Россия–США: снова эскалация?

Химический инцидент в Идлибе свел на нет все усилия последних месяцев по нормализации ситуации в Сирии. Тот факт, что всего лишь одна провокация смогла привести к столь серьезным последствиям, говорит о крайне высокой неустойчивости всей конструкции международных отношений как вокруг Сирии, так и за ее пределами. Стилистика российско-американского разговора рискует скатиться к обмену ультиматумами. И это не предвещает ничего хорошего. Воронка эскалации рискует поглотить те направления российско-американского взаимодействия, в которых заинтересованы обе стороны.

Визит в Москву госсекретаря США Рекса Тиллерсона сильно выбивается из логики подобных событий как минимум последних тридцати пяти лет. Отношения России с Вашингтоном и Западом в этот период переживали разные циклы. Но впервые за долгое время российско-американский диалог после избрания нового президента начинается сразу на столь низких отметках. Многие эксперты полагали, что после украинского кризиса отношения России и США достигли дна. С избранием Дональда Трампа связывались пусть умеренные, но надежды на возобновление разговора и продвижение по ряду сложных вопросов. После химической атаки в Сирии, американского удара по базе сирийских ВВС и начавшегося на Западе очередного витка антироссийской риторики эти надежды оказались похоронены. И хотя утверждается, что ракетная атака США носила символический характер, и Москва также ответила лишь символической приостановкой меморандума о предотвращении инцидентов, налицо серьезная военная эскалация и дальнейшая эрозия даже минимальных правил игры. Последствия могут быть крайне опасными для всех.

Химический инцидент в Идлибе свел на нет все усилия последних месяцев по нормализации ситуации в Сирии и продвижению в диалоге правительственных сил и оппозиции. Тот факт, что всего лишь одна провокация смогла привести к столь серьезным последствиям, говорит о крайне высокой неустойчивости всей конструкции международных отношений как вокруг Сирии, так и за ее пределами. В одной точке сошлось сразу несколько факторов нестабильности.

Первый — сильная внутриполитическая турбулентность в США. Здесь смешалось и жесткое противостояние Дональда Трампа со значительной частью американского истеблишмента, и тактическая задача нового президента набрать политические очки в разговоре с оппонентами, и аморфность внешнеполитических приоритетов США, и явная рассогласованность между отдельными ведомствами и внешнеполитическими фигурами. Американская политическая система производит впечатление динамического хаоса, в котором разброс действий и решений может быть самым широким, а последующие действия слабо предсказуемы. Как правило, подобные периоды в жизни любой сложной системы непродолжительны. Рано или поздно внутриполитическая ситуация стабилизируется. Но именно они порождают серьезные риски, как для самой системы, так и для ее окружения. Особенно когда речь идет о сверхдержаве подобной США.

Второй — общий негативный фон отношений России и Запада. Потенциал их неустойчивости накапливался как минимум с 1999 г. и достиг критического уровня после событий на Украине. Многие западные политики и эксперты склонны возлагать всю полноту ответственности на «агрессивное и напористое» поведение Москвы. Строго говоря, внешняя политика России не была избавлена от перегибов. Но роль Запада в раскачке ситуации как минимум сопоставима и имеет давнюю историю. Попытки однобокой оценки текущего состояния дел, взаимное сваливание вины за происходящее на другую сторону еще сильнее расшатывает баланс. Степень идеологического отчуждения России и Запада нарастает. Разговор Москвы и западных столиц превращается в изложение прямо противоположных официальных позиций. При этом возможностей для политических развязок остается все меньше.

Третий — высокая неустойчивость ситуации в Сирии и на Ближнем Востоке в целом. Здесь набор ингредиентов тоже велик. В клубок сплелись противоречия региональных и внерегиональных игроков, коллапс государственности или внутриполитические потрясения в целом ряде стран, расцвет радикального исламизма, разложение светских институтов и многое другое. Политическая ткань региона настолько тонка, что рвется от малейших воздействий и провокаций.

Четвертый — наличие латентных, но не менее серьезных факторов нестабильности. В России и в зарубежной Европе продолжаются террористические атаки, гибнут люди, а радикалы всех мастей отмечают очередные победы.

