Россия и Южная Корея: отношения на паузе

Весна 2022 г. неожиданно стала точкой бифуркации в российско-южнокорейских отношениях. Совпало два фактора:

• Украинский конфликт, в оценке которого РК встала на сторону Запада, пусть и не стремясь быть в первых рядах. Россия ответила включением Южной Кореи в список «враждебных стран». Конечно, это не значит, что Сеул рассматривают в Москве как противника или ставят на одну доску с европейскими врагами, но присоединение РК к масштабным санкциям не могло остаться безнаказанным. В результате перспективы политического диалога и взаимодействия двух стран в международных делах стали туманны.
• Победа консерваторов на президентских выборах 9 марта в РК. С консерваторами оценки межкорейских отношений и внешнеполитические ориентиры у России всегда расходились; видимо, сейчас эти расхождения только углубятся с учетом все растущей пропасти в подходах к международным делам между Россией и Западом.

Оба фактора имеют значение не только для политического взаимодействия, но и в первую очередь для экономики. Налаженная за три десятка с лишним лет структура экономического взаимодействия вдруг оказалась в параличе. Двусторонней кооперации нанесен тяжёлый удар, и пока неясно, как от него оправиться.

Можно все же надеяться, что на первоначальном этапе своей деятельности южнокорейская администрация в отношении России просто «затаится», будет избегать резких движений и действовать реактивно (по ситуации). Наверное, в Сеуле с облегчением восприняли бы разрешение украинского конфликта в той или иной форме, но никаких шагов для этого Сеул предпринимать, по всей видимости, не готов.

Можно также предположить, что на российском направлении главным для Сеула станет экономическая сфера, где он будет пытаться продвинуть свои интересы, хотя и в постоянной оглядке на США. Впрочем, поле для маневра не очень велико, что прежде всего связано с глубокой интегрированностью РК в контролируемую США глобальную финансовую систему. Если фактическая финансовая блокада против России сохранится, то можно будет рассчитывать лишь на разовые сделки и точечные проекты в тех областях, которые особенно заинтересуют корейцев. Однако не исключено негативное влияние волюнтаристского фактора — президент, новичок в международных делах, может «встать в позу» и настаивать на изоляции России, тем более что к этому его будет подталкивать Вашингтон.

В свою очередь Москве в новых условиях придется пойти на коренной пересмотр подходов к дальневосточному соседу. С одной стороны, Россия и Южная Корея, очевидно, не «стратегические партнеры», что корейская дипломатия пыталась констатировать еще лет 15 назад, с другой — обе страны все же и не противники. И этот остаточный позитив надо пестовать.

Не так уж плохо иметь относительно невраждебного и прагматичного партнера в «противоположенном лагере» — об этом уже говорят российские корееведы. РК — «слабое звено» в противостоящем России едином фронте развитых держав, и это надо иметь в виду.

Весна 2022 г. неожиданно стала точкой бифуркации в российско-южнокорейских отношениях. Совпало два фактора:

• Украинский конфликт, в оценке которого РК встала на сторону Запада, пусть и не стремясь быть в первых рядах. Россия ответила включением Южной Кореи в список «враждебных стран». Конечно, это не значит, что Сеул рассматривают в Москве как противника или ставят на одну доску с европейскими врагами, но присоединение РК к масштабным санкциям не могло остаться безнаказанным. В результате перспективы политического диалога и взаимодействия двух стран в международных делах стали туманны.
• Победа консерваторов на президентских выборах 9 марта в РК. С консерваторами оценки межкорейских отношений и внешнеполитические ориентиры у России всегда расходились; видимо, сейчас эти расхождения только углубятся с учетом все растущей пропасти в подходах к международным делам между Россией и Западом.

Оба фактора имеют значение не только для политического взаимодействия, но и в первую очередь для экономики. Налаженная за три десятка с лишним лет структура экономического взаимодействия вдруг оказалась в параличе. Двусторонней кооперации нанесен тяжёлый удар, и пока неясно, как от него оправиться.

