Признать или не признать — вот в чем вопрос: о международном признании выборов

Всё большее число государств, включая Великобританию, Канаду и 27 стран Европейского союза, заявляют о непризнании результатов белорусских выборов, прошедших 9 августа, в то время как Россия, Китай, Азербайджан и другие государства уже направили президенту Белоруссии поздравительные телеграммы. Результатом непризнания итогов белорусской президентской кампании стал призыв европейцев к проведению новых выборов, причем по тональности этих требований вполне очевидно, что речь идет не просто о проведении еще одних выборов, но об однозначной поддержке курса на смену власти в республике. Очевидно, что, в данном случае, возможно признание

лишь тех результатов, которые устроят «коллективный Запад».

Раскол в вопросе международного признания выборов проходит не просто по линии отдельных стран, но и целых политических блоков, как формальных, так и неформальных. Например, невооруженным взглядом заметно, что по вопросам Беларуси, Сирии и Венесуэлы существуют серьезные расхождения между условно «западным» блоком во главе с США и Евросоюзом, с одной стороны, а также условно «пророссийским» блоком, в составе Российской Федерации, Китая, Никарагуа, ЮАР, с другой стороны.

Можно констатировать, что, в спорной ситуации открытая международная

поддержка оппозиционного кандидата после выборов зачастую приводит к серьезной дестабилизации в государстве, сопровождающейся оттоком беженцев, при худшем варианте развития событий — государственным переворотом. Несмотря на информационную шумиху вокруг признания выборов на международном уровне, защита внутреннего суверенитета и контроль над территорией по-прежнему гораздо важнее разноголосых мнений условного «международного сообщества», которое, в действительности, представляет собой калейдоскоп оценочных суждений, конъюнктурными соображениями.

Резонансные выборы 9 августа 2020 г. в Белоруссии не оставили равнодушными не только самих белорусов, но и значительную часть международного сообщества, которое не преминуло выразить свою реакцию на очередную победу Александра Лукашенко. Всё большее число государств, включая Великобританию, Канаду и 27 стран Европейского союза, заявляют о непризнании результатов белорусских выборов. Лидер оппозиции Светлана Тихановская призвала европейских лидеров ни в коем случае не признавать результаты якобы «сфальсифицированных выборов», а также акцентировала в своем выступлении, что стремится к проведению таких выборов, «которые будут безоговорочно приняты мировым сообществом». В данном случае, не совсем ясно, о каком сообществе идет речь, с учетом того, что многие государства, включая Россию, Китай, Азербайджан, Никарагуа, Казахстан, Турцию и ряд других, уже недвусмысленно выразили свое мнение, прислав поздравительные телеграммы белорусскому президенту.

Именно международное признание выборов внезапно вышло на передний план политической повестки, с учетом того, что они, на первый взгляд, представляют собой сугубо внутреннюю процедуру, которая тесно связана с суверенной независимостью государства.

Андрей Кортунов:
Белорусская льдина и российский айсберг

Признание выборов как международно-правовой институт

Любые вопросы, связанные с признанием, будь то признание государств, правительств или же признание фактов (например, территориальных изменений или результатов выборов), традиционно находятся на зыбкой границе права и политики. Несмотря на то, что формально признание представляет собой международно-правовой институт, степень его политизированности такова, что, фактически, политическая надстройка имеет превалирующее значение над юридическим базисом.

Международное признание выборов превратилось в серьезный политический фактор сравнительно недавно. Не считая эпизода с приездом иностранных наблюдателей на референдум при образовании государства Румыния в 1859 году, выборы всегда были внутренним делом. В XX веке в силу исторического контекста речь зачастую шла не о признании выборов, а о признании правительств. Необходимость получения признания на международном уровне могла быть вызвана либо вынужденным отъездом правительства за рубеж, либо же революцией. Например, правительства в изгнании Югославии, Норвегии и Чехословакии получили официальное признание в годы Второй мировой войны. Кроме того, поскольку весь прошлый век в Южной Америке шло активное противостояние социалистической и капиталистической парадигм, континент постоянно сотрясали революции. В результате, усилиями латиноамериканских политических деятелей, эквадорца Карлоса Тобара и мексиканца Хенаро Эстрады, почти сто лет назад появились названные их именами концепции, которые по сей день обозначают два ключевых международных подхода к признанию правительств, пришедших к власти в результате государственного переворота: «доктрина Тобара», призывающая не признавать подобное правительство, а также «доктрина Эстрады», согласно которой любая власть, которая в состоянии удержать бразды правления, вообще не нуждается в международной оценке собственных действий. Уже тогда институт признания испытывал мощное влияние сиюминутных политических симпатий и антипатий. Тем не менее значимость официального международного признания прекрасно иллюстрируется тем, как признание генерала Де Голля законным представителем «всех свободных французов» со стороны лидеров антигитлеровской коалиции повлияло на международный статус послевоенной Франции, которая была введена в число постоянных членов Совета Безопасности ООН на правах «державы-победительницы».

