Развод по-украински. Две башни из слоновой кости

Постепенное отдаление Украины от России было естественным развитием событий после распада СССР. Центробежные тенденции коснулись не только политического пространства, но и церковного, и затронули Московский патриархат как церковный институт со структурами на всем пространстве СССР, в Западной Европе, США, Японии. В 1990-е гг. произошел ряд конфликтов и расколов в Молдове (в противовес РПЦ была создана Бессарабская митрополия Румынского патриархата), в странах Балтии, где параллельные структуры создавал Константинополь, на Украине возникли Киевский патриархат и Украинская автокефальная церковь (в 2018 г. влились в структуру новой Православной церкви Украины). Однако свои подразделения в Белоруссии и Центральной Азии РПЦ сохранила и приумножила количество приходов и епархий. Критики РПЦ на протяжении всех последних 30 лет периодически предсказывали развал Московского патриархата, но он устоял.

На фоне тяжелого и затяжного развода двух родственных народов (по сути, это разделение русских и «истинных украинцев» могло проходить и в рамках одной семьи) церковное единство держалось рекордно долго и упорно. Однако после начала специальной военной операции РФ на Украине те причины, которые помогали быть церкви устойчивой, обернулись против нее. Если до 2010-х гг. УПЦ была главной религиозной силой страны вне всякой конкуренции (в УПЦ было 11 тыс. приходов, у Киевского патриархата — 4 тыс.) , то с 2022 г. украинское православие стало, хотя и неравномерно, раскалываться надвое, вслед за обществом и страной.

Ситуация на фронте, всеобщая мобилизация, невнятное контрнаступление и рост недовольства населения вместе с огромными финансовыми вливаниями в госструктуры Украины со стороны стран Запада заставили политиков резко консолидировать власть. Украинские националисты (а теперь таковыми стали депутаты Верховной Рады и президент В. Зеленский) стали нетерпимы к историческим корням УПЦ и к любым даже виртуальным связям с Русской церковью. Несговорчивость УПЦ в деле создания «единой православной церкви» под эгидой Константинопольского патриархата и нежелание митрополита Онуфрия осуждать за что-либо РПЦ ранее позволяли выдерживать сбалансированную позицию в отношениях с президентами, но после 2022 г. стали восприниматься как фронда и предательство по отношению к «национально-освободительной борьбе украинского народа».

С точки зрения большинства простых верующих УПЦ, особенно на Донбассе и в зоне боевых действий, такого рода давление на церковь непонятно и необъяснимо. Дело в том, что руководство УПЦ неоднократно осуждало военные действия. УПЦ, даже учитывая, что минобороны Украины запретило священникам УПЦ быть капелланами, все равно помогает ВСУ и беженцам. Наконец, прихожанами УПЦ является часть военнослужащих ВСУ. Однако для команды президента Зеленского этого недостаточно.

Безусловно, для официального Киева большое значение в рамках новой унитарной национальной идеологии приобрела красивая идея лояльной прозападной и явно антимосковской церкви. Под это определение подходит только ПЦУ. При этом для украинских политиков важно, что на горизонте есть мечта о признанном в мире патриархате Руси — Украины, который станет центром православия взамен Московского. Константинополь может даровать патриархат подчиненной себе структуре, а именно ПЦУ. Учитывая мифологичность и эмоциональность украинского национализма, все эти идеи затмевают любые рациональные доводы, даже угрозу еще большего государственного и общественного раскола.

Политический и церковный «развод» России с Украиной — нестандартная ситуация. Ее нельзя просто вместить в рамки российского «постимперского синдрома» и все им объяснить. Позиция РПЦ и особенности ее отношений с УПЦ явно выбиваются из этой линейной логики продолжения развала советско-российской империи и стереотипного образа «советского человека», ностальгирующего по прошлому величию. Попытки конструировать из украинской и российской действительности то «русский мир», то «советскость», то новый национализм, скорее, затуманивают реальность, где в муках рождается нечто новое.