Украинский фактор

Илья Дьячков:
Череда предсказуемых неожиданностей: итоги президентских выборов в Республике Корея

Для Южной Кореи переход конфликта России с Украиной в острую фазу стал неприятным сюрпризом. Конечно, Украина — не последний экономический партнёр РК, но хитросплетения восточноевропейской ситуации южнокорейских политиков до сих пор мало интересовали. А тут пришлось под давлением как западных партнеров, так и своего общественного мнения как-то реагировать. Более важна долгосрочная перспектива. Дальновидные южнокорейские аналитики не исключат, что нынешнее обострение в отношениях Запада с Россией — это преддверие крупного конфликта с Китаем. А тут уж Южной Корее в стороне отсидеться не удастся.

С самого начала конфликта общественное мнение и пресса с подачи западной пропаганды встали на жестко антироссийские позиции. По наблюдениям аналитиков, южнокорейская пресса превзошла саму себя: до трети всех новостей в первые дни конфликта отводилась его анализу, причем строго с украинской и западной точек зрения. Разразилась «настоящая медийная война с повторами американских и украинских фейков "as is"». По мнению российских корееведов, «подавляющая доля сообщений настолько истерично антироссийского содержания, что можно подумать, что ещё чуть-чуть и со стороны Южной Кореи последует чуть ли не объявление войны России на стороне Украины».

Информационная война против России на южнокорейском фланге была безоговорочно нами проиграна. Негатив подогревается и проецированием событий на ситуацию на полуострове — раз Москва пошла на вмешательство, хотя никто такого не ожидал, можно ли рассчитывать, что в один «непрекрасный день» и Ким Чен Ын решится на подобную акцию в отношении Южной Кореи? Голоса немногочисленных специалистов по бывшему Советскому Союзу, равно как и более трезвых и объективно настроенных к России аналитиков почти не слышны. Да и высказываться в пользу Москвы стало просто опасно для карьеры. В своем кругу южнокорейские эксперты по России в спешном порядке обсуждают перспективы, но, выделяя в качестве главного фактора воздействия рост российско-американских противоречий, приходят к неутешительным выводам относительно отношений Москвы и Сеула. Не без цинизма признается, что, несмотря на собственные интересы РК, против воли главного союзника не попрешь. В худшую сторону изменилось и отношение к русским, в том числе в цифровой среде. Транслируется антирусский нарратив украинской пропаганды. Фактически пошли насмарку все достижения трёх десятилетий, которые мы потратили на преодоление негативных стереотипов о России, сложившихся в ходе холодной войны. Пройдут многие годы, прежде чем контакты с нашей страной станут менее токсичны.

Нынешнее либеральное руководство страны стремилось на старте обострения придерживаться более взвешенного взгляда, заявления действующего президента Мун Чжэ Ина на этот счёт были в начале конфликта довольно обтекаемы. Интересный сигнал — осуждение попыток южнокорейских «солдат удачи» попасть на поле боя. Администрация осмелилась даже, явно не сориентировавшись в ситуации поначалу, самонадеянно заявить, что не намерена в полном объеме присоединяться к санкциям коллективного Запада в отношении России. Министр торговли Южной Кореи заявил, что фирмы из его страны не будут поддерживать экспортные санкции против Москвы. Это вызвало в Вашингтоне истерику. Явный и беспардонный нажим США дал быстрые результаты — по поводу присоединения РК к санкциям уже 4 марта было с удовлетворением опубликовано специально сообщение Госдепа.

Подходы нынешней либеральной администрации РК базируются прежде всего на учете собственных национальных интересов. Во-первых, она понимает роль России в корейском урегулировании. Хотя в Сеуле считается, что Москва не слишком жаждет что-то сделать для обуздания ракетно-ядерных амбиций Пхеньяна, переход российской стороны на позиции поддержки КНДР и, в частности, возможный уход от соблюдения санкций против Севера для южнокорейских политиков был бы крайне неприятным сценарием. Балансирующая роль России также важна для большей свободы маневра Сеула между США и Китаем — антагонистами по корейскому вопросу. Во-вторых, огромную роль для Сеула играет экономический фактор. Россия вошла в десятку главных торговых партнеров РК, она — немаловажный экспортный рынок. Наша страна — один из главных покупателей продукции судостроения, в том числе уникальных газовозов. На российском рынке легковых автомобилей корейцы лидируют среди иномарок: по итогам 2021 года концерн Hyundai-Kia продал более 370 тыс. машин. В свою очередь, Samsung лидирует по мобильным телефонам и смартфонам (более 20% рынка), да и иная электроника корейских фирм хорошо продавались. Уходить с российского рынка по «гуманитарным соображениям» под диктат Запада корейцам не хочется, они не воспринимают конфликт, как затрагивающий их принципы и ценности (ведь, например, силовое принуждение «заблудшего северного брата» на Юге считается допустимым). Корейцы понимают, что освобождённую ими нишу быстро заполнят прежде всего китайцы, в том числе в связи со снижением покупательной способности россиян из-за падения рубля. Потому южнокорейцы активно сражались за то, чтобы добиться исключения своих производителей из экспортных санкций США против России, взамен пообещав ввести собственные меры экспортного контроля такого же уровня. Сеулу также удалось вывести своих производителей из так называемого правила прямого иностранного продукта (FDPR), согласно которому компании, производящие товары за рубежом с использованием американских технологий, должны получить лицензию правительства США перед отправкой этих товаров в Россию.

