PUBLISH OR PERISH?

Почему в международных научных журналах все меньше публикаций российских ученых? Что мотивирует их публиковаться в таких изданиях? Какие шаги можно предпринять для стимулирования международных публикаций?

Лозунг «Публикуйся или погибнешь» («publish or perish») давно стал девизом ученых многих стран. Смысл этого выражения прост – отсутствие качественных публикаций не дает возможности сделать карьеру в академической среде.

Почему в международных научных журналах все меньше публикаций российских ученых? Что мотивирует их публиковаться в таких изданиях? Какие шаги можно предпринять для стимулирования международных публикаций?

Лозунг «Публикуйся или погибнешь» («publish or perish») давно стал девизом ученых многих стран. Смысл этого выражения прост – отсутствие качественных публикаций не дает возможности сделать карьеру в академической среде, независимо от того, университет это или исследовательский институт. Ожесточенные дискуссии по вопросу, отражают ли работу ученого наличие публикаций и значение импакт-фактора, никак не меняют того факта, что о научном потенциале отдельных исследователей, организаций и стран судят именно по количеству публикаций и их цитируемости.

Публикации российских ученых в международных журналах: много или мало?

Этой логикой руководствовались и при подготовке Указа Президента РФ «О мерах по реализации государственной политики в области образования и науки» (май 2012 г.). В нем в числе прочих поставлены задачи обеспечить достижение следующих показателей: в области образования – вхождение к 2020 г. не менее пяти российских университетов в первую сотню ведущих мировых университетов согласно мировому рейтингу; в области науки – увеличение к 2015 г. внутренних затрат на исследования и разработки до 1,77% ВВП и увеличение к 2015 г. доли публикаций российских исследователей в общем количестве публикаций в мировых научных журналах, индексируемых в базе данных «WEB of Science», до 2,44%. Где мы находимся в настоящее время, и легко ли будет достичь целевых показателей публикационной активности и рейтинга вузов?

Согласно наиболее полной мировой базе данных публикаций научных журналов «Web of Science» (WoS) компании «Thomson Reuters», сегодня Россия занимает 13-е место по числу публикаций и 22-е место по ссылкам на них. Для сравнения: два года назад (период индексации 01.01.2000–31.08.2010) Россия была на 11-м месте по числу публикаций, а еще двумя годами ранее (период 1998–2008 гг.) – на 10-м. WoS включает преимущественно англоязычные международные журналы, доля журналов на национальных языках в ней мала, так что ее рейтинг отражает международную публикационную активность. (К международным относятся и журналы, издаваемые в России на английском языке, и переводные версии российских академических журналов, поскольку язык публикаций и система распространения журналов делают научные результаты доступными глобальному сообществу ученых.)

Сравнение последних замеров на десятилетнем интервале показывает небольшой рост числа публикаций: с 254,848 до 260,291 за сопоставимые периоды 2000–2010 и 2002–2012 гг., но при расширении списка индексируемых российских изданий на 33 наименования за последние годы. Тем не менее в относительном выражении доля России снижалась. Еще недавно за пятилетний период 2005–2009 гг. она составляла 2,52%. Достижение к 2015 г. более низкой планки в 2,44% на этом фоне кажется скромной задачей. Так, вице-президент РАН Г. Месяц считает данную цифру небольшой и достижимой, конечно, при поддержке Академии наук. Надо, однако, учитывать динамику публикаций других стран.

Приведем данные по публикациям и импакт-фактору трех стран-лидеров, а также стран группы БРИКС. Индия, занимавшая два года назад 12-е место, переместилась на 11-е, обогнав Россию. Наращивает свой потенциал и Бразилия. Российские ученые публикуют в 3,5 раза меньше статей, чем китайские, отставание есть и по импакт-фактору (см. табл. 1).

Более внимательный взгляд на положение дел в отдельных областях знаний показывает, что российские ученые сохраняют значимое присутствие лишь в нескольких из них. Публикации только в двух областях – в физике и химии – составляют примерно половину всех международных научных публикаций Российской Федерации (см. табл. 2). В то же время стратегия Китая в рассматриваемый период заключалась во «фронтальном» продвижении исследований практически во всех областях.