Во многом конфликт власти и УПЦ стал возможен именно потому, что украинские элиты, по сути, отказались отвечать на поставленные историей вопросы, либо в конце концов ответили на них отрицательно — «нет» было сказано многоукладности, федерализму, нейтралитету, русско-украинскому национальному многообразию. В итоге и Россия, и Украина решили резко изменить общую судьбу. Киевский истеблишмент находится в процессе борьбы с историей: единой страны и идеологии нет, вместо нейтралитета его радикальная противоположность — нескончаемые боевые действия. Украинская церковь раздроблена в ходе военного конфликта, часть ее епархий уже не подчиняется митр. Онуфрию, упоминание о Московском патриархате исчезло из Устава УПЦ. Однако мистическим образом все это остается частью единого церковного пространства. Политический развод двух церквей уже произошел, но канонические решения не приняты и отложены до окончания специальной военной операции или до Страшного суда — смотря что наступит раньше.

Постепенное отдаление Украины от России было естественным развитием событий после распада СССР. Причины этого процесса уходят корнями в прошлое земель Западной Украины, Галичины, затем Киева, в которых и создавался украинский национализм XIX–XX вв., стремившийся к формированию собственной государственности в противовес России. Постсоветский вакуум стал наиболее продуктивной почвой для эволюции Украины в этом направлении, поскольку в 1900-е гг. поддерживались практически любые проявления национального возрождения, даже самые крайние его формы. Это происходило и в России, и на Украине, и на всем пространстве бывшего СССР, где наряду с забытыми дореволюционными традициями в новом качестве появлялись националистические ксенофобские и антисемитские движения, вспоминались старые обиды и раздоры между народами.

Украинские постсоветские политические элиты формировали новые символы, язык и исторические нарративы ради создания полноценного национального государства. Причем национальная идеология изначально могла включать в себя как антирусский, так и прорусский элемент (это мировоззрение востока Украины, Партии регионов), в котором в меньшей степени была выражена украинизация языка и попытка переписать историю. Однако на пути строительства национального государства появилось слишком много развилок и внутренних противоречий.

Церковный монолит

Александр Гущин:
Вопрос об автокефальной церкви на Украине — история и политика

Демократический транзит Украины, начавшийся после 1991 г., поставил слишком много сложных вопросов, от ответа на которые зависело будущее единого национального государства: должна ли быть сформирована общая идеология, включающая политическую активность и сплоченность на западе страны и большую пассивность, мягкость и тяготение к советско-российской культуре — на востоке? Будет ли Украина федеративным государством в силу существования разных укладов, культур восточной, центральной и западной ее частей? Сможет ли страна соблюдать нейтралитет прежде всего в отношениях со своим большим соседом — Россией — в условиях европейского (западного) выбора страны? Ответ на эти вопросы определил жизнь общества, государства и церкви.

Центробежные тенденции коснулись не только политического пространства, но и церковного, и затронули Московский патриархат как церковный институт со структурами на всем пространстве СССР, в Западной Европе, США, Японии. В 1990-е гг. произошел ряд конфликтов и расколов в Молдове (в противовес РПЦ была создана Бессарабская митрополия Румынского патриархата), в странах Балтии, где параллельные структуры создавал Константинополь, на Украине возникли Киевский патриархат и Украинская автокефальная церковь (в 2018 г. влились в структуру новой Православной церкви Украины). Однако свои подразделения в Белоруссии и Центральной Азии РПЦ сохранила и приумножила количество приходов и епархий. Критики РПЦ на протяжении всех последних 30 лет периодически предсказывали развал Московского патриархата, но он устоял.

На фоне тяжелого и затяжного развода двух родственных народов (по сути, это разделение русских и «истинных украинцев» могло проходить и в рамках одной семьи) церковное единство держалось рекордно долго и упорно.

У украинской церкви всегда был особый статус в составе Московского патриархата, что было связано с духовным и историческим значением Киевской митрополии для русской церкви, а также с тем, что на Украине вплоть до конца 2000-х гг. было больше епископов и священников, чем в Российской Федерации (к примеру, число приходов на Украине и в России на 2004 г. было одинаковым — чуть более 10 тыс.). В том числе и этим объясняется политика патриарха Кирилла, который после 2009 г. в процессе реформирования структур РПЦ резко увеличил численность духовенства и приходов (с 2009 по 2022 гг. в РПЦ появилось 165 новых епархий).

