Политика КНР в регионе Машрик: новый лучший друг

Китай выстраивает свою ближневосточную политику на основе привычных принципов мирного сосуществования. За последнее десятилетие отношения государств региона с КНР заметно укрепились и в каких-то аспектах стали даже интенсивнее взаимодействия с США. Приоритетом китайской внешней политики в Ближневосточном регионе выступает Персидский залив: Китай инвестирует в инфраструктуру и совместные проекты, заключает новые соглашения и организовывает встречи на высоком уровне со странами Залива, при этом не забывая и о странах арабского Машрика, которые тоже играют свою роль в реализации некоторых китайских инициатив и в последнее время привлекают все больше китайских инвестиций.

Наибольший интерес в этом контексте представляют отношения с Ираком — третьим по величине торговым партнером КНР среди арабских стран и одним из ключевых импортеров нефти в Китай, уступающим только России и Саудовской Аравии. Влияние Китая в Ираке углубляется в основном за счет предпринимаемых КНР действий, мотивированных целями инициативы «Один пояс, один путь» (ОПОП). Основными инструментами китайской внешней политики в Ираке являются проектная деятельность по строительству и восстановлению инфраструктуры, новые договоры в сфере энергетического сотрудничества, а также поток инвестиций.

Отношения стратегического партнерства у Пекина с 2023 г. установлены также с Дамаском. Китай активно поддерживал возвращение Сирии в Лигу арабских государств, заявляя о необходимости единства среди арабских стран. Сотрудничество между двумя сторонами обеспечивает КНР стабильное снабжение энергоресурсами и в то же время несет определенную выгоду Сирии — Китай инициативно берется за проекты по строительству и восстановлению инфраструктуры, разрушенной во время гражданской войны. Некоторая помощь оказывается Сирии на безвозмездной основе. Китай направлял в Сирию гуманитарную помощь для борьбы с пандемией и ее последствиями, а также для ликвидации ущерба после землетрясения в 2023 г. Активное включение Сирии в реализацию ОПОП также должно благоприятно сказаться на восстановлении страны, но строительство необходимой для проекта инфраструктуры требует последующего поддержания ее состояния. Экономика Сирии далека от стабильности, и вопрос того, сможет ли Дамаск себе это позволить, остается открытым.

Ливан — еще одна страна, которой Китай предоставляет гуманитарную помощь, в том числе во время пандемии COVID-19 и после взрыва в порту Бейрута в 2020 г., а также в рамках продовольственной помощи странам, расположенным вдоль маршрута ОПОП. Для Ливана, как и для многих других стран мира, Китай является крупнейшим торговым партнером. Ливан нельзя назвать главным объектом китайского внимания, однако при том, что и во всем Ближневосточном регионе, и даже в отдельном Машрике для КНР есть более стратегически «полезные» партнеры (например, Сирия и Ирак), он вызывает у Пекина большой интерес ввиду географического положения. Порты Триполи и Бейрута в будущем могут быть более активно использованы Китаем в качестве хаба для торговли в Средиземном море, а значит, могут быть полезны и для развития ОПОП.

У КНР и Израиля тоже насчитывается большое количество соглашений в различных сферах и направлениях. Однако ситуация сильно усложнилась после октября 2023 г., когда Пекин неоднократно призывал к немедленному прекращению огня и напоминал о нормах международного гуманитарного права. Политические и экономические причины такой позиции Китая многообразны, но подобное решение — серьезная причина для усложнения отношений между КНР и Израилем. Впрочем, турбулентность в китайско-израильских отношениях возникла не впервые. Ранее КНР уже сократила объем инвестиций в Израиль из-за давления со стороны США.

Китай не демонстрирует открыто военные амбиции, не вступает в конфликты, а ратует за территориальную целостность, защиту суверенитета и решение проблем и разногласий дипломатическим инструментарием и путем диалога. Для некоторых стран Машрика такой подход особенно важен, так как является противоположностью действий, предпринимаемых ранее, например, США. С другой стороны, китайская экономическая вовлеченность вызывает озабоченность со стороны официальных властей государств. Протесты против дальнейшего участия в ОПОП, которые происходят в мире все чаще, подчеркивают подводные камни китайской инициативы развития — те самые, которые чиновники стран Машрика в настоящее время предпочитают игнорировать, обращая внимания только на преимущества.