Вряд ли можно ожидать резкого роста публикаций в традиционно «проблемных» для России отраслях науки (места во втором и третьем десятке мирового рейтинга). В этом контексте задача увеличения доли публикаций в WoS до 2,44% к 2015 г. представляется более амбициозной, чем кажется на первый взгляд. (Строго говоря, долю России можно повысить, либо увеличивая количество опубликованных статей в индексируемых WoS журналах темпами, превышающими средний уровень остального мира, либо же путем включения WoS в индексируемый список новых российских журналов. Последнее вполне возможно – несколько лет назад WoS дополнила свой список 33 российскими журналами естественнонаучного профиля. Есть резервы и в области социальных наук, где до сих пор индексируются только три журнала на русском языке.) Учитывая обычный «жизненный цикл» статьи (1,5–2 года от написания до публикации в журнале), исследования, по которым через три года будут публиковаться статьи, должны полным ходом идти уже сейчас.

Где работают авторы статей, публикуемых в международных журналах?

Фото: askingsmarterquestions.com

Роль концентрации талантов

Мы уже начали говорить о концентрации высококвалифицированных специалистов как одном из условий развития исследований мирового уровня. С уровня страны и области науки переместимся на уровень организаций. Где же «производятся» международные публикации?

Уникальную информацию о высокоцитируемых российских ученых содержит сайт «Корпус экспертов» [1], список которого составлен по данным WoS. По состоянию на конец мая 2012 г., в этот список вошли 3531 человек, работающие в России, и 433 – за ее пределами (но указавшие российское место работы хотя бы раз в публикациях последних семи лет). Долю высокоцитируемых российских ученых, работающих за рубежом (около 11%), можно интерпретировать двояко: как один из показателей «утечки мозгов» (не будем забывать, что реальная «утечка» связана с учеными, не указывающими российскую аффилиацию) и как один из индикаторов интернационализации.

Ниже приведены данные о концентрации высокоцитируемых ученых по российским городам (см. табл. 3). 77% всех специалистов с суммарным цитированием более 1000 приходится на пять городов, из них 70% – на Москву, Санкт-Петербург и Новосибирск. Именно в этих городах требуется в первую очередь развивать инфраструктуру научных исследований (коллективные подписки на базы данных, создание лабораторий коллективного пользования с дорогостоящим оборудованием и т.п.). Не стоит, однако, забывать и о сильных исследовательских группах в других городах: наиболее цитируемая российская статья, по данным WoS, опубликована в области наук о материалах группой авторов из Уфимского государственного авиационного технического университета.

Перейдем теперь на уровень организаций. Доля РАН в общем количестве индексированных публикаций российских ученых составила 47,3%, причем на физику и химию пришлась половина статей. Ученые МГУ «произвели» 11,3% статей, СПбГУ – 3,4%, РАМН – 2%. (Здесь и в следующем абзаце мы ссылаемся на данные Web of Knowledge, Essential Science Indicators for the period of January 1, 2002 – February 29, 2012, Citation Rankings by Institutions (http://esi.webofknowledge.com).)

Анализ по организациям показывает, что в двух ведущих для России областях – в физике и химии – РАН занимает второе место в мировом рейтинге по количеству статей, индексированных WoS. Для сравнения: Китайская академия наук занимает 1-е место, а Общество Макса Планка (аналог академии наук в Германии) – 3-е. Правда, по индексу цитируемости РАН уступает этому обществу почти в 3 раза в области физики и почти в 6 раз – в области химии. Высокие позиции занимает МГУ: 13-е место по физике, сразу после Массачусетского технологического института и Калифорнийского университета в Беркли, 10-е место по химии. Доминирование российских организаций особенно ярко проявляется в области математики: первое место занимает РАН, за ней следует МГУ, а уже затем – Китайская академия наук. Позиции РАН высоки в науках о материалах (2-е место), молекулярной биологии и генетике (3-е), науках о космосе (7-е) и инженерных науках (4-е место, но совокупность академических институтов данного профиля уступает одному ведущему техническому вузу Китая – Университету Цинхуа). В области социальных наук (ими занимаются институты двух отделений – общественных наук и глобальных проблем и международных отношений) РАН достигла только 147-го (!) места в мире.