Нежелание руководства РПЦ отпускать украинскую церковь и давать ей полную независимость является мифом, который активно поддерживается сторонниками унитарного украинского государства. В советский период на Украине существовал самоуправляемый экзархат (в настоящее время статус экзархата имеет Белорусская православная церковь в составе РПЦ). Когда стали звучать требования предоставить церкви независимость, то было принято определение Архиерейского Собора Русской Православной Церкви 25–27 октября 1990 г. «Об Украинской Православной Церкви», согласно которому был утвержден томос патриарха Алексия II о даровании украинской церкви независимости во всех внутренних делах, административных и финансовых, со статусом самоуправляемой церкви с правами широкой автономии. Уже в 2017 г. следствием начинавшейся политики по дискриминации УПЦ со стороны представителей власти и части масс-медиа (обвинения в зависимости от РПЦ, подготовка в Верховной Раде законопроектов о переименовании УПЦ в связи с тем, что она якобы управляется из Москвы) стало принятие Архиерейским собором РПЦ поправок в Устав. Тогда для УПЦ была выделена отдельная X глава, где утверждался ее особый статус в отличие от других самоуправляемых церквей, входящих в состав Московского патриархата. По просьбе митрополита Онуфрия была внесена поправка о том, что центр управления УПЦ находится в Киеве. Примечательно, что за 30 лет со стороны руководства УПЦ не было никаких демаршей с требованием о выходе из-под духовного канонического подчинения Московскому патриарху. Безусловно, можно сказать, что и почивший митрополит Владимир (Сабодан), и митрополит Онуфрий — это лидеры советского образца, учившиеся в Московской духовной академии, но митрополиту Филарету (Денисенко) это не помешало реализовать свои амбиции и создать в 1992 г. Киевский патриархат.

Оранжевые революции, политические противоречия в ходе смен власти и газовые войны не затронули отношения Украинской православной церкви и Московского патриархата. Более того, исторически уникальным фактом, вероятно, можно считать сохранение довольно стабильных отношений РПЦ и УПЦ после киевского переворота 2014 г. и начала конфликта на Донбассе. С этого времени риторика лидеров УПЦ стала резко критической по отношению к политическому руководству России [1]. Тем не менее никакие внутренние распри не мешали церковному общению и не приводили к серьезным расколам. В 2018 г. большим испытанием для УПЦ, безусловно, стало стремление властей создать новую, более легитимную национальную церковь в виде Православной церкви Украины с помощью Константинопольского патриархата. Президент П. Порошенко тогда добился своего, создал ПЦУ, которая получила свой сертификат легитимности от патриарха Варфоломея, то есть тот самый широко обсуждавшийся в прессе томос. Однако же и этот эпизод формально не касался УПЦ, а лишь был призван оказать давление на часть колеблющегося духовенства, с тем чтобы оно перешло в новую структуру, лояльную офису президента. Законы, которые Порошенко хотел принять для реорганизации УПЦ (о переименовании в «РПЦ в Украине», облегчение перехода общин из УПЦ в ПЦУ), так и не вступили в силу. Руководство Русской православной церкви резонно возмутилось вмешательством константинопольского патриархата в украинские дела и разорвало с ним отношения, тем самым решительно поддержав УПЦ. Ситуация вокруг кампании по созданию единой православной церкви 2018 г. по существу даже укрепила отношения УПЦ и РПЦ, так как впервые власть в попытке создать свой собственный институт противопоставила себя одной из церквей — УПЦ, и у нее с РПЦ появился один противник в лице Константинополя.

Причины устойчивости

Даниил Пареньков:
Политика канонов и границ

В чем причины того, что церковные структуры оказались столь устойчивы?

Во-первых, историко-культурная и духовная взаимозависимость УПЦ и РПЦ оказалась намного более прочной и неразделимой, чем любые иные нарративы, которые более или менее легко переиначить и переосмыслить. Церковь является институтом с более долгими и сложными инерционными процессами, она долго формирует образы святых и святынь, которые ложатся в основу повседневной церковной жизни и не готова от них отказываться, даже если меняются исторические обстоятельства. Можно придумать «древних укров», Киевскую Русь — Украину, русификацию в поздний период существования Российской империи, можно не замечать украинизацию в советский период и нацификацию идеологии украинского национализма с 1940-х гг., однако почти невозможно переделать общую церковную историю. Киев как колыбель российского православия, центр государственного Крещения Руси (в Херсонесе у князя Владимира все же было более личное событие — обряд крещения), монашества и церковного искусства, Киев как первая церковная столица, митрополия, где вместе противостояли униатам и католикам в XVI–XVII вв., намертво связан с Москвой этими общими духовными корнями, в то время как интеллигентская культура после 1991 г. довольно быстро украинизировалась в противовес всему русскому. Киев русской культуры и русских националистов начала ХХ в. контрастирует с нынешним Киевом, где даже коллеги, бывшие ранее русскими, стали патриотами мовы и трезубца.