Есть и другая сторона. Наша страна стала одним из главных поставщиков в РК энергоносителей и минерального сырья. Важны и экзотические для нас поставки некоторых жизненно важных для корейцев морепродуктов. Присоединение РК к блокировке SWIFT по операциям с Россией, прекращение транзакций с Центробанком России, участие в международных санкциях против ряда банков России означает катастрофу для взаимного экономического сотрудничества. По мнению российских финансовых аналитиков, санкции Южной Кореи против России, в том числе Центрального банка России, «могут привести к сокращению или даже полному прекращению торговли между странами». Такого сценария южнокорейцы любым путем хотели бы избежать, что работает в пользу преодоления паузы в сотрудничестве в будущем.

Фактор Юн Сок Ёля

Иван Тимофеев:
Украинский кризис. Кто в выигрыше?

Новый президент РК не слишком опытен во внешней политике, но базис его подхода ясен: укрепление отношений с США, сдерживание Китая, усиление давления на Северную Корею. Эти подходы не сулят России ничего хорошего в ситуации нынешний схватки с США.

На первой же пресс-конференции избранный президент заявил: «Я восстановлю альянс Южной Кореи и США. Я сделаю это стратегическим всеобъемлющим альянсом, разделяющим ключевые ценности, такие как либеральная демократия, рыночная экономика и права человека». Невзирая на давние и сложные двусторонние исторические споры, он также подчеркнул стратегическую важность восстановления связей с другим азиатским союзником Вашингтона — Токио. Имеется также возможность формирования и развития интегрированной системы противоракетной обороны между США, РК и Японией. В отношении Северной Кореи Юн также допустил немало необычных высказываний, например, о необходимости превентивного удара если в РК решат, что вот-вот северокорейцы нанесут ракетный удар.

Очевидно, Сеул будет более активно вовлечен и в реализацию индо-тихоокеанской стратегии Вашингтона, по сути, направленной против Пекина. В частности, мы прогнозируем присоединение РК к QUAD. На основе Четырехстороннего диалога по безопасности и блока AUSKUS на наших глазах возникает подобие азиатского НАТО. Отношения с Китаем могут подвергнуться стресс-тесту, и «по совокупности» шансы на улучшение отношений с Россией ухудшатся.

Ранее Юн про Россию говорил немного, поскольку она не рассматривалась в качестве приоритета, и можно было «по бумажке» констатировать «необходимость развития взаимовыгодного сотрудничества». Однако после начала спецоперации на Украине он по собственной инициативе перешёл к очень критической риторике в адрес Москвы. Пробрасываются параллели с сакральной для корейцев темы борьбы корейского народа против японского колониализма, и действия России воспринимаются как несправедливая акция колониальной державы в отношении слабого соседа.

Впрочем, команда нового президента в области международных отношений и безопасности будет более реалистична. Она достаточно сильна, опирается на многолетние традиции и в целом ее взгляды российским специалистам хорошо известны. Но на Россию она во многом смотрит через «американские очки». Не будет откровением предположить, что все, даже незначительные шаги на российском направлении будут жестко контролироваться и сдерживаться из Вашингтона, а потому особой самодеятельности от корейцев и прогресса в двусторонних отношениях ждать не приходится. Для Москвы это не новость. В. Путин еще в 2019 г. публично заявил о «дефиците суверенитета» Сеула при принятии решений, касающихся его отношений с Москвой, даже если это отвечает его собственным интересам: «Есть какие-то союзнические обязательства у Республики Корея перед Соединёнными Штатами, и в какой-то момент всё останавливается».

