень»; «договорились и в будущем поддерживать тесную связь для денуклеаризации на Корейском полуострове и эпохального развития корейско-американских отношений, продолжать продуктивные переговоры для решения вопросов, обсужденных в Ханое».

Почему не сложилось: конспирология и не только

Глеб Ивашенцов:
Диалог Ким — Трамп. Второй раунд?

Разобрав ход саммита, попробуем понять, почему стороны не договорились, сразу же учитывая две вещи. Во-первых, надо игнорировать заявление о том, что саммит был не подготовлен, и Трамп рассчитывал просто обаять своего визави или подкупить его посулами помощи после разоружения. Трампа любят выставлять некомпетентным дурачком, но саммиту предшествовала долгая предварительная подготовка, и переговоры рабочих групп продолжались до прибытия в Ханой лидеров двух стран.

Во-вторых, некоторые устные договоренности либо не следует класть на бумагу, либо озвучивать в публичном поле. Например, пассаж о том, что санкционный режим не ослабляется, но США обязуются не вводить новые односторонние санкции сверх существующих и не противодействовать российско-китайским предложениям о смягчении санкций по линии ООН.

Между тем именно такой вариант разрешения проблемы предполагало большинство экспертов, включая автора. Это уместный ответ на требования Севера, но при этом и не прямая уступка Америки. (Впрочем, вздумай Трамп отменить односторонние санкции, конгресс, скорее всего, не дал бы ему это сделать).

В-третьих, уместно обратить внимание на то, что при объяснениях происходящего обе стороны выгораживают себя, но при этом стараются не вынести из избы определенное количество «ДСП-шного сора». Это порождает наряду с официальными некоторое количество неофициальных версий, более или менее конспирологических.

Автор может выделить несколько причин или версий того, почему стороны не договорились. При этом каждая из них отнюдь не исключает остальные. Решение «разойтись» могло быть принято и по совокупности всего, описанного ниже.

Первая причина: не договорились, потому что в процессе переговоров всплыла проблема, у которой не нашлось решения. Что за проблема — версии разнятся. По американской версии, таких проблем было две. Во-первых, в обмен на свои уступки северокорейцы требовали снятия всех санкций; во-вторых, американцам было мало закрытия реактора в Ёнбёне, и они потребовали от северян действия в других областях.

С высокой долей вероятности под этими «другими областями» подразумеваются объекты, на которых КНДР получает не только плутоний (как в Ёнбёне), но и уран. О существовании таких объектов еще до саммита писали некоторые американские и японские СМИ, ныне продвигающие эту версию в качестве основной. В их версии в 2018 году открытые исследования выявили вероятный объект такого рода возле Пхеньяна, а в середине июня 2018 г. многие американские новостные издания сообщали о существовании площадки по переработке урана, ссылаясь на отчеты разведки от 2010 г. Сообщалось также, что специалисты Центра по ядерному нераспространению Института международных исследований Миддлбери в городе Монтерей (штат Калифорния) сделали вывод о местоположении завода на основании анализа спутниковых снимков.

22 января 2019 г. тему подняла японская «Asahi Shimbun». В ее версии некий бывший высокопоставленный сотрудник АП РК, который занимался северокорейскими ядерными вопросами и отношениями с США, проговорился СМИ, что власти США насчитали в Северной Корее около 300 ядерных объектов, в том числе до 10 объектов по обогащению урана, большинство которых находятся под землей недалеко от Пхеньяна.

По сообщению «Bloomberg», уничтожение реактора в Ёнбёне лишит Ким Чен Ына возможности получать плутоний, которого было бы достаточно для создания одного ядерного боеприпаса в год, но, по мнению экспертов в области контроля над вооружениями, у КНДР есть по крайней мере еще один секретный объект, который способен вырабатывать достаточно урана для изготовления до шести ядерных боеприпасов в год.

Правда ли это, автор не уверен, однако еще в 2016 г. во время визита в КНДР северокорейцы в частных беседах заявляли ему, что строят АЭС современного типа. Открыто об этом было заявлено в новогодней речи Ким Чен Ына в 2019 г., когда среди развиваемых новых источников энергии им были упомянуты и АЭС. В этом случае у американской стороны не мог не возникнуть вопрос, что это за электростанции и могут ли они быть использованы для получения урана или обогащенного плутония для ядерных зарядов. Ведь если такие объекты есть, ценность ликвидации Ёнбёна стремительно падает.