В церковной среде столь резкой перемены не произошло, так как отказ от общих святых или святынь означал бы для украинского православия подрыв его собственного авторитета. Общие святые при этом находятся рядом и напоминают о себе — это и преп. Нестор Летописец и преп. Илья Муромец, помимо основателей Киево-Печерской лавры преп. Антония и Феодосия. Похоронен в лавре и другой исторический герой, который желал построить «Великую Россию», — это Петр Столыпин. Сама атмосфера не позволяет церковным деятелям грешить против истории. Именно эта сохраненная общность православия стала причиной того, что, по крайней мере, до 2014 г. между «раскольничьим» с точки зрения РПЦ киевским патриархатом и УПЦ не было существенных различий, кроме более прозападной политической ориентации УПЦ КП. УПЦ при этом также приветствовала европейский путь Украины, поэтому антизападной позицию митрополита Онуфрия и других архиереев назвать нельзя. Главы вроде бы противоборствующих церквей регулярно встречались на различных мероприятиях, действовала комиссия по взаимному диалогу УПЦ и УПЦ КП.

Во-вторых, стабильные отношения УПЦ и РПЦ существовали в противовес агрессивной и часто абсурдной с точки зрения современных принципов политической системы позиции украинских президентов в церковном вопросе. С начала 1990-х гг. при президенте Кравчуке власти шли в ногу со временем, приветствуя создание альтернативного УПЦ Киевского партриархата, который мало чем отличался от УПЦ по структуре, мировоззрению и образованию иерархов, воспитанных в СССР. Л. Кучма провозглашал идею единой православной церкви, но ничего не предпринимал в этом направлении. Президент В. Ющенко проводил политику усиленной украинизации и в этом контексте решил форсировать создание национальной церкви. При Ющенко была сделана первая попытка основать свою структуру с помощью Константинопольского патриархата. Тогда патриарх Варфоломей по приглашению Ющенко выступал в 2008 г. на Майдане Незалежности, но ни он, ни украинские церкви не были готовы договориться о создании единого института, тем более под эгидой Киевского патриархата. При В. Януковиче власти больше внимания уделяли УПЦ, но в религиозной сфере в период его правления никаких изменений не произошло в отношениях между церковью и государством. С обострением отношений с Россией и необходимостью укреплять свою собственную власть снова возникла идея единой православной церкви. Петр Порошенко и Верховная Рада самостоятельно, не учитывая мнение церквей, обратились к константинопольскому патриарху Варфоломею с предложением признать Украину своей церковной территорией (то есть забрать у РПЦ) и дать томос об автокефалии новой церкви. Варфоломей согласился и подписал томос в начале 2019 г. Причиной сговорчивости Константинополя на этот раз стал конфликт с РПЦ вокруг общеправославного собора, в котором патриарх Кирилл отказался участвовать [2], так как ряд ключевых документов о роли православия в мире Варфоломей не стал согласовывать с РПЦ. Кроме того, изменилась политическая конъюнктура — антироссийский тренд в религиозной сфере стали активно поддерживать США. Пожалуй, впервые это делалось столь открыто в украинском случае — представитель Госдепартамента США по свободе вероисповедания Сэм Браунбэк посещал Киев и активно поддерживал «право на национальную церковь». Когда после основания Православной церкви Украины оказалось, что УПЦ цела, а единой церкви по-прежнему нет, давление на иерархов росло вплоть до избрания В. Зеленского президентом Украины. Зеленский, придя к власти, встретился со всеми религиозными лидерами, действие дискриминационных законов было приостановлено и наступило затишье 2019–2022 гг.