REUTERS/Carlos barria
Павел Шариков:
Россия, США и позитивное мышление

В этих условиях сам факт визита Рекса Тиллерсона в Москву уже может восприниматься как нерядовое событие. Его британский коллега Борис Джонсон свой визит демонстративно отменил накануне, возглавив фронт обличителей России и лоббистов новых санкций. Ожидать от визита продвижения по наиболее острым российско-американским противоречиям не приходится. Тем не менее, сам факт разговора двух министров дает возможность минимизировать ущерб от происходящего и сделать более понятными приоритеты и стратегии с обеих сторон.

Химическая атака в Идлибе и американский ответ на нее, разумеется, будут находиться в центре обсуждения. Оптимальным решением здесь могла бы стать договоренность о проведении самого тщательного и объективного расследования инцидента. Все версии произошедшего должны быть изучены международной группой экспертов и отработаны в рамках расследования под эгидой ООН. Москва заинтересована в таком расследовании больше, чем кто-либо, так как случившееся бьет по ней в наибольшей степени. Независимо от того, кто стоял за атаками — радикалы, оппозиция, отдельные вышедшие из-под контроля военные правительственных сил или сам Башар Асад — именно Россия несет наиболее ощутимый политический ущерб. А, значит, именно Россия заинтересована в том, чтобы получить точные данные и выстраивать свои дальнейшие действия на этой основе. Однако тот факт, что американцы и их союзники поспешили возложить ответственность на сирийского лидера и применили силу, делает перспективы такого расследования крайне туманными.

Сирийский вопрос в текущих условиях отодвигает на задний план другие проблемы российско-американских отношений. Теперь их будет гораздо сложнее разложить по отдельным «корзинам». Взаимные упреки и обвинения по Сирии усиливают недовольство обеих столиц по таким вопросам, как ракеты средней и меньшей дальности, стратегических наступательных вооружений, ПРО, баланса сил в Европе, ситуации на Украине и многим другим. В условиях накалившейся обстановки добиться каких-либо компромиссов на этих направлениях будет крайне сложно.

Но гораздо важнее то, что происходящее сегодня создает новые опасные прецеденты, повышает риски и делает вполне реалистичными опасные сценарии. Что будет, если, например, в случае нового удара пострадают российские военные? Что произойдет, если крылатые ракеты будут сбиваться сирийскими или российскими средствами? Что если в случае инцидентов в воздухе или на море пострадают американские военные? А ведь такой вариант возможен как в результате непреднамеренных действий, так и в результате очередной провокации третьих сил.

Не менее опасной представляется меняющаяся стилистика российско-американского разговора. Она рискует скатиться к обмену ультиматумами. И это тоже не предвещает ничего хорошего. Сегодня нельзя исключать сценарий, при котором в случае очередного инцидента России будет предъявлено жесткое требование свернуть свое военное присутствие в Сирии под угрозой начала полномасштабной военной операции против правительственных сил и независимо от российского присутствия. Очевидно, что Россия вряд ли в этом случае пойдет на попятную, тогда как отступление американцев будет означать потерю лица уже для Трампа. От этой точки остается ничтожно малая дистанция до военного столкновения двух государств в Сирии и последующей эскалации.

Тревожным симптомом является также и то, что призывы к взаимной сдержанности и перезапуску диалога, решению общих проблем, подобных терроризму, уже воспринимаются едва ли не как нечто устаревшее и неактуальное. Диалог девальвируется как ценность. Воронка эскалации рискует поглотить те направления российско-американского взаимодействия, в которых заинтересованы обе стороны. Она уничтожает и ткань неофициального диалога на уровне экспертов, бизнеса и гражданского общества.

Отношения Москвы и Вашингтона переживали множество взлетов и падений. Текущее падение рискует затянуться. В таких условиях роль каждой встречи высокопоставленных дипломатов становится критической, а цена ошибки крайне высокой.

Впервые опубликовано на сайте Международного дискуссионного клуба «Валдай».

Автор: Иван Тимофеев, программный директор Фонда клуба «Валдай», программный директор РСМД.