30 ноября 2023 г. на сайте МИД КНР были опубликованы пять пунктов китайской позиции, касающейся урегулирования палестино-израильского конфликта: Китай призывал к остановке боевых действий, защите гражданского населения и снабжению его гуманитарной помощью, расширению международной дипломатической координации, поиску и выработке общего политического решения с учетом голосов арабского, исламского и международного сообщества. Озвучены эти пять пунктов были министром иностранных дел Китая Ван И накануне, на заседании СБ ООН, инициированном КНР по палестино-израильскому вопросу, и это далеко не первый из шагов, предпринимаемых Пекином для решения тех или иных проблем Ближневосточного региона.

Китай выстраивает свою ближневосточную политику на основе привычных принципов мирного сосуществования. Несмотря на то, что Пекин не заявляет напрямую о намерении вытеснить оттуда более «традиционного» для многих стран партнера — США, за последнее десятилетие отношения государств региона с КНР заметно укрепились и в каких-то аспектах стали даже интенсивнее взаимодействия с Вашингтоном.

Приоритетом китайской внешней политики в Ближневосточном регионе выступает Персидский залив: Китай инвестирует в инфраструктуру и совместные проекты, заключает новые соглашения и организовывает встречи на высоком уровне со странами Залива, при этом не забывая и о странах арабского Машрика, которые тоже играют свою роль в реализации некоторых китайских инициатив и в последнее время привлекают все больше китайских инвестиций.

Новое будущее иракской нефти

Николай Сурков:
Деэскалация для Залива, успех и вызов для Китая

Наибольший интерес в этом контексте представляют отношения с Ираком — третьим по величине торговым партнером КНР среди арабских стран и одним из ключевых импортеров нефти в Китай, уступающим только России и Саудовской Аравии. Основой двусторонних отношений между КНР и Ираком ожидаемо выступают экономические связи. По данным МИД КНР, в 2022 г. объем двусторонней торговли Китая и Ирака составил 53,37 млрд долл., из которых экспорт — 13,99 млрд долл., а импорт — 39,39 млрд долл. В январе — ноябре 2023 г. объем двусторонней торговли Китая и Ирака составил 45,14 млрд долл., из которых экспорт — 12,91 млрд, а импорт — 32,23 млрд долл.

Китайские предприятия активно участвуют в строительстве иракских нефтяных, электроэнергетических, образовательных и социально значимых объектов. China Energy Construction Gezhouba Group реализует в иракской мухафазе Васит проект по очистке сточных вод, первая фаза которого была введена в эксплуатацию еще в июне 2023 г., а вторая с ноября находится на этапе строительства. PetroChina Engineering & Construction Co строит газоочистные сооружения и обучает сотрудников в рамках совместной программы передачи навыков. China State Construction Group Corporation участвует в строительстве международного аэропорта в четвертом по величине городе Ирака — Эн-Насирии. Эти и многие другие проекты являются частью договоренностей между двумя странами в рамках реализации инициативы «Один пояс, один путь» (ОПОП). Именно географическое положение с точки зрения дальнейшего развития ОПОП и энергетические ресурсы Ирака представляют главный интерес для Китая в развитии связей со страной и основным фактором в стремлении Пекина укрепить там свое влияние.

В Ираке особенно активна крупнейшая китайская нефтегазовая компания China National Petroleum Corporation (CNPC), на которую как оператора приходится более половины добычи нефти в месторождениях. Если Ирак планирует диверсифицировать своих партнеров в секторе энергетики, такая ситуация для него может стать проблемной. Более того, в мухафазе Майсан прошли акции протеста иракских рабочих вблизи объектов китайской нефтяной инженерно-строительной корпорации China Petroleum Engineering and Construction Corporation (CPECC). Протестующие требовали улучшения условий, а также экономии воды. Акция протеста была подавлена властями, но сам инцидент оказался очень неожиданным и для китайской стороны, и для иракской.