В-третьих, идеологическая свобода, неоднородность внутри рядов и среди точек зрения в УПЦ постоянно вступала в противоречие с желанием светских элит к консолидации национальной идеологии вокруг власти. До 2014 г. значительная часть прихожан УПЦ на востоке и в центре Украины голосовала за Партию регионов, но на всех майданах верующие и духовенство были по обе стороны баррикад. Это хорошо иллюстрируют фотографии с майданов и 2004–2005 гг. и 2013–2014 гг., где священники молятся со всеми и стоят между народом и военными. В УПЦ были священники, ярко транслировавшие свою позицию, притом, как в сторону союза с Россией (известный проповедник и блогер прот. Андрей Ткачев, затем переехавший в Москву), так и в сторону идеи «единой церкви» с Киевским патриархатом (бывший глава Информационного отдела УПЦ прот. Георгий Коваленко, ушедший в ПЦУ). После начала событий на Донбассе часть пророссийского духовенства уехала из Киева в Россию. Помимо этого, в рамках УПЦ возник пророссийский анклав из епархий в Крыму и на Донбассе, так как епархии на территории России остались в составе УПЦ и не перешли напрямую в РПЦ (вопрос об этом в Московском патриархате не ставили, неформальным куратором Крыма от РПЦ стал митрополит Тихон (Шевкунов)). Однако фактически епархии УПЦ на территории РФ были все менее связаны с УПЦ административно (рукоположение епископа в Крым после 2014 г. производилось в Киеве почти тайно, чтобы не навлечь на себя гнев националистов), пока в 2022 г. эта связь не прервалась совсем. Митрополит Онуфрий регулярно заявлял о защите целостности Украины, а сама УПЦ помогала воинам в зоне АТО, но для националистов в Киеве уже тогда это была половинчатая позиция «нерешительности» в силу недостаточной резкости в осуждении России и РПЦ. Существование пророссийских епархий в УПЦ и стремление митр. Онуфрия держать дистанцию с государством вообще было «разрывом шаблона» для многих коллег-религиоведов в Киеве, к примеру такого, как Виктор Еленский, возглавившего впоследствии Государственную службу Украины по этнополитике и свободе совести (эта служба занималась выселением УПЦ из Киево-Печерской лавры).

Периодическая смена власти, в какой бы экстравагантной обстановке она ни происходила, позволяла руководству УПЦ лавировать между различными партиями и нивелировать экстравагантные идеологические концепции отдельных президентов страны. В данном контексте самоуправляемость церкви и реальная независимость при довольно абстрактном каноническом подчинении Московскому патриархату не только устраивала УПЦ (хотя были и есть разные течения внутри церкви), но и была необходима. Любое слияние с провластной «единой национальной церковью» угрожало бы чисткой рядов, потерей власти иерархами, зависимостью от офиса президента, от амбиций патриарха Варфоломея, то есть произошла бы утрата самобытности УПЦ. Обвинения РПЦ и лично патриарха Кирилла в продвижении идеологии русского мира и русской цивилизации на Украине оказались мифом. С 2009 по 2014 гг. глава РПЦ каждый год посещал Украину, и в его проповедях можно, скорее, найти поддержку украинского общества и государства. В 2015 г. патриарх Кирилл заявил, что идею «русского мира» нельзя использовать в политических целях. На тот момент слова патриарха были знаковыми в силу политизации «русского мира» разными сторонами: «Нет ничего более далекого от истины, чем отождествлять Русский мир исключительно с Российской Федерацией. Русский мир — это одновременно и Украинский мир, и Белорусский мир. Это мир всея Руси. …Несмотря на то, что одно упоминание Русского мира уже стало на Украине в рамках действующей политической доктрины почти преступлением, мы будем продолжать — тихо, спокойно, но настойчиво — свидетельствовать об этой правде, о правде киевской купели Крещения, о создании нашими предками целой восточнославянской цивилизации, которую мы условно называем Русским миром». После 2015 г. патриарх Кирилл перестал употреблять термин «русский мир». Фактология для политического наполнения идеи «русского мира» в мировоззрении РПЦ отсутствует, и в диалоге представителей УПЦ и РПЦ эта концепция никогда не обсуждалась. Концепция «русского мира» имела основной целью гуманитарное сотрудничество с русскоязычными в разных странах мира либо с родственными народами на базе общей истории и русской культуры. Такой подход позволял и российской власти (например, о соединении разных частей русского мира говорил президент В. Путин в 2007 г., когда завершился процесс объединения РПЦ и с Зарубежной церкви), и Московскому патриархату выдерживать определенную гибкость в отношениях с другими поместными церквями в ближнем и дальнем зарубежье, чтобы не разрушить монолитность духовного и канонического единства. Идеология «русского мира» была, по существу, изменена позднее в довольно авторитарном духе рядом украинских и греческих богословов в США, и уже с 2022 г. стала преподносится в качестве «ереси русского мира».