Впрочем, справедливости ради надо отметить, что пожелания у будущей администрации вполне благие: в концептуальном документе по внешней политике, подготовленном перед выборами, высказано намерение «оживить двустороннее сотрудничество, вдохнув новую жизнь и восстановив динамику отношений между РК и Россией», «начать с проектов, которые выполнимы для обеих стран», «расширять обмен молодежью и обмены в области культуры и гуманитарных наук», «сформировать консультативный механизм высокого уровня «для расширения торговли и инвестиций, обратить внимание на медицинское обслуживание и туризм» и наконец « восстановить и активизировать информационное и политическое сотрудничество между РК и Россией по северокорейским вопросам» [1] («восстанавливать», на наш взгляд, особо ничего не нужно, так как инфраструктура общения по северокорейской проблематике и на официальном, и на экспертном уровне достаточно развитая, хотя в связи с COVID-19 активность несколько спала).

Однако ясно, что после вступления в должность в мае у Юна явно не будет особого желания противоречить заокеанскому союзнику по поводу нормализации отношений с Россией, так что все вышесказанное останется на бумаге.

И что же дальше?

Ольга Добринская:
Кризис на Украине: значение для Японии

Можно все же надеяться, что на первоначальном этапе своей деятельности южнокорейская администрация в отношении России просто «затаится», будет избегать резких движений и действовать реактивно (по ситуации). Наверное, в Сеуле с облегчением восприняли бы разрешение украинского конфликта в той или иной форме, но никаких шагов для этого Сеул предпринимать, по всей видимости, не готов.

Можно также предположить, что на российском направлении главным для Сеула станет экономическая сфера, где он будет пытаться продвинуть свои интересы, хотя и в постоянной оглядке на США. Впрочем, поле для маневра не очень велико, что прежде всего связано с глубокой интегрированностью РК в контролируемую США глобальную финансовую систему. Если фактическая финансовая блокада против России сохранится, то можно будет рассчитывать лишь на разовые сделки и точечные проекты в тех областях, которые особенно заинтересуют корейцев. Однако не исключено негативное влияние волюнтаристского фактора — президент, новичок в международных делах, может «встать в позу» и настаивать на изоляции России, тем более что к этому его будет подталкивать Вашингтон.

В свою очередь Москве в новых условиях придется пойти на коренной пересмотр подходов к дальневосточному соседу. С одной стороны, Россия и Южная Корея, очевидно, не «стратегические партнеры», что корейская дипломатия пыталась констатировать еще лет 15 назад, с другой — обе страны все же и не противники. И этот остаточный позитив надо пестовать.

Есть определённый соблазн встать на позиции поддержки Северной Кореи в противовес Югу. Наверное, найдутся те, кто будет считать, что это вызовет у Южной Кореи всплеск внимания к России и приведет к большему учету наших позиций. Ведь южнокорейские политики исходят из презумпции того, что Москва не в состоянии ощутимо помочь достижению целей Сеула в межкорейском урегулировании ввиду слабых позиций на Севере, но вот насолить может изрядно. Вдруг возобновится российская военно-техническая помощь КНДР, или, страшно сказать, создана российская база на Севере? В свете такой вероятности якобы Сеул постарается Россию «задобрить».

Думается, что такая линия все же имеет риски и вряд ли принесет дивиденды в долгосрочной перспективе. Что-то надо сделать, чтобы поощрить КНДР и привести нашу политику в соответствие с собственными национальными интересами — например, пересмотреть слепое копирование санкционного нажима Запада в отношении КНДР. Политика должна стать более нюансированной, но провокационные действия Пхеньяна в области гонки ракетно-ядерных вооружений вряд ли стоит терпеть. В нынешней мировой ситуации такие действия Пхеньяна способны вызвать «ядерное домино», прежде всего, в самой Южной Корее, что подорвет безопасность нашей страны на Дальнем Востоке. Антагонизировать Южную Корею не стоит и по экономическим соображениям (хотя о многих интересных для нас многосторонних проектах, очевидно, пока надо забыть).

Не так уж плохо иметь относительно невраждебного и прагматичного партнера в «противоположенном лагере» — об этом уже говорят российские корееведы. РК — «слабое звено» в противостоящем России едином фронте развитых держав, и это надо иметь в виду.

1. Yoon Suk Yeol’s foreign and Security Policy: Confident Diplomacy and Strong National Security, (неофициальный перевод).