В XXI веке международное признание правительств стало не столь актуальным, уступив место признанию фактов, связанных с территориальными изменениями (например, ситуация с Крымом или Голанскими высотами), либо же связанных с электоральным процессом (в частности, официальное признание иностранного вмешательства в выборы или же признание результатов выборов).

Важно отметить, что международно-правовые стандарты в области электорального законодательства имеют преимущественно рекомендательный характер. Очевидно, что в мире, где существует более двухсот государств с различными избирательными традициями, просто невозможно проводить выборы единообразно. Необходимость проведения «периодических и нефальсифицированных выборов» закрепляется в двадцать первой статье Всеобщей декларации прав человека 1948 года, однако специфика, например, Северной Кореи такова, что выборы в парламент там весьма далеки от привычных демократических стандартов, поскольку отсутствует выборность кандидатов, а явка на избирательные участки всех граждан старше семнадцати лет является строго обязательной.

Наджиба Мустафаева:
«Апокалипсис» международного права в постбиполярном мире: от хаоса к ренессансу

Признание выборов и роль международных наблюдателей

Еще одним способом международной легитимации выборов является приглашение на выборы международных наблюдателей. Любопытно, что до начала XXI в. даже не обсуждалась возможность о международном наблюдении за процедурой голосования в так называемых «развитых демократиях», в то время как наблюдение за выборами в странах постсоветского пространства, Азии, Африки и Латинской Америки на международном уровне осуществлялось достаточно активно, особенно по линии таких структур, как ООН, ОБСЕ, ОАГ. Тем не менее с 2004 г. международные наблюдатели впервые появились на президентских выборах в США. Кроме того, наблюдатели регулярно посещают выборы в странах Западной Европы, хотя данные визиты и имеют преимущественно символический характер.

Нужно отметить, что электоральные процессы в современной Беларуси традиционно привлекают повышенное внимание со стороны международных наблюдателей. Например, выборы в белорусский парламент, проходившие в ноябре 2019 г., привлекли большое количество различных международных структур, в частности, ОБСЕ, СНГ, ШОС, а также несколько тысяч иностранных наблюдателей. Любопытно, что оценка наблюдателями белорусских выборов уже тогда демонстрировала значительные расхождения между политическими объединениями, которые лишь усугубились год спустя. Так, представители ОБСЕ отмечали, что белорусские парламентские выборы не соответствовали демократическим стандартам, в то время как представители СНГ не выявили никаких нарушений. Однако, по сравнению с президентскими выборами 2020 года, накал политических эмоций, конечно, был значительно ниже.

Хрестоматийным примером того, насколько велика конъюнктурная составляющая в международном признании выборов, является Сирия, где в 2014 г., в разгар гражданской войны, проходили президентские выборы. Во-первых, поскольку сотни тысяч человек покинули страну и оказались в статусе беженцев за рубежом (в частности, на территории Турции и Иордании), власти данных государств, не поддерживающие Башара Асада, не разрешили проведение президентских выборов для этих людей на своей территории. Во-вторых, Европейский союз, США и Великобритания отказались признавать результаты выборов, хотя на них присутствовали независимые наблюдатели из более чем трех десятков государств, включая представителей Российской Федерации. Выборы членов сирийского парламента летом 2020 года также вызвали полярную реакцию международного сообщества, а президент Турции Р. Эрдоган даже назвал их «псевдовыборами».

Ольга Алексеева-Карневали:
Почему мир не становится многополярным, или грамматика международной (не)любви

Значение признания выборов на международном уровне

Важность международного признания итогов очередных выборов определяется степенью интегрированности государства в международные процессы. Зависимость от оценки внешними силами электоральных процедур прямо пропорциональна тому, насколько государство рассчитывает на международное взаимодействие с конкретными странами. Кроме того, факт признания либо непризнания результатов выборов может повлечь весьма серьезные последствия в юридической, дипломатической и экономической сферах.

Определенного перечня того, в какой именно форме должно осуществляться признание выборов на международном уровне, не существует, однако официальное направление поздравлений в адрес избранного главы государства или правительства, а также положительные заключения наблюдателей от различных стран, либо международных организаций, традиционно считаются формой публичного признания результатов выборов. Если речь не идет о какой-то специфической ситуации, в обычном режиме официальное признание выборов со стороны иностранных государств лишь формально закрепляет дружественность двусторонних отношений, и не играет существенной роли в межгосударственном взаимодействии. Кроме того, XXI век позволяет более свободный жанр, поэтому сообщения официальных лиц в социальных сетях также могут считаться формой признания. Например, спецпредставитель США по афганскому урегулированию Залмай Халилзад признал результаты выборов президента Афганистана в 2019 г. посредством Twitter. Официальное признание итогов выборов со стороны международных организаций обычно осуществляется в виде специального заявления от имени Генерального Секретаря.