Разрушение монолита

Александр Стенько:
Конфессиональная ситуация на Украине

После начала специальной военной операции РФ на Украине те причины, которые помогали быть церкви устойчивой, обернулись против нее.

Ситуация на фронте, всеобщая мобилизация, невнятное контрнаступление и рост недовольства населения вместе с огромными финансовыми вливаниями в госструктуры Украины со стороны стран Запада заставили политиков резко консолидировать власть. Первичной задачей для президента В. Зеленского стала общественная солидарность вокруг фактически неосуществимых идей «полной победы над Россией», «возврата всех территорий» и т.п. Консолидирующие украинские символы и ранее возникали и успешно встраивались в национальную идею (Голодомор, «Небесная сотня»). В критических ситуациях президенты Украины прибегали к самому примитивному способу конструирования концепции национализма, к унификации под национальную идею традиционного идеологического института — церкви. Исторический опыт и этнополитические теории ХХ в. научили политиков и политтехнологов, что искусственно создавать национализм и его носителей не только можно, но и нужно. Иначе сложно объяснить, почему собственную церковь как конструктор захотели собрать М. Джуканович в Черногории, страны Балтии в 2022–2023 гг. (парламент Латвии просто объявил Латвийскую православную церковь независимой, не считаясь с ее мнением), а в Молдавии президент Майя Санду назвала Молдавскую митрополию РПЦ «пророссийским агентом» в противовес более «правильной» Бессарабской митрополии Румынского патриархата [3].

Украинские националисты (а теперь таковыми стали депутаты Верховной Рады и президент В. Зеленский) стали нетерпимы к историческим корням УПЦ и к любым даже виртуальным связям с Русской церковью. Несговорчивость УПЦ в деле создания «единой православной церкви» под эгидой Константинопольского патриархата и нежелание митрополита Онуфрия осуждать за что-либо РПЦ ранее позволяли выдерживать сбалансированную позицию в отношениях с президентами, но после 2022 г. стали восприниматься как фронда и предательство по отношению к «национально-освободительной борьбе украинского народа». Неоднородность УПЦ, то есть наличие мнимых или выдуманных «коллаборантов» в ее среде, епархий на территории РФ, вылилось в обвинения в поддержке «пятой колонны». В рамках новой политики по приручению УПЦ власти завели уголовные дела против ряда иерархов, позволивших себе критические высказывания в отношении политики Зеленского (митр. Тульчинский Ионафан приговорен к пяти годам заключения), представители УПЦ были изгнаны из Киево-Печерской лавры под надуманными предлогами. Одновременно глава ПЦУ митр. Епифаний заявил о своих правах на Киево-Печерскую и Почаевскую лавры. Глава Госэтнополитики Украины В. Еленский, ранее возглавлявший Международную ассоциацию религиозной свободы Украины, предъявил УПЦ ультиматум по поводу отказа от любых связей с РПЦ и о начале диалога по воссоединению с ПЦУ. Более того, Госэтнополитики представило экспертизу о том, что УПЦ еще духовно связана с РПЦ, то есть подпадает под закон об организации с центром в «стране-агрессоре». Законопроект о запрете УПЦ в Верховной Раде стал предметом политического торга и давления на иерархов церкви с тем, чтобы они сами приняли решение о разрыве с РПЦ и осуждении собратьев, оставшихся на новых территориях РФ.

С точки зрения большинства простых верующих УПЦ, особенно на Донбассе и в зоне боевых действий, такого рода давление на церковь непонятно и необъяснимо. Дело в том, что руководство УПЦ неоднократно осуждало военные действия. УПЦ, даже учитывая, что минобороны Украины запретило священникам УПЦ быть капелланами, все равно помогает ВСУ и беженцам. Наконец, прихожанами УПЦ является часть военнослужащих ВСУ. Однако для команды президента Зеленского этого недостаточно.