Где именно работают высокоцитируемые ученые? Дискуссия в рамках дихотомии «вузовская система – РАН» ведется с осени 2011 г. [2]. Но нас интересует скорее точечный анализ по отдельным организациям, чем суммарные показатели.

В списках «Корпуса экспертов», по состоянию на 24 мая 2012 г., приведены 3946 авторов с суммарным цитированием более 1000. Они работают в общей сложности в 401 организации, но лишь 31 из этих организаций имеет более 30 таких авторов. Почему мы выбрали 30 как условную границу? Для упрощения сопоставлений – примерно такова в среднем численность ученых в составе лучших (в части научной производительности) департаментов университетов США и Великобритании.

Приведем список десяти научных организаций России с наибольшим количеством высокоцитируемых ученых (см. табл. 4).

Приведенные в таблице 4 «лица» всем знакомы, никаких сюрпризов здесь нет. Куда как более удивительна «длина» списка национальных исследовательских университетов или институтов РАН, где работают 1–2 таких ученых или такие ученые вовсе отсутствуют. Очевидно, что развитие научных исследований, которые могли бы дать серьезный публикационный эффект уже в среднесрочной перспективе, требует существенной концентрации ресурсов в ключевых вузах и институтах.

Показатели публикационной активности России в международных научных журналах определяются всего несколькими дисциплинами (физика, химия, науки о Земле, науки о космосе, некоторые области биологии), а внутри них – не столь уж длинным списком университетов и институтов, где концентрируются ученые с высоким суммарным цитированием и количеством опубликованных статей.

Что же происходит внутри этих организаций?

Что мотивирует ученых публиковаться в международных журналах?

Фото: 1.bp.blogspot.com

Подготовка статьи к публикации начинается с презентации и обсуждения результатов на научных семинарах и конференциях. Затем в нее вносятся рекомендованные рецензентами изменения, и рукопись оформляется в соответствии с требованиями конкретного издания. Для международных изданий весь этот цикл составляет от одного года до двух–трех лет и требует существенных вложений – времени, усилий, а часто и средств исследователя.

В чем же заключается отдача от этих вложений? Во-первых, репутационные выгоды. Здесь можно привести аналогию с оперными певцами – широкая известность в России приходит к ним, как правило, после завоевания успеха за рубежом. Во-вторых, снятие или уменьшение барьеров «на вход» в определенные виды деятельности: получение позиции в зарубежной научной организации, приглашение в международные проекты, повышение вероятности получения грантов и т.п. Сюда же можно отнести и защиту докторской диссертации – относительно недавно ВАК стал принимать в качестве публикаций и статьи, вышедшие в изданиях, включенных в WoS и Scopus. В-третьих, финансовые выгоды: в последние год–два ряд ведущих вузов (СПбГУ, НИУ ВШЭ и др.) ввели систему премирования своих сотрудников за результаты публикационной активности, явно выделяя в качестве приоритета статьи в международных изданиях.

В явном или неявном сопоставлении затрат и результатов и рождается намерение опубликовать работу в международном журнале. Вопрос барьеров и мотивации намеренно ставится широко. Обычно же в качестве ключевого требования к таким публикациям (и, соответственно, барьера для российских ученых) называют наличие значимого научного результата. Этот вопрос в значительной степени связан с ресурсным обеспечением научной деятельности, что выходит за рамки настоящей статьи. Далее возникает вопрос уровня владения иностранным языком для написания текста приемлемого качества, однако он носит больше технический характер и является вторичным по отношению к проблеме знания языка в объеме, необходимом для регулярного знакомства ученого с состоянием своей области науки в мире. Именно незнание последних публикаций и неумение позиционировать свое исследование в общем контексте обсуждаемых проблем часто становятся причинами отказа со стороны редакций журналов [3].

Что можно сделать для увеличения числа международных публикаций?