Примечательно, что в январе 2024 г. PetroChina (часть CNPC) официально заменила американскую ExxonMobil и стала оператором иракского проекта Западная Курна — 1. Теперь PetroChina обладает 32,7% доли участия в проекте одного из крупнейших нефтяных месторождений в Ираке, запасы которого оцениваются более чем в 20 млрд баррелей.

Культурный аспект ирако-китайских отношений тоже в последние годы набирает обороты. По заявлению китайского МИД, иракская сторона несколько раз направляла в Китай культурные и художественные группы для выступлений и участия в различных фестивалях, а иракские СМИ посещают Китай. Также в иракских университетах открываются курсы по изучению китайского языка.

Влияние Китая в Ираке углубляется в основном за счет предпринимаемых КНР действий, мотивированных целями инициативы «Пояса и пути». Основными инструментами китайской внешней политики в Ираке являются проектная деятельность по строительству и восстановлению инфраструктуры, новые договоры в сфере энергетического сотрудничества, а также поток инвестиций. Таким образом КНР укрепляет связи со многими государствами, которые находятся вдоль (и не только) границ ОПОП. Похожие методы Китай использует, например, в Африке, вкладываясь в проектную деятельность и увеличивая объем инвестиций.

Китайская «рука помощи» Сирии

Руслан Мамедов:
Ирак в мировом (бес)порядке

Отношения стратегического партнерства у Пекина с 2023 г. установлены также с Дамаском. Китай активно поддерживал возвращение Сирии в Лигу арабских государств, заявляя о необходимости единства среди арабских стран. Сотрудничество между двумя сторонами обеспечивает КНР стабильное снабжение энергоресурсами и в то же время несет определенную выгоду Сирии — Китай инициативно берется за проекты по строительству и восстановлению инфраструктуры, разрушенной во время гражданской войны. Некоторая помощь оказывается Сирии на безвозмездной основе. Китай направлял в Сирию гуманитарную помощь для борьбы с пандемией и ее последствиями, а также для ликвидации ущерба, нанесенного землетрясением в 2023 г.

Важную роль в наращивании контактов между Китаем и Сирией сыграло недавнее примирение между Королевством Саудовская Аравия и Исламской Республикой Иран при дипломатическом содействии со стороны КНР. По заявлению МИД КНР, Сирия «благодарна» за позитивный вклад Китая в решение проблем «горячих точек» и поддержание мира и стабильности на Ближнем Востоке.

Еще в сентябре 2023 г. Башар Асад подчеркивал важность «поддержки Китая» и подписал документы о совместном развитии инициативы ОПОП. Слова о том, какую большую роль играет Китай для будущего Сирии и для ее восстановления, звучат с сирийской стороны все чаще, а китайские СМИ цитируют сирийских политиков, еще в 2017 г. заявлявших о том, что Китай — «ответственная держава, имеющая справедливую позицию в международных делах».

В 2022 г. между главой Комиссии по планированию и международному сотрудничеству Сирии и послом КНР был подписан меморандум о присоединение Сирии к «Экономическому поясу Шелкового пути» (ЭПШП) и «Морскому шелковому пути XXI века». Важно заметить, что, несмотря на то, что активное включение Сирии в реализацию ОПОП должно благоприятно сказаться на восстановлении страны, строительство необходимой для проекта инфраструктуры требует последующего поддержания ее состояния, то есть дополнительных затрат в будущем. Экономика Сирии далека от стабильности, и вопрос того, сможет ли Дамаск себе это позволить, остается открытым.

Ливан: еще одна точка на карте «Пояса и пути»

Специальный посланник правительства КНР по Ближнему Востоку Чжай Цзюнь в марте 2023 г. во время визита в Ливан заявил, что возобновление дипломатических отношений между КСА и Ираном создает благоприятные условия для развития и выхода из кризиса также и для Ливана, а влияние Китая распространяется на весь регион, укрепляя мир, стабильность и сплоченность. Ливан — еще одна страна, которой Китай предоставлял гуманитарную помощь, в том числе во время пандемии COVID-19 и после взрыва в порту Бейрута в 2020 г., а также в рамках продовольственной помощи странам, расположенным вдоль маршрута ОПОП.