Безусловно, для официального Киева большое значение в рамках новой унитарной национальной идеологии приобрела красивая идея лояльной прозападной и явно антимосковской церкви. Под это определение подходит только ПЦУ. Этот образ был привлекателен и для президента Порошенко, но после 2022 г. дискриминация УПЦ и РПЦ на постсоветском пространстве стала поддерживаться Константинопольским патриархатом и США. Американские организации игнорируют гонения на УПЦ, а патриарх Варфоломей в духе администрации Джо Байдена заявляет, что Россия и РПЦ собирают вокруг себя «традиционалистский интернационал» для продвижения своих интересов, глава Фанара назвал этот союз против либерального Запада «новым экуменизмом». При этом для украинских политиков важно, что на горизонте есть мечта о признанном в мире патриархате Руси — Украины, который станет центром православия взамен Московского. Константинополь может даровать патриархат подчиненной себе структуре, а именно ПЦУ. Учитывая мифологичность и эмоциональность украинского национализма, все эти идеи затмевают любые рациональные доводы, даже угрозу еще большего раскола общества и страны.

Нежелание углублять раскол, по крайней мере внутри своих структур, демонстрируют РПЦ и УПЦ, что только увеличивает раздражение киевских властей. С 2014 г. епархии Крыма так и остались в ведении УПЦ, как и епархии Донбасса, то есть до 2022 г. никаких решений о переходах общин или епархий не принималось. В силу непростой военной ситуации и принятия в состав России новых территорий, в мае 2022 г. собор УПЦ принял решение о том, что каждый епископ может сам решать, поминать ему митр. Онуфрия или же нет, а также брать управление епархией на себя, то есть, по сути, решать судьбу епархии самостоятельно. В июне 2022 г. Джанкойская, Симферопольская, Феодосийская епархии, в октябре 2022 г. Ровеньковская, в мае 2023 г. Бердянская епархия были переведены по просьбе духовенства в прямое подчинение патриарха Кирилла (но формально они остались в составе УПЦ). Луганская, Донецкая и Горловская епархии были зарегистрированы как российские юридические лица. Помимо этого, остались епархии или часть их территорий в Херсонской и Запорожской областях. Всего 12 епархий УПЦ (или часть их территорий) находятся теперь в составе России. Несколько священников УПЦ (с точки зрения Украины — «коллаборантов») киевские власти уже меняли на военнослужащих ВСУ. Со стороны Синода УПЦ болезненная реакция последовала только на решение Бердянской епархии перейти в управление главы РПЦ, но было высказано лишь беспокойство по поводу того, что это решение было принято в отсутствие епископа, который уехал на Украину, и что необходимо разобраться.

В условиях поляризации общества и стремления местных властей приспособиться к киевской политике против УПЦ стал активно использоваться административный ресурс. Если после 2014 г. власти на районном или поселковом уровне иногда помогали захватить храм УПЦ и перевести его в Киевский патриархат, то с 2022 г. эта кампания приобрела уже агрессивный характер. В целом ряде областей УПЦ была запрещена, совместно храмы УПЦ занимали представители ПЦУ и греко-католики, создание альтернативных общин и захваты приобрели характер массовых погромов.

Если до 2010-х гг. УПЦ была главной религиозной силой страны вне всякой конкуренции (в УПЦ было 11 тыс. приходов, у Киевского патриархата — 4 тыс.) [4], то с 2022 г. украинское православие стало, хотя и неравномерно, раскалываться надвое, вслед за обществом и страной.

Стоит привести церковную статистику. По данным отчета на конец 2022 г. управляющего делами УПЦ митрополита Бориспольского и Броварского Антония, в УПЦ насчитывается 53 епархии и 114 архиереев, 262 монастыря, 18 духовных учебных заведений. Вследствие военных действий и захватов храмов уменьшилось количество приходов УПЦ. К концу 2022 г. их насчитывалось 12 148, что на 233 храма меньше, чем в 2021 г. Монастырей стало больше — теперь в УПЦ их 262, что на две обители больше, чем в прошлом году.

Согласно докладу главы ПЦУ митр. Епифания на заседании Архиерейского собора ПЦУ 24 мая 2023 г., в ПЦУ 45 епархий, 8500 общин, более 80 мужских и женских монастырей, 9 духовных учебных заведений, 5300 клириков, в том числе 45 епархиальных, 10 викарных, 3 титулярных архиерея.

Ирина Борщ:
Почему международные организации не замечают преследования Украинской православной церкви?