Георгий Толорая:
Трамп и Ким договорились пока не договариваться

Северокорейская версия говорит о том, что КНДР была готова разобрать Ёнбён (полностью и под контролем международных экспертов), а также — официально подтвердить мораторий на ядерные испытания и ракетные пуски в обмен на снятие санкций, направленных против гражданского сектора экономики КНДР. Для северян — это частичное снятие санкций, поскольку ограничения на собственно ракетно-ядерную программу остаются в силе. Однако для США, как совершенно правильно оговорился Помпео, «по сути», такое снятие равносильно полной отмене санкций, ибо все реально «прижимающие КНДР» санкции бьют именно по гражданскому сектору. Запрет на экспорт северокорейских полезных ископаемых, морепродуктов, текстиля или рабочей силы — всё то, что превращает санкции в почти полную экономическую блокаду — относится именно к гражданскому сектору.

Тут надо понимать две вещи. Во-первых, современная санкционная политика де-факто построена на том, чтобы вызвать в стране экономический кризис и народное недовольство, которые будут давить на власти санкционируемой страны. Поэтому чем ближе санкции к эмбарго, тем лучше. Во-вторых, большая часть американских экспертов и политиков полагает, что на диалог Ким Чен Ын пошел не потому, что он является разумным политиком, обладающим доброй волей, а потому, что мудрая санкционная политика не оставила ему выбора. Без этого Ким продолжал бы свою ядерную программу, а раз так, нельзя отказываться от главного рычага принуждения Кима к диалогу.

В северокорейской версии важнее другое. Они были готовы, но в последний момент США потребовали от них некого нового и неожиданного шага, который заранее не обсуждался. Министр иностранных дел КНДР Ли Ён Хо воспринял эти дополнительные условия как знак неготовности американцев принять условия КНДР, которые, как он подчеркнул, являются неизменными и будут оставаться в силе на следующем саммите. Однако нам скорее интересно, что это были за внезапные условия, и здесь мы подходим к следующей причине.

Она заключается в том, что в самый последний момент переговоры были фактически сорваны вмешательством помощника президента США по национальной безопасности Джона Болтона. Будто бы, когда северяне уже были готовы предоставить данные по ядерной программе, Болтон потребовал, чтобы кроме этого КНДР раскрыла данные не только о своем ядерном оружии, но и об оружии массового поражения вообще, в том числе — химическом и бактериологическом.

Такую версию выдвинул экс-министр объединения РК Чон Се Хён, а также ряд левых западных авторов, которым очень важно, чтобы переговоры сорвались по вине США. Правда, у автора есть вопросы относительно того, откуда это стало известно, потому что слухи про вмешательство Болтона начали ходить уже 1 марта. Тем не менее в пользу этой версии есть ряд аргументов. Во-первых, в консервативных кругах «денуклеаризацию» трактуют в максимально широком смысле, понимая под этим словом не только собственно ядерное разоружение. Иногда под этим понимается лишение Севера всего ОМП, а иногда к ядерной программе добавляют и ракетную хотя бы на уровне ликвидации МБР. Болтон — активный представитель данного лагеря.

Во-вторых, курс Трампа на диалог с Севером встречает очень сильное сопротивление силовиков, чиновников и значительной части экспертов. Для демократов и связанных с ними СМИ все, что делает Трамп — позорные примеры некомпетентности, если не что-то большее. Для классических консерваторов переговоры с режимом «абсолютного Зла» неприемлемы, потому что с такими режимами переговоры можно вести только о характере их капитуляции. Для прагматиков такие переговоры — пустая трата времени, от которых выигрывает только КНДР: мы знаем, что Ким знает, что Трамп-президент не вечен, и его преемник будет вести себя иначе. Как разумный политик, Ким страхуется от этого, а значит — не будет разоружаться. А если мы точно знаем, что он не будет разоружаться, зачем тогда ломать комедию?