В целом официальный отказ признавать результаты выборов зачастую имеет гораздо больший информационный и политический резонанс, нежели официальное признание. Например, помимо того, что западные государства в полном составе не признали результаты выборов 2020 года в Белоруссии, Европейский парламент также объявил белорусского президента «персоной нон-грата». Более того, результатом непризнания итогов белорусской президентской кампании стал призыв европейцев к проведению новых выборов, причем по тональности этих требований вполне очевидно, что речь идет не просто о проведении еще одних выборов, но об однозначной поддержке курса на смену власти в республике. Очевидно, что, в данном случае, возможно признание лишь тех результатов, которые устроят «коллективный Запад».

Андрей Кортунов:
Почему Кремль не будет помогать Лукашенко

Латиноамериканские параллели для Белоруссии

В контексте белорусских политических перипетий, связанных с протестными митингами и отъездом за рубеж Светланы Тихановской, которая уже объявила себя «национальным лидером», неизбежно вспоминается пример Венесуэлы, которая вот уже полтора года существует в состоянии «двоевластия», причем каждая из противоборствующих сторон получила официальное признание на международном уровне. Так, лидера оппозиции Хуана Гуайдо в статусе «временного президента» официально поддерживают США, Великобритания, Австралия и Европейский союз, в то время как Россия, Белоруссия, Китай, Турция и ЮАР считают законным лидером Венесуэлы президента Николаса Мадуро. При этом претензии к Мадуро со стороны западных государств действительно крайне похожи на претензии к Лукашенко — недемократические выборы, фальсификация их результатов, нарушения прав человека.

Одной из наиболее насущных проблем в случае, когда международное сообщество расходится в оценке легитимности того или иного политического лидера, является вопрос, связанный с финансовыми активами и доступом к государственной недвижимости за рубежом. Так, в 2018 году Николас Мадуро не смог вернуть в Венесуэлу золото стоимостью более миллиарда долларов, хранящееся в Банке Англии, что вынудило его подать официальный иск. Лондонский суд 2 июля 2020 г. повторно отказал Николасу Мадуро, которому требовались средства на борьбу с эпидемией коронавируса, в доступе к золотому запасу. Важно отметить, что в качестве аргументации судья использовал ссылку именно на то, что Великобритания не признает Мадуро законным президентом, поэтому исполнительная и судебная власть должны действовать в унисон.

Если продолжать параллели между Белоруссией и Венесуэлой, разумно также обратить внимание на то, к чему привело венесуэльское двоевластие за полтора года: массовый отток граждан за рубеж, введение лимитов на бензин и электроэнергию, исчезновение из продажи элементарных предметов обихода. Поэтому, когда президент Франции Э. Макрон призывает Европейский союз «продолжать мобилизацию вместе с сотнями тысяч белорусов, которые мирно демонстрируют уважение своих прав, свободы и суверенитет», возникает резонный вопрос, а готовы ли европейцы к очередному конфликту, наряду с украинским и карабахским, в непосредственной близости от своих границ. В то же время, отрадно, что у отдельных представителей Европейского союза присутствует понимание того, что худшие сценарии противостояния в Беларуси неизбежно приведут к потоку беженцев. Возможно, по этой причине премьер-министр Литвы заявил об открытии белорусско-литовской границы для белорусских граждан, которые прибудут на литовскую территорию по гуманитарным основаниям.

В контексте сложившейся в Беларуси ситуации еще одним тревожным примером с латиноамериканского континента является международная реакция на президентские выборы в Боливии в 2019 г. Президент страны Эво Моралес, руководивший страной с 2005 года, одержал победу в первом туре. Тем не менее США, Колумбия, Аргентина и Бразилия отказались признавать результаты выборов и потребовали их повторного проведения. После массовых протестов и военного переворота, сенатор Жанин Аньес объявила себя временно исполняющей обязанности президента Боливии. Эво Моралес был вынужден покинуть страну и уехать в Мексику, которая предоставила ему политическое убежище. Очередные выборы из-за эпидемии коронавируса пока так и не состоялись.

Международное признание выборов — обязательное условие легитимности или политическая конъюнктура?

Все рассмотренные примеры демонстрируют, насколько институт признания выборов зависит от конкретных политических установок в различных государствах. Более того, очевидно, что раскол в вопросе международного признания выборов проходит не просто по линии отдельных стран, но и целых политических блоков, как формальных, так и неформальных. Например, невооруженным взглядом видно, что по вопросам Белоруссии, Сирии и Венесуэлы существуют серьезные расхождения между условно «западным» блоком во главе с США и Евросоюзом, с одной стороны, и условно «пророссийским» блоком, в составе Российской Федерации, Китая, Никарагуа, ЮАР, с другой стороны.

Можно констатировать, что, в спорной ситуации, открытая международная поддержка оппозиционного кандидата после выборов, зачастую приводит к серьезной дестабилизации в государстве, сопровождающейся оттоком беженцев, при худшем варианте развития событий — государственным переворотом.