Эти данные должны восприниматься сквозь призму по крайней мере двух оговорок. Статистика УПЦ проверена временем и довольно стабильна в последнее десятилетие. Данные же ПЦУ сложно проверить, они, скорее всего, завышены вследствие регистрации массы пустых альтернативных общин в надежде занять храмы УПЦ, а также желания показать свое значение в обществе перед властью. Вторая оговорка состоит в результатах социологических опросов, которые регулярно проводит Центр Разумкова в Киеве. Согласно этим опросам апреля–мая 2023 г., большинство украинцев поддерживают «Церковь Украины», а не УПЦ Московского патриархата (хотя от приставки МП УПЦ давно отказалась), а митрополит Епифаний в три раза популярнее митр. Онуфрия. Эти данные построены на манипуляции общественным мнением, которое, естественно, всегда выступает за свою украинскую церковь. В реальности для одних украинская национальная церковь — это УПЦ, для других ПЦУ, но часто прихожане не видят между ними разницы, и вокруг храмов и монастырей борются лишь активисты этих юрисдикций. Однако различия между церквями в политическом смысле все больше создает власть, а ПЦУ углубляет противоречия желанием совпадать с западной традицией, к примеру, в праздновании Рождества по новому стилю. С нарастанием конфликта возникает и желание все же пойти на компромисс и создать «единую церковь», сохранив тем самым страну (например, часть духовенства УПЦ настроена на диалог с ПЦУ, с таким обращением выступили епископы Хмельницкой епархии). Между тем последствия такого компромисса мало предсказуемы. Так как церковь, как это бывало с православием не раз, будет намертво связана с конкретной властью и ее мифологическими концепциями, разрушение которых способно поколебать и образ церкви в обществе.

Политический и церковный «развод» России с Украиной — нестандартная ситуация. Ее нельзя просто вместить в рамки российского «постимперского синдрома» и все им объяснить. Позиция РПЦ и особенности ее отношений с УПЦ явно выбиваются из этой линейной логики продолжения развала советско-российской империи и стереотипного образа «советского человека», ностальгирующего по прошлому величию. Попытки конструировать из украинской и российской действительности то «русский мир», то «советскость», то новый национализм, скорее, затуманивают реальность, где в муках рождается нечто новое.

Во многом конфликт власти и УПЦ стал возможен именно потому, что украинские элиты, по сути, отказались отвечать на поставленные историей вопросы, либо в конце концов ответили на них отрицательно — «нет» было сказано многоукладности, федерализму, нейтралитету, русско-украинскому национальному многообразию. В итоге и Россия, и Украина решили резко изменить общую судьбу. Киевский истеблишмент находится в процессе борьбы с историей: единой страны и идеологии нет, вместо нейтралитета его радикальная противоположность — нескончаемые боевые действия. Украинская церковь раздроблена в ходе военного конфликта, часть ее епархий уже не подчиняется митр. Онуфрию, упоминание о Московском патриархате исчезло из Устава УПЦ. Однако мистическим образом все это остается частью единого церковного пространства. Политический развод двух церквей уже произошел, но канонические решения не приняты и отложены до окончания специальной военной операции или до Страшного суда — смотря что наступит раньше.

1. Местоблюститель УПЦ митрополит Онуфрий направил письмо Президенту РФ В.Путину. 02.03.2014. Правмир. URL: https://www.pravmir.ru/mestoblyustitel-upc-mitropolit-onufrij-napravil-pismo-prezidentu-rf-v-putinu/ ; Глава канонической УПЦ поддержал территориальную целостность Украины. РИА-Новости. 22.02.2022. URL: https://ria.ru/20220222/kanonicheskaya-1774433607.html

2. Патриарх: отказом от участия в Критском соборе РПЦ не хотела понизить его роль и значение. 26.07.2016. URL: https://tass.ru/obschestvo/3486430?ysclid=lldl9n2nki168936419 (дата доступа: 18.08.2023)

3. Санду сочла православную церковь Молдавии «агентом российского влияния». 20.05.2023. Газета.Ru. URL: https://www.gazeta.ru/politics/news/2023/05/24/20506616.shtml?ysclid=lldlruf8ak548180316 (дата доступа: 18.08.2023)

4. Лункин Р. Н. Церкви в политике и политика в церквях. Как современное христи-. анство меняет европейское общество. Монография. — М. : ИЕ РАН : Нестор-История, 2020. С. 332.