Болтон же — типичный представитель «мессианского» мышления, распространенного в американском истеблишменте. Оно напоминает мышление исламских фанатиков или активистов коминтерна: мы несем свет единственно верного учения (в данном случае, демократии) и все должны или принять его, или погибнуть. Мы не ведем переговоры, но ставим ультиматумы и ради великой цели допустимы любые средства. При этом он умеет красиво говорить, но лишен того опыта, который есть у военных или силовиков, и потому склонен воспринимать войну по тому, как она показана в патриотическом кино. Не случайно японское издание «Никкэй» пишет, что «многие были настроены оптимистично до второго дня переговоров, когда Болтон, который ранее выступал за упреждающий удар по Северной Корее, присоединился к столу».

И здесь автор не исключает пусть и очень малую вероятность того, что Болтон, чувствуя возможность реализации сделки, намеренно проявил инициативу, а Трамп не имел возможности его заткнуть, потому что это бы выглядело потерей лица: настолько президент не контролирует действия собственных подчиненных. Однако именно поэтому Болтона не было на пресс-конференции, и Трамп о нем не упоминал.

Верна эта версия или нет, можно будет понять по дальнейшим взаимоотношениям Трампа и Болтона. Однако надо отметить, что если Трамп его вскорости уволит, то, во-первых, президенту надо будет искать нового советника; во-вторых, у Болтона есть много приверженцев, которых не стоит терять; а в-третьих, такой ход не принесет Трампу очков на внутриполитической сцене.

Здесь мы переходим к третьей причине, согласно которой исход саммита «испорчен» не столько Болтоном, сколько внутриполитической ситуацией в США в целом. Обычно в этом контексте упоминают показания против Трампа его бывшего адвоката Майкла Коэна в Конгрессе США 27 февраля 2019 г. — аккурат в тот день, когда начался саммит.

Георгий Толорая:
Продлится ли «мирная пауза» на Корейском полуострове до 2024 года?

Но дело не только в этом. Ко времени, когда Трамп находился в Ханое, настроенные против него СМИ США создали очень плотную медиа-среду, которая заранее объясняла, что будущая сделка будет необоснованной уступкой КНДР. Анонимные эксперты или чиновники выражали обеспокоенность по поводу того, что Трамп может не послушать знающих людей и выкинуть что-нибудь эдакое. На фоне показаний Коэна недруги Трампа высказывались о том, что теперь Трамп точно подпишет декларацию на любых условиях Кима, лишь бы продать что-то избирателям в качестве победы. Примеров множество.

«Нью Йорк Таймс» писала, что «у саммита будет только один победитель», и подразумевалось, что это не Трамп. «NBC» со ссылкой на действующих и бывших высокопоставленных чиновников писало, что Трамп отказался потребовать от КНДР подробную информацию о ядерной и ракетной программах. Также указывалось на то, что американская администрация призывает закрыть реактор в Ёнбёне, но неясно, могут ли США предложить КНДР что-то взаимовыгодное. Пхеньян хочет ослабления санкционного режима, однако американские чиновники советуют Трампу не идти на этот шаг.

Японская «Asahi Shimbun» также сделала предположение, что на фоне внутриполитической ситуации в США у Трампа нет иного выбора, кроме как добиться результатов на переговорах с Ким Чен Ыном. Однако КНДР может воспользоваться ситуацией в своих интересах, и если переговоры будут продвигаться в удобном для КНДР темпе, это выгодно затянет время.

Издание «Vox» вообще опубликовало примерный текст совместного заявления, которое Трамп и Ким Чен Ын должны были подписать. В нем говорилось о достижении США и Северной Кореей символического мирного соглашения, ставящего точку в Корейской войне 1950 – 1953 гг., а также о развитии дипломатических отношений. Кроме того, Вашингтон был готов к частичному снятию санкций с КНДР в обмен на уступки в рамках денуклеаризации. О том, что в ответ должна сделать КНДР, не указывалось. В этом содержался намек на то, что будущая декларация носит капитуляционный для США характер.

Консервативные СМИ Южной Кореи пошли еще дальше. «Чосон Ильбо», ведущая газета этого направления, открыто заявила, что американский президент пытается использовать северокорейский ядерный кризис только для того, чтобы потешить свое самолюбие и получить Нобелевскую премию мира. (Разумеется, метили и в Муна, который полностью доверяет Трампу, в то время как итоги «фальшивого саммита» поставят под удар безопасность Республики Корея).