Для Ливана, как и для многих других стран мира, Китай является крупнейшим торговым партнером. По данным МИД КНР, в 2022 г. объем двусторонней торговли Китая и Ливана составил 2,58 млрд долл., а с января по июль 2023 г. страны обменялись товарами на сумму 1,447 млрд долл. Ливанские фирмы активно принимают участие в китайских торговых выставках: China International Import Expo (CIIE), China Import and Export Fair, China-Arab States Expo. В январе 2024 г. Китай, по данным Синьхуа, обещал подарить телекоммуникационным центрам Ливана солнечные батареи, которые должны охватить около 358 центров государственного оператора связи Ogero. Все это указывает на укрепление связей между двумя государствами в разных сферах, а также свидетельствует о том, что Китай возобновляет сотрудничество со страной спустя годы после паузы, вызванной внутренней нестабильностью в Ливане.

Дмитрий Поляков:
Сирия в 2023 году: упадок и несбывшиеся надежды

Еще в 2009 г. правительство КНР инвестировало 58 млн долл. на расширение порта Триполи. Китай и сейчас вкладывает значительные средства в расширение инфраструктуры ливанских портов. Основной причиной для этих инвестиций, как и в случае с другими странами Леванта, является развитие, необходимое для расширения границ инициативы ОПОП, частью которого Ливан, подписав соглашение с КНР, уже является.

Помимо экономического взаимодействия, укрепляются и прочие связи. В 2020 г. Китай и Ливан подписали соглашение между правительствами о создании культурных центров в столицах, в странах проводятся совместные культурные мероприятия, фестивали и двусторонние дни культуры.

Ливан нельзя назвать главным объектом китайского внимания, однако при том, что и во всем Ближневосточном регионе, и даже в отдельном Машрике для КНР есть более стратегически «полезные» партнеры (например, Сирия и Ирак привлекают гораздо больше китайских инвестиций), он вызывает у Пекина большой интерес ввиду географического положения. Порты Триполи и Бейрута в будущем могут быть более активно использованы Китаем в качестве хаба для торговли в Средиземном море, а значит, могут быть полезны и для развития ОПОП.

Две стороны китайского юаня

Китай, как правило, финансирует инфраструктуру за рубежом за счет займов, предлагая вариант строительства, осуществляемого китайскими компаниями. С одной стороны, для принимающих инвестиции государств это является благоприятной ситуаций — часто китайские компании обучают местных сотрудников, повышая их квалификацию и предоставляя им рабочие места; инфраструктурное строительство положительно сказывается на процессе восстановления стран, разрушенных в ходе различных кризисов последних десятилетий, и улучшает качество жизни местного населения; Китай устанавливает долгосрочные отношения, внося свой вклад в диверсификацию экономик стран и повышая уровень технологического развития.

Китай действительно не демонстрирует открыто военные амбиции, не вступает в конфликты, а ратует за территориальную целостность, защиту суверенитета и решение проблем и разногласий дипломатическим инструментарием и путем диалога. Для некоторых стран Машрика такой подход особенно важен, так как является противоположностью действий, предпринимаемых ранее, например, США. История XXI века знает немало примеров определенной поддержки со стороны Китая в чувствительных вопросах сирийской, иракской и ливанской действительности. Так, например, Китай совместно с Россией при голосовании в СБ ООН неоднократно накладывал вето на неприемлемые проекты, направленные против Сирии или ее правительства, а в 2019 г. Китай открыто высказывался против любого внешнего вмешательства в дела Ирака.

С другой стороны, китайская вовлеченность вызывает озабоченность со стороны официальных властей государств. В разных странах мира вспыхивают протесты против дальнейшего участия в ОПОП. В 2020 г. они прошли в Киргизии, а в 2021 г. — в Пакистане. Основной жалобой со стороны местного населения было нарушение привычного уклада труда и жизни. Такие протесты подчеркивают подводные камни китайской инициативы развития — те самые, которые чиновники стран Машрика в настоящее время предпочитают игнорировать, обращая внимания только на преимущества.

Исследователи и политики (по большей части западные) часто обвиняют Китай в «выстраивании долговых ловушек». В 2017 г. в отношении КНР индийский исследователь Брахма Челлани впервые ввел термин «долговой дипломатии» (debt-trap diplomacy), который до сих пор активно используется, когда речь заходит о китайских займах.