Нужно ли вообще ставить задачу увеличения количества международных публикаций российских ученых? Каждая новая статья не только работает на репутацию России как крупного игрока на глобальном рынке научных исследований, но и повышает качество исследований внутри страны, а в идеале – и качество образования при передаче знаний от автора-ученого его студентам и аспирантам.

Что же можно предпринять в этом направлении?

Первое. Повышать отдачу от вложений в подготовку публикаций.

• Это могут быть разного рода репутационные выгоды (например, предоставление возможности присвоения ученых званий напрямую ВАКом, без посредничества вузов или научных организаций, по результатам экспертного рассмотрения списка трудов с обязательным для такого способа обретения звания наличием международных публикаций определенного уровня). Значительно большее внимание, чем сейчас, стоило бы уделять международной репутации кандидатов в члены РАН, хотя какая-либо формализация требований здесь вряд ли уместна.
• Повышению отдачи могло бы способствовать снижение барьеров «на вход» в части получения грантов (например, учреждение специальных грантовых программ РФФИ и РГНФ для обладателей высокоцитируемых публикаций).
• Не стоит забывать и о финансовых выгодах. Возможность получать премии за международные публикации сейчас предоставляет небольшое число научных учреждений и вузов. Варьируется и размер премии. Такие различия между организациями нормальны и являются элементом конкуренции за привлечение высококвалифицированных сотрудников. Однако, учитывая, что большинство организаций, в которых работают ученые, имеющие более 1000 цитирований, не доплачивают им за эти достижения, можно было бы рассмотреть вопрос о введении единых доплат для всех сотрудников государственных научных и образовательных учреждений за достижение определенных результатов в международной публикационной активности. Эти выплаты могли бы устанавливаться на период до трех лет, а механизм выплат можно было бы сделать аналогичным механизму доплат за наличие ученых степеней кандидата и доктора наук. Наряду с этим, финансовые стимулы могли бы включать дополнительное финансирование университетов и институтов РАН по результатам достижения определенных показателей публикационной активности на одного сотрудника (аналогично Research Assessment Exercise в Великобритании). Дополнительное финансирование должно целевым образом расходоваться на поддержку исследований по конкретным направлениям, достигшим международным результатов. Вряд ли техническая реализация такой программы финансирования будет сложнее оценки результатов выполнения программ развития научно-исследовательских или федеральных университетов.

Второе. Снижение затрат, связанных с подготовкой публикаций.

Решения этой задачи можно добиться: на уровне учреждений – за счет предоставления поддержки в части редактирования переводов статей, а на уровне Министерства образования и науки – за счет реализации государственной программы подписки всех вузов и институтов РАН на профессиональные базы публикаций.

Третье. Все вышеуказанные меры сработают, если имеются ученые, которые могут получить значимые научные результаты.
Как мы убедились, они есть, но происходящая смена поколений требует срочной поддержки – создания аспирантских программ международного уровня (возможно, межорганизационных, как это сделано в ряде стран), запуска специальных грантовых программ для молодых ученых, желающих пройти стажировку после аспирантуры (постдок) в лучших российских и зарубежных научных центрах, а также грантовой программы для обучения в аспирантуре в зарубежных вузах, особенно в областях, где отставание российской науки наиболее заметно (экономика и бизнес, социальные науки и т.д.).

1. Как следует из пояснения на сайте «Корпус экспертов», списки «Кто есть кто» включают специалистов, чьи работы процитированы не менее 1000 раз с 1986 г., а также тех, у кого суммарное цитирование работ за последние семь лет превысило 100 по базе WoS (ученые, работающие вне России, включены в списки в случае указания ими российского места работы при публикации статей за последние семь лет). Именно их мы называем высокоцитируемыми в настоящей статье.

2. Гельфанд М., Ливанов Д. Верните действенность науке // Эксперт. № 38. 26.09–02.10.2011. C. 58–61; Кулешов А. Случай так называемого вранья // Троицкий вариант, 25.10.2011. C. 6–7; Лысенко Е. Вузы, РАН и остальные. Серия биологическая // Троицкий вариант, 28.02.2012. C. 12.

3. «Кто ясно мыслит, тот ясно излагает» // Троицкий вариант, 08.05.2012. C. 7–8