«Korea Herald» тоже выражала обеспокоенность тем, что США могут понизить планку в подходе к проблеме ликвидации угроз, исходящих от Пхеньяна, и отказаться от принципа «сначала полная, проверяемая денуклеаризация, потом все уступки». Об этом, по мнению газеты, говорили известия о планирующемся открытии офиса связи США в Пхеньяне. Президент явно желает заключить сделку и может подписать сырое соглашение с Ким Чен Ыном только для того, чтобы затем «продать» его избирателям в качестве большого внешнеполитического успеха. Именно так, по мнению автора статьи, он сделал после сингапурского саммита в прошлом году.

Но Трамп-бизнесмен — неплохой тактик. По-видимому, он понял, что в такой ситуации любое подписанное соглашение будет интерпретировано как уступка Киму и неудачный политический ход. Между тем от того, что соглашение не будет подписано ничего не меняется. Диалог не разорван, а статус-кво устраивает Трампа, потому что «санкции работают, а ракеты не летают». В результате в глазах своих избирателей Трамп показал себя стойким переговорщиком и мудрым политиком, отстаивающим интересы США и не желающим подписывать «пустую сделку».

4 марта эту версию косвенно подтвердил и сам Трамп на своей странице в Twitter: «То, что демократы на открытых слушаниях допрашивают осужденного лжеца и жулика в то же время, когда идет очень важный ядерный саммит с Северной Кореей, стало новым дном в американской политике. «Позор!».

Заметим, что эта стратегия показала свои результаты. Судя по высказываниям американских конгрессменов, даже такие его противники как спикер демократов Нэнси Пелози, оценили отсутствие соглашения скорее позитивно. О бесплодном саммите говорили те, кто критиковал бы Трампа в любом случае.

Еще некоторые версии кажутся откровенно странными с точки зрения того, «откуда они могли такое узнать». Так, американскому изданию «The Atlantic» будто бы стало известно, что Пхеньян, как рассказал бывший офицер разведки США Джозеф Де Трани, прямым текстом и «очень чётко» предложил американцам: «Признайте нас как государство, обладающее ядерным оружием, и мы будем хорошим другом Соединённых Штатов. Вы же сделали это с Пакистаном».

Не очень допустима и версия «The Sunday Times» со ссылкой на «уверенность» бывшего заместителя посла КНДР в Великобритании Тхэ Ён Хо, который несколько лет назад бежал в Сеул. Оказывается, камнем преткновения таки стал секретный завод в Кансоне, разоблачение которого чуть не привело северян в бешенство. Проблема в том, что, как мы писали выше, про наличие урановой программы известно много лет, так что никого Ким «обмануть» не рассчитывал.

И что теперь

Константин Асмолов:
К чему приведет Республику Корея скандал с блогером Druid King

Можно ли назвать саммит бесплодным? В тактическом плане «да», но в стратегическом это скорее «временные трудности». Обе стороны подчеркнули, что диалог не прервался, и следующий саммит когда-нибудь состоится. Конечно, здесь многое зависит скорее от Трампа, чем от Кима, и потому автор допускает, что как только внутриамериканские страсти утихнут, руки Трампа будут развязаны, и саммит проведут снова.

Тем более, что 3 марта 2019 г. министры обороны США и РК объявили о существенном изменении формата совместных военных учений, которые ранее насчитывали около 300 тыс. участников, рассматривались КНДР как репетиция вторжения на ее территорию и вызывали ежегодное «весеннее обострение». В 2018 г. они были перенесены и урезаны из-за «олимпийского перемирия», но в текущем году было принято решение закрепить измененный формат. Формально переговоры по этому поводу велись давно, и информация об этом была известна еще в июне 2018 г., так что это не выглядит как по-быстрому придуманная попытка подсластить пилюлю для Кима.

Можно ожидать и того, что Северная Корея будет продолжать прежний курс. Киму сейчас выгодно даже сделать какой-то жест доброй воли, чтобы подчеркнуть свою готовность к переговорам и еще раз намекнуть Трампу о необходимости встречных шагов.

Однако итоги саммита также поставили под сомнение визит северокорейского лидера в Сеул, который, как ожидалось в РК, состоится в ближайшие недели. Межкорейские проекты также будут откладываться, а рейтинг Муна снижаться дальше.

В общем, вместо того, чтобы сделать ожидаемый прорывной шаг, стороны нащупали топкое место и остались при своих. «Разойдясь» от стола, они не разошлись от диалога, и процесс региональной разрядки пока продолжается.