В списке стран-заемщиков в основном развивающиеся страны, некоторые из которых — например, Шри-Ланка — уже заявляли о серьезном уроне собственной экономике по причине огромных долгов перед Китаем. Такое же беспокойство вызывают и юаневые сделки — звучат опасения, что такие сделки нужны Китаю не только для укрепления своего влияния, но и для создания финансовой зависимости других стран от китайской экономики и государственных институтов.

Китай подобные заявления активно опровергает, подчеркивая, что на деле процессы списания долгов или смягчения кредитных условий проходят довольно гладко и на основе сохранения двусторонних отношений. Так, например, при содействии ООН КНР была списана часть иракского долга (о штрафных процентах на данный момент пока неизвестно).

На этом фоне интересны отличающиеся отношения Китая с Израилем. У КНР и Израиля тоже насчитывается большое количество соглашений в различных сферах и направлениях. Торговые отношения между странами находятся на хорошем уровне — Китай является вторым по величине торговым партнером Израиля, а Израиль, по заявлению Министерства коммерции КНР, для Китая — один из ключевых партнеров на Ближнем Востоке. Однако ситуация сильно усложнилась после октября 2023 г., когда в телефонном разговоре с главой МИД КСА глава МИД КНР Ван И заявил, что действия Израиля превысили самооборону, и «историческая несправедливость» по отношению к Палестине должна прекратиться. Пекин неоднократно призывал к немедленному прекращению огня и напоминал о нормах международного гуманитарного права. По словам председателя КНР Си Цзиньпина, единственным способом решения израильско-палестинского конфликта является реализация плана сосуществования двух государств — палестинского и израильского.

Андрей Кортунов:
Когда «Железные мечи» вернутся в ножны

Политические и экономические причины такой позиции Китая многообразны, но подобное решение — серьезная причина для усложнения отношений между КНР и Израилем. Впрочем, турбулентность в китайско-израильских отношениях возникла не впервые. Ранее КНР уже сократила объем инвестиций в Израиль из-за усиления американо-израильской координации в вопросах китайских инвестиций. Например, большие разногласия у Израиля и США были по вопросу реконструкции порта Хайфа — участие КНР в строительстве стало причиной предупреждений со стороны США. По мнению американских чиновников, увеличение китайских инвестиций в Израиль является серьезной угрозой для его национальной безопасности.

***

Влияние Китая на Ближнем Востоке пока в основном распространяется на торгово-экономическую сферу и на данный момент реализуется преимущественно в рамках инициативы «Один пояс, один путь». Тем не менее Китай проявляет и внешнеполитические амбиции. Особенно заметно это стало благодаря активным действиям КНР в процессе налаживания отношений между Саудовской Аравией и Ираном. Пекину нужна стабильность в регионе, и укрепление политических связей с арабскими странами служит его экономическим целям.

КНР берет на себя роль миротворца, выступает за решение конфликтов и, наращивая взаимодействие со странами региона, решает сразу несколько проблем. Он не только раздвигает границы ОПОП, подписывая соглашения с новыми государствами, чье доверие повышается благодаря его политике в сфере урегулирования ближневосточных кризисов, но и обеспечивает значительную часть своих потребностей в энергетических ресурсах, выступая главным импортером сразу нескольких государств региона.

Впрочем, говорить о том, что развитие ОПОП выгодно только Китаю, нельзя. Китай реализует в Машрике большое число гуманитарных проектов, предоставляет экстренную гуманитарную помощь. Такая помощь при сохранении фактического нейтралитета оказывается со стороны КНР Палестине как по двусторонним каналам, так и через ООН. Важной составляющей гуманитарной помощи является продовольственная помощь, например, поддержка Сирии, столкнувшейся с последствиями землетрясения.

Результаты такой политики еще будут заметны, однако уже сейчас можно сказать, что Пекин предлагает государствам Машрика, которые долгие годы провели в борьбе с внутренними и внешними вызовами, альтернативу прошлым подходам, представляя им все преимущества партнерства как наилучший путь развития. А вот решить, так ли позитивна эта альтернатива, предстоит региональным игрокам самостоятельно, измеряя пользу и ущерб для собственных стран